Взаимодействие немецкой и русской хоровой традиции в контексте культуры России XVII — XIX веков

Настоящая диссертация посвящена проблемам взаимодействия немецкой и русской музыки на примере формирования и развития хорового искусства России XVII — XIX веков.

Актуальность выбранной темы обусловлена следующими причинами.

Тенденции глобализации культуры, в том числе и музыкальной, которые неоднозначно оцениваются в современном мире, побуждают исследователей разных стран уделять пристальное внимание проблемам соотношения «своего» и «чужого» в культуре, попыткам понять механизм заимствования «чужого» и процесса коммуникации в культуре. Исследовательский интерес обращается к тем периодам истории, когда подобные тенденции уже проявляли себя в той или иной мере. Делаются попытки прогнозирования дальнейшего развития возникшей ситуации. В русле всех этих проблем находится и данная диссертация, касаясь перечисленных вопросов в той или иной степени.

В отечественном музыкознании имеются «лакуны», образованные в силу идеологических и политических причин. К ним относилось долгое время всё, связанное с темой немцев в России. Первые научные работы по данной проблематике появились приблизительно в 70−80-е годы XIX века, например, «11аши колонии» А. Клауса (СПБ, 1869) и его же «Духовенство и школы в наших немецких колониях» (СПБ, 1869). Тематика подобных работ связана в первую очередь с экономикой — немецкие колонии юга России и Поволжья имели большое значение в качестве поставщиков зерна для внутренней и внешней торговли и являлись крупными землевладельцами. О культуре (и о музыке) из них можно получить лишь отдельные сведения, когда описывается быт колонистов. Число работ о немецких переселенцах возрастает на рубеже столетий (Постников В.Е. «Южно-русское крестьянское хозяйство», М., 1886, Штах Я. «Очерки из истории и современной жизни южно-русских колонистов», М., 1916 и др.). В.

Петербурге выходил сборник «Вопросы колонизации» (было издано с начала XX века по меньшей мере 12 выпусков). В период Первой мировой войны исследования такого рода сворачиваются.

Затем они возобновились с образованием в 20-х годах XX века в России Республики немцев Поволжья, но, следуя принципам «классового» подхода к истории, ограничивались в основном изучением фольклора.

В начале Великой Отечественной войны всё немецкое население России подверглось репрессиям, и было депортировано из постоянных мест проживания в районы Якутии, Сибири, Казахстана, Узбекистана. Возвращение было дозволено в 1972 году, но даже Указ об этом — «не подлежал опубликованию».1 Работы по истории немцев в России начинают появляться с 80-х годов XX века, но среди них почти нет, связанных с музыкой. Проблемы же контактов русской и немецкой музыкальной культуры и в настоящее время не просто мало исследуются, но даже не вполне осознаются. Данная диссертация призвана, отчасти, восполнить пробелы в исследовании этого аспекта истории русской музыки.

Актуальность темы

диктуется и необходимостью научного обсуждения данных проблем с коллегами из Европы. В Германии исследование вопросов музыкальной культуры немцев в России разворачивается с 1914 года. В Иенском университете имеется специальное отделение, которое изучает эту проблематику. В Мюнхене в 80-е годы XX века вышли книги «Tausend Jahre Nachbarschaft. RuBland und die Deutschen.» («Тысяча лет соседства. Россия и немцы.») и «Deutsche und Deutschland aus russischer Sicht. 11. bis 17Jh.» («Немцы и Германия XI—XVIII вв.ека. Вид из России». Слово «Sicht» переводится как «вид», или как «точка зрения»). В 1992 году выпущена книга профессора Йенского университета Э. Штёкля «Musikgeschichte der Russlanddeutschen» («История музыки российских немцев»). В Бонне в 1998 году был открыт «Институт немецкой музыкальной культуры в Восточной Европе». Даже беглое знакомство с трудами немецких.

1 Указ опубликован в приложении к спецкурсу «История российских немцев» для студентов исторических факультетов: Вашкау Н. Э. «Немцы в истории России: история и судьба», Волгоград, 1994. исследователей даёт понимание необходимости появления подобных работ на русском языке, представления иных ракурсов в исследовании вопросов проникновения немецкой музыкальной культуры в Россию, взгляда «изнутри». Настоящая диссертация и представляет собой опыт введения данной проблематики в круг современных российских музыковедческих исследований.

Степень изученности проблемы контакта немецкой и русской музыкальной культуры на настоящем этапе исследований возможно определить как начальную. Обычно в немецких работах пишется о немецких музыкантах, коллективах, обществах. В русских — об отечественных музыкальных деятелях, хорах, творчестве русских композиторов. Требуется дополнительное усилие, чтобы понять, что речь идёт о единстве времени и места действия.

Наиболее информативной работой является книга Э. Штёкля «История музыки российских немцев». Она содержит большое количество фактологического материала. Книга является частью большого исторического труда о немецкой музыке в Восточной Европе. Но, как сообщает г. Штёкль, при изучении вопроса о музыке российских немцев (к ним музыковед относит и тех, кто приезжал в Россию временно, и родившихся в России) ему пришлось выделить этот материал в отдельный том — столь обширным он оказался. Это прекрасное справочное издание, но оно не анализирует контакт двух музыкальных культур как таковой, скорее вопрос идёт о роли музыкальной культуры в вопросе самоидентификации немцев в России.

Из работ на немецком языке важный для диссертации материал получен из книги А. Фехнера «Chronik der Evangelischen Gemeiden in Mosk. au», M., 1876, («Хроника евангелических общин в Москве»). Эта работа церковного историка, он рассматривает историю евангелических общин в Москве с богословских позиций. Ценность книги также в содержащемся в ней фактологическом материале в отношении лютеранских и реформатских церквей, церковных школ, обучении и хоровом пении в них.

Из работ русских музыковедов несомненный интерес представляет книга Д. Ломтева «Немецкие музыканты в России: к истории становления русских консерваторий» (М., 1998). Она содержит ценный исторический материал и, видимо, впервые в российском музыкознании, ставит вопрос о необходимости изучения проблемы: «массовый заезд немецких музыкантов в Россию — явление исключительное. Оно сравнимо лишь с повсеместным заполнением ренессансной Европы фламандскими музыкантами или со всемирной экспансией итальянской оперы в XVII столетии».2.

Музыковедческая литература о хоровой музыке также не содержит специальных исследований, посвященных контакту русской и немецкой хоровой культуры. Но информация по этой проблеме во многих работах затронута косвенно, что подтверждает и само наличие проблемы.

Например, авторитетный исследователь русской церковной музыки Иоганн Гарднер устанавливает периоды развития многолосной хоровой музыки: I этап — от середины XVII века до последней четверти XVIIIгосподство «польско — украинского» партесного хорового стиля и религиозного кантаII — до второй четверти XIX века — с преобладанием итальянских влиянийIII — приблизительно с двадцатых годов XIX века и до конца столетия — «немецкий период" — IV — с начала XX века до революциипоиски нового пути, связанного с московской хоровой школой Синодального училища.3 В статье С. С. Скребкова «Бортнянский — мастер русского хорового концерта"4 отмечаются влияния на Бортнянского не только итальянской, но и немецкой музыки, в частности, Моцарта. В отношении более раннего периода исследователи (Н. Д. Успенский, 5 Б. В. Асафьев6) отмечают ориентацию во многих случаях на «органное звучание», причём, связывают.

2 Ломтев. Д. Г. Немецкие музыканты в России: к истории становления русских консерваторий. М., 1998. С.б.Тираж книги совершенно не соответствует степени изученности проблемы -400 экземпляров.

3 Гарднер И. А. История богослужебного пения Русской Православной церкви // Регентское дело. Духовно-музыкальный журнал для певчих и регентов Украинской Православной церкви. № 1, Киев, 2003.

4 Скребков С. С. Избранные статьи. М., 1980.

5 Успенский Н. Д. Русский хоровой концерт конца XVII — первой половины XVIII веков. Хрестоматия. Вступительная статья. М., 1976.

6 Асафьев Б. В. Хоровая культура // Русская музыка. Л., 1979. это с возможностью влияний протестантских церквей Москвы и придворной повседневной «органной потехой». В монографии О. Бродде о Г. Шютце (Brodde О., Н. Schutz, Weg und Werk, Kassel, 1972) высказывается мысль о влиянии дрезденского мастера на жанр духовного концерта в Дании, Швеции, Польше и, возможно, на стиль партесного концерта в России. В генезисе канта, столь сильно повлиявшего на формирование русской профессиональной музыки, исследователи отмечают и немецкие корни.

7 8.

Б.В.Асафьев, Е. Орлова). Примеры можно было бы умножить.

Анализ репертуара хоровых концертов XIX века и деятельности различных музыкальных обществ позволяет выявить широкое распространение именно немецкой музыки. Современниками эта ситуация осознавалась. Г. А. Ларош: «.вся наша музыкальная деятельность, за исключением самой незначительной — композиторской — в руках немцев- (.) Немцы не только материально завладели нашей музыкой, но и морально влияют на неё складом своего народного характера».9 Критик высказывает эту идею «не с целью упрёка или обвинения», он считает, что пришло время «равновесия и состязания». Статья написана в 1868 году.

Для понимания степени изученности проблемы показательны статические данные, приводимые в разных работах на русском и немецком языке: они сильно разнятся по большинству вопросов. Например, даже количество немецких музыкантов, работавших в России, пока не определено: Боннский Институт немецкой культуры в Восточной Европе (IME) в биографическом справочнике, который готовится к изданию, называет 75 композиторов в Петербурге и более 200 в Москве. Но это только столицы. Штёкль в приложении к своей книге указывает около 700 имён (в столице и провинции, и не только композиторов). Д. Ломтев публикует список, включающий более 100 имён композиторов, преподавателей, исполнителей.

Расхождение в датировании тех или иных событий достигает 10 лет.

7 Асафьев Б. В. Музыкальная форма как процесс. Л., 1971.

8 Орлова Е. О традициях канта в русской музыке //Теоретические наблюдения над историей музыки. М., 1978.

9 Ларош Г. А. Избранные статьи. Вып. 1. М. И. Глинка. Л., 1974. С.ЗЗ.

Цель работы состоит в изучении проблемы взаимодействия немецкой и русской хоровой традиции в определённый временной отрезок (XVII-XIX вв.).

Ограничение времени исследования определённым периодом связано с изменением в XX веке условий жизни России: социальные потрясениявойны, революция, изоляция от Европы в эпоху «холодной войны» -трансформировали ход развития русского музыкального искусства и характер его контактов с немецкой хоровой культурой. Это время требует специального исследования, которое в рамках данной работы не представляется возможным.

В диссертации ставятся следующие задачи:

• определение исторического контекста, который привёл к появлению в России социально активной группы немецкого населения — носителя «чужой» музыкальной культуры;

• анализ особенностей хоровой традиции в церковной и светской музыке немцев-переселенцев в указанный период времени;

• выявление исторических фактов совместной деятельности немецких и русских музыкантов в области хоровой музыки;

• определение коммуникационных каналов распространения в России немецкой хоровой музыки;

• описание особенностей процесса заимствования и закрепления в русской хоровой музыке некоторых принципов немецкой хоровой традиции.

Материалом исследования послужили нотные тексты немецкой и русской хоровой музыки. Выбор немецких образцов диктовался прямым или косвенным доказательством их исполнения или публикации в России, что является предпосылкой для контакта музыкальных традиций. Учитывалась и степень опоры немецких образцов на национальные традиции Германии или других немецкоязычных стран. Хоровая музыка в качестве материала для исследования проблемы также выбрана по определённым причинам. Хоровое пение в России — с её ментальностью, в фундаменте которой заложено ощущение «мира», «собора», «общинности», потребности в коллективной деятельности — воспринимается как исконно русское музыкальное искусство. Именно в силу «сопротивления материала» выявление в русской хоровой музыке «чужеродных элементов» свидетельствует о значительном воздействии извне.

Исторические сведения диссертации почерпнуты из различных источников: работ русских и немецких историков, книг иностранцев о России, музыковедческой литературы на русском и немецком языке, мемуарной литературы, периодических изданий (русских и немецких).

Ценными для данной работы стали личные наблюдения автором диссертации пения в среде российских немцев и церковной службы в г. Порта Вестфалика (Нижняя Саксония), изучение видеоматериалов по немецкому фольклору, предоставленных культурными центрами городов Гессена и Магдебурга (Германия) в ходе Вагнеровского фестиваля, проведённого в Казани в 1991 году. В диссертации использованы также материалы из личного архива автора.

В своей работе автор опирался на методологию и терминологический аппарат отечественной музыковедческой науки. Основой послужил метод" историзма, позволяющий рассматривать проблемы взаимодействия хоровых традиций Германии и России в контексте определённой исторической эпохи. При анализе использовался компаративный подход, некоторые положения социологии, культурологии, исторической этнологии.

Научная новизна исследования касается нескольких аспектов:

Выбранный ракурс исследования хоровой музыки позволяет высветить проблемы, которые в российской и зарубежной музыке ещё не затрагивались. Специальных работ о взаимодействии немецкой и русской музыки на примере каких-либо жанров или в целом — также не имеется.

Данная в диссертации характеристика народной немецкой хоровой музыки и, одновременно, её преломления в профессиональной хоровой музыке представляет новый подход к анализу, в отечественной музыке применяется впервые. Это позволяет получить целостное представление о хоровой традиции.

Картина концертной хоровой жизни и деятельности хоровых обществ в системе коллективов России (особенно — XIX века) корректируется в диссертации, благодаря конкретному фактическому материалу, включающему имена музыкантов, сведения о немецких хоровых коллективах и репертуаре выступлений.

Научная значимость работы связана и с возможностью дальнейшего исследования в русле проблематики, обозначенной в диссертации. Направленность исследований может касаться:

— проблем взаимодействия с немецкой музыкой отдельных музыкальных жанров русской музыки и музыкального искусства в целом;

— вопросов восприимчивости (непроницаемости) по отношению к воздействию «чужой» музыки;

— причин, способствующих, или противостоящих такому воздействию;

— процессов заимствования и трансформации элементов «чужой» музыкальной культуры;

— роли практической педагогики и концертной практики в распространении «чужого» в «своей» музыкальной культуре;

Возможны и другие ракурсы, например, изучение влияния русской музыкальной культуры на немецкую. Учитывая интенсивный контакт немецкой и русской музыкальной культуры (что подтверждается приведёнными в диссертации фактами) и процессы миграции из России в Германию и в XIX, и с начала XX века, такой аспект представляется закономерным. В XIX столетии российские немцы, не имевшие российского подданства, на что до первой мировой войны обращалось мало внимания, могли свободно менять место жительства.

Назовём только некоторые имена немецких музыкантов, которые не могли не принести в Европу свой «русский» музыкальный опыт.

Эллен Тидебёль (1877 -1928) — родилась в Моршанске, училась в России у Гензельта и Сафонова, затем окончила Оксфордский университет.

Преподавала в Москве, затем в разных странах Европы. Вальдемар Лютш (1877−1948), родился в Петербурге, концертирующий пианист, с 1905 года работает в Берлине, Страсбурге, затем — в Чикаго. Леонид Кройтцер (1884 -1953), ученик Есиповой и Глазунова. С 1905 года концертировал по всей Европе. Оскар фон Риземанн, балтийский немец, учился у Римана, работал в Москве (выступал в качестве дирижёра), с 1921 года — Германии, где считается «представителем русской музыки». Элла Шульц-Адоевская, ученица Листа, Гензельта и А. Рубинштейна, концертирующая пианистка, композитор (автор запрещённой в 1877 году оперы «Заря свободы»), теоретик. Критики отмечают влияние Глинки на её музыку. Пауль Юон, ученик Аренского и Танеева, с 1897 года — преподаватель Высшей музыкальной школы Берлина. Немецкая критика отмечает влияние на его сочинениях «русской песенной и танцевальной музыки». Мария Эйзерих, дебютировавшая в немецкой опере Петербурга, позднее стала солисткой «Петербургской русской оперы и Московского Большого театра. Затем, переехала в Мюнхен, где преподавала вокал. Полный список таких музыкантов составил бы сотни имён.

Практическое значение материалы диссертации имеют также в связи с возможностью использования их в обучении студентов.

Данная в работе характеристика жанров немецкой народной хоровой музыки представляет интерес для студентов-музыковедов. Знакомство с фольклором и бытовой музыкой позволит получить и более полное представление о профессиональной немецкой музыке, которая в учебных заведениях среднего и высшего звена является предметом изучения в курсе музыкальной литературы и истории музыки.

Многочисленные нотные примеры, многие в целостном виде, в основном не публиковались в русских нотных изданиях и представляют пласт музыки, неизвестный российским музыкантам. Примеры могут быть полезны для расширения музыкального кругозора специалистов.

Материалы диссертации могут быть использованы в практическом обучении студентов отделений хорового дирижирования в среднем и высшем звене. При изучении соответствующей литературы складывается впечатление, что русская хоровая музыка исследована в меньшей степени, чем какая-либо другая. Симптоматично, что при подготовке специалистовдирижёров в среднем звене музыкального образования учебный план не предусматривает изучение истории хорового исполнительства, тогда как для всех других специальностей «история исполнительства» — обязательная дисциплина.

Апробацию работа прошла в ходе научных конференций, в том числе посвящённых вопросам связей русской и немецкой культуры. Отдельные положения диссертации изложены в публикациях. Для студентов-историков АГПИ им. Гайдара, изучающих немецкий язык, прочитан курс лекций по истории российских немцев.

Структура диссертации включает Введение, три главы, Заключение и Приложение в виде нотных примеров. Имеется также Список литературы на русском и немецком языке.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Проведённое исследование позволяет сделать некоторые выводы о характере, причинах, процессе, а также последствиях взаимодействия немецкой и русской хоровой традиции.

— Сам характер воздействия немецкой музыки на русскую возможно определить как глобальный. «Современный словарь иностранных слов» (С.-Петербург, 1994) расшифровывает это понятие как: всесторонний, полный, всеобщий, универсальный (от латинского globus — шар и французского — global — всеобщий). Этому воздействию были подвержены все социальные слои населения. Импульс шёл от двора, аристократической музыкальной культуры, «сверху», распространяясь по вертикали «вниз», до музыкальной культуры народа. То же — по «горизонтали». Все общественные институты, где звучала музыка, по всем просторам России в той или иной степени контактировали с немецкой музыкой, частью которой, было хоровое пение. Слушание немецкой хоровой музыки, участие в её исполнении, использование композиторского опыта немецких композиторов — всё это приводило к заимствованиям из «чужой» музыкальной культуры на уровне жанров, образности, форм, элементов музыкального языка, структуры хора, манеры звукоизвлечения.

— Этот глобализм воздействия обусловлен спецификой формирования в России профессиональной музыкальной культуры. В начальный период устойчивых контактов с немецкой культурой (приблизительно с середины XVII века они прослеживаются по разным историческим источникам) это не был «диалог на равных». В России профессиональная светская музыка только зарождалась, а немецкая хоровая музыка имела уже богатый опыт светского музицирования, имеющий опорой и собственные национальные традиции, и общеевропейские. Немецкая хоровая культура предлагала образцы, уже испытанные временем. Эти образцы воспринимались тем легче, что Германия и России имели общие черты в формировании светской музыки: на начальном этапе этого процесса светские формы опирались на религиозное содержание в большей степени, чем, в других странах Европы.

— Российская хоровая светская традиция формировалась параллельно со светскими общественными институтами: государственным аппаратом, армией, системой образования и т. д. Моделью для них в силу исторических причин часто являлись подобные общественные институты Германии. В самой Германии внутри таких институтов уже сложились определённые хоровые традиции и они переносились на «чужую» почву одновременно с этими институтами. Так, структура «Лидертафеля» заимствовалась одновременно с репертуаром, при открытии Московской консерватории воспользовались учебным планом Берлинской консерватории, составленным Карлом Цельтером, русская евангелическая церковь опиралась на музыку немецкой протестантской церкви и т. д.

— Особое значение для немецких влияний имел и тот факт, что преподавательский корпус на ниве музыкального образования составляли долгое время преимущественно немецкие педагоги.

— Усилению воздействия немецкой музыки способствовали подобные же влияния, связанные с процессами, происходящими в смежных искусствах — литературе, архитектуре, театре, живописи, — а также в общественной жизни. Хлынувшие через «окно в Европу», ранее неведомые для России знания, ценности, идеи — привели к трансформации мировоззренческих установок, связанных с опорой на традиционное православие. Светское знание и различные формы религиозного, но неортодоксального христианства вступили с ними в соперничество.

Что касается самого процесса заимствования «чужого» — проблем миграции элементов культуры, их отбора, устойчивости культуры и способности к ассимиляции — они относятся в настоящий момент к числу интенсивно изучаемым различными науками. Это: культурология, история, этнология, этнография, социология, психология, лингвистика и др. Однако, сам период изучения не слишком длительный, и результаты пока заметны больше в постановке вопросов и установлении некоторых фактов, чем в понимании закономерностей подобных процессов.

Контакт культур может не оставить заметных следов в соприкасающихся культурах, возможно их взаимное равное и сильное влияние, но оно может быть и односторонним. Известно также, что на границе столкновения разных культур идёт их бурное развитие, порождающее некие новые явления.

Русская музыкальная культура отличается высокой способностью к переработке музыкального материала, поступающего «извне». Сошлёмся в этом вопросе на мнение И. Земцовского, высказанное в статье «Этномузыковедческие заметки об этнической традиции».200 Там же он пишет об опытах картографирования России с целью изучения локальных музыкальных традиций. Земцовский отмечает дискуссионность самого метода, но всё же его не отвергает. Обнаруживается, что на границах выявленных ареалов, соседствующих с нерусскими этносами (северные районы, южное казачество) происходит «всплеск» забытых фольклорных традиций, т. е., повышается её устойчивость. (В статье приводится пример с бытованием былинной хоровой песни на Дону.) В той же статье говорится о необходимости видеть проявление этнического начала в профессиональном искусстве.

Быть может, сам натиск «чужой» музыкальной культуры тоже был фактором, способствующим быстрому формированию собственной профессиональной национальной традиции?

Процесс взаимодействия немецкой и русской хоровой музыки включал, как это видно из проведённого анализа, следующие этапы:

1. Заимствование из «чужой» музыкальной традиции одновременно формы, содержания, музыкального языка.

2. Приспособление заимствованного материала к условиям собственной культуры. На данном этапе происходит внедрение в эти «чужие» формы.

200 Земцовский И. И. Этномузыковедческие заметки об этнической традиции // Б. Н. Путилов. Фольклор и народная культура. In memoriam. Санкт-Петербург, 2003. С. 295. элементов русской национальной культуры. Образуется явление эклектического характера. 3. Синтезирование «чужого» и «своего». Образованная новая музыкальная культура органична, её элементы находятся в равновесии. Это единство уже не является заимствованием, но и не представляет первоначальный вид русской культуры, до контакта с немецкой.

Последствия взаимодействия с немецкой музыкальной хоровой традицией (как и со всей западной культурой) для русской музыки двойственны. Они выводят на проблемы «славянофилов» и «западников», которые, как нам кажется, принадлежат к темам центральной зоны культуры России. Отметим эти последствия как факты, безотносительно к оценочным категориям.

— Русская хоровая музыка быстро освоила профессиональные достижения Европы. Отзывы иностранцев о хоровом пении в России и, ещё более, триумфальные гастроли русских хоров в Европе (синодального, хора Архангельского, бывшей придворной Капеллы в начале XX века под управлением Климова) — яркое тому подтверждение. Русскому хоровому пению не грозит судьба региональной культуры, представляющей интерес только для её носителей. Это в равной степени относится и к светскому, и к церковному пению.

— Русская хоровая культура стала важным фактором мировой культуры в проблеме взаимопонимания по оси Восток — Запад, представляя уникальный синтез традиций того и другого. Особая роль в этом принадлежит церковному пению. Изначально сформированное на эстетических принципах, выработанных на Среднем востоке, соединившись с европейским музыкальным языком, такое хоровое пение стало доступным для понимания народов Западного мира. 201.

201 Об этом: Рахманова М. Русская духовная музыка в XX веке // Русская музыка и XX век. M., 1997. С. 376. Там же отмечается, что музыка других православных церквей — коптской, сирийской, греческой — слишком «экзотична» для европейского слуха.