Трагедия как модус бытия человека (философско-антропологический аспект)

Актуальность темы

исследования обусловлена кризисом отношений между человеком и миром, который выражен в трагическом сознании, связанным с рефлексией человека. Подлинной ценностью для него является целостность, а несоответствие ей приобретает черты трагедийности, что выражается в обострившихся экономических, политических, социальных, экологических и др. проблемах.

Особое значение получают события, оцениваемые как трагические: войны, революции, геноцид и т. д. Различные разрушения, стихийные бедствия и аварии проецируются ожиданием катастрофических событий как в индивидуальном сознании — смерть, неизлечимые болезни, инвалидность и т. д., так и в массовом сознании — массовые страхи местного, регионального, национального и планетарного масштаба. В современном мире ощущается предчувствие трагедии как фатального и судьбоносного события.

В истории каждого народа присутствует трагедия и эпос — как слитные компоненты. Трагические герои зачастую воплощали чаяния народа (Емельян Пугачев, декабристы, революционеры). Трагедия в экономической сфере — это финансовый крах, дефолт, банкротство. Трагедия известна в политике: раскол СССР как геополитическая трагедия, межнациональные столкновения, акты терроризма и т. д. Трагедия в религии — это греховность, так как человек не может жить по установленным канонам. Человек задумывается о смысле и ценности жизни.

За последние десятилетия феномен трагедии неоднократно был объектом исследования художественной литературы и публицистики. С одной стороны, трагичность мира обсуждается в средствах массовой информации, где пропагандируется идея о том, что «жить на самом деле страшно», с другой стороны, современный человек надеется, что трагедия либо его обойдет, либо он сможет ее преодолеть. Возникает потребность в философском осмыслении трагедии.

Философская антропология, связанная с бытийным основанием человека, актуализирует исследование трагедии, что побуждает выработать аутентичный категориально-понятийный аппарат и адекватную методологическую базу.

Приведенная аргументация позволяет говорить о теоретической и практической значимости данного диссертационного исследования.

Степень разработанности проблемы. В работе «Поэтика» Аристотель первым попытался дать определение понятию трагического как некоей определенности Вселенной, выражающей трагедийность бытия. Трагическое, по его мнению, создало эмоциональный фон трагедии как жанра театрального искусства, где трагический герой противопоставил свою свободу необходимости. Трагедии учили зрителя воспринимать и переживать чужую боль как свою.

По мнению Б. Спинозы, причина трагедии находится в самом мире.

Трагическое в философии культуры рассмотрено:

— в работах Ф. Шеллинга и Ф. Шлегеля — это «тень» романтического триумфа и томления;

— у А. Шопенгауэра понимается как приближающаяся смерть европейской цивилизациион говорит о «старости и приближающейся смерти» европейского общества, и в этом основа жизненной озабоченности и пессимистического умонастроения;

— в философии А. Кьеркегора — переход от трагического отрицания к парадоксу религиозной стадии, который реализуется скачком, полным страха и трепетатрагическое содержит равнозначные противоположности: поражение, которое является одновременно триумфом, и отчаяние-необходимость, которое определяет свободу существованиябытие трагично как потому, что страсть, направленная на мир, обесценивает притязания личности на уникальность и свобода ее оказывается мнимой, так и трагично в силу бесконечного движения страсти, порождающей разлад с самим собой (моральные принципы) и существом конечныму Ф. Ницше функционирует в сфере всеобщей субъективностиего трагическое направлено на отрицание ценностей и структур субъективности, он видит выход из сложившейся ситуации в отстранении и уединенииволя способна разорвать насильственный круговорот, поэтому оборотной стороной трагического является обоснование самоценности одинокой личностионо снимает противоречие вечного становления и «умирания» путем обращения к тому уровню субъективности человека, который един с самой жизнью.

Личность в трагедии экзистенциализма А. Камю, А. Мальро и Ж.-П. Сартра становится одновременно и смертной и бессмертной, в этом аспекте ее гибель перестает быть трагедией. Моменту смерти не придается в этом случае решающего значения.

Трагическое у Ю. Борева — одна из основных категорий эстетики, отображающая объективные противоречия в борьбе человека с природой, в столкновениях противоборствующих общественных сил, в деятельности и внутреннем мире человека. Эти противоречия — катастрофические по своим последствиям для человека, для защиты им гуманистических ценностей, а потому вызывают духовное переживание трагического чувства. Трагедия же является одной из жанровых форм отображения трагического.

Трагедия рассмотрена у К. Малеева как философско-мировоззренческая проблема: трагедия — это потеря свободы, при которой остается иллюзия свободы, что возможно в случае, когда верность нравственным ценностям и идеалам вступает в противоречие с верностью однажды выбранному пути, что приводит к компромиссу с ценностями.

В отечественной философии среди новейших работ, касающихся трагедийности, необходимо отметить труды: П. Гайденко, В. Давидовича, С. Иконниковой, Л. Жарова, Е. Золотухиной-Аболиной, Т.Кузнецовой.1.

П.Гайденко. Смерть // Философский энциклопедически! словарь. — М., 1983; В Давидович. В зеркале философии. — Ростов-на-Дону, 1997; С.Иконникова. История культурологи: идеи и судьбы. — СПб, 1996; Л.Жаров. Проблемы жизни и смерти в духовном опыте человека — Ростов-на-Дону, 1995; Е Золотухина-Аболина. Человеческое бытие: проблемы онтологических корней. СПб., 2007; Т.Кузнецова. Картина мира и образ культуры // Культура: теории и проблемы. — М., 1995.

В работе М. Шенкао «Смерть как социокультурный феномен» анализируются проблемы ментальности и эпифеномен смерти, который в силу его факультативности для каждого человека, нельзя познать до конца. И каждое поколение по-своему решает проблемы этого посюстороннего мира: смысла жизни, свободы воли, границы свободы воли и т. д.

Выделяются работы К. Акопяна, А. Гусейнова по проблемам цивилизации, культуры, глобализации. В работах А. Чумакова делается вывод, что философия в настоящее время должна уделить первостепенное значение морали, и причин для такого поворота философских исследований как минимум две. Первая причина состоит в том, что философия, помимо мировоззренческой, методологической, также решает задачу критического осмысления существующих ценностей, норм и принципов, которыми человек руководствуется в своем поведении, а также вырабатывает новые подходы в этой области. Вторая причина заключается в том, что проясняется объективность процессов глобализации, все больше происходит осознание того, что весь комплекс проблем, с которыми столкнулось человечество, зависит от соответствующих поступков людей и обусловливается их моралью и ценностными установками.

В работе «Сокровенный бог» французского философа Л. Гольдмана анализируется трагическое видение, которое позволяет определить и понять суть таких видов человеческой деятельности как идеологический, теологический, философский и литературный, и выявить родственность и общность структуры.

К.Кереньи исследовано, что мифологемы (логически-структурированные архетипы) подобно музыкальному произведению трансформируют развитие главной темы, сохраняя основные черты произведения искусства.

Для Б. Снелля одним из удивительных фактов духовной истории является одновременное появление в столь отдаленных друг от друга странах, как Греция, Индия, Китай, мыслителей, которые аналогичным образом стремились познать, что есть истинное и субстанциональное в мире, и тем самым открыли путь духовным движениям, параллельно развивающимся и радикально преобразующим культуру.

Представлена точка зрения В. Эвантса-Вентца о том, что восточная культура — интровертирующая, а западная — экстравертирующая и в религии, и в практической жизни.

Анализ литературы показывает, что ряд аспектов исследуемой темы освещен в эстетике, философии и культурологии, но трагедия как момент бытия человека не была объектом специального монографического исследования.

Философская мысль нуждается в философско-антропологическом осмыслении трагедии как способа существования человека, и современное мировоззрение актуализирует понятие трагедии именно в этом аспекте.

Объектом исследования выступает бытие человека.

Предметом исследования является трагедия как феномен, укорененный в бытии человека.

Цель диссертационной работы — представить эволюцию концепта трагедии как антропологического и культурного феномена.

В соответствии с целью исследования были определены следующие задачи:

• дать экспликацию понятий трагедии и трагического в философии культуры;

• исследовать феномен трагедии в мифокультуре;

• вывести содержание философской категории трагедии;

• исследовать детерминанты перехода от трагического мимесиса к трагическому мироощущению;

• проанализировать древнегреческую трагедию как трагедию свободы и необходимости;

• раскрыть значение трагического мироощущения и трагической иронии в романтизме;

• выделить образ трагедии в мифосимволизме романтизма;

• предложить модальность понятия трагедии в философии культуры;

• исследовать проблемы культуры в условиях глобализации;

• проанализировать трагедию в современности.

Теоретико-методологическую основу диссертации составляют общефилософские методы исследования антропологических и культурных явлений.

Применены следующие подходы к исследованию феномена трагедии: социально-философский, философско-культурологический и историко-философский, в которых парадигма «жизненного мира» использована как метод конструирования мира и бытия.

Методологической базой исследования является философско-антропологический подход, основанный на признании мифа, который базируется на архетип возрождения, как смыслообразующего потенциала человека.

Использованы теории относительно мифов, их роли, содержания и трансформации (К.Армстронг, Д. Кэмпбелл), которые были применены при осмыслении взаимоотношения человек — мир.

Привлечена теория психолога К. Юнга об архетипах как структурах «коллективного бессознательного», которые составляют основу общечеловеческой символики. Эта теория позволила представить трагедию как одну из составляющих архетипа возрождения.

Использована теория символических форм Э. Кассирера при рассмотрении мифа и символа, мифа и архетипа, их рефлексии и взаимосвязи.

Особую значимость приобретает теория модальности, определяемая М. Конюшкевич как управляемый и осуществляемый выбор, который дает возможность представить трагедию как пессимистической, так и оптимистической.

Приведенные теории имеют фрагментарный характер при исследовании трагедии как модуса бытия человека и не ставят своей целью исследовать данный феномен.

Комплексный философско-антропологический анализ трагедии осуществляется в опоре на базовые понятия и концептуальные положения, содержащиеся в трудах отечественных и зарубежных философов, культурологов, социологов. На отдельных этапах исследования были использованы аналитический, герменевтический, культурно-исторический методы, а также метод компаративного анализа.

Научная новизна диссертационного исследования заключается в следующем:

• представлена авторская концепция трагедии как модуса бытия человека, согласно которой трагедия рассматривается как антропологический феномен, укорененный в жизни человека и отражающий эволюцию концепта трагедии посредством промежуточных ступеней развития: образа традиционного ритуала, образа трагедии в романтизме, метафору трагедии и универсальный концепт, понятия трагедии в качестве философской категории;

• обоснована эвристическая ценность философско-антропологического подхода к исследованию трагедии как модуса бытия человека, который основан на признании мифа как смыслообразующего потенциала человекапоказано, что этот подход позволяет направить интенциональность в глубины субъективности, где фактом бытия человека является реальность души, которая и отвечает на ею же поставленный вопрос о смысле жизни;

• впервые сделан вывод о том, что образом традиционного ритуала выступает древнегреческая трагедия, в которой трагическое мироощущение, «отразившись» в сознании, стало существенным моментом самой жизни — трагическимпоказано, что трагическое, в мысли эллинов, явилось некоей определенностью самой Вселенной, актуализировав проблему смысла жизни как проблему индивидуального внутреннего мира человекадоказано, что образ трагедии, характерный для романтизма, формируется в мифо символической реальности, трансформирующей содержание символов, и конструирует субъективную реальность, в которой отражается трагическоепоказано, что трагическое становится механизмом конструирования романтического мифавпервые представлена метафора трагедии в качестве переноса образа трагедии в жизньобосновано, что метафора трагедии, указывая на суть жизни и жизненных аспектов, составляющих субстанциональное ядро, сохраняет значения пессимизма, горечи, утраты и героизма, предоставляя возможность придать жизни смыслдоказано, что метафора трагедии приобретает всеобщий характер, становясь универсальным концептом, применимым во всех сферах социокультурной реальностипоказано, что универсальный концепт трагедии является безусловным и относительнымдоказано, что универсальный концепт, приобретая атрибуты (материальное положение, власть и т. д.) и аспекты (онтологический, аксиологический, гносеологический), становится философской категорией как конечным этапом эволюции концепта трагедии как модуса бытия человекаобоснован вывод о том, что категория «трагедия» обладает модальностью как возможностью пессимистической трагедии и оптимистической трагедиидоказано, что архетип возрождения как эмоциональная целесообразность сущего наполняется различным содержанием, сохраняя при этом интенцию мифического сознания (желание совершенного бытия) и смысл архетипасделан вывод о том, что человек предполагает преодолеть трагедию в современном мифе, который включает в себя волю к иллюзии и стремление к архетипу Сверхчеловекапоказано, что современный миф не может принять смертность человека как проекцию на судьбу человечества.

Основные положения, выносимые на защиту.

1. Эвристическая ценность трагедии как модуса бытия человека представляет трагедию как феномен, укорененный в жизни человека, согласно которому категория трагедии является результатом эволюции концепта трагедии от образа традиционного ритуала — древнегреческой трагедии через образ трагедии в романтизме, конструируемый трагическим, метафору как перенос трагического в жизнь, которая, приобретая свойство всеобщности, становится универсальным концептом трагедии и осуществляется во всех аспектах социокультурной реальности — к понятию трагедии как философской категории.

2. Методологической основой для исследования трагедии как модуса бытия человека является философско-антропологический подход, который основан на признании субстанционально-выраженного символа — мифа, основой которого является архетип возрождения, как смыслообразующего потенциала человека. Его применение позволило осмыслить бытийное основание человека, связанное с трагедией, так как трагедия — это феномен, укорененный в бытии человека. У современного человека, практически-жизненное отношение которого к миру связано с трагедией, интенциональность направляется не вовне, а в глубины субъективности, где реальность души отвечает на ею. же поставленный вопрос о смысле жизни.

3. В романтизме образ трагедии формируется в мифосимволической реальности, трансформирующей содержание символов, и конструирует субъективную реальность, в которой отражается трагическое. Трагическое романтизма выступило механизмом конструирования романтического мифа, где пессимизм приобретает характер вечного возвращения без цели и смысла. Оборотной стороной романтического триумфа является трагическая ирония. Мир, проникнувшись трагической иронией как умонастроением и трагическим мироощущением, стал миром, вывернутым наизнанку, — переиначенной действительностью и переосмыслением ценностей.

4. Если в романтизме метафора трагедии означала дионисийское буйство жизни и трагичность бытия одинокой личности, то в ее поздний период метафора трагедии становится источником душевной драмы. Она как перенос образа трагедии в жизнь, являясь косвенным представлением трагедии, выражает суть, за которой скрывается смысл. Вычленяя суть жизни и жизненных аспектов, совокупность ее существенных свойств, составляющих субстанциональное ядро, и скрывая смысл трагедии как способа бытия человека, метафора трагедии придает жизни смысл, так как наряду с пессимизмом, утратой, героизмом она означает оптимизм согласно архетипу возрождения.

5. Метафорический концепт трагедии, применимый ко всем сторонам социально-гуманитарной реальности приобретает всеобщность и становится универсальным: он применяется, когда речь идет о гибели, об уничтожении значимых ценностей или благ в борьбе с превосходящими силамиуниверсальный концепт известен в политике, истории, религии, экономической сфере и т. д. Универсальный концепт является безусловным, означающим катастрофу, фатальность, судьбоносностьотносительность его проявляется по мере увеличения масштаба трагедии от единичного к массовому. Так, трагедия человека относительна по сравнению с трагедией народа (геноцидом), что, в свою очередь, относительно в сравнении с гибелью человечества.

6. Трагедия — это философская категория, обозначающая модус бытия человека как антропологический и культурный феномен, который связан со столкновением противоположных сил, влекущих катастрофические последствия. Определены атрибуты трагедии: материальное положение, власть и др., которые уничтожают смысл и ценность существования человека. Онтологический аспект трагедии состоит в том, что трагедия есть в бытии, она его непреложный компонент и человек в ней укоренен.

Гносеологический аспект трагедии состоит в том, что она (трагедия) познаваема. Аксиологический аспект трагедии заключается в том, что она утверждает жизнь как высшую ценность человека и человечества.

7. Категория трагедии обладает модальностью как возможностью. Архетип возрождения как древняя, выраженная в схемах, воспринятая эмоционально целесообразность сущего, наполняется различным содержанием, сохраняя при этом главное намерение, или интенцию, мифического сознания и смысл архетипа. Так, понятие трагедии пессимистично, поскольку жизнь — это простой круговорот жизни и смерти, лишенный смысложизненных ориентиров, человек здесьтрагический персонаж, и понятие трагедии оптимистично, потому что предполагает свободное бытие человека в ситуации жизненной трагедии или фатальной метафизики, что влечет за собой изменение мировоззренческой позиции в современной культуре.

8. Современный человек, стремящийся к архетипу Сверхчеловека, предполагает преодолеть трагедию согласно жизни, которая преодолевает и меняет себя: происходит непрерывное возрождение жизни, направляемое волей к преодолению. Апофеозом современного мифа является стремление к архетипу Сверхчеловека, направляемое волей к иллюзии. Современный миф, исключающий реальность, не принимает бессмысленность жизни, направляя интенцию к ложным формам бытия, так как принять смертность человека как проекцию на судьбу человечества для него не приемлемо.

Теоретическая и практическая значимость работы определяется тем, что ее содержание и методологическая база могут способствовать дальнейшим исследованиям феномена трагедии. Результаты работы связаны с возможностью осмысления проблем человека в современности, поисками выхода из современного антропологического и культурного кризиса и заключаются в возможности использования предложенной эволюции концепта трагедии от традиционного ритуала к философской категории, что имеет свою специфику, которая подчиняется поэтапному переходу от трагического мироощущения к трагическому миропредставлению.

Содержание и результаты данного диссертационного исследования могут заинтересовать специалистов в сфере социально-гуманитарного знания. Обоснованные в диссертации категория трагедии, метафора трагедии, модальность категории трагедии могут быть актуальными для научных исследований вообще и в углублении существующих теоретических представлений о человеке в частности.

Результаты диссертационного исследования могут быть использованы в преподавании гуманитарных дисциплин в высшей школе, таких как «Философская антропология», «Современная западная философия» и др.

Апробация. Диссертация обсуждалась на заседании кафедры философии и культурологии Южно-Российского гуманитарного института и рекомендована к защите в диссертационный совет по специальности 09.00.13 — Религиоведение, философская антропология, философия культуры.

Результаты диссертационного исследования нашли отражение в 25 научных публикациях объемом 29,2 печатных листа, в том числе двух монографиях (одна из которых — коллективная), 16 научных статьях, 7 из которых опубликованы в периодических журналах, рекомендуемых ВАК Министерства образования и науки РФ, 4 зарубежных публикациях, 1 из которых в Международном журнале, аккредитованном Организацией Объединенных Наций.

Основные результаты и выводы исследования докладывались автором на Международных и Всероссийских научных конференциях: в том числе на IV Российском философском конгрессе «Философия и будущее цивилизации» (Москва, 24−28 мая 2005 г.), Международной научной конференции «Бытие как центральная проблема онтологии» (Санкт-Петербург, 25−29 июня 2007 г.) и др.

Монография «Трагедийность бытия» стала лауреатом конкурса, объявленного Фондом развития отечественного образования на лучшую научную книгу, изданную в 2007 г. Она рекомендована для использования в учебном процессе и переиздания для широкой научной общественности в России и за рубежом.

Материалы диссертационного исследования использованы при разработке программы и чтении курса по выбору «История философской антропологии для студентов философского факультета Южно-Российского гуманитарного института.

Объем и структура работы. Диссертационное исследование состоит из введения, четырех глав, десяти параграфов, заключения и списка использованной литературы. Общий объем диссертационной работы составляет 252 страницы.

Список литературы

включает 304 наименования, в том числе 79 на иностранных языках.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

В философии культуры трагедия означает художественное выражение трагическогопод трагическим принято понимать непримиримые противоречия в бытии человека. Современная мировоззренческая позиция в понятие трагедии вкладывает новый смысл, который кардинально отличается от понятия трагедии в философии культуры.

В данном диссертационном исследовании предложена эволюция концепта трагедии от образа традиционного ритуала к философской категориивыявлены трансформации содержания концепта: трагическое понимается как характеристика сущностных моментов бытия человека, а под трагедией понимается фатальное событие, выражающее трагическое.

Сегодня трагическое проявляется как в индивидуальном сознании, в связи со смертностью человека, инвалидностью, лишением больших материальных благ, власти, так и в массовом сознании, в связи с политическими, экологическими, экономическими, социальными проблемами. Оно ставит вопрос смысла жизни человека и особо-значимых ценностей. И так как миф издавна придавал смысл жизни, данное диссертационное исследование опирается на миф как на способ освоения человеком мира.

Рассмотрена архаическая мифология, которая стоит у основания вырабатывания мифологем или архетипов или базисных схем, которые определяют смысложизненный потенциал человека и космоса.

В архаическом обществе было страдание, которое было нормальным и оправданным и входило в архетип возрожденияно в месте с тем необходимо отметить, что трагическое мировоззрение уже существовало, поскольку последняя инициация (смерти человека) вела к неведомому образу бытия. И каждый древний человек должен был пройти через это.

Архаическому человеку было присуще трагическое мировоззрение: повторение действий изначально совершенных богами, героями или предками, снимало жизненную озабоченность. Древний человек понимал, что путь к этой цели лежит через осознание собственной смертностиритуалы помогали людям переходить от одной ступени к другой таким образом, что смерть воспринималась как момент перехода, ведущий к совершенно иному образу бытия.

Трагическое мироощущение создавалось в европейской культуре, основываясь на христианской религии и на эллинстве, так как человек является одновременно конечным и бесконечным. По мнению Ф. Ницше вершина искусства — греческая трагедия имеет свои корни в удовольствии, в бьющем через край здоровье, в переизбытке полноты. Трагедия возникает из потребности к удовольствию? Скорее всего, греки приняли игру воли, которая постоянно перетекает из одной противоположности в другую. И, кроме того, они учились сострадатьони хотели посмотреть на себя со сторонычерез героев посмотреть на себя и на весь мир.

Напряженная социально-политическая жизнь Древней Эллады способствовала переходу от ритуального мимесиса к трагическому мироощущению. Если в архаическом мифе имело место страдание в контексте архетипа возрождения, то античная трагедия содержит миф и является образом традиционного ритуала. Трагедия вынуждала испытать мощное напряжение, вызывая сочувствие и благодаря индивидуальному восприятию, призывала пересмотреть «жизненный мир» человека.

Древнегреческое трагическое выступило формой спасения жизниа ее отражение в жизни трагическое — существенным моментом самой жизни. Хотя «западная мера» придавала созидающей и разрушающей противоположным силам, как образующим единство, — позитивную ценность. Однако «победа меры» отнюдь не означала возобладания оптимистического взгляда на жизнь над трагическим, ибо эта победа в конкретной действительности должна была достигаться в борьбе со всеми противостоящими свободе человека силами.

Трагическое мироощущение возникает в романтизме, когда отчетливей проступает сам смысл человеческого существования, охвативший душу героя.

Перед нами предстает всегда одинокий герой, переживающий несостоятельность мира.

Трагическое мироощущение в романтизме дает мироощущение состояния мира как состояния духа человекараскрывает гибель или тяжелые переживания личностиуказывает на невосполнимость утратывыделяет свободу погибающей личности.

Критическая настроенность ума, сомнение отличает европейскую мысль, и нет ничего особенного в скепсисе последних столетий. Специфика возникает тогда, когда не рациональная настроенность, а эмоциональное состояние является результатом особой сопряженности сознания и бытия. Возникает озабоченность к компенсации утраченного «бытийного» основания существования человека в мире. В этом случае трагическая ирония, отсекая определенные грани духовной жизни, нацеливает сознание на поиск смысла в иррациональной жизни души.

Озабоченность в смысложизненных ориентирах, потребность в реализации желаний, в обретении «смысла», а не в рациональной смене идей и преобразовании задач подняли из глубин духа мифоинтенциональность и мифологические архетипы. Данная озабоченность, замешанная на скепсисе, неверии, составляет тот «жизненный мир», который предан новым мифологическим идеям. Эмоциональное состояние эпохи иррационализма размыто, продуктивным его делает интенция и интеллектуальный механизм, способный реализовать потребности человека, и, прежде всего — жажду обретения смысла и самоутверждение.

Скепсис сам по себе — отрицание, направленное на мир и на самого человека становится той силой, которая и творит мифы. «Обличьем» скепсиса и интеллектуальным механизмом, направляющим содержание мифотворчества, становится трагическая ирония. Как выражение сомнения ирония является тем рефлексивным фоном, который тематизирует мифологические символы. Зарождающееся новое мифотворчество, индивидуально. Подтекст оформляет новую реальность мифа посредством иронически-символического смысла. И этот смысл необходимо считать в старых мифологемах и в новых мистических образах. Начиная с романтиков, трагическая ирония генерирует мифы и символы в неклассических направлениях философии и культуры.

Жизненный мир", основанный на сомнении, озабоченность, отвергающая «внешнее» определение, трагическая ирония, негативно завершающая движение мифо-интенциональности в поисках смысла бытия в глубинах субъективности, оформляют иную мифическую реальность по сравнению с архаической. Для понимания этого горизонта мифологического смысла на уровне структуры и предваряя содержательное рассмотрение мифологем в современности, следует обратиться к механизму взаимодействия в романтизме скепсиса и трагической иронии как единого смыслопорождающего начала современного символа и мифа.

Трагическое в романтизме выступило механизмом конструирования мифосимволической реальности на основе мифосимволической реальности Р. Вагнера, который находился на высшей ступени романтика, т. е. когда происходил синтез всех антитез, и пессимизма А.Шопенгауэра. Мир, проникнувшись трагической иронией как умонастрением и трагическим мироощущением, стал другим миром — переиначенной действительностью и переосмыслением ценностей.

А.Шопенгауэр предложил современный миф о. «гибели», т. е. движение в хаос, которое имеет цель — найти нечто новое, подойти к начальной форме «смысла».

Ф. Ницше попытался основать философию, в которую не входили гуманизм и моральность, истина и справедливость. Но как моралистические (А.Шопенгауэр), так и имморалистические стратегии (Ф.Ницше) не привели к улучшению людей. Вместе с этим нужно серьезно отнестись к критике морали Ф.Ницше.

Устойчивая нигилистическая ситуация в культуре Европы формируется благодаря тому, что «истинный мир» философии и морали утрачивает свою жизненную силу, однако при этом сама жизнь, земной шар не находят собственных ценностей, своего настоящего оправдания. Нигилизм — это глубинная логика всей истории Европы, своего рода «антижизнь», ставшая парадоксальным образом жизнью ее культуры, начиная с ее рационально-эллинских корней. Для переоценки ценностей Ф. Ницше «использует» нигилизм.

Его нигилизм пронизан трагической активностью и продолжает усилия романтической иронии, направленные на преодоление наличного состояния общества путем возвышения и осмеяния. Как и романтическая ирония, для которой характерно двойное видение, так и нигилизм Ф. Ницше двусмысленен: за ложными ценностями скрывает воля, которая оказывается неким абсолютным началом, «смыслом», противопоставленным бессмысленности социального мира и исчерпавшим себя моральным канонам. Нигилизм Ф. Ницше — это не романтическое балансирование, а определенное выражение социального пессимизма и волюнтаризма, направленное на пересмотр ценностей действительности ради свободы спонтанной и необузданной воли к могуществу.

Свое время он называет временем помрачения кумиров и говорит о том, что для европейской культуры стало характерным опошливание нравов, измельчание нравов и безвериедаже избранные люди растеряны и не знают, что же делать? «Последний человек», убийца бога, безобразнейший современник, — это образ его современника, жизнь которого — пошлое и бездеятельное существование, комедиантство, «жажда кольца», т. е. нежелание что-либо изменить в своей жизни. Поэтому оборотной стороной иронического неприятия мира является самоценность одинокой личности — акт вполне романтический, с той разницей, что «уединение» становится отторжением культуры, разума и морали. Так, нигилистическая ирония снимает противоречие вечного становления путем обращения к тому уровню субъективного человека, который вплетен в саму жизнь.

Считая христианскую мораль причиной вырождения европейцев, Ф. Ницше отдает приоритет эстетического над этическим. Он переносит трагедию в жизнь, что является метафорой трагедии. Она означает утрату, горечь, пессимизм и оптимизм в свете идеи вечного возвращения. Метафора трагедии, получая всеобщность, становится универсальным концептом, применимым ко всем сферам социокультурной реальности.

Существование мира оправдывается как эстетический феномен, за всеми онто-теологическими процессами скрывается лишь эстетический смысл. Основой «артистической метафизикой» является не моральный Бог, а беспечное бытие, игра сил которого определяет человеческую судьбу. Ф. Ницше призывает волю «признавать только моральные ценности самой опасной и жуткой из всех возможных форм „воли к гибели“ или, по крайней мере, признаком глубочайшей болезни, усталости, угрюмости, истощения, оскудения жизни, — ибо перед моралью жизнь постоянно и неизбежно должна оставаться неправой, так как жизнь по своей сущности есть нечто неморальноеона должна, наконец, раздавленная тяжестью презрения и вечного „нет“, ощущаться как нечто недостойное желания, недостойное само по себе».

Ф.Ницше обращается к архаическому мифу и призывает к созданию нового человека путем «возвращения к истокам», что означает не просто возврат к исходной точке творения, а к хаосу: разрушению старых ценностей и созиданию новых, на основе чем разум, мораль, стереотипах поведения. Его нигилизм ставит под сомнение разум, переоценивает ценности и дает шансы на возможность свободного бытия в ситуации жизненной трагедии или фатальной метафизики, что влечет за собой изменение мировоззренческой позиции в современной культуре. Это изменение — переход от трагического мироощущения к трагическому миропредставлению.

Обусловленая бинарностью западного мышления модальность понятия трагедии, представляет трагедию как пессимистической так и оптимистической. Так как язык является описанием того, что есть в мире, применив языковое явление модальности, и, определив ее вслед за М. Конюшкевич, как возможность, считаем, что трагедия может быть как пессимистичной, так и оптимистичной. Архетип возрождения как древняя, выраженная в схемах, воспринятая эмоционально целесообразность сущего, наполняется различным содержанием, сохраняя при этом главное намерение или интенцию мифического сознания и смысл архетипа. Пессимистическая трагедия являет собой пустой круговорот жизни и смерти, а оптимистическая предоставляет шанс жить в возможных условиях трагедии.

Древний архетип героя у Ф. Ницше — это позиция субъекта, сознающего безысходность своих жизненных намерений, он обыгрывается в новой мифической реальности и является модифированным и неявным мифом о Сверхчеловеке. Критическое отстранение от социума предполагает нигилизм, направленный на отрицание ценностей и структур субъективности. Современное мифотворчество носит рефлектированный характер. Оно выявляет содержание внутренне-пережитых, отрефлектированных смыслов бытия, которые заставляют проявить себя в значении — быть единым со смыслом души, но это означает не копирование (т.к. смысл ускользает от завершенного определения), а прорыв к творчеству, стремление «стать богом».

В современном мире в феномене глобализации логос изменил жизнь к лучшему во многих отношениях, однако триумф его не полонтрагедия — его оборотная сторона. Современный человек, стремящийся к архетипу «героя», ощущает жизненную трагедийность, которая, доведенная до крайнего напряжения, становится трагедией — противостоит смыслу и ценности бытия: феномен трагедии перерастает в категорию трагедии. Трагедия — это события, ведущие к гибели и уничтожениюпотери, вызывающие скорбь.

Онтологический аспект трагедии состоит в том, что трагедия — это феномен, укоренный в бытии человека.

Гносеологический аспект трагедии состоит в том, что трагедия познаваема.

Аксиологический аспект трагедии заключается в том, что она утверждает жизнь как высшую ценность человека и человечества.

Анализ современного трагизма указывает на трагедию, как на феномен, укоренный в жизни человека и осознанный им, который переходит в категорию трагедиипредложены пути преодоления негативных проявлений трагедийности современного общества.

Содержание данного исследования могут занять достойное место в преподавании ряда дисциплин в высшей школе: «История философской антропологии», «Философская антропология», «Философия культуры» и т. д.- а результаты могут быть использованы в научных изысканиях в области философской антропологии и философии культуры.