Регионы получали преимущество исполнять за границей лишь деяния пропагандистского нрава, связанные с вопросами их юрисдикции и с учетом подготовительного согласования с правительством [13].
В следующие годы политическая полемика в главном сводилась к интерпретации положений, содержавшихся в ст. 4 предоставленного декрета. Согласно неким исследователям утвержденная формулировка носила подробный нрав, в итоге что интернациональная активность регионов на внешнем направленности могла рассматриваться лишь как активность пропагандистского нрава при условии подготовительного согласия, а всевозможные деяния, не получившие муниципального согласия, числились бы преступными. Другие, напротив, считали, что ряд мероприятий, имеющих международную специфику, не имеютвсешансы быть расценены как активность пропагандистского нрава, но очевидно подпадают под мнение «интернациональная активность «[4, p. 45].
В итоге этого возникла новенькая формулировка — «активность интернационального смысла «. Впервые она была применена в распоряжении Конституционного суда № 179 от 23 марта 1987 г., которое объявило недействительными договор о намерениях, подписанное президентом итальянской области Марке и представителем управления по патентам провинции Шаньдун КНР в 1986 г., и договор в области здравоохранения, заключенное в том же году в Могадишо областью Ломбардия и сомалийской периферией Бенадир. Однако во другом пт заключительной доли распоряжения указывалось, что регионам принадлежит преимущество участвовать в деятельности международного значения.
В связи с этим, в частности, подтверждалась законность соглашения о намерениях меж итальянской областью Апулия в пределах собственной юрисдикции и Социалистической Республикой Черногория (Югославия), подписанного 27 января 1986 г. [5].
Серьезные законодательные инициативы по децентрализации республики были предприняты в 90-е гг. X x в. В 1997—1998 гг. руководство приняло пакет мер, получивших заглавие & quot; законов Бассанини «. Реформирование, начавшееся в 1990 г., как отмечает сам создатель законов, было задумано и реализовано как общественная комплексная перестройка страны и органов муниципального управления [1].
В начале 90-х гг. X x в., брав курс на замену централизованной системы на федеративную, за 10 лет была проделана значимая подготовительная служба по децентрализации республики и построению новейшей региональной политики на принципах субсидиарно-сти. Однако, передав местным и региональным органам власти просторный круг возможностей центральных ведомств с надлежащими финансовыми и человеческими ресурсами, правительство сохранило редкие компетенции по реализации политики в сфере иностранных дел [13].
Итогом всех данных реформаторских действий стала конституционная перестройка 2001 г., или, как ее принято именовать, «перестройка v головы Конституции «, предусматривающая модификацию муниципального устройства Италии, конституционно-правового статуса ее территориально-административных образований и их взаимодействия с центральной властью, а втомжедухе разделение возможностей на редкие и соперничающие сферы. Речь идет о конституционном законе № 2 от 31 января 2001 г., касающемся прямых выборов глав регионов со особым статусом и самостоятельных провинций Тренто и Болцано, и конституционном законе № 3 от 18 октября 2001 г., вносящем поправки в раздел v доли ii Конституции.
В согласовании с переменами, внесенными законодательством № 3, муниципалитеты, периферии, столичные городка и регионы признаны независимыми образованиями со своими уставами, возможностями и функциями. Подобное обсуждение страны как главный доли республики вровень с областями, провинциями и городками является соответствующим и показывает один из главных подходов итальянской политико-правовой системы к данному вопросу [8, с. 122− 129]. За государством посреди остального зафиксировалось преимущество необыкновенного законодательства в области наружной политики, интернациональных отношений и связей с ЕС. Однако поправки втомжедухе определили сферы так именуемого конкурирующего законодательства, к которым в том числе относились международные дела областей с ЕС, наружная торговля и остальные. По понятию Г. Сардаряна, итальянское правительство при очевидном сохранении за собой довольно широкого размера главных сфер практически уже было в критериях федеративной формы устройства [9, с. 124].
Выводы.
Таким образом, перестройка значительно увеличила роль областей Италии на интернациональной арене и признала за ними преимущество на знание личных интернациональных связей, мнение соглашений как с иностранными государствами, так и их отдельными субъектами, а втомжедухе практически нивелировала различия меж обыкновенными и особыми регионами.
В начале xxi в. итальянские регионы получили большие права в области интернациональных отношений. Конституция официально зафиксировала за регионами и независимыми областями компетенции по осуществлению личных интернациональных связей. Однако это не значит, что в предыдущий конституционной перестройке период итальянские области не ставили личные международные контакты за границей. Наоборот, итальянские области во 2-ой половине xx в. смогли сотворить широкую сеть интернациональных связей с иностранными регионами, деятельно развивали дела, заключали уговоры и протоколы как с европейскими территориями, так и с государствами далекого зарубежья. Фактически была изобретена личная система правовых норм, по-разному закрепленных в региональных статутах, в целях реализации взаимовыгодного сотрудничества с иностранными партнерами. Учитывая предыдущий обеспеченный эксперимент работы итальянских областей на внешнем направленности, что нередко приводило к юридическим спорам и практически носило «полуофициальный «нрав, конституционная перестройка 2001 г. возвращала этот процесс в правовое русло, придав этим отношениям официальный нрав.
1. Арбатова Н. К. Внешняя политика Италии: процесс формирования и осуществления. М., 1984;
2. Она же: Средиземноморское направление внешней политики Италии / Проблемы внешней политики капиталистических государств в 80-е гг. М., 1986;
3. Она же: Основные тенденции во внешней политике Италии 80-х гг. 1987, № 1; Барабанов О. Н. Италия после «холодной войны»: от «средней державы» к «миру протагонистов». М., РОССПЭН. 2002;
4. Ванин А. Советско-итальянские отношения. Проблемы. Тенденции. Перспективы. М., 1982;
5. Варес П. А. Рим и Вашингтон. История неравного партнерства. М., 1983;
6. Гантман В. И. Внешняя политика Италии на рубеже 70−80-х гг. / Италия. М., 1983;
7. Гайдук В. П. Христианская демократия в Италии (60−70-е гг.). М., 1985;
8. Зонова Т. В. Советско-итальянские отношения в 70-е гг. XX в. / Ленинская политика мира и безопасности народов от XXV к XXVI съезду КПСС. М., 1982;
9. Кувалдин В. Б. Интеллигенция в современной Италии: положение, психология, поведение. М., 1973;
10. Лопухов Б. Р. Фашистский и антифашистский вариант «европеизма» в Италии / Средиземноморье и Европа: исторические традиции и современные проблемы. М. 1986;
11. Он же: Италия и европеизм (на путях к Европейскому сообществу) / Проблемы итальянской истории. М., 1987; Протопопов А. С. Внешняя политика Италии после второй мировой войны. М., 1963;
12. Трофимов Н. И. СССР-Италия: культурные связи (история и современность). М., 1980; Холодковский К. Г. Италия: массы и политика, эволюция социально-политического сознания трудящихся в 1945;85 гг. М, 1989;
13. Он же: Партийно-парламентская система Первой республики в Италии: историческая обусловленность и кризис / Эволюция политических институтов на Западе. М., ИМЭМО. 1999.
