Таким образом, на этом этапе советское консульство стремилось оградить своих граждан от участия в конфликте, прекрасно понимая, что в отличие от 1929 года, в этот раз ситуацию не получится разрешить силовым путем, так как у Дальневосточной армии просто не хватит сил противостоять Квантунской армии японцев.
Тем временем, 31 декабря 1931 года нарком иностранных дел Литвинов в очередной раз сделал официальное предложение о подписании такого пакта. По его словам, министр иностранных дел Ёсидзава (недавно назначенный на этот пост) «был явно застигнут врасплох этим предложением» и «воздержался от дальнейших разговоров на эту тему». В итоге основное содержание беседы было посвящено советско-японским разногласиям о процедуре сдачи в эксплуатацию рыболовных участков и о событиях в Маньчжурии, где особое беспокойство Литвинова деятельность белогвардейцев и угроза КВЖД. Тем не менее, на тот момент у советского правительства не было желания оказывать существенную поддержку Китаю. Что касается отношения к созданному японцами Маньчжоу-го, то его создание поставило СССР в непростое положение. С одной стороны его признание означало бы ухудшение отношений с Китаем, а также фактическое попустительство японской агрессии, с другой — его неприятие грозило осложнением отношений с Японией, тем более что КВЖД теперь находилась именно на территории Маньчжоу-го. Такая непростая ситуация породила некоторую неопределенность советской позиции по отношению у Маньчжоу-го. Впрочем, определенное представление о ней нам дает телеграмма, направленная полпреду Трояновскому 26 марта 1932 года и содержавшая инструкции о том, как он должен был себя вести во время беседы с Ямамото Дзиотаро (японским промышленником, обратившимся к Трояновскому с рядом предложений, по своей частной инициативе). В ней говорится, что советское правительство, при условии подписания пакта о ненападении, не против признать Маньчжоу-го, продать КВЖД и обсудить спорные вопросы, касающиеся концессий. Однако вскоре Ямомото заболел (в НКИД его болезнь сочли «политической», а не реальной) и переговоры были прерваны.
После этого в течение всего оставшегося года Литвинов как нарком иностранных дел и Трояновский как полпред СССР в Японии не раз напоминали японской стороне о желательности заключения пакта о ненападении. Однако на все предложения подписать пакт о ненападении японская сторона отвечала уклончиво, а 13 декабря 1932 года окончательно его отклонило, причем официальной мотивировкой такого решения стало то, что обе страны и так подписали пакт Бриана-Келлога, а значит, в пакте о ненападении нет нужды. В своей беседе 27 декабря с советником японского посольства Амо, Лев Михайлович Карахан со свойственной ему прямотой, заявил: «Если Вы думаете, что японское правительство не возражает в принципе против пакта, но готово заключить его лет этак через десять, то такой ответ нельзя было бы рассматривать иначе как отклонение пакта».
После захвата Маньчжурии и Маньчжоу-го, а также учитывая провал попытки подписать договор о ненападении, советское консульство оказалось в ситуации похожей на ту, которая сложилась накануне конфликта с Китаем. К тому моменту стало очевидно, что КВЖД японцы намерены забрать себе, так или иначе. 12 января 1932 года премьер Инукаи заверил советского полпреда в Японии Трояновского что Япония не нарушит советских интересов на КВЖД. Однако именно в этом году ситуация изменилась, и в худшую сторону.
Уже в конце января того же года командование Квантунской армии, обратилось с просьбой разрешить перевозку своих войск в Харбин, сославшись на необходимость защиты своих граждан. При этом японцы обещали заплатить, если потребуется, но также намекнули, что не остановятся и перед применением силы. После отказа советских представителей на КВЖД, сославшихся на нейтралитет дороги, запрос повторился. Тогда японцы получили ответ уже от Л. В. Карахана, который, напомнив, что дорога является совместной советско-китайской собственностью, заявил, что согласен на это, но только в случае согласия китайской стороны. Фактически, это был отказ, сделанный в вежливой форме, т.к. китайская сторона априори не согласилась бы на подобный шаг. Однако японцы уже не дожидались ничьего согласия, и самостоятельно начали переброску войск. Такая позиция объяснялась тем, что они уже чувствовали себя хозяевами положения в Маньчжурии и в дальнейшем ситуация будет только ухудшаться.
1 марта 1932 года было провозглашено создание Маньчжоу-го — марионеточного государства, управляемого японцами. Этим они стремились закрепить свой успех в Маньчжурии и создать юридическую базу для своих претензий на КВЖД. Теперь советско-китайское управление дороги становилось советско-маньчжурским, и именно Япония становилась фактическим совладельцем дороги, как страна, контролирующая территорию на которой она расположена. Теперь японцы стремились установить контроль и над КВЖД, идя по этому пути двумя направлениями: с позиции дипломатии (беседа посла Хирота и Карахана 29 августа), и с позиции силы.
Последнее проявилось в 1932 году особенно сильно. Положение на железной дороге неуклонно ухудшалось. Алла Михайловна Славуцкая, дочь советского генконсула в Харбине, М. М. Славуцкого, писала: «Притязания японцев на КВЖД становились с каждым днем все более откровенными. Охрана железной дороги стала осуществляться японскими войсками, использовавшими помимо маньчжур и белоэмигрантов, настроенных к советским гражданам наиболее воинственно и непримиримо». Большой ущерб дороге был нанесен от местных банд — хунхузов. Согласно официальному отчету в период с 1 января 1932 по 5 мая 1933 гг.
было убито 55 и ранено 825 служащих дороги, еще 593 — захвачены бандитами. И это не считая большого материального ущерба. Сами японцы не могли, а по убеждению многих — и не хотели с ними бороться.
Весьма ограниченные в средствах советские дипломаты уже не могли обеспечить безопасность советских граждан на территории Маньчжурии, и у Советского Союза не было возможности решить этот вопрос с позиции силы, как это случилось в 1929 году. В этих условиях СССР решил пойти на продажу КВЖД Японии, которая 23 мая 1933 года согласилась на начало переговоров по продаже дороги, а сами переговоры начались 26 июня 1933 года, в Токио. В то же время, решение о продаже дороги было и обдуманным политическим шагом, который должен был отвести японскую угрозу от советского Забайкалья и Дальнего Востока в целом. Именно на это обращал внимание Л. М, Карахан в своем письме А. С. Енукидзе от 4 июня 1933 г., говоря, что советское предложение продать КВЖД расстроило планы японских военных. После длительных и крайне сложных переговоров, СССР все же продал дорогу Японии. Советская часть управления дорогой ликвидировалась, а ее служащие возвращались на территорию СССР.
В 1935 г. продав КВЖД Японии, СССР смог устранить один из важнейших узлов советско-японских противоречий. «Японская общественность тепло приветствовала урегулирование проблемы КВЖД, видя в нем возведение мирными средствами преграды на пути экспансии России в восточном направлении» — вспоминал позднее посол Японии в СССР, Того Сигэнори.
Вместе с продажей КВЖД значительно сокращался и штат советских дипломатов на территории Китая. Поскольку дорога была продана, а ее персонал возвращался на родину, отпала надобность и содержать большой штат дипломатических работников, что особенно касалось Генерального консульства в Харбине, которое в первую очередь обеспечивало именно нужды железной дороги. Однако этот процесс не был односторонним. Точно так же советское правительство стало проводить и политику сокращения числа японских дипломатических представительств, на территории СССР, сократив их число к 1937 году до шести. По сути, эти события стали прологом к началу фактически открытой конфронтации Японии и СССР на Дальнем Востоке, что впрочем, относится скорее к сфере вооруженных конфликтов и уже выходит за рамки данного исследования.
Подводя итоги развития консульской и дипломатической служб Советского Союза в это десятилетие, нужно отметить, что, несмотря на ее значительное сокращение, она продолжала активно отстаивать интересы советских граждан за рубежом. При этом в силу большей гибкости, как консульской службы, так и советской дипломатии в целом, удалось избежать такого размаха репрессий в отношении советских граждан, который произошел в Китае всего несколькими годами ранее.
Заключение
Итак, подводя итоги изучения развития консульской службы СССР и ее деятельности по защите интересов Советского Союза и его граждан за рубежом, мы можем сделать вывод, что в своем развитии она прошла длинный путь и сыграла немалую роль в защите государственных интересов Советского Союза. Несмотря на то, что первоначально ставилась под сомнение сама необходимость ее существования, в дальнейшем, благодаря решительной и последовательной позиции консульской службы Советскому Союзу удавалось отстоять интересы своих граждан, несмотря на то, что порой это давалось с большим трудом. При этом мы можем проследить и эволюцию тактики советской консульской службы, особенно на примере Дальнего Востока. Если первоначально для нее была характерна жесткая, непримиримая позиция, то для консульской службы времен М. М. Литвинова характерен более гибкий подход в отстаивании своей позиции. В целом же, можно сказать что в данный период несмотря на многочисленные трудности и вынужденный отход консульской службы на второй план, в силу значительного ухудшения международной обстановки, она достойно справилась со своей главной задачей.
Список источников и литературы Источники:
ВКП (б), Коминтерн и Китай: Документы/ Т.IV. ВКП (б), Коминтерн и советское движение в Китае. 1931 — 1937. В 2-х частях/ Ред. Коллегия: М. Л. Титаренко, М. Лёйтинер и др. М.: РОССПЭН, 2003. — 1232 с.
ВКП (б), Коминтерн и Япония. 1917 -1941 гг. М.: РОССПЭН, 2001. — 892 с.
Большевистское руководство. Переписка. 1912 — 1927 гг. М.: РОССПЭН, 1996. — 423 с.
Декреты Советской власти. М.: Госполитиздат, 1957. — 626 с.
Документы внешней политики СССР.
Красноармейцы в польском плену в 1919 — 1922 гг. Сборник документов и материалов. М.: Летний сад, 2004. — 912 с.
Майский И. М. Избранная переписка с иностранными корреспондентами. 1916 — 1975. М.: Наука, 2012. — 890 с.
Москва-Токио. Политика и дипломатия Кремля. 1921;1931 годы: сборник документов. М. Наука. 2007.
Кн. 2. — 460 с.
Переписка И. В. Сталина и Г. В. Чичерина с полпредом СССР в Китае Л. М. Караханом: документы, август 1923 — 1926 гг. Сост. А. И. Картунова. М.: Наталис, 2008. — 704 с.
Политбюро ЦК РКП (б) — ВКП (б) и Коминтерн. 1919 — 1943 гг. Документы. М.: РОССПЭН, 2004. — 960 с.
Полпреды сообщают: Сборник документов об отношениях СССР с Латвией, Литвой и Эстонией: август 1939 — август 1940 гг.отв. ред. Глазунова Н. В. М.: Международные отношения, 1990. — 540 с.
Приказы народного комиссара обороны СССР. Т.
1. М. ТЕРРА. 1994. — 368 с.
Славуцкая А. М. Все, что было… Записки дочери дипломата — М.: Книга и бизнес, 2002. 192 с.
Советское руководство. Переписка. 1928;1941 гг. / Сост. А. В. Квашонкин, Л. П. Кошелева, Л. А. Роговая, О. В. Хлевнюк. — М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 1999. 520 с.
Того Сигэнори. Воспоминания японского дипломата. М. Новина. 1996. 222 с.
Белковец Л. П. Первый консульский устав СССР// Вестник ТГПУ, 2010. — № 7 (336) — С. 103 — 106.
Белковец Л. П. Становление дипломатического и консульсткого права Советской России в начале 1920;х гг.// Вестник ТГПУ, 2006 — № 11(62) — С. 12 — 14.
Густерин В. П. Советская дипломатия на мусульманском Востоке в 1917 — 1921 годах. Саарбрюккен, Lambert Academic Publishing, 2014. — 64 с.
Иванов И.С., Торкунов А. В. Очерки истории Министерства иностранных дел России. В трех томах. Т.
2. М.: ОЛМА-Пресс, 2002. — 617 с.
Курбатов С. Г. Консульская служба в России от истоков до современности: развитие и становление//Управленческое консультирование, 2015. — № 9 — С. 175 — 182.
Лаврищева О.А. Организационно-правовые основы отечественной консульской службы советского периода (историко-правовое исследование). Елец, Елецкий государственный университет им. И. А. Бунина, 2015. — 137 с.
Молодяков В. Э. Россия и Япония в поисках согласия (1905;1945). Геополитика. Дипломатия. Люди и идеи. М.: АИРО-XXI, 2012. 656 с. (+ 16 с. илл.).
Молодяков В. Э. Россия и Япония: Рельсы гудят. Железнодорожный узел российско-японских противоречий (1891 — 1945 гг.) — М.: Астрель, 2006. — 447 с.
Рахманин О.Б. К истории отношений России — СССР с Китаем в XX веке. М.: 2002. — 512 с.
Торшина О.М. история становления и развития консульской службы. М.: Российский университет дружбы народов, 2009. — № 3 — С. 79 — 88.
Лаврищева О.А. Организационно-правовые основы отечественной консульской службы советского периода (историко-правовое исследование). Елец, Елецкий государственный университет им. И. А. Бунина, 2015. — 137 с.
Торшина О.М. история становления и развития консульской службы. М.: Российский университет дружбы народов, 2009. — № 3 — с. 79 — 88.
Вглядываясь в прошлое: Мировые войны XX века в истории Дальнего Востока России. Под. ред. Галлямовой Л. И. Владивосток, ООО Рея, 2015. — 292 с.
Иванов И.С., Торкунов А. В. Очерки истории Министерства иностранных дел России. В трех томах. Т.
2. М.: ОЛМА-Пресс, 2002. — 617 с.
Декреты Советской власти. М.: Госполитиздат, 1957 С. 67.
Декреты Советской власти. М.: Госполитиздат, 1957. С. 96.
Торшина О.М. история становления и развития консульской службы. М.: Российский университет дружбы народов, 2009. — № 3 — С. 81.
Красноармейцы в польском плену в 1919 — 1922 гг. Сбоник документов и материалов. М.: Летний сад, 2004. С. 648.
Там же. С. 656.
Там же. С. 714 — 715.
Документы внешней политики СССР. Т.
5. С. 71.
Документы внешней политики СССР. Т. 7. С. 217 — 218.
Рахманин О.Б. К истории отношений России — СССР с Китаем в XX веке. М.: 2002. С. 204.
ВКП (б), Коминтерн и Китай: Документы/ Т.IV. ВКП (б), Коминтерн и советское движение в Китае. 1931 — 1937. В 2-х частях/ Ред. Коллегия: М. Л. Титаренко, М. Лёйтинер и др. М.: РОССПЭН, 2003. С. 187.
Документы внешней политики СССР. Т. 7. С. 141 — 142.
Там же. С. 146.
Там же. С. 152.
Документы внешней политики СССР. Т. 10. С. 73 — 74.
Дюллен С. Сталин и его дипломаты: Советский союз и Европа, 1930 — 1939.
Пер с фр. Э. М. Кустовой. М.: РОССПЭН, 2009. С. 115.
ДВП Т. 14. С. 529.
ДВП Т. 14. С. 543.
ВКП (б), Коминтерн и Япония. 1917 — 1941 гг. С. 71.
Сталин и Каганович. Переписка. 1931 — 1936 гг. — М.: РОССПЭН. 2001. С. 116.
Москва-Токио. Политика и дипломатия Кремля. 1921;1931 годы: сборник документов. М. Наука. 2007.
Кн. 2. С. 247.
Документы внешней политики СССР. Т.
14. С. 747.
ВКП (б), Коминтерн и Япония. 1917 — 1941 гг. С. 79.
Молодяков В. Э. Россия и Япония в поисках согласия (1905;1945). Геополитика. Дипломатия. Люди и идеи. М.: АИРО-XXI, 2012. С. 226.
Документы внешней политики СССР Т.
15. С. 706.
Документы внешней политики СССР Т.
15. С. 20.
Документы внешней политики СССР Т. 15. С. 66−67.
Молодяков В. Э. Россия и Япония: рельсы гудят. Железнодорожный узел российско-японских отношений (1891 — 1945 гг.). — М. Астрель, 2006. С. 371.
Славуцкая А. М. Все, что было… Записки дочери дипломата — М.: Книга и бизнес, 2002. С. 50.
Советское руководство. Переписка. 1928;1941 гг. /.
Сост. А. В. Квашонкин, Л. П. Кошелева, Л. А. Роговая, О. В. Хлевнюк. — М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 1999. С.
Того Сигэнори. Воспоминания японского дипломата. — М.: Новина. 1996. С. 160.
