Михаил Ломоносов — биография, научные достижения, творчество

Среди славных имён прошлого русской науки есть одно особенно нам близкое и дорогое имя Михаила Васильевича Ломоносова. Михаил Васильевич Ломоносов не просто один из замечательных представителей русской культуры. Ещё при жизни М. В. Ломоносова образ его засиял для русских современников светом осуществившейся надежды на силу национального гения. Дела его впервые решительным образом опровергли мнение заезжих иностранцев и отечественных скептиков о неохоте и даже неспособности русских к науке. М. В. Ломоносов стал живым воплощением русской науки и культуры с её разнообразием и особенностями, с ее богатством и широтой. Он был естествоиспытателем, философом, поэтом, основоположником русского литературного языка, историком, географом, политическим деятелем. Всем своим самобытным энциклопедизмом, простиравшимся от поэзии и изобразительного искусства до великих физико-химических открытий, М. В. Ломоносов, как никто другой, доказывал единство всех проявлений человеческого духа, искусства и науки, абстрактной мысли и конкретной техники. Архангельский мужик, пришедший из деревенской глуши, навсегда устранил предрассудок о том, что если и можно искать науку и искусство на Руси, то лишь в высших классах общества.

Биография М. В. Ломоносова.

М. В. Ломоносов

Портрет маслом работы Ф. Шубина, 1760-е гг.

Михаил Васильевич Ломоносов родился в селе Мишанинском Куростровской волости Холмогорского уезда Архангельской губернии 1711 года. Точно день рождения его неизвестен, по установившемуся мнению 8 ноября, в день Михаила-архангела. Его отец Василий Дорофеевич был одним из наиболее зажиточных, и предприимчивых поморов. Мать Елена Ивановна Сивкова, дочь дьякона села Николаевских Матигор. Когда Ломоносову не было и десяти лет, она умерла. Через год Василий Дорофеевич женился вторично. Но и вторая жена прожила недолго Василий Дорофеевич вынужден был жениться в третий раз на вдове Ирине Семеновне Корельской (1724 г.).

О том, как жил Михаил в детстве, сохранилось не так уж много сведений. Но хорошо известно, что немало выпало ему беспрестанного и нелегкого труда. Как подтверждают исследователи, Ломоносов «рос и развивался в кругу самых разнообразных ремесленных и технических интересов». Рядом с ним работали гончары, кузнецы, бондари, плотники, каменотесы, судостроители, мастера морских промыслов. Воспитание молодого Ломоносова ничем не отличалось от дававшегося другим поморским детям: лет до десяти он оставался в деревне, а затем отец стал брать его ежегодно на промысел, чтобы с молодости приучить его к этому делу и затем, состарившись, передать ему все. Это продолжалось в течение долгого времени, пока Ломоносов не достиг 19 лет. За эти годы он, конечно, вполне освоился с поморской жизнью, познакомился с судостроением, с производством соли и других поморских припасов, побывал в самых разнообразных местах севера России. Уже тут сказался будущий ученый: Ломоносов всюду невольно делал наблюдения, замечал все окружающее и навсегда сохранил точные воспоминания о виденном.

Живые наблюдения, накопленные в детстве, впоследствии повлияли на научные открытия Ломоносова, отразились в его художественном творчестве. Только человек, хорошо знакомый с морской стихией, познавший ее грозно-величавый нрав, мог написать такие энергичные стихи:

Корабль как ярых волн среди,

Которые хотят покрыти,

Бежит, срывая с них верьхи,

Претит с пути себя склонити;

Седая пена вкруг шумит;

В пучине след его горит…

(«На взятие Хотина»)

Богатство жизненных впечатлений усиливало природную тягу Ломоносова к знаниям. В течение зимы все свое свободное от связанных с промысловыми делами время омоносов проводил за книгами. Уже с малых лет научился он грамоте у своего соседа по деревне, Ивана Шубного, а затем обучался, вероятно, у дьячка приходской церкви С. Н. Сабельникова. Ломоносов быстро овладевал грамотой, сразу же применял свои умения в деле. Сохранились подлинные «расписки», где вместо неграмотных подрядчиков Алексея Старопопова и Григория Иконникова по их «велению Михайло Ломоносов руку приложил» (подпись от 4-го февраля 1726 г.). Эти расписки не только музейная редкость как самые ранние автографы Ломоносова, но и позволяют судить о характере подростка. Как видно, он был отзывчив, с юных лет отличался степенностью (не зря же подрядчики доверяли ему подписывать серьезные деловые бумаги), оказывал помощь неграмотным людям. Обучаясь у местного дьячка Сабельникова, Михаил очень скоро превзошел в искусстве чтения не только сверстников, но и своего наставника. В академической биографии Ломоносова, опубликованной в 1784 году, говорится о том, что читал он в детстве «внятно… с особливой приятностью и ломкостью голоса».

Эти юношеские годы Ломоносов стал заниматься религиозными делами под влиянием церковных и духовных книг единственных, которыми он мог тогда располагать, а также раскольников и старообрядцев, в то время очень многочисленных в Северо-Двинском крае и, конечно, не мало занимавшихся прениями о «правой вере».

По некоторым сведениям, Ломоносов тоже примкнул к одному из толков беспоповщине и оставался в течение двух лет беспоповцем. Его позднейшие литературные произведения показывают, что на него особенно большое впечатление произвели очень распространенные тогда рифмованные духовные книги Симеона Полоцкого Псалтирь, Вертоград многоцветный и Рифмологион.

Но увлечение религией продолжалось недолго. Около 1725 г. Ломоносову удалось достать у одного из односельчан, Христофора Дудина, первые не духовные книги славянскую грамматику М. Смотрицкого и арифметику Л. Магницкого. Грамматика Смотрицкого выдержала в XVII в. ряд изданий и считалась в то время наилучшей книгою своего рода. Арифметика Магницкого была издана в Москве в 1703 г. «ради обучения мудролюбивых российских отроков и всякого чина и возраста людей». Эти две книги, вероятно, и имели решающее начение в направлении умственной деятельности Ломоносова в сторону точных наук. Позже он называл их «вратами своей учености». Но не легко было ему знакомиться с ними, так как вторая мачеха не была расположена к Ломоносову. O том, как. сложились отношения с новой мачехой, можно судить по письму Ломоносова И. И. Шувалову, когда он стал уже ведущим ученым Петербургской Академии наук. Юноше пришлось претерпевать немалые трудности, «имеючи отца, хотя по натуре доброго человека, однако в крайнем невежестве воспитанного, и злую и завистливую мачеху, которая всячески старалась произвести гнев в отце моем, представляя, что я всегда сижу по-пустому за книгами. Для того многократно я принужден был читать и учиться, чему возможно было, в уединенных и пустых местах и терпеть стужу и голод, пока не ушел в Спасские школы».

Тяжелый семейный гнет, постоянные выпады второй мачехи против «ничего путного не делавшего» Ломоносова, наконец, привели к решению оставить семью и самому пробовать добиться в другом месте желаемых знаний и образования. Он решил уехать в Москву. Свое намерение Ломоносов осуществил в самом конце 1730 г. На этот счет имеются такие документальные данные: в волостной куростровской книге находится запись; 1730 года, декабря 7 дня, отпущен Михаил Васильевич Ломоносов к Москве и к морю до сентября месяца предбудущего 731 года, а порукою по нем в платеже подушных денег Иван Банев расписался". Свое путешествие он прервал на несколько дней в Антониево-Сийском монастыре, где был в течение этих дней псаломщиком, а затем отправился уже прямо с одним из многочисленных обозов, торопившихся использовать установившийся санный путь для доставки товаров в Москву. Ломоносов прибыл в Москву в середине января, остановился у односельчанина, приказчика Я. Пятухина, и сейчас же принялся хлопотать о поступлении в одну из московских школ.

Сначала Ломоносов хотел определиться на учебу по техническим и математическим наукам. Обратился в Навигационную школу, которая располагалась в знаменитой Сухаревой башне. Но оказалось, что старшие классы уже переведены в Петербург и преобразованы в Морскую академию, а программа младших классов не удовлетворяла запросам пытливого юноши. Тогда он решил подать прошение в Слаяно-греко-латинскую академию (или Спасские школы). Но и там возникли препятствия. Еще в 1723 году указом Синода от 7 июня предписывалось «помещиковых людей (т. е. крепостных) и крестьянских детей, также непонятных и злонравных», от учебы «отрешить и впредь таковых не принимать». Ломоносов, разумеется, не относился к числу «злонравных», но был крестьянский сын, правда не связанный крепостной повинностью. После недолгих колебаний юноша решил объявить себя сыном холмогорского дворянина. Препятствия, искусственно выдвигаемых по сословным различиям, Ломоносов справедливо считал несущественными в таком деле, как обучение, и даже унизительными, когда при этом ущемлялось достоинство человека. «В университете студент тот почтеннее, кто больше научился, а чей он сын, в том нет нужды» скажет впоследствии он.

Высшее учебное заведение, в начале XVIII столетия, имело мало общего с тем, что мы привыкли понимать под этим названием теперь. Славяно-греко-латинская академия, основанная в 1684 г., состояла из 8 классов: 4 низших (фара, инфима, грамматика, синтактика), 2 средних (пиитика и реторика) и 2 высших (философия, богословие). Блестящие дарования Ломоносова не замедлили сказаться: он прошел первые три класса в течение одного года, особенно налег на латинский язык и уже через год мог сочинять небольшие латинские стихотворения. Понятно, что в академии он не мог найти того, к чему так стремился, естественных наук; чем дольше Ломоносов в ней оставался и чем более развивался, тем менее она его удовлетворяла, он не чувствовал склонности к тем схоластическим и богословским наукам, которые одни заполняли весь план преподавания. Эта нравственная неудовлетворенность, в связи с невозможностью приблизиться к намеченной цели и очень тяжелым материальным положением, алтын составлял ведь всего три копейки в день казенного содержания, а посторонних получек едва ли собиралось несколько рублей в год, заставили его искать случая переменить свое положение.

В 1734 г. Президентом Академии наук стал И. А. Корф. Новый президент пришел в смятение, узнав, в каком плачевном состоянии находятся не только финансовые дела, но и сама система подготовки научных кадров. Пришлось срочно, через Сенат, рассылать депеши в богословские школы с предписанием отрядить в распоряжение, Петербургской академии таких учеников, которые бы «…у профессоров лекции слушать и в вышних науках е пользою происходить могли», были бы способны «со временем государству полезные услуги» оказывать. 1 января 1736 года Михаил вместе с другими учениками Спасских школ прибыл в Петербург. Поселили московских студентов на Васильевском острове, где располагалась Академия наук, а на другой день после прибытия начались занятия. Вместе с сокурсниками Ломоносов посещал лекции, по экспериментальной физике, которые читал Г. Крафт, с большим прилежанием занимался математикой под руководством русского адъюнкта (помощника профессора) Василия Адодурова, изучал философию, минералогию, много внимания уделял

иностранным языкам, в особенности немецкому. В Петербурге же

зародилась и новая страсть интерес к поэзии, технике стихосложения. Ломоносов старался как можно больше накопить впечатлений, «испытать» законы науки в их непосредственном проявлении, дознаться до первопричин явлений. Часто засиживался допоздна в академических мастерских, лабораториях, библиотеке.