Понятие, виды и значения факультативных признаков субьективной стороны

Закон относит к содержанию вины лишь психическое отношение — сознание и волю. Однако, степень осознания и предвидения во многом зависит от эмоционального состояния субъекта и такая зависимость должна признаваться в официальных источниках. Отрицательные эмоции, которые нередко сопровождают преступное поведение, заметно снижают интеллектуальные и прогностические возможности субъекта, а значит интеллектуальный момент тесно связан с эмоциональным. Изучение связи между сознанием и эмоциональным состоянием позволит глубже раскрыть реальные возможности субъекта по осознанию общественной опасности своих действий и их общественно опасных последствий, поскольку многие отрицательные и некоторые положительные эмоции часто стимулируют или парализуют сознание и волю субъекта.

Так, прогностические способности лица под воздействием сильных эмоций снижаются, что, несомненно, должно учитываться при разграничении косвенного умысла и легкомыслия. Преступление признается совершенным с косвенным умыслом, если лицо осознавало общественную опасность своих действий (бездействия), предвидело возможность наступления общественно опасных последствий, не желало, но сознательно допускало эти последствия либо относилось к ним безразлично (ч. 3 ст. 25 УК РФ). Согласно ч. 2 ст.

26 УК РФ: преступление признается свершенным по легкомыслию, если лицо предвидело возможность наступления общественно опасных последствий своих действий (бездействия), но без достаточных к тому оснований самонадеянно рассчитывало на предотвращение этих действий. Если при косвенном умысле виновный предвидит реальную возможность наступления общественно опасных последствий, то при легкомыслии эта возможность носит абстрактный характер. Учитывая силу эмоций, правоприменитель может правильнее оценить степень предвидения лица в конкретных обстоятельствах. Учет эмоций необходим и при установлении формы вины в виде небрежности, которая предполагает отсутствие предвидения в момент совершения инкриминируемого деяния. В ч. 3 ст. 26 УК РФ сказано, что преступление признается совершенным по небрежности, если лицо не предвидело возможности наступления общественно опасных последствий своих действий (бездействия), хотя при необходимой внимательности и предусмотрительности должно было и могло предвидеть эти последствия.

В момент, «когда равновесие между личностью и средой, основывающееся на правильном отношении между основными физиологическими процессами — торможением и возбуждением — оказываются нарушенными, т. е. реакции организма, направленные на его восстановление, становятся невозможными или не достигающими полной своей цели, организм субъективно испытывает отрицательно окрашенные переживания, которые всегда выражают его полную или частичную несостоятельность», что приводит к совершению преступления по небрежности. В указанном случае правоприменитель должен учитывать конкретную жизненную ситуацию и реальное внутренне состояние лица, при этом велика вероятность объективного вменения. Важно помнить, что согласно ст. 5 УК РФ, объективное вменение, то есть уголовная ответственность за невиновное причинение вреда, не допускается. Таким образом, эмоции выступают самостоятельным компонентом субъективной стороны преступления, наряду с виной, мотивами и целями. Все эти компоненты характеризуются взаимовлиянием.

Далеко не все эмоции имеют уголовно-правовое значение, не все могут быть составным компонентом субъективной стороны преступления. Уголовное право учитывает лишь те из них, которые сопровождают процесс подготовки и осуществления преступного деяния. Какими бы по форме ни были эмоциональные состояния по поводу уже совершенного преступления, они не могут быть компонентами субъективной стороны.

2.

2. Виды мотивов, целей.

В любом случае, отнесение мотива и (или) цели убийства к числу конструктивных, квалифицирующих, особо квалифицирующих признаков и «привилегирующих» признаков должно иметь под собой определенные социальные, психологические и правовые основания.

При этом мотивы и цели преступления могут указывать на причинение вреда основному либо дополнительному объекту уголовно-правовой охраны. Мотив и цель преступления связаны с основным объектом посягательства, если удовлетворение потребности, на которой основано побуждение, либо наступление результата, к которому стремится лицо, причиняют вредобщественным отношения, охраняемым УК РФ, и без таких мотива и цели общественная опасность деяния отсутствует. Такие мотивы и цели закрепляются в качестве признаков основного состава преступления. Мотив и цель преступления связаны с дополнительным объектом, когда удовлетворение потребности, которая стала основой для побуждения-мотива, либо наступление результата, к достижению которого стремится лицо, причиняют вред общественным отношениям, охраняемым УК РФ и не являющимся основным объектом посягательства. Такие мотивы и цели включаются в число квалифицирующих и особо квалифицирующих признаков состава преступления.

С учетом обозначенного социально-психологического и правового критериев можно выделить следующие виды мотивов и целей преступления:

социально положительные;

социально нейтральные;

социально отрицательные (низменные).

Например, к социально положительным относятся следующие мотивы и цели убийства:

мотив защиты (потребность защиты правоохраняемых объектов полностью соответствует социальным нормам) и цель защиты (результат в виде сохраненного правоохраняемого объекта приносит пользу обществу) при убийстве при превышении пределов необходимой обороны;

цель задержания лица, совершившего преступление (результат в виде задержания приносит пользу обществу — виновное лицо может быть привлечено к уголовной ответственности), а также цель доставления такого лица в органы власти и пресечения возможности совершения им новых преступлений (результат устраняет возможный вред правоохраняемым объектам и способствует привлечению виновного к уголовной ответственности). При убийстве при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление, такие цели имеют характер «перевыполненных», т. е. результат в виде смерти лица не соответствует поставленной цели — задержания;

мотив сострадания (потребность в устранении мучений потерпевшего соответствует социальным нормам морали). К социально нейтральным мотивам и целям убийства следует отнести мотивы ревности, мести, не связанной с правомерными действиями потерпевшего, зависти, личной неприязни, мотивы стыда и страха (например, при убийстве матерью новорожденного ребенка).

К социально отрицательным мотивам и целям убийства относятся:

корыстные побуждения (материальная потребность ничтожна в сравнении с человеческой жизнью);

хулиганские побуждения (потребность в самоутверждении, которая характерна для таких побуждений, ничтожна в сравнении с человеческой жизнью);

цель — облегчить (результат создает условия для причинения вреда иным общественным отношения, которые нарушаются другим преступлением) или скрыть другое преступление (результат причиняет вред общественным отношениям по привлечению виновного к ответственности);

мотивы мести за правомерные действия потерпевшего (потребность противоречит существующей в обществе ценности и верховенства права и закона) и цель — воспрепятствовать осуществлению такой деятельности (результат причиняет вред отношениям по осуществлению правомерной деятельности), в том числе связанные с осуществлением служебной деятельности или выполнением общественного долга;

мотив кровной мести (потребность противоречит правовым отношениям в сфере правосудия);

мотивы политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды, мотивы ненависти или вражды в отношении какойлибо социальной группы (потребность противоречит правовому принципу равенства);

цель использования органов или тканей потерпевшего (результат может нарушать правоотношения в медицинской сфере, а также может быть ничтожен в сравнении с жизнью потерпевшего).

Возможность оценки мотивов и целей на предмет взаимоисключаемости позволяет выделить взаимоисключающие и совместимые мотивы убийства, а также взаимоисключающие и совместимые цели убийства. Некоторые мотивы и цели могут исключать существование других мотивов и целей, и наоборот. Такие мотивы могут быть как основными, так и второстепенными. Например, к взаимоисключающим мотивам и целям убийства относятся:

мотив и цель защиты правоохраняемых объектов и хулиганские побуждения;

цель задержания лица, совершившего преступление, для доставления в органы власти и пресечения совершения новых преступлений и цель самосуда.

Как ранее уже отмечалось, у человека одновременно существует множество различных потребностей. Некоторые из них, при наличии определенных объективных и субъективных предпосылок, становятся основой для формирования мотивов поведения.

Как писал Б. С. Волков, «чем сложнее деятельность, тем сложнее бывают мотивы, и чем дальше по времени отстоит совершенное преступление от возникшего намерения, тем больше появляется побуждений, дополняющих основной мотив». В. Н. Кудрявцев также отмечал сложность процесса мотивации и возможность существования нескольких мотивов преступного деяния.

С точки зрения психологии и уголовного права среди таких мотивов Б. С. Волков выделял главные, основные мотивы, определяющие смысл и содержание совершаемых действий, и второстепенные мотивы, побочные. Поведение характеризуется иерархической соподчиненностью мотивов, благодаря которой оно приобретает логический смысл и целевую направленность.

На наш взгляд, такой подход вполне обоснован, т.к. на формирование цели (содержательной стороны) один из мотивов оказывает большее влияние, чем другие, если они существуют, и, в этом случае, он и будет являться основным. Кроме того, как справедливо отмечал Б. С. Волков, временной фактор при возникновении разных мотивов одного поведенческого акта также приводит к обособлению главного мотива. Мотивы могут находиться в различных отношениях между собой. Они усиливают или ослабляют друг друга, порой вступают в противоречие.

Наличие одного доминирующего мотива исключает наличие других мотивов как основных, но не исключает — второстепенных, т. е. применительно к конкретному преступлению основное побуждение исключает доминирующий характер всех других побуждений. Взаимоисключающие мотивы и цели исключают существование друг друга как в качестве основных, так и второстепенных.

Мотивы, которые могут сосуществовать в одном преступлении, являются конкурирующими, то есть среди них необходимо устанавливать основной.

Целей преступления также может быть несколько применительно к одному деянию. Они могут не совпадать по уровню постановки, но также возможно одновременное существование и нескольких целей, частично пересекающихся по содержанию. С одной стороны, мотив может не совпадать с целью (т.е. один мотив может определять достижение разных целей); с другой стороны, цель может расходиться с мотивами (т.е. стремление к достижению одной цели может определяться разными мотивами).

Согласно преобладающей в теории и практике уголовного права концепции решения проблемы конкуренции мотивов, квалификация действий виновного при полимотивации преступления может осуществляться только по доминирующему мотиву. При отсутствии квалификационного значения конкретных мотивов необходимость выявления доминирующего также признается в науке. Например, С. В. Бородин полагал, что в случаях, когда убийство совершено при наличии нескольких мотивов, которые могут «соседствовать» в одном преступлении, например, мести и ревности, следователи и суд обязаны выявить доминирующий мотив и указать определенно, по какому мотиву совершенно преступление.

Однако существует и иная позиция, согласно которой в одном преступлении могут сосуществовать два (или более) равнозначных мотива, среди которых отсутствует доминирующий (основной), поэтому все конкурирующие мотивы должны найти отражение в квалификации преступления. Например, Л. А. Андреева отмечает, что если несколько мотивов были в равной степени определяющими поведение убийцы, то всем мотивам должна быть дана юридическая оценка1. Как отмечает Т. Сабитов, концепция равнозначности мотивов в большей степени соответствует принципу полноты квалификации преступлений. Такой подход обоснованно критикуется в науке уголовного права.

Более убедительной представляется позиция об учете при квалификации единственного доминирующего мотива. Допущение существования нескольких доминирующих или равнозначных мотивов в действиях человека при совершении преступления привело бы к противоречивому выводу — о наличии нескольких целей, способов и средств их реализации в одном преступлении, что практически невозможно. Мотивы разнообразны, еще более разнообразны цели преступлений. В большинстве случаев они имеют разное содержание, силу, способность актуализироваться и другие характеристики, а значит должны иметь средства, орудия, способы, исключающие друг друга. В свою очередь, мотивы и цели, не учтенные при квалификации преступлений, не теряют своего значения и могут быть учтены при назначении наказания и решении иных уголовно-правовых вопросов.

I. Нормативно-правовые акты.

Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.

12.1993) // Российская газета, № 7, 21.

01.2009.

Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.

06.1996 № 63-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 1996. № 25. Ст. 2954; 2012. №.

10. Ст. 1166.

II. Учебные пособия.

Брайнин Я. М. Уголовная ответственность и ее основание в советском уголовном праве, изд. «Юридическая литература», М., 1963. — 275 с.

Дагель П.С., Котов Д. П. Субъективная сторона преступления и её установление. Изд. Воронежского университета. Воронеж. 1974. — 243 с.

Лунеев В. В. Субъективное вменение. М.: Спартак. 2000. — 70 с.

Рарог А. И. Квалификация преступлений по субъективным признакам. — СПб.: Издательство «Юридический центр Пресс». 2002. — 304 с.

Харазишвили Б. В. Вопросы мотива поведения преступника в советском праве. — Тбилиси: Цодна, 1963. — 288 c.

III. Научные статьи.

Васяев Д.В. О видах мотивов и целей преступления (на примере мотивов и целей убийств) // Вестник Волжского университета им. В. Н. Татищева. 2014. № 1 (80). С. 42−50.

Видякин В.В., Фокин М. С. Уголовно-правовое значение мотива при квалификации преступления // Вестник Омского университета. — Омск: Изд-во ОмГУ, 2012. № 2 (31). С. 207−209.

Дагель П. Уголовно-правовое значение мотива и цели преступления // Социалистическаязаконность.

1969. № 5. С.41−45.

Еникеев М.И. Психолого-юридическая сущность вины // // Советское государство и право.

1989. № 12. С. 76−82.

Кудрявцев, В. Н. Криминальная мотивация. — М.: Наука, -1986. — 1004 c.

Леонтьев А. Н. Очерк теории аффективности//Психологический журнал. 2004.

Том 25. № 4. С. 74−88.

Лукашева Е. А. Мотивы поведения человека в правовой сфере // Советское государство и право. 1972. № 8. С. 24.

Петин И. А. Психические эмоциональные состояния как фактор его взаимодействия со средой// Юридическая психология. 2008. № 3. С. 17−19.

Фельдштейн Г. С. Учение о формах виновности в уголовном праве: Исслед. Г. С. Фельдштейна — Москва: тип. т-ва.

В. Чичерин, 1902. — XII, С. 59. Элекстронный ресурс:

http://www.knigafund.ru.

Чуприкова Н. И. Психика и предмет психологии в свете достижений современной нейронауки // Вопросы психологии. 2004. № 2. С. 104−118.

Чуприкова Н. И. Психика и предмет психологии в свете достижений современной нейронауки // Вопросы психологии. 2004. № 2. С. 104−118.

Уголовный кодекс РФ от 13.

06.1996 N 63-ФЗ. — ст. 14 //Собрание законодательства РФ, 17.

06.1996, № 25, ст. 2954. // www.consultant.ru/popular/ukrf/.

http://www.consultant.ru/popular/ukrf/.

Ст. 63 Уголовный кодекс РФ от 13.

06.1996 N 63-ФЗ. — ст. 14 //Собрание законодательства РФ, 17.

06.1996, № 25, ст. 2954. // www.consultant.ru/popular/ukrf/.

http://www.consultant.ru/popular/ukrf/.

Ст. 63 Уголовный кодекс РФ от 13.

06.1996 N 63-ФЗ. — ст. 14 //Собрание законодательства РФ, 17.

06.1996, № 25, ст. 2954. // www.consultant.ru/popular/ukrf/.

http://www.consultant.ru/popular/ukrf/.

Лукашева Е. А. Мотивы поведения человека в правовой сфере // Советское государство и право. 1972. № 8 С. 24.

Харазишвили Б. В. Вопросы мотива поведения и преступления // Советское право. — Тбилиси, 1963. С. 4; Еникеев М. И. Психолого-юридическая сущность вины // Советское государство и право.

1989. № 12. С. 78.

Дагель П. Уголовно-правовое значение мотива и цели преступления // Социалистическаязаконность.

1969. № 5. С.41−45.

Видякин В.В., Фокин М. С. Уголовно-правовое значение мотива при квалификации преступления // Вестник Омского университета. — Омск: Изд-во ОмГУ, 2012. № 2 (31). С. 207−209.

Лукашева Е. А. Мотивы поведения человека в правовой сфере // Советское государство и право.

1972. № 8. С. 24.

Брайнин Я. М. Уголовная ответственность и ее основания в советском уголовном праве. — М., 1963. С. 231.

Криминальная мотивация / отв. ред. В. Н. Кудрявцев. — М., 1986. С. 802.

Васяев Д.В. О видах мотивов и целей преступления (на примере мотивов и целей убийств) // Вестник Волжского университета им. В. Н. Татищева. 2014. № 1 (80). С. 42−50.

Фельдштейн Г. С. Учение о формах виновности в уголовном праве: Исслед. Г.

С. Фельдштейна — Москва: тип. т-ва В. Чичерин, 1902. — XII, С. 59.

Элекстронный ресурс:

http://www.knigafund.ru.

Петин И. А. Психические эмоциональные состояния как фактор его взаимодействия со средой// Юридическая психология. 2008. № 3. С. 18.

Дагель П. С., Котов Д. П. Субъективная сторона преступления и её установление.

Изд. Воронежского университета. Воронеж. 1974. С. 44.

Рарог А. И. Квалификация преступлений по субъективным признакам. — СПб.: Издательство «Юридический центр Пресс». 2002. С. 59.

Лунеев В. В. Субъективное вменение. — М.: Спартак. 2000. С. 66, 3,4, 15.

Леонтьев А. Н. Очерк теории аффективности//Психологический журнал. 2004.

Том 25. № 4. С. 88.