Внешняя торговля и финансово-экономическая политика Петра I

Последнее десятилетие в истории нашей страны насыщено глубокими институциональными изменениями во всех сферах деятельности и особенно в экономике. Переход к рыночному хозяйственному механизму оказался более длительным, чем можно было предположить. Он не повлек за собой ожидаемых позитивных преобразований в отраслях промышленности и сельского хозяйства. Более того, наметившаяся в советской экономике в 70−80-х гг. тенденция сокращения высоких темпов экономического роста стремительно деформировалась в 90-е гг. в спад производства и резкое уменьшение бюджетных доходов. В сложившейся ситуации вопрос о роли государства в экономике вообще и применительно к российским условиям в частности становится актуальным и жизненно важным. За последние годы он постепенно перерос в спор между сторонниками усиления роли государства и теми, кто считает, что его функции нужно заметно ограничить. В числе тех и других оказались известные экономисты и политики самого высшего уровня. Так, по мнению академика В. Андрианова, государство должно превратиться «. в главный координирующий центр всей хозяйственной системы, обеспечивающий нормальную работу функциональных экономических систем». [3. С.39]. В пользу расширения государственного сектора в российской экономике высказался В. Маевский, который убедительно доказал, что темпы экономического роста выше в странах с директивной экономикой, чем с рыночной. [107]. Такой же позиции придерживаются нынешний вице-премьер Ю. Д. Маслюков и председатель Государственной Думы Г. Н. Селезнев, а также академик Л. А. Абалкин, который считает, что «. концепция вытеснения государства из сферы экономики, уменьшения числа его функций и ослабления регулирующей роли как генеральное направление развития нашей страны не соответствует глобальным мировым тенденциям и не отвечает российским реалиям». [1. С.6]. Противоположную точку зрения отстаивают такие видные политические деятели и экс-члены правительства, как Б. Г. Федоров, Е. Т. Гайдар. На страницах журнала «Вопросы экономики» ее регулярно поднимает директор Института экономического анализа А. Илларионов, по мнению которого основная причина существующего кризиса в российской экономике скрывается в самом государстве, в его огромном размере и неэффективности. «Для того, чтобы вырваться из тисков экономического кризиса, обеспечить начало экономического роста, есть Vх практически единственное средство — сужение деятельности государства». [66. С.24].

Проблема бюджетного дефицита, связанная, по меткому выражению А. Илларионова, с «огромным бременем государственных расходов», стала проблемой номер один для руководства страны в последние годы. Проводимая правительством политика финансовой стабилизации опиралась на средства заемного характера, что привело к непомерному росту внешнего и внутреннего долга, снижению занятости населения, падению общего уровня платежеспособного спроса и деловой активности в целом. Между тем, финансовая стабильность во многом зависит от структуры внешней торговли, которая может не только обеспечивать устойчивые финансовые поступления в государственный бюджет, но и стимулировать интернационализацию хозяйственной жизни страны. От внешней торговли в определяющей мере зависят сохранение достигнутых норм потребления, функционирование сельского хозяйства (импортные корма), работа предприятий, использующих комплектное импортное оборудование. Рост экспортных заказов может способствовать увеличению занятости и доходов и, тем самым, создавать эффект мультиплицированного возрастания спроса.

В период, предшествовавший возникновению всемирного хозяйства и складыванию мирового рынка, внешняя торговля являлась основным источником бюджетных доходов. Она способствовала развитию инфраструктуры, в частности таких ее элементов, как транспорт (гужевой, речной, морской) и связь (почтовая). Вовлекая людей в обслуживание товарооборота, внешняя торговля оказывала непосредственное влияние на расширение внутреннего рынка и формирование первоначального накопления капитала. Признавая важное место внешней торговли в решении самых злободневных вопросов современной экономической жизни и учитывая предмет вышеизложенной дискуссии, нам показалось обоснованным и своевременным обратиться к экономической истории России.

Одним из наиболее известных периодов в истории России, отмеченных ярко выраженным участием государства в хозяйственной жизни страны, является период правления Петра I. Его по праву называют переломным и связывают с масштабными изменениями во всех сферах экономики. Однако, несмотря на устойчивый интерес со стороны исследователей к личности самого царя и его преобразованиям, несмотря на наличие современных интерпретаций различных аспектов его реформаторской деятельности, вопрос о том, какое влияние оказала на внешнюю торговлю России финансово-экономическая политика Петра I и его меры в отношении купечества, до сих пор остается открытым. Можно спросить любого школьника: для чего Петр I начал Северную войну? И большинство ответят — для развития внешней торговли. А если попросить назвать основные результаты петровской политики, то, можно не сомневаться, абсолютно все респонденты вспомнят, что «Петр прорубил окно в Европу». Это расхожее мнение живет в каждом из нас благодаря легким строкам А. С. Пушкина: «Отсель грозить мы будем шведуЗдесь будет город заложен, На зло надменному соседуПриродой здесь нам суждено В Европу прорубить окно .» [152] А что же приобрела внешняя торговля?

Заключение

.

Формирование условий для внешней торговли и влияние на нее широкого круга мер, составивших основу финансово-экономической политики Петра I в сравнении с аналогичной деятельностью правительств западноевропейских стран позволяют сделать следующие выводы.

Многочисленные мероприятия Петра I, получившие в исторической литературе название «петровские реформы», проводились за счет средств российского купечества, привлекая уже накопленные капиталы и препятствуя воспроизводству имевшихся. Если в Англии на протяжении длительного времени внутренние торговые пошлины оставались на фиксированном уровне, а количество внутренних таможен постепенно сокращалось, то в России наоборот, с 90-х гг. XVII в. наблюдалось восстановление и расширение взимаемых проезжих и торговых пошлин. С 1712 г. стал сдаваться на откуп сбор таможенных пошлин по сухопутной границе с Польшей. Никакого ослабления налогового пресса для внутренней торговли в период правления Петра I сделано не было, а это не могло не отразиться на оборотах внешней торговли.

Немаловажную роль для укрепления внешней торговли в мероприятиях европейских государств сыграло уменьшение доли казенной торговли в общем товарообороте и отмена государственной монополии на торговлю определенными товарами. Экономическая политика Петра I включала расширение казенных и откупных товаров. Доля казенной торговли возрастала с первых лет петровского правления, достигнув своего максимума к 1709 г., когда ассортимент товаров, находившихся в монополии государства, насчитывал 15 наименований. В течение 10 лет, до 1719 г., количество казенных и откупных товаров в Зраза превышало этот показатель к началу царствования Петра I. В последующие годы он оставался на уровне 80-х гг.

XVII в. Расширение круга товаров, сдававшихся на откуп, способствовало проникновению иностранных торговцев на внутренний рынок страны и вытеснению российского купечества, лишению его посреднической функции.

Большое внимание правительства европейских стран уделяли развитию морского торгового флота. В числе мер, поощрявших судостроение, использовались как традиционные и получившие наибольшее распространение (выдача ссуд на строительство судов, снижение пошлин на ввозимые материалы), так и специфические, связанные с национальными особенностями (введение постных дней на неделе). И те, и другие принадлежали к мерам экономического воздействия и опирались на заинтересованность судовладельцев и судостроителей в получении прибыли. В правление Петра I собственное морское судоходство не получило такой поддержки, как в западных странах. Мероприятия российского правительства ограничивались снаряжением и отправкой нескольких торговых экспедиций в другие страны и единственным случаем пожалования специальной грамоты купцам Бажениным. Никаких льгот или материального поощрения российским судостроителям не было. Значительно большее внимание, начиная с 1714 г. и до конца первой четверти XVIII в., петровское правительство уделяло внутреннему судостроению. Но и в отношении строительства речных судов меры, применявшиеся Петром I, носили исключительно административный характер и, в отличив^Ът европейских стран, были направлены не столько на расширение количества судов, сколько на изменение их конструкций. Борьба за «новоманерные» суда превратилась в борьбу за внешнюю сторону дела. Она повлекла за собой материальные потери, внесла нестабильность в ведение торговых операций, нанося урон внутренней торговле и создавая дополнительные трудности отечественным предпринимателям. Качественных изменений (увеличения внутренних перевозок, завоевания новых торговых рынков и т. д.) политика Петра I в отношении отечественного судостроения за собой не повлекла.

Помимо издания указов о строительстве судов, начиная с 1713 г. петровское правительство пристальное внимание уделяло преимущественному развитию С. Петербургского порта. Активно применяя меры административного и экономического воздействия оно добилось форсированного перемещения основного торгового пути из Архангельска в новую столицу. В результате в общем объеме товарооборота двух портов на 16,4% снизился общий объем экспорта товаров, за счет уменьшения объемов вывозимой продукции по ¾ наименований товаров и изменения их ассортимента. Действия правительства, связанные с перемещением торговых путей и внедрением судов нового образца, в течение второй половины царствования Петра I формировали и поддерживали нестабильную обстановку для ведения торговли в целом. Они приводили к разрыву налаженных связей между партнерами, необоснованному привлечению дополнительных средств и ресурсов.

Создание торговых компаний по инициативе купечества и правительства — характерная черта экономического развития европейских государств в период XVIXVII вв. Передача торговым компаниям функций государства (таких как подписание торговых договоров, право чеканить собственную монету, право осуществлять суд над членами компании и др.) и права монопольной реализации наиболее прибыльных товаров способствовала завоеванию новых рынков и расширению внешней торговли страны. В России торговые компании были сформированы по указу царя, без согласия приписанных к ним купцов и не получили таких прав, как европейские торговые компании. Не имея существенных преимуществ перед отдельными купцами и будучи созданы в конце петровского правления, когда большая часть купеческих капиталов была вовлечена в промышленные предприятия, строительство судов, распылялась на уплату всевозможных пошлин и налогов, торговые компании не только не оказали заметного влияния на развитие российской внешней торговли, но и привели к разорению участников экспедиций. Без учета интересов российского купечества заключалось в исследуемый период подавляющее большинство торговых трактатов и договоров, а также происходило назначение консулов в иностранные государства. Процесс формирования институциональной среды в петровскую эпоху не отвечал практическим потребностям российских купечества и внешней торговли.

Меры петровского правительства, направленные на развитие отечественной промышленности, включали в себя расширение списка товаров, запрещенных к ввозу или вывозу (то есть непосредственно влияли на формирование ассортимента экспорта и импорта), так и насильственное привлечение купечества к созданию мануфактур (путем издания соответствующих указов о заведении и передаче казенных предприятий частным владельцам), в то время как в Англии купцы основывали мануфактуры исключительно по собственной инициативе, а политика правительства в области промышленности ограничивалась введение запрета на экспорт сырья и опиралась на предоставление льгот в пошлинном обложении производимой продукции и ввозимых материалов. Таким образом, зарождение мануфактурной промышленности в Англии началось «снизу» и явилось естественным продолжением первоначального накопления капитала. Государство воздействовало на происходящие изменения опосредованно, через систему таможенных пошлин, налогов и льгот. В России наоборот, промышленность насаждалась «сверху» в указном порядке, путем прямого вмешательства государства в экономическую жизнь. Предоставление льгот в области налогообложения, выделение ссуд предпринимателям, поощрения социального характера (такие как, освобождение от несения посадских служб, рекрутской, постойной повинностей, пожалования дворянских титулов) имели место лишь в конце царствования Петра I и распространялись на отдельных представителей купеческого сословия, не являясь, таким образом, составными частями общей программы широкого поощрения купеческого предпринимательства. Результатом промышленной политики петровского правительства явилось перекачивание капиталов из сферы торговли в промышленность. И в этом смысле абсолютно верно утверждение о том, что торговля была принесена в жертву промышленности.

Не привнесли положительных изменений в положение посадских людей и меры социального характера. Остался нерешенным вопрос о свободном передвижении купцов за пределы России. Заметно усложнилось передвижение внутри страны благодаря введению паспортного режима и восстановлению системы внутренних таможен. Не были предоставлены купечеству свободный выход из общины и переход в другое сословие, а также гарантии неприкосновенности купеческих капиталов. Количество служб, выполнявшихся купечеством, значительно возросло в исследуемый период.

Отдельно следует сказать о таком факторе устойчивого развития и непременном условии для ведения торговых операций, как стабильность. Его нельзя измерить и учредить, но его отсутствие ощутимо и сразу же сказывается как на показателях внешней торговли в целом, так и на уровне товарооборота отдельной лавки. В нашем исследовании мы неоднократно подчеркивали, что те или иные меры экономической политики английского правительства действовали на протяжении длительного периода времени. И все изменения, вносившиеся в существовавшее законодательство и установившиеся обычаи, постепенно становились традицией, в силу того, что долго не менялись. Такое размеренное течение жизни и создавало стабильность. Благодаря ее наличию складывались прочные партнерские отношения между отдельными купцами, возникала возможность вести совместные операции и создавать торговые компании, налаживать инфраструктуру и за счет ее эффективного функционирования снижать транспортные расходы, расходы на связь, складирование товаров и т. д. В целом фактор стабильности являлся определяющим для первоначального накопления капитала в стране и мог послужить основой для формирования торговой буржуазии. Период правления Петра I никак нельзя назвать стабильным. Скорее наоборот, фактор нестабильности постоянно присутствовал во всех сферах жизни и деятельности в этот период. Указы о переносе главного внешнеторгового направления, о строительстве судов для внутреннего судоходства, о введении новых таможенных пошлин, о создании промышленных компаний регулярно изменяли сложившиеся условия осуществления торговых операций. А такие постановления, как перевод купеческих семей на новые места или определение посадских жителей к новым занятиям, непосредственно влияли на условия жизни самих купцов. Отсутствие стабильности препятствовало тому, чтобы даже то немногое положительное, что было сделано для внешней торговли правительством Петра I, получило дальнейшее развитие и было поддержано российским купечеством.

Подводя итоги необходимо отметить, что практически по всем позициям финансово-экономической политики, проводившейся в России в эпоху Петра I, наблюдались прямо противоположные действия по сравнению с теми мероприятиями, которые осуществлялись английским правительством и правительствами других европейских стран. Однако, внешнеторговый оборот России в течение первой четверти XVIII в. увеличился примерно в 2,5 раза, причем вывоз в 1726 г. через основные морские порты — Петербург, Архангельск, Ригу — составлял 4,2 млн руб., а ввоз — 2,1 млн. руб [173. С.74]. Приведенные данные многократно использовались в различных исследованиях в качестве показателя экономического роста, наблюдавшегося в петровский период. Между тем, численность гостей в Москве сократилась с 34 чел. в 1699 г. до 4 и 3 «гостиных внуков» в 1724 г. Численность гостиной сотни уменьшилась с 280 чел. в 1699 г. до 137 — в 1725 г. [127. С.225] Многочисленные челобитные от торговых людей свидетельствовали об их разорении. Так, в предложениях «российских купцов, С. Петербургских жителей», поданных в Комиссию о коммерции 1727 г., значительное внимание было уделено проблемам взаимоотношений с иностранными купцами. Российские купцы жаловались на то, что казенные подряды, откуп казенных товаров и все финансовые операции по векселям сосредоточены в руках иностранцев, «. и для того, казенных денег кроме его (Еремея Меера.- H.H.) никому на вексель давать не велено». В отношении условий ведения торговых операций, они просили об отмене казенной торговли китайскими и сибирскими товарами, казенной рыбной ловли, соляной монополии, а также приезжих пошлин. Часть пунктов указанного доношения была посвящена общесословным интересам российского купечества (купцы просили освободить их от государевых служб и постойной повинности) [84]. Вологодские торговцы жаловались, что от закрытия Архангельска им «учинилось великое разорение"[6. С.364]. Данные современных исследователей подтверждают тяжелое материальное положение провинциального купечества, сложившееся в период петровского правления.

Так, изучая ведомости конфискации имущества у 110 откупщиков и подрядчиков Переяславль Рязанской провинции, Н. Г. Соколов пришел к выводу о том, что с конца 1720-х гг. началось массовое разорение купцов этого региона «„Общий долг казне только одной провинции составил почти 111 тыс. руб. Только по откупным операциям к 1737 г. недоимка составила более 50 тыс. руб., к 1743 г. она выросла до 101 тыс.“ [165. С.69]. М. Я. Волков отметил, что к началу 20-х гг. XVIII в. ». имело место заметное увеличение числа посадских людей города, промыслом которых стала работа по найму" (из 264 семей Гороховца не имели своих торгов 93−95) [36. С.80]. На тяжелое положение купечества указывали и «верховники» Меншиков, Макаров, Остерман, подавшие записку в Комиссию 1727 г. Подчеркивая, что Российское государство «к той коммерции толь наипаче способно, понеже оное собственных своих товаров гораздо больше в другие край отпустить может, нежели оному чюжих товаров потребно», они отметили, что в настоящее время «оное купечество в российском государстве едва не вовсе ли раззорено». В связи с этим они предложили «немедленно учредить комиссию из добрых и совестных людей, чтоб оное купечество разсмотрить и искать сию государственную так потребную жилу из корени и с фундамента излечить». В числе мер, которые могли дать «вспоможение» купечеству, они назвали следующие: — «купечеству дать волю туда в своих российских портах торговать, куда ему способно и для того. отворить порт Архангельский" — -ввести свободную торговлю льном, пенькой, хлебом, узкими полотнами- -устранить конкуренцию со стороны других сословий и прочее [133. С.373−401]. На всеобщее разорение купечества, торгующего в России, указывали и иностранные предприниматели. По их словам, «все купечество, так же и все купцы, как русские, так и иностранцы, чрез установление тарифа и запрещение разных товаров ныне все ж в разорении, а до сочинения тарифа всегда торг был цветущий» [6. С.39]. Каким же образом и за счет каких источников, несмотря на массовое обнищание российского купечества, происходил рост объемов внешней торговли в исследуемый период? Ответ на этот вопрос скрывается в изучении деятельности другого «торгующего сословия» — крестьянства. В то время, как политика правительства в отношении торгующего крестьянства постоянно менялась, а многочисленные мероприятия Петра I поглощали накопленные капиталы российского купечества, торгующие крестьяне активизировали свои операции на рынке, потеснив обедневших торговцев. Как писал И. Т. Посошков, «крестьян, кои торгуют, будет сто — другое. есть такие богачи, что сот по пятишти имеют у себя торгу» [150. С.117−118]. В дальнейшем существенных изменений в этом процессе не произошло: купечество приходило в упадок, а на его место поднимались выходцы из крестьянского сословия. На серьезную конкуренцию со стороны торгующих крестьян указывали в наказах, поданных в Екатерининскую комиссию 1767−1768гг., купцы г. Ряжска, Скопина, Касимова: «Многие не купцы занимаются, вопреки закону торговлей и купечество терпит убытки» [165. С.68−69]. Академик Б. Д. Греков, обследовавший хозяйственные анкеты XVIII в., отметил, что во второй половине XVIII в. «на смену старого купечества идет новый купец из разбогатевших крестьян и однодворцев» [129. С.137]. В 30-е гг. обер-прокурор Сената А. С. Маслов обращал внимание правительства на «худое состояние» купечества. Высказывая свое мнение о полном взыскании недоимок с купечества, он отметил: «Купецких домов до 20 тыс. и больше может вовсе разориться за описание у несостоятельных плательщиков дворов, пожитков и заводов. А так как мало что не все купечество обязаны доимкою, то и покупать будет некому отписные дворы и заводы, чему и есть примеры, что отписные дворы и пожитки не продаются лет на 10 и по 15» [76. С.501].

В 1760 г. граф П. И. Шувалов предложил учредить государственный банк и начать выпуск медных денег, что, по его мнению должно было, способствовать облегчению положения купцов и дворян, долги которых насчитывали около 2 млн руб. «. Коммерция ж восстановитца, особливо когда купцы и компании их из банка получат суммы, то в состоянии будут сильною рукою торговать и знатные предприятия в действо производить .» [176. С.72]. «Если счесть купцов по разрядам, — писал член Комиссии о коммерции 1760-х гг. Теплов, — лучших, средних и худых, окажется, что корпус российского купечества, достойный сего имени, самый малый в государстве» [76. С. 19]. Современные исследования позволяют уточнить, что в этот период почти половина московского гильдейского купечества (47%) не являлась самостоятельными торговцами, а состояла в качестве агентов или рабочих у богатых купцов [129. С. 135]. Состоятельность последних тоже нуждается в уточнении.

Согласно данным 1764−1765гг. 93 первостатейных московских купца вели заграничную торговлю [200. С.55]. Их капитал составлял 1 175 800 руб. На долю 8 купцов (т. е. 8,6%) приходилось 546 тыс. руб. (46,4% капитала) — от 25 тыс. р. у Аф. Турчанинова до 125 тыс. руб. у братьев Журавлевых. Оставшиеся 85 чел. владели в среднем по 7409 руб. Сравнивая капитал купцов первой гильдии 60-х гг. XVIII в. и капитал гостей 30-х гг. XVII в., который составлял от 20 до 100 тыс. р., можно отметить, что даже наиболее богатые представители российского купечества в результате петровских преобразований лишились значительной части своего капитала.

Подводя итоги, следует отметить, что одним из серьезных последствий финансово-экономической политики Петра I для развития внешней торговли России явилось массовое разорение купечества. Вплоть до конца XVIII в. наблюдались последствия этого процесса и, несмотря на определенные изменения торговой политики послепетровского правления, вытеснение разорившихся купцов торгующими крестьянами продолжалось. И здесь вновь возникает вопрос: как это вытеснение отразилось на самой внешней торговле? В чьих руках она находилась?

Ранее мы уже приводили данные о соотношении экспорта и импорта в 1726 г. по трем основным портам. Они указывают на то, что в 1726 г. экспорт в два раза превышал объем импорта. Между тем, новые найденные в архивах документы позволяют усомниться в бесспорности этих показателей. По мнению Е. В. Анисимова, с принятием нового таможенного тарифа резко выросла контрабандная транспортировка товара через границу. «В том же 1725 г. была раскрыта крупная подпольная компания московских, киевских, смоленских купцов, перебрасывавших через польскую границу огромные партии товара. Началось расследование, которое ни к чему не привело, ибо купцы не хотели «объявлять, через которые места они те товары провозили и каким образом заставы объезжали» [6. С.96]. Таким образом, несмотря на неизученность вопроса о контрабандной торговле (главным образом ее масштабах), ее наличие необходимо принимать во внимание. Степень активности российской внешней торговли характеризует самостоятельный выход российских купцов на внешний рынок. Имеющиеся в нашем распоряжении сведения позволяют сделать неутешительный вывод. В 1778 г. почти весь вывоз русских товаров (84%) находился в руках иностранцев, причем 80% экспорта железа, 60% экспорта льна и 58% экспорта пеньки монополизировала Англия. Ничтожное количество русских кораблей участвовало во внешнеторговом обороте России: в 1752 г. — 5 (1%), в 1787 г. -141 (7%) [129. С. 127−128]. Приведенные данные свидетельствуют о том, что и к концу XVIII в. российские купцы, как и в начале царствования Петра I, выполняли роль посредников на внутреннем рынке страны. Торговое морское судоходство находилось в начальной стадии своего становления. Торговая деятельность крестьянства, доходы от которой попадали либо в руки государства, либо в руки помещиков, отличавшихся во все времена непроизводительным использованием оказавшихся в их распоряжении денежных средств, не способствовала активизации российской внешней торговли. Таким образом, в конечном счете утечка капиталов из сферы торговли продолжалась, а формирование торговой буржуазии как прообраза буржуазии промышленной тормозилось. Обращает на себя внимание и долговременность последствий петровской политики, что проявилось не^олько в уже упомянутых факторах, но и в нарушении торгового баланса J.

России. К середине XVIII в. объем импортируемой продукции стал существенно превышать российский экспорт [153. С. 502,523, табл.1−15], и, по нашему мнению, главной причиной сложившегося положения стала финансово-экономическая политика Петра I.

Сделанные нами выводы корреспондируют с мнением ряда авторитетных экономистов и историков, согласно которому реформы Петра I хотя и привели к увеличению объема внешнеторгового оборота страны, но не поколебали, а, напротив, упрочили в российской торговле роль иностранцев, особенно англичан, которые окончательно закрепили свое превосходство в 1730-х годах. Реформами Россия жила 30 лет, но ей не хватило и двойного такого срока, чтобы не только восстановиться, но и перейти к решению новых проблем.