Олейников Д.И. Классическое российское западничество М., 1996 г

А между тем задача славянофильства действительно смелая: освободиться от наслоений казенного православия (так же как и казенного самодержавия) и обеспечить прямую связь между народным религиозным самосознанием и изначальной, «коренной» византийской традицией. То, что славянофильство — вовсе не националистическая этнография, прекрасно показал в свое время Вячеслав Иванов. Шла Первая мировая война, в ходе которой Россия искала свою идентичность как восточный тип, который имеет законное право быть «не-западом», быть православным Востоком. &# 171;Время славянофильства, заявил Владимир Эрн, который осознал, что нельзя вести большую войну, не давая народу великой идеи. Вспомним, что в самом разгаре Первой мировой войны эта идея должна разоблачить откровенных и ожесточенных нападавших не только в лице красных коллаборационистов, которые желали поражения своей собственной Родине, но и вполне благонамеренных либеральных западников, которые отрицали право России относиться к особой цивилизации. В славянофильстве они слышали «голос реакции».В этой атмосфере и родился памфлет В. Иванова «Живая легенда». Автор пишет по поводу славянофильства, что земля русская и российский народ воспринимаются здесь не как очевидность внешнего опыта, но как сущность, которую можно постичь умом.

Славянофильство, прежде всего — метафизика национального самоопределения и при том — метафизика религиозная. Другими словами, славянофильство по своей искренней природе является продолжением цивилизационной традиции, которая является равновеликой с западной традицией, сохранением того, что западная традиция очевидно потеряла — чувство религиозного призвания. Душа России для западника — понятие психологическое, а не онтологическое. Глазами славянофила русская душавидится как мистическая сущность, для которой все исторические, бытовые, психологические обстоятельства — только внешний облик, временная одежда плоти, которая не затрагивает глубин ее тайного, бессмертного лика, что видит один Бог. Многие ученые ссылались на апологетику национального опыта.

На эти огрехи славянофильства неоднократно указывал Н. Бердяев. Но эти уклоны и болезни славянофильство упорно преодолевало, готовя русской и, шире, общеславянской культуре настоящие задачи: выработать на основе творческого цивилизационного анамнесиса — «припоминания» опыт материнской цивилизации, свой стиль жизни, свой — эффективный — тип практики, свои — эффективные варианты ответа на общие для всего человечества вызовы истории. Исходя из бердяевского анализа такихспецифических социокультурных явлений российского общества как западничество и славянофильство, Д. И. Олейников, по нашему мнению, предлагает сделать следующие выводы:

1. Интересно, что Н. Бердяев в лице славянофилов увидел оригинальный подход к проблеме власти. В частности вызывает интерес славянофильская трактовка монархии как способа минимизации власти. Грех и бремя властных отношений должен нести монарх. Народ же должен быть освобожден от бремени и грязи властных отношений. Демократия в этом контексте рассматривается как «загрязнение» народа властными отношениями. Славянофилы видят тягостность и лживость либеральной демократии. Монархия, в том виде, как ее понимают славянофилы, является не деспотией, а «инкубатором свободы», особым социально политическим организмом, в котором народ заставляет монарха «нести крест» властных обязанностей, предоставляя народу возможности свободной общественной жизни.

2. Основной водораздел между российским историческим опытом и опытом западной цивилизации славянофилы видят (и это особенно подчеркивает Н. Бердяев) в невозможности сравнения органического православного мира из-за внутренне расторгнутого, атомизированного мира Запада. Проблема органичности общества, которую подняли славянофилы, особенно актуальна в настоящее время глобальной дисгармонии.

3. С точки зрения Н. Бердяева заслуга западничества заключается в том, что оно подтолкнуло общественное мнение России к освоению тех идей, которые стали внутренним импульсом революционно-освободительной мысли в России. Заслуга славянофильства в том, что оно критически перерабатывало эти идеи в соответствии с российским национальным «генетическим» культурным кодом.

4. В современных общественных условиях достаточно актуальным является изучение логики, философии, социально политических предпочтений российского славянофильства. Модернизация в современных постсоветских славянских странах будет эффективна в той мере, в которой эти страны осознают внутреннюю культурно цивилизационную идентичность. Чем сильнее будет проявляться в них их собственная, органическая цивилизационная индивидуальность — тем более энергично и уверенно они будут осуществлять модернизацию. Книга Д. И. Олейникова вполне заслуживает внимания со стороны разновозрастной категории читателей нашего государства и за рубежом. Она найдет достойное место в домашней библиотеке каждой российской семьи и будет настольной книгой всех любителей русской истории и философской мысли. Рецензированное издание ценно уже потому, что лежит на нашем рабочем столе и радует своим появлением. И, будем надеяться, на скорое появление нового издания труда, в более доработанном формате. После 1996 года прошло 20 лет, и автор монографии вполне логично может взяться за дополнение уже существующего материала новыми подходами к концепции западничества в русле современного диалога Россия — Запад. И этот новый формат диалога действительно является актуальным, заслуживающим пересмотра со стороны российской интеллектуальной элиты. Написана книга интересно, воспринимается легко, доступно и оставила положительное впечатление об авторе и его знаниях истории России.