Изменения, произошедшие в мире за последние десятилетия, особенно в нашей стране, ставят перед исторической наукой новые, наиболее современные задачи для научного исследования, которые ранее не представляли собой объекта для пристального изучения. Изменению подверглись не только научные концепции, но и базовые характеристики социально-экономических реальностей многих стран планеты. Переориентировалась на современный лад и идеология, открылись новые возможности для наиболее полного изучения важных для истории общественно-государственных проблем, таких как внешняя и внутренняя политика, частный капитал, и многое другое, о котором теперь можно писать без однобокой трактовки и идеологической зашоренности. Одновременно, новые политико-экономические реалии современности поставили перед нашим государством и исторической наукой новые проблемы из которых предстоит найти достойный выход.
Задачи изучения процесса налаживания экономического и дипломатического сотрудничества Советской России с наиболее развитыми в индустриальном плане странами Запада, напрямую связанные с политическими установками нового большевистского правительства, ориентированного на создание предпосылок для свершения мировой пролетарской революции с одной стороны, и с экономической необходимостью построения стабильной жизни внутри страны с другой, которая зачастую не состыковывалась с идеологическими установками политического руководства Советской России — ставились в процессе написания данного исследования.
Особой новизной исследования является постановка проблемы влияния внешних долгов русского императорского правительства, которые новое большевистское правительство аннулировало, на состояние дел с Европой и США. Не менее важной для Советской России являлась проведенная после Октябрьской революции 1917 года национализация банковских вкладов и частной иностранной собственности в России, особенно в горной и нефтяной промышленности, которая самым непосредственным образом повлияла на проведение иностранной интервенции и экономической блокады Советской России со стороны стран Запада.
В данной работе также рассматриваются и внимательно изучаются методы советской дипломатии в попытках снять экономическую блокаду и прекратить военную интервенцию, установить дипломатические отношения, а также попытки повлиять на Запад с целью прекращения военной и экономической поддержки антибольшевистской оппозиции в России путем предоставления бывшим иностранным владельцам концессий на их бывшие предприятия в России, а также другим компаниям, которые могли бы организовать свой бизнес в Советской России на основе нового законодательства страны.
Особое внимание уделяется неподдельной заинтересованности советского политического руководства в сфере установления нормальных дипломатических, экономических отношений с Западом, Японией и другими странами, с целью сохранения власти и восстановления разрушенного войнами народного хозяйства страны, однако без того, чтобы кардинальным образом нарушить идеологические установки и отойти назад в вопросах частной собственности на землю и на основные средства производства. При этом большевистское правительство имело большое желание получить у богатых западных государств, у граждан которых оно национализировало собственность — кредиты для развития собственной национальной торговли за границей, для строительства новой промышленности, для развития собственной финансовой системы.
В работе уделяется большое внимание рассмотрению и изучению архивных материалов в ходе подготовки к Генуэзской и другим конференциям, которые проходили при непосредственном участии большевиков и где довольно ясно просматриваются позиции стран Запада и Советской России и делается анализ событий 20-х годов на основе публикаций иностранной прессы того времени с использованием малоизвестных архивных данных. Даются в данном исследовании цифры по убыткам Советской России за годы гражданской войны и иностранной интервенции, сумма средств направленных Германии по итогам подписания Брест-Литовского договора, цифры национального дохода России после Октябрьской революции, характеристика концессионных предприятий в России и ситуации в стране в целом, а так же сумма иностранных претензий по долгам российского императорского правительства странам Европы и США.
Актуальность исследования состоит в том, что тема рассматриваемая в работе не получила достаточно полного освещения в советской и российской историографии. В диссертации с позиции современного научного знания и на основе новых источников, из которых большинство архивных и ранее недоступных, предпринята попытка комплексного рассмотрения развития отношений СССР с наиболее развитыми в индустриальном плане странами Запада, особенно с Англией. В исследовании анализируется состояние отношений, постоянно изменяющиеся тенденции внешнеполитических действий заинтересованных сторон, освещается практика, теоретическое обоснование контактов в экономике и внешней политике.
Данная в исследовании концепция также характеризует новизну диссертации. В наиболее важных компонентах она сводится к тому, что отношения молодой советской республики со странами Запада, являясь основной неотъемлемой частью всей большевистской политики в целом, восприняли те же направления внешней политики России до 1917 года, включая ее сильные и слабые стороны. При этом следует отметить тот факт, что внешнеполитическая практика СССР в отношении стран Запада не всегда учитывала тенденции в развитии внутриполитической ситуации в странах Европы, а также США и отчасти в Японии. Имели место так же и элементы характерной нереалистичности в ситуации оценки мировой политики в целом. Вследствие такой политики, которая проводилась большевиками, не были достигнуты цели восстановления народного хозяйства страны, не были получены необходимые кредиты для восстановления промышленности, слишком медленно прошло дипломатическое признание нового правительства Советской России.
Цель и задачи исследования
состоят в изучении влияния проблем внешнего долга дореволюционной России на становление отношений Советской России с наиболее развитыми в индустриальном отношении странами мира, в политических и экономических сферах в условиях внешнеполитической изоляции и экономической блокады. В работе ставится задача наиболее емко и целостно, на основе данных архивных источников, опубликованных документов, прессы 20-х годов и современных публикаций, советской и российской историографии, рассмотреть процесс принятия важных политических решений советским руководством во внешнеполитической области, которые имели важное значение для становления отношений со странами Запада.
Исходя из этого в диссертации поставлены следующие задачи:
— показать политическую важность концессионной политики Советской России для поднятия производительных сил страны и определить количество концессий в России за 1921;22 г. г.
— определить значение запрещенного в России института частной собственности на развитие долгосрочного сотрудничества с Западом.
— обозначить в исследовании отсутствие единства и конкретно разработанной внешнеполитической тактики в среде политического руководства Советской России по отношению к странам Запада.
— проследить, на основе архивных материалов, ход переговорного процесса советской дипломатии с представителями правительств западных государств посвященного урегулированию проблем внешнего долга и национализированной собственности иностранных граждан в Советской России.
— определить основной спектр взаимных противоречий в политической и экономической сферах, которые более всего влияли на установление нормальных дипломатических, финансовых и политических отношений.
— рассмотреть ход некоторых международных конференций, в частности в Генуе, Гааге и Лозанне и тактику поведения делегаций ведущих стран мира в ходе обсуждения особо важных финансовых вопросов.
— установить сумму взаимных финансовых претензий России к Западу, и западных стран к России.
— выявить причины, побудившие Англию в 1924 году безоговорочно, де-юре признать Советский Союз.
— показать на базе новых архивных данных процесс складывания и развития советской внешней торговли.
Структура работы определена целью и задачами диссертации и состоит из введения, трех глав, заключения, выводов, примечаний и библиографии.
Заключение
.
Русская промышленность XIX и впрямь развивалась быстро. Особенно производство вооружений и разработка минеральных ресурсов, железнодорожное строительство. Впервые, в конце века был достигнут бездефицитный бюджет, введена золотая валюта. Отсюда создается впечатление, что не будь мировой войны или событий 1917 года, Россия стремительно вырвалась бы в первые ряды богатейших и развитых стран.
Но шито не могло уйти от действительности. Потребительский рынок, который состоял в основной массе из крестьян был очень беден, и они не могли купить все те товары, которые производились в России. Значит возникает вопрос, за чей счет развивалась промышленность?
Ответ от части в том, что не вся промышленность развивалась. Росли лишь экспортные отрасли хозяйства, которые оплачивали иностранные потребители, либо та отрасль, которую оплачивала казна.
Так раскрывается тот блестящий период промышленного подъема России конца XIX и начала XX веков. Народ не богател, а промышленность росла. Ответ один и простой. В последние десятилетия своего правления, царское правительство производило большие иностранные займы, что и было основой финансовой стабильности русского рубля. Русская промышленность была на содержании у государства, а государство было на содержании у иностранного капитала.
Во многом интересами иностранного капитала диктовалась внешняя политика царского правительства.
Это начинается еще со времен Александра I. Диссертационное исследование это показывает. Далее все начинается при Александре Николаевиче. Иностранные кредиты при нем брались огромные. И как только он начал завоевывать Среднюю Азию, Лондонская биржа перед ним закрылась и правительство переориентировалось на Германию. Затем, после Берлинского конгресса, Россия сделала ставку на Францию, что привело к конфронтации с Германией. Г. В. Чичерин как-то упомянул в одном из своих писем о том, что огромный кредит России, который дала ей Франция в 1907 году, в сумме 4 миллиардов франков, во многом спасла царское правительство от крушения и намертво привязала Россию к внешней политике Франции и предопределила ее вступление в первую мировую войну на стороне Парижа.
Вот такое трудное наследство досталось большевистскому правительству во главе с В. И. Лениным. И не удивительно, что одним из первых его шагов было аннулирование неравноправных финансовых и имущественных договоров старого режима. Была проведена национализация частного иностранного имущества и банковских вкладов. Кроме того, правительство Ленина вышло из войны.
Естественно, что правительства-кредиторы начали политическую кампанию против признания нового правительства России и за то, чтобы большевики отменили свои конфискационные постановления. Упрямство большевиков и настойчивость Запада привели к военной интервенции против России, экономической блокаде и гражданской войне на территории бывшей империи.
Ценою многих человеческих жертв, разрухой и голодом заплатили большевики за свою победу, которая не казалась окончательной. Второго натиска они бы не выдержали.
Именно в таких условия начался переговорный процесс по вопросам внешних долгов России, которые явились основной проблемой советской внешней политики на длительный период.
Государство не может продолжительное время существовать без экономических связей с соседями, без товарообмена. Это и подвигло большевиков начать движение в сторону сближения, путем предоставления концессий иностранцам.
Однако принцип неприкосновенности чужой собственности на Западе был в силе, и полноценной концессионной политики не получилось. Чужой собственности никто не хотел брать в управление, чтобы не испортить свою репутацию и не прослыть вором или продавцом краденого имущества. Да и сами большевики особо не стремились к сдаче в концессии своих предприятий, т.к. надеялись на скорый приход мировой революции, которая должна была решить российские проблемы отсталости.
У Ленина, как и у Бердяева, Россия оказалась вдруг не страной, а «идеей», предназначенной повести за собой человечество потому, что оказалась слабым звеном в цепи мирового империализма. Но мода на социализм проходила, а Россия оказалась опять без сил. Новые власти страны не желали идти на глубокий компромисс ни с Западом ни с внутренней оппозицией. Близкие узкому кругу социал-демократической интеллигенции западные политические и экономические понятия 6ылр1 чужды массовому россршскому сознанию и мало соответствовали реальностям российской жизни. Если Россия и готова была принять большевизм, то конечно же не в западном варианте.
С помощью НЭПа Ленин попытался вырваться из заготовленной историей ловушки и сохранить некоторые западнические черты большевистского проекта развития России. От Ленина ждали не только рынка и демократии, но и властного окрика и твердой руки.
Политикам оказавшимся у власти в России, пришлось срочно дорабатывать первоначальный проект, и идти по догоняющему пути развития и модернизации, который определились еще со времен Петра I. Большевистская революция могла только подхлестнуть это развитие, при опоре на те силы, которые имелись в то время у России. Это прежде всего сипы очень архаичные и почти средневековые. Поэтому развитие страны не могло пойти по другому пути, как по той дороге, которую предпочли эти общественные силы с пережившим свое время механизмом управления «с верху».
Архивные материалы нам отчетливо говорят о том, что некоторые правительства стран Европы готовы были к компромиссу с большевиками, и готовы были пойти на то, чтобы уменьшить долговое бремя страны и дать новые кредиты для поднятия производительных сил России, естественно, при определенных условиях. Это допущение в России частной собственности и создание определенных условий для иностранного капитала. Идти в новую долговую кабалу или не идти, должна была решать сама Россия. Однако политические страсти большевиков не дали возможности свершиться примирению сторон. Ведь от них никто не требовал вернуть помещичье землевладение и сословия в обществе.
Хотя НЭП и привнес некоторые основы рынка и свободы предпринимательства, но он не сделал главного, он не дал личной свободы и частной собственности.
Советский Союз стал важным центром мировой политики, и наверное не потому что он был могущественным, а потому, что он был центром множества идей. Именно это внушало страх его противникам, которые прежде чем подписать какое либо соглашение с СССР, вначале требовали у советского правительства отказа от коммунистической пропаганды и Коминтерна.
Сами большевики, когда были на Западе, часто говорили о том, что Зиновьев не член правительства СССР, а только лишь политический деятель. Но это не избавляло представителей СССР от периодически возникавших дипломатических осложнений.
Наиболее важным и интересным при работе над диссертацией было ознакомление и изучение документов в архиве, которые посвящены проблематике внешней политики первой половины 20-х годов. В связи с этим хотелось бы определить наиболее профессиональных советских дипломатов той эпохи.
На первое место по глубине мыслей и конкретике предложений можно поставить Л. Б. Красина, В, В. Воровского и самого наркома иностранных дел Советской России Г. В. Чичерина, а также Х. Г. Раковского, Г, Я. Сокольникова, М. М. Литвинова и Н. Н Крестинского.
Актуальность их методов работы с западными правительствами, депутатами и общественностью, документами и другими материалами могли бы быть полезными и сейчас, тем более, что проблема внешних долгов России в настоящее время опять встает на повестку дня. Да и внешнеполитический курс российского правительства на современном этапе вполне соответствует тому духу требований к разрешению политических проблем, который был присущ первой плеяде советских дипломатов. Это прежде всего критический подход к сложным вопросам и самокритика собственных ошибок. Сам Чичерин, в одном из писем Литвинову, писал о том, что не следует говорить с американцами с позиции прибыли. Вначале нужно говорить о вещах моральных или религиозных и только потом переходить к деловым вопросам.
Видимо не будет лишним поделиться одним из тех соображений, которые не могут не возникнуть при размышлении над далеко не простой судьбой первых советских дипломатов, труд которых широко отображен в данном диссертациошюм исследовании и которые активно пытались переломить негативную внешнеполитическую ситуацию по отношению к России в надежде на лучшее будущее. Пример их работы лишний раз побуждает нас обратиться к вопросу: был ли у России реальный шанс в начале 20-х годов, по настоящему порвать с порочными авторитарными традициями самодержавной России, которые были главными препятствиями на ее пути к прогрессу, с тем чтобы не допустить их возрождения в новых, еще более жестоких формах.
Думается, что шанс все-таки существовал, и мы видим его проявление в неравноправной попытке борьбы вдумчивых, опытных, обладающей известной долей скептицизма и социального оптимизма идейными революционерами с представителями нарождающейся в России новой номенклатуры, занятой внутрипартийной борьбой и поисками врагов.
В процессе работы над диссертацией, и на основе обработанного архивного материала, включающего в себя массу ранее недоступных секретных телеграмм, дипломатической переписки, аналитических записок в Политбюро, были сделаны следующие выводы:
1. В отечественной историографии, как ранее, так и в настоящее время, не уделялось большого внимания такой стороне сотрудничества Запада и СССР в начале 20-х годов как налаживание в нашей стране института частной собственности и невозможности по этой причине начинания крупных проектов и долгосрочного сотрудничества. В данном диссертационном исследовании этой проблеме уделено достаточно внимания.
2. Концессия для политического руководства СССР служили не только мерой для поднятия производительных сил России, но и средством в достижении дипломатического признания России со стороны Запада. Они были средством политического торга.
3. Точными данными об иностранных концессиях в СССР не обладал ни один государственный орган страны. Об их экономическом значении, или сумме капиталовложений в промышленность имелись только приблизительные данные.
4. Правительство большевиков, несмотря на нежелание компенсировать иностранных собственников национализированных предприятий в России — компенсировало германских собственников еще в 1918 году, секретной статьей договора от 27 августа того же года.
5. Германия получила от большевиков максимум возможных экономических выгод, особенно после польско-советской войны 1920 года.
6. Рапалльский договор 1922 года был подготовлен немецкой и советской сторонами заранее, до начала работы международной конференции в Генуе.
7. Ясных принципов, выработанной тактики проведения в жизнь внешней политики советского государства российская дипломатия не имела, что характерно подтверждается архивными данными.
8. Большевистское руководство не было едино во мнении в вопросах наступления мировой революции, а также в вопросах тактики по отношению к наиболее развитым странам мира.
9. Запад, в начале переговорного процесса, стремился наладить взаимоотношения с большевиками, однако только на условия выгодного сотрудничества в сторону держав-союзниц. Имело место соперничество союзников из-за советских выгодных концессий.
10. Согласно архивных данных, сумма советских финансовых претензий по отношению к Западу, за годы интервенции и экономической блокады, колеблется от 18 миллиардов рублей до 102,5 миллиардов рублей, из которых только сумма в 18 миллиардов считается более или менее экономически обоснованной.
11. Страны запада также не имели единой и выработанной позиции по отношению к Советской России, кроме условия не заключать сепаратных сделок с большевиками.
12. Основным камнем раздора между странами Запада и Советской Россией был вопрос о довоенных долгах и компенсации за национализированную собственность в России. Решив этот вопрос, можно было решить другие проблемы относительно спокойно.
13. Надеясь на скорое свершение мировой революции, большевистское руководство в скором соглашении с Западом не нуждалось.
14. Из всех стран Запада, кроме проигравшей войну Германии, только Англия имела более или менее разработанный подход с намерением сотрудничать с советской Россией.
15. Только Япония получила нефтяные концессии в СССР сроком на 45 лет.
16. С определенностью можно сказать, что 1923 год для СССР был тяжелым. На Западе усилились изоляционистские настроения из-за того, что СССР вмешивался во внутренние дела Германии, и стран Балтии. Во внутренней политике этому способствовали гонения на православную церковь сопровождающиеся расстрелами священников, что вызывало на Западе волну антисоветских настроений и стремление сократить до минимума торговые отношения с большевиками. Именно 1923 год явился годом явления «ножниц» цен из-за сокращения импортных поставок в СССР.
17. Отношения с США были натянутыми от того, что большевики не желали компенсировать американских собственников, которые потеряли свое имущество в России после 1917 года.
18. Дипломатическое признание Западом Советского правительства в 1924 г., было в основном обусловлено желанием Европы.
