Так, решается вопрос с квалификацией наркоконтрабанды в случае незаконного перемещения соответствующих предметов через таможенную границу Таможенного союза в рамках Евр
АзЭС. Но в диспозиции ст. 229.
1 УК РФ речь идет еще об одной разновидности контрабанды — незаконном перемещении тех же предметов через Государственную границу РФ с государствами — членами Таможенного союза в рамках Евр
АзЭС. Что имел в виду в данном случае законодатель? Ответ на этот вопрос попытался дать А. В. Федоров. Он предположил, что законодатель при формулировании ст. ст. 226.
1 и 229.
1 УК РФ использовал союз «либо» чтобы обозначить тождество двух упомянутых видов контрабанды: а) незаконного перемещения через таможенную границу Таможенного союза в рамках Евр
АзЭС и б) незаконного перемещения через Государственную границу Российской Федерации с государствами — членами Таможенного союза в рамках Евр
АзЭС.Приведя в развитие своей позиции гипотетический пример о партии опия, незаконно ввезенной сначала из Китая в Казахстан, а затем из Казахстана в Россию, автор делает принципиальный вывод о том, что в рассматриваемом случае совершено два разных преступления, квалифицируемых как контрабанда по ст. 229.
1 УК РФ и отличающихся друг от друга как минимум по объективной стороне содеянного, по месту и времени их совершения. Нам эта позиция не представляется бесспорной. Очертив таможенную границу Таможенного союза пределами таможенной территории этого Союза (т.е. внешней линией границ всех трех объединившихся государств), государства-участники тем самым признали не имеющим принципиального значения для целей данного Союза факт продолжения существования государственных границ внутри этого периметра. Что касается юрисдикции государств-участников, то она не только сохранилась в рамках государственных границ каждого государства, но и простерлась в ряде случаев за их пределы, вплоть до возможности привлечения любым из трех государств к уголовной ответственности по внутринациональному законодательству любых лиц, незаконно перемещающих предмет контрабанды в любой точке и на любом участке таможенной границы Таможенного союза. В этом, как нам кажется, и состояла одна из прагматичных идей построения данного Союза. Иначе зачем было огород городить? Спрашивается, чем же тогда объяснить появление в диспозиции ст. 229.
1 УК РФ двух альтернативных видов наркоконтрабанды? Ответ на первый взгляд прост: российский законодатель, понимая, что для нормальной работы уголовно-правового запрета достаточно первого из описанного им варианта наркоконтрабанды, на всякий случай, про запас, в целях перестраховки сконструировал и вторую его разновидность. Сделано это было, вероятно, для того, чтобы облегчить работу правоприменителя для сбора необходимых документов по делу в ситуациях, когда первые эпизоды наркоконтрабанды совершены за пределами России, а последний (вместе с задержанием преступника) — на ее территории. Но если бы дело было только в проблеме своевременного сбора доказательств и ускорения уголовного судопроизводства… Ситуация гораздо сложнее, поскольку связана с проблемой квалификации содеянного. В самом деле, как квалифицировать действия наркокурьера, который, зная о существовании Таможенного союза (и юридических тонкостях его построения), сформировал единый умысел на провоз наркотиков транзитом из Польши через Белоруссию, Россию и Казахстан в Китай? Задержан наркоконтрабандист в Казахстане в момент пересечения казахстанско-китайской границы и экстрадирован в Россию для привлечения к уголовной ответственности. По логике ряда авторов (а им она подсказана своеобразным описанием законодателем диспозиции ст. 229.
1 УК РФ), в действиях такого контрабандиста усматривается целый «букет» самостоятельных составов преступлений: а) оконченная контрабанда в виде незаконного перемещения наркотиков через таможенную границу Таможенного союза (эпизод с пересечением границы Польши и Белоруссии); б) оконченная контрабанда в виде незаконного перемещения через Государственную границу РФ (эпизод с пересечением границы Белоруссии и России); в) оконченная контрабанда в виде незаконного перемещения наркотиков через Государственную границу РФ (эпизод с пересечением границы России и Казахстана); г) покушение на контрабанду в виде попытки незаконного перемещения наркотиков через таможенную границу Таможенного союза (эпизод с попыткой пересечения границы Казахстана и Китая).На наш взгляд, такая квалификация неправильна. И не только потому, что совершено единичное продолжаемое преступление, складывающееся из ряда тождественных действий, направленных к достижению единой цели и охватываемых единым умыслом. Но и в силу того, что все эпизоды данного единично продолжаемого преступления имели место в рамках единого государственного пространства — Таможенного союза государств — членов Евр
АзЭС. Квалификация этого единичного преступления как серии самостоятельных составов по УК РФ означала бы нарушение сразу двух принципов уголовного законодательства России — принципа субъективного вменения и принципа справедливости. Единственным разумным (и прагматичным) основанием для сохранения в диспозиции ч. 1 ст. 229.
1 УК РФ упоминания о Государственной границе РФ является, по-видимому, то вполне допустимое в реальной действительности обстоятельство, что наркоконтрабанда может в ряде случаев приобретать форму локальных акций по перемещению «товара» исключительно из России в Казахстан или Белоруссию либо, наоборот, без пересечения при этом таможенной границы Таможенного союза. Квалификация подобных действий по ст. 229.
1 УК РФ возможна только при использовании категории «незаконное перемещение через Государственную границу Российской Федерации».Состав преступления — формальный (но не усеченный, как ошибочно полагает М.С. Иващенко).Считать преступление оконченным с момента покушения на незаконное перемещение через таможенную границу Таможенного союза или Государственную границу РФ указанных в ст. 229.
1 УК РФ предметов, ориентируясь при этом исключительно на формулировку п. 19 ст. 4 ТК ТС, оснований нет, поскольку в данной статье ТК ТС лишь акцентируется внимание на том, что и покушение на незаконное перемещение не должно оставаться безнаказанным (но именно как покушение, а не как оконченное правонарушение). Отсюда момент окончания данного преступления будет определяться в зависимости от формы и способа перемещения предмета наркоконтрабанды (ввоз, вывоз, пересылка), а также приемов осуществления контрабанды (с сокрытием от таможенного контроля, с недостоверным декларированием и т. п.).При незаконном ввозе (вывозе) предметов наркоконтрабанды помимо таможенного контроля или с сокрытием от него преступление считается оконченным с момента фактического пересечения этими предметами таможенной границы Таможенного союза или Государственной границы РФ. Такова устоявшаяся по этому поводу точка зрения теоретиков и практиков. Однако, отдельные исследователи приходят к выводу, что состав оконченной контрабанды при вывозе наркотиков необходимо связывать не только с моментом подачи недостоверной декларации (с момента неподачи ее вовсе), но и с любыми другими действиями, непосредственно направленными на реализацию намерения вывезти предмет преступления. В качестве аргументов в пользу такого подхода обычно делается ссылка на то, что в противном случае состав преступления может быть вообще не установлен, поскольку в России не изъят, а следовательно, и не исследован непосредственно сам предмет преступления, т. е. наркотик, который уже оказался за границей. Все же представляется, что трудности доказывания преступления (как и любые другие уголовно-процессуальные сложности) не могут и не должны влиять на квалификацию содеянного. Тем более что сам уголовный закон не дает никаких оснований для такой его интерпретации. При незаконном вывозе предметов наркоконтрабанды, сопряженном с недостоверным их декларированием (недекларированием); с использованием документов, содержащих недостоверные сведения о данных предметах, и (или) с использованием поддельных либо относящихся к другим предметам средств идентификации, — преступление признается оконченным с момента подачи (неподачи) декларантом таможенной декларации или иных документов и средств идентификации и их принятием таможенными органами. Особо квалифицированными видами рассматриваемого преступления является его совершение организованной группой. Понятие организованной группы дается в ч.
3 ст. 35 УК РФ. Все признаки этого понятия должны быть присущи и «товариществу"наркоконтрабандистов. Вместе с тем не следует забывать, что организованные группы наркоконтрабандистов, как справедливо отмечается в криминологической литературе, обладают и своей спецификой. В этом смысле любопытным представляется наблюдение О. Г. Степановой, которая утверждает, что организаторы преступных групп часто прибегают к помощи работников таможни или пограничников. В таких случаях, считает автор, эти лица, в том числе и относящиеся к должностным, должны нести ответственность не по части второй, а по части четвертой ст.
229.
1 УК РФ, хотя они и не являются членами организованных групп. Для этого, по ее мнению, необходимо особо квалифицирующий признак «совершение организованной группой» дополнить словами «или в ее интересах». Данная рекомендация вызывает недоумение: что уже сейчас мешает рассматривать эту категорию лиц в качестве пособников организованной преступной группы контрабандистов и квалифицировать их действия по ч. 3 ст. 33 и п. «а» ч. 4 ст. 229.
1 УК РФ? Другое дело, что в анализируемой норме не содержится такой квалифицирующий признак, как совершение наркоконтрабанды преступным сообществом (преступной организацией). Поэтому в ситуациях, когда организованная преступная группа перерастает в преступное сообщество (преступную организацию) и этим новообразованием совершается наркоконтрабанда, все содеянное с учетом разнородности объектов уголовно-правовой охраны необходимо квалифицировать по совокупности преступлений — по п. «а"ч. 4 ст. 229.
1 УК РФ и ст. 210 УК РФ. При этом едва ли приемлемым можно признать предложение М. С. Иващенко в рамках ст. 210 УК РФ сконструировать особую разновидность данного состава — создание преступного сообщества (преступной организации) с целью незаконного производства и (или) распределения наркотических средств или психотропных веществ. Не стоит искусственно «множить сложности». Правоприменитель и без того вынужден будет потратить немало сил, чтобы разобраться, например, с таким «подарком» законодателя, как семь составов мошенничества. К тому же если уж дробить ст. 210 УК РФ, то почему не предусмотреть в ней автономную ответственность за создание сверхорганизованных мобильных формирований с целью производства оружия, торговли людьми etc. Обосновать повышенную общественную опасность такого рода объединений будет несложно. Совершение наркоконтрабанды с применением насилия к лицу, осуществляющему таможенный или пограничный контроль, означает применение субъектом преступления в процессе осуществления контрабандистских действий (т.е. при выполнении объективной стороны преступления, предусмотренного ст. 229.
1 УК РФ), тех или иных форм насилия в отношении особой категории потерпевших — сотрудников таможенной или пограничной служб, выполняющих в этот момент функции по реализации таможенного или пограничного контроля. Не вызывает сомнения, что термин «насилие» предполагает причинение физического вреда жизни или здоровью потерпевших. Причем физическое насилие в данном случае (коль скоро сам законодатель не оговорил этот момент, зато предусмотрел очень жесткую санкцию в ч. 4 ст. 229.
1 УК РФ) приходится толковать узко, охватывая этим термином только «насилие, опасное для жизни или здоровья» потерпевшего. Что касается психического насилия, т. е. угрозы причинения физического вреда, то этот вопрос применительно к рассматриваемому составу преступления остается открытым. Выбор вариантов невелик: либо правоприменитель должен интерпретировать термин «насилие» и как реальное причинение физического вреда, и как угрозу его причинения, либо законодателю необходимо восполнить этот пробел, уточнив понятие насилия в тексте самого уголовного закона. Второй вариант предпочтительнее. Сопоставление санкций ч. 4 ст. 229.
1 УК РФ и соответствующих статей о преступлениях против жизни и здоровья приводит к выводу, что умышленное причинение данной категории потерпевших вреда здоровью любой тяжести (легкого, среднетяжкого, тяжкого) полностью охватывается рамками ч. 4 ст. 229.
1 УК РФ и дополнительной квалификации по статьям о преступлениях против личности не требует. Лишь в ситуациях, когда потерпевшему умышленно причиняется смерть или умышленное причинение тяжкого вреда здоровью влечет за собой наступление по неосторожности смерти потерпевшего, необходимо дополнительно инкриминировать п. «б"ч. 2 ст. 105 или ч. 4 ст. 111 УК РФ соответственно. Потерпевшими от этой разновидности наркоконтрабанды могут выступать не только сотрудники таможенной или пограничной служб, но и некоторые другие категории лиц, которых таможенные органы вправе привлекать в соответствии с ТК ТС для оказания содействия в проведении таможенного контроля (например, специалисты и эксперты).
Заключение
.
Итак, анализ развития наркоситуации в Российской Федерации и результатов правоохранительной деятельности в сфере борьбы с незаконным оборотом наркотиков показывает, что стремительно развивающаяся внешняя наркоэкспансия и высокий уровень наркотизации общества продолжают представлять прямую угрозу национальной безопасности страны. По данным мониторинга наркоситуации в Российской Федерации, количество лиц, регулярно и эпизодически потребляющих наркотики, оценивается в 8 млн. человек (порядка 5,6% населения), в том числе около 3 млн. — активные наркопотребители (2% населения).Существенно способствует наркотизации населения и появление новых способов сбыта. К одному из них относится сбыт с использованием информационно-телекоммуникационных технологий (включая сеть Интернет). Количество преступлений, совершенных данным способом, за последние годы увеличилось в сотни раз. Законодатель был вынужден отреагировать на данную ситуацию, и 01.
03.2012.
Федеральным законом N 18-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации"ч. 2 ст. 228.
1 Уголовного кодекса РФ «Сбыт наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов» была дополнена квалифицирующим признаком «с использованием средств массовой информации, электронных или информационно-телекоммуникационных сетей (включая сеть Интернет)». С этого времени прошло три года, однако до настоящего времени не сформирована единая правоприменительная практика, отсутствуют соответствующие разъяснения Верховного Суда РФ, а исследователями в области уголовного права и криминалистики опубликованы лишь единичные работы, посвященные данному вопросу. Этот пробел негативно сказывается как на образовательной деятельности, связанной с преподаванием методики расследования данной категории преступлений, так и на практической работе сотрудников правоохранительных органов. Не претендуя на его разрешение в полном объеме, на основе анализа судебно-следственной практики и научно-правовых источников попытаемся наполнить содержанием отдельные элементы предмета доказывания по данной категории преступлений. В связи с установлением законодателем нового квалифицирующего признака «с использованием электронных или информационно-телекоммуникационных сетей (включая сеть Интернет)» содержание рассмотренных элементов предмета доказывания требует дальнейшего теоретического осмысления и последующего внедрения его результатов в деятельность органов наркоконтроля в частности и правоохранительных органов в целом. Во многом недостаточно эффективная борьба с наркопреступностью обусловлена тем, что правоохранительные ведомства, ей противодействующие, основное внимание в повседневной деятельности обращают на выявление сбытчиков наркотиков низшего звена. Такая практика объясняется тем, что установление и изобличение такого рода лиц-«одиночек» не представляет особого труда, а также обеспечивает высокий уровень показателей работы оперативного подразделения. Совсем другое дело, когда речь идет об обнаружении и документировании высокопрофессиональных, сплоченных, основанных на конспиративной основе, организованных групп и преступных сообществ. Выявление и раскрытие такого рода преступлений связано с большими сложностями и препятствиями. Также следует отметить, что в последнее время такое значимое оперативно-розыскное мероприятие, как международная контролируемая поставка, редко достигает поставленных перед ним целей по изобличению всех лиц, участвующих в цепочке поставки наркотических средств на территорию России. Как правило, данное мероприятие ограничивается задержанием наркокурьера и получателя низшего звена, при этом организатор такой поставки как в России, так и в зарубежной стране, откуда направлялся наркотик, остается для правоохранительных органов недосягаем. Подобные изъятия наркотических средств хорошо влияют на статистику силовых ведомств, так как приводят к выявлению крупной партии наркотиков.
Однако на реальную борьбу с наркоугрозой это влияет мало. Прежде всего, как представляется, следует указать на недостаточно высокий профессиональный уровень сотрудников, занимающихся выявлением и раскрытием данных посягательств. Существенное значение имеют также изъяны организационного характера. Среди них в том числе слабое знание сотрудниками объема, пределов и оснований разграничения компетенции в сфере борьбы с незаконным оборотом наркотиков. Слабым звеном, кроме того, являются пассивность взаимодействия и координации действий подразделений и сотрудников, осуществляющих противодействие наркопреступности. Таким образом, подводя итоги вышеизложенному, следует сделать ряд выводов. Во-первых, нужно признать недостаточную эффективность борьбы с наркоугрозой в России. Во-вторых, следует отметить высокую латентность данной преступности.
В-третьих, необходимо обратить особое внимание на низкую эффективность борьбы с организованными преступными группами и преступными сообществами в рассматриваемой сфере. В-четвертых, следует указать на то, что значительным резервом кардинального улучшения противодействия наркопреступности является повышение эффективности организационных мер в рассматриваемой сфере, в том числе более четкое определение и разграничение компетенции субъектов борьбы с наркоугрозой в России, а также повышение роли координации их деятельности. Следует обратить внимание на то, что законодатель вкладывает в понятие насилия как физическое насилие (применение физической силы к человеку), так и психическое насилие (воздействие на психику человека путем угрозы насилием) и дифференцирует насилие по степени интенсивности на не опасное для жизни или здоровья (п. «г» ч. 2 ст. 229 УК РФ) и опасное для жизни или здоровья (п. «в» ч.
3 ст. 229 УК РФ).Под насилием, не опасным для жизни или здоровья, следует понимать побои или совершение иных насильственных действий, связанных с причинением потерпевшему физической боли либо с ограничением его свободы (связывание рук, применение наручников, оставление в закрытом помещении и др.), а также использование не представляющих опасность для жизни и здоровья предметов (механических распылителей, аэрозольных и других устройств, снаряженных слезоточивыми и раздражающими веществами, или электрошоковых устройств) или сильнодействующих либо одурманивающих веществ.Х., требуя от А. наркотическое средство и подавляя его сопротивление, нанес последнему несколько ударов коленом по различным участкам тела и голове, причинив телесные повреждения в виде кровоподтеков на голове, туловище и левом предплечье, ссадины на затылочной области, не причинившие вреда здоровью. Подавив волю А. и получив ответ, где находится наркотическое средство, Х.
завладел им. Под насилием, опасным для жизни или здоровья, следует понимать три вида насилия. Во-первых, насилие, которое не повлекло причинение вреда здоровью потерпевшего, однако в момент применения создавало реальную опасность (угрозу) для его жизни или здоровья: оставление связанного потерпевшего в холодном помещении, лишение его возможности обратиться за помощью, применение оружия (когда виновный выстрелил, но промахнулся) или предметов в качестве оружия, например, удавки, собак или других животных, использование опасных для жизни или здоровья сильнодействующих, ядовитых или одурманивающих веществ. Честнейшин, имея умысел на хищение наркотиков, накинул на шею Б. веревку и, сдавливая с ее помощью шею потерпевшей, потребовал передать ему наркотики. Завладев наркотическим средством амфетамин, с места преступления скрылся. Ломоносовским районным судом г. Архангельска данные действия Честнейшина квалифицированы по п. &#.
171;в" ч. 3 ст. 229 УК РФ как хищение наркотических средств с применением насилия, опасного для жизни или здоровья. Во-вторых, насилие, которое повлекло причинение любого (тяжкого, средней тяжести или легкого) вреда здоровью потерпевшего. В таких случаях умышленное причинение легкого или средней тяжести вред здоровью охватывается п. &# 171;в" ч.
3 ст. 229 УК РФ и дополнительной квалификации по ст. ст. 115 или 112 УК РФ не требует, а умышленное причинение тяжкого вреда здоровью потерпевшего надлежит квалифицировать по совокупности преступлений, предусмотренных п. &#.
171;в" ч. 3 ст. 229 УК РФ и ст. 111 УК РФ. В-третьих, насилие, которое повлекло смерть потерпевшего. Если смерть причинена по неосторожности и явилась следствием умышленного причинения тяжкого вреда здоровью, содеянное квалифицируется по совокупности преступлений, предусмотренных п.
&# 171;в"ч. 3 ст. 229 УК РФ и ч. 4 ст. 111 УК РФ. Умышленное причинение смерти человеку для хищения наркотиков квалифицируется по п.
&# 171;в"ч. 3 ст. 229 УК РФ и дополнительно по п. &# 171;з" ч. 2 ст. 105 УК РФ (как убийство из корыстных побуждений).Следует заметить, что, следуя разъяснениям Пленума Верховного Суда РФ, хищение наркотиков, совершенное с применением насилия, опасного для жизни и здоровья, либо с угрозой применения такого насилия, полностью охватывается диспозицией п.
&# 171;в" ч. 3 ст. 229 УК РФ и дополнительной квалификации по ч.
1 ст. 162 УК РФ не требует.Ш., действуя в составе группы лиц по предварительному сговору, путем угрозы применения насилия, опасного для жизни и здоровья, похитил у Ж. наркотическое средство, за что был осужден по совокупности преступлений, предусмотренных п. &# 171;в"ч. 3 ст.
229 и ч. 1 ст. 162 УК РФ. Однако Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ, сославшись на указанное выше разъяснение Пленума Верховного Суда РФ, исключила указание на осуждение Ш. по ч. 1 ст. 162 УК РФ. По совокупности указанных преступлений квалифицируются действия лиц, которые путем применения насилия, опасного для жизни и здоровья, либо с угрозой применения такого насилия совершают хищение не только наркотических средств, но и чужого имущества.
Так, Белов, действуя согласованно с Булычевым, угрожая Х.1 пистолетом, потребовал от него героин и деньги, а затем в связи отказом Х.1 выполнить требование в присутствии Ф. и Х.2 выстрелил в голову Х.
1. После этого Ф. и Х.2 передали Белову и Булычеву героин и деньги. Завладев героином и деньгами, Белов и Булычев убили Ф., Х.2 и М.
Приговором суда Ханты-Мансийского автономного округа Белов и Булычев осуждены по совокупности преступлений, в том числе предусмотренных п. п. &# 171;а", «в», «г» ч. 2 ст. 162 УК РФ, п. п. &# 171;б", «в» ч. 3 ст.
229 УК РФ, п. п. &# 171;а", «ж», «з» ч. 2 ст.
105 УК РФ. Приведенный пример и иные аналогичные примеры судебной практики обращают внимание еще на одну особенность квалификации хищения наркотиков с применением насилия, опасного для жизни или здоровья, связанную с отсутствием законодательной дифференциации ответственности за хищение наркотиков с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия. Как видно из приведенного примера, Белов и Булычев завладели наркотиками и деньгами единым способом — с применением оружия, но в связи с отсутствием в ст. 229 УК РФ соответствующего квалифицирующего признака, в отличие от ст. 162 УК РФ, суд не смог учесть данное обстоятельство для дифференциации ответственности за совершенное ими хищение наркотиков. Сложно объяснить, по каким причинам в ст. 229 УК РФ не включен данный квалифицирующий признак, но очевидно, что законодателю целесообразно обратить внимание на этот пробел уголовного закона. Поскольку широкая и длительная по времени преступная деятельность часто приводит к постепенному развитию и укреплению организованной группы или преступного сообщества (далее — ОГ или ПС), то, расширяя сферу своей деятельности, участники различных преступных организаций для осуществления систематических и приносящих все больший доход действий с наркотиками создают разветвленную сеть сбыта. На низшем уровне, призванном осуществлять непосредственный сбыт наркотиков, к преступной деятельности могут быть привлечены наркоманы, которые зачастую не являются членами ОГ или ПС, но участвуют в системе распространения и реализации наркотиков.
в настоящее время при продолжении использования в судебной практике юридической конструкции «пособничество приобретению наркотиков» (ч. 5 ст. 33, ст. 228 УК России) и в связи с важностью выработки четких критериев, позволяющих отграничивать пособничество приобретению наркотиков от их сбыта, действия виновного следует квалифицировать как сбыт наркотиков (ст. 228.
1 УК России) при наличии таких обстоятельств, когда:
1) масштаб действий виновного лица более широк, а именно: он постоянно находится на связи с одним или несколькими наркопотребителями, и у них есть постоянная договоренность или договоренность на длительный период;
2) лицо приобретает наркотики как для себя, так и для других лиц, которым намеревается их продавать;
3) виновный-посредник и наркоприобретатели знакомы, но никаких тесных родственных, дружеских, доверительных отношений между ними нет, а виновный действует не из чувства долга или взаимопомощи. Если существуют тесные дружеские и личные отношения, то в таком случае более правилен вывод о пособничестве приобретению наркотика, однако если такая «помощь» оказывается систематически, то не исключен умысел на сбыт как распространение (реализацию) наркотиков. Установление этого обстоятельства, как показывает изучение материалов следственной и судебной практики, предполагает уяснение вопроса о том, когда и при каких обстоятельствах наркопотребитель познакомился с посредником и не приобретал ли у него наркотики ранее. Более того, доказательством системы действий, направленных на сбыт наркотиков, выступают в том числе и показания наркопотребителя о том, что он на протяжении длительного времени приобретает наркотики у конкретного лица — посредника;
4) при наличии тесных родственных, дружеских, доверительных отношений с потребителем, когда виновный действует из чувства долга или взаимопомощи при многократном или продолжительном оказании такой помощи;
5) осуществляются систематические (многократные) действия по передаче наркотика и оказанию названных «посреднических» услуг одному, двум или более наркопотребителям;
6) наличие соответствующей договоренности с потребителем очевидно, в том числе и постоянной договоренности или договоренности на длительный период;
7) постоянная связь посредника со сбытчиком наркотика, что характеризует их действия как действия лиц, заинтересованных в сохранении постоянного рынка сбыта, отлаженной схемы реализации наркотиков группой лиц по предварительному сговору (п. «а» ч. 2 ст. 228.
1 УК России), организованной группой (п. «а» ч. 3 ст. 228.
1 УК России), когда «помощь» в приобретении наркотика оказывается посредником — участником преступной группы, остальные члены которой занимаются закупкой оптовых партий, расфасовкой, непосредственным взаимодействием только со сбытчиком-посредником;
8) начальные предложения (или многократные предложения) помочь в приобретении наркотика исходили именно от посредника, а не от приобретателя (потребителей наркотиков);9) у мнимого посредника имеется наркотик во владении до обращения к нему наркопотребителя, когда существует возможность его передачи непосредственно в момент обращения наркопотребителя, либо если оно заранее заготовлено в жилище, тайнике и т. п. (реализация наркотика, который уже принадлежит лицу, выдающему себя за посредника);10) наркотик был приобретен мнимым посредником специально с целью дальнейшей передачи наркопотребителю по его просьбам (о чем может свидетельствовать его масса, упаковка (расфасовка), удобная для сбыта, и иные обстоятельства, свидетельствующие об умысле на сбыт).Отсутствие всех или части этих признаков, а также ряда иных специальных признаков, в том числе легализованных в рамках уголовного дела материалов оперативно-розыскной деятельности, указывающих на сбыт, свидетельствует о том, что виновный является посредником в приобретении наркотиков, т. е., с точки зрения Верховного Суда Российской Федерации, действует в интересах приобретателя. Рассмотренный вопрос о посредничестве виновного позволяет применять названные подходы к квалификации группового сбыта (п. «а"ч. 2 ст. 228.
1 УК России, п. «а» ч. 3 ст. 228.
1 УК России), когда «посредник» выполняет непосредственный сбыт в качестве одного из звеньев группы лиц. Полагаем, что исследование названного вопроса и формулирование отдельных критериев, свидетельствующих об умысле на сбыт наркотиков, позволит оптимизировать правоприменительную практику органов наркоконтроля и органов внутренних дел, способствовать выработке единой позиции органов следствия, прокуратуры и судебных органов относительно уголовно-правовой оценки так называемых посреднических действий. Библиографический список.
Конвенция Организации Объединенных Наций о борьбе против незаконного оборота наркотических средств и психотропных веществ. Заключена в г. Вене 20.
12.1988 // Сборник международных договоров СССР и Российской Федерации, Вып. XLVII.- М., 1994. С. 133 — 157. Конституция РФ (принята всенародным голосованием 12.
12.1993) (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.
12.2008 N 6-ФКЗ, от 30.
12.2008 N 7-ФКЗ, от 05.
02.2014 N 2-ФКЗ).Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.
06.1996 N 63-ФЗ // Собрание законодательства РФ, 17.
06.1996, N 25, ст. 2954.
Таможенный кодекс Таможенного союза". Приложение к Договору о Таможенном кодексе Таможенного союза, принятому Решением Межгосударственного Совета Евр
АзЭС на уровне глав государств от 27.
11.2009 N 17 // Собрание законодательства РФ, 13.
12.2010, N 50, ст. 6615.
Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18.
12.2001 N 174-ФЗ // Российская газета, N 249, 22.
12.2001.
Федеральный закон от 08.
01.1998 N 3-ФЗ «О наркотических средствах и психотропных веществах» // Российская газета, N 7, 15.
01.1998.
Федеральный закон от 27.
07.2006 N 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» // Российская газета, N 165, 29.
07.2006.
Федеральный закон от 5 апреля 2011 г. N 59-ФЗ «О ратификации Договора об особенностях уголовной и административной ответственности за нарушения таможенного законодательства Таможенного союза и государств — членов Таможенного союза» // СЗ РФ. 2011. N 15. Ст. 2032.
Закон РФ от 27 декабря 1991 г. N 2124−1 «О средствах массовой информации» // Ведомости СНД и ВС РФ. 1992. N 7. Ст. 300. Постановление Правительства РФ от 30.
06.1998 N 681 «Об утверждении перечня наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров, подлежащих контролю в Российской Федерации» // Российская газета, N 134, 17.
07.1998.
Постановление Правительства РФ от 01.
10.2012 N 1002 «Об утверждении значительного, крупного и особо крупного размеров наркотических средств и психотропных веществ, а также значительного, крупного и особо крупного размеров для растений, содержащих наркотические средства или психотропные вещества, либо их частей, содержащих наркотические средства или психотропные вещества, для целей статей 228, 228.
1, 229 и 229.
1 Уголовного кодекса Российской Федерации" // Собрание законодательства РФ, 08.
10.2012, N 41, ст. 5624.
Постановление Правительства РФ от 22.
03.2001 N 221 «Об утверждении перечня инструментов и оборудования, находящихся под специальным контролем и используемых для производства и изготовления наркотических средств, психотропных веществ, и правил разработки, производства, изготовления, хранения, перевозки, пересылки, отпуска, реализации, распределения, приобретения, использования, ввоза в Российскую Федерацию, вывоза из Российской Федерации, уничтожения инструментов и оборудования, находящихся под специальным контролем и используемых для производства и изготовления наркотических средств, психотропных веществ» // Российская газета, N 62, 29.
03.2001.
Постановление Правительства РФ от 19.
11.2012 N 1178 // Собрание законодательства Российской Федерации. 2012, N 48, ст. 6686.
Стратегия государственной антинаркотической политики Российской Федерации до 2020 г.: указ Президента Российской Федерации от 9 июня 2010 г. № 690 // Российская газета, 2010, 15 июня. Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 27 мая 2008 г. N 8-П, от 13 июля 2010 г. N 15-П, от 17 июня 2014 г. N 18-П.Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 15.
06.2006 N 1 «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами» // Российская газета, N 137, 28.
06.2006.
Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. N 29 «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» // СПС «Консультант.
Плюс".Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 15 июня 2006 г. N 14 «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами».Определение Верховного Суда РФ от 17 января 2006 г. N 66-о05−113 // СПС «Консультант.
Плюс".Обзор судебной практики по уголовным делам о преступлениях, связанных с незаконным оборотом наркотических средств, психотропных, сильнодействующих и ядовитых веществ. Утвержден Президиумом Верховного Суда РФ 27 июня 2012 года // СПС «Консультант.
Плюс".Приговор Собинского городского суда Владимирской области от 16 марта 2010 г. URL:
http://rospravosudie.com.Приговор Ломоносовского районного суда г. Архангельска в отношении Честнейшина и др. от 20 мая 2010 г. Дело N 1−210/2010. URL:
http://rospravosudie.com.Приговор Забайкальского краевого суда от 09.
04.2013 N 2−30/2013. URL:
http://sudact.ru/arbitral/doc/eG50hBG3w7W/Агафонов В.В., Чистова Л. Е. Методика расследования преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотических средств, психотропных, сильнодействующих веществ, а также растений, содержащих наркотические средства и психотропные вещества, либо их частей, содержащих наркотические средства или психотропные вещества, совершенные с использованием Интернет и электронных средств связи: Учеб.
пособие. М., 2011.
Андреева Л.А. Уголовно-правовое противодействие незаконному обороту наркотических средств и психотропных веществ. СПб., 1998.
Железняков А. М. Организация преступного сообщества в сфере незаконного оборота наркотиков: региональный криминологический анализ и противодействие: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Владивосток, 2011.
Земцова С. И. Предмет доказывания при расследовании преступлений, связанных со сбытом наркотических средств, психотропных веществ и их аналогов, совершаемых с использованием электронных или информационно-телекоммуникационных сетей (включая сеть Интернет) // Современное право. 2015. N 4. Иванова Е. В. Специальные знания о наркотических средствах. М.: Юрлитинформ, 2009.
Иващенко М. С. Преступления против здоровья населения: вопросы криминализации, систематизации и уголовноправовой оценки: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Краснодар, 2012.
Качкина Г. П. Контрабанда как таможенное преступление: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Владивосток, 2003.
Лопашенко Н. А. Посягательства на собственность: монография. М.: Норма, Инфра-М, 2012.
Омигов В. И. Борьба с хищениями наркотиков: уголовный и криминологический аспекты // Юридическое образование и наука. 2007. N 3. Роганов С. А. Расследование преступлений в сфере нетрадиционного наркобизнеса. СПб., 2005.
Романова Л. И. Наркопреступность: криминологическая и уголовно-правовая характеристика. Владивосток, 2009.
Рябчук В. Н. Контрабанда наркотиков: актуальные проблемы квалификации // Наркоконтроль. 2007. N 3. Степанова О. Г. Контрабанда наркотических средств, психотропных веществ, их прекурсоров или аналогов, растений либо частей растений, содержащих наркотические средства, психотропные вещества или их прекурсоры: уголовно-правовое и криминологическое исследование: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Челябинск, 2012.
Сыромятников С.В., Сарычев И. И. Производные наркотических средств и психотропных веществ // Наркоконтроль. 2011. N 2. Уголовное право. Часть Особенная: Учебник / Отв. ред. Л. Л. Кругликов. М., 2009.
Уголовное право Российской Федерации. Общая и Особенная части: Учебник / Под ред. А. И. Чучаева. М., 2013.
Федоренко, Т.А., Зарубежный опыт деятельности органов по противодействию незаконному обороту наркотиков и его использование в РФ //Российская юстиция. — 2012. — № 5.Федоров А. В. Изменения в законодательстве об ответственности за контрабанду наркотических средств, психотропных, сильнодействующих и ядовитых веществ // Наркоконтроль. 2012.
N 1. Федоров А. В. Об учете нормативно определенных признаков аналогов наркотических средств и психотропных веществ при производстве экспертиз // Эксперт-криминалист. 2014. N 2. Федоров А. В. Определение аналогов наркотических средств и психотропных веществ для целей уголовного законодательства // Наркоконтроль. 2012.
N 3. Юхман, М. А. Законодательство зарубежных государств о веществах, часто используемых при незаконном изготовлении наркотических средств и психотропных веществ // Наркоконтроль. — 2010.
— № 1.
