Денисьевский цикл. 
История русской литературы XIX века

Лирическая тема пагубности «рокового поединка», жертвой которого оказывается женщина, проходит через все творчество Тютчева, образуя своеобразный цикл, вошедший в историю литературы как «Денисьевский цикл». Образ Е. А. Денисьевой, прожившей недолгую и не очень счастливую жизнь, остался жить в стихотворных строчках «смерти вопреки». В поздней любовной лирике Тютчева отозвались тревожные мотивы стихотворения «Два голоса» (1850), которое можно рассматривать как своеобразный смысловой ключ к его лирике 1850- 1870-х гг. Все чаще будет звучат в творчестве поэта мотив борьбы, боя трагического, «рокового», «неравного». Эту поэтическую формулу мы встретим в самых различных стихотворениях «Денисьевского цикла»: «О, как убийственно мы любим» (1851), «Предопределение» (1851- 1852), «Не говори, меня он, как и прежде, любит» (1851−1852). Мотивы опустошенного святилища, разрушенного храма объединяют эти стихотворения. Поэт очень тяжело переживал смерть Денисьевой: " Жизнь, как подстреленная птица. // Подняться хочет — и не может…" («О этот юг, О эта Ницца…»). В стихах «Денисьевского цикла» особенно часто встречаются характерные строки, начинающиеся горьким восклицанием «О!», которое задает тон отчаяния всему стихотворению.

" Денисьевский цикл" можно рассматривать как своеобразный «роман в стихах». Он имеет свое начало, развитие, кульминацию и развязку, так как является художественным воплощением острейшего внутреннего конфликта, осложненного конфликтом внешним. «Роковой поединок» любящих сердец, их «борьба неравная» усилена трагическим положением влюбленных в свете, который осуждает «беззаконное» чувство лицемерной моралью. Определение цикла как «романа в стихах» возможно в силу его определенной замкнутости, сюжетной законченности отдельных частей. Одно из первых стихотворений цикла " Не раз ты слышала признанье…" представляет собой своеобразную экспозицию характеров лирических героев, воссоздает жизненную ситуацию, предваряющую начало конфликта. Завершающим цикл стихотворением можно считать «Две силы есть — две роковые силы…». Характерно, что начинается рассказ о любви с глубоко личного, интимного произведения, а завершается гневной инвективой в адрес общества.

Вступая в своеобразный спор с господствующими общественными мнениями и нравственными нормами, поэт касается сложного вопроса о «вине» человека, нарушившего их. Тютчев ставит эту проблему в цикле и разрешает ее в том же ключе, что и Л. II. Толстой в «Анне Карениной». Анна у Толстого — женщина, «потерявшая себя, но не виноватая». Чувство героини Тютчева («Две силы есть…») также «беззаконно», но не с точки зрения автора, а с точки зрения «толпы»: " Таков уж свет: он там бесчеловечней, // Где человечно-искренней вина" .

В процессе развития лирической темы образ «вины» постепенно конкретизируется: вначале несколько отвлеченный, в финале он приобретает вполне законченный облик: " Личиною чела не прикрывает, // И не дает принизиться челу" . Одно из наиболее характерных в этом отношении стихотворений — " О, как убийственно мы любим" . В открывающей и завершающей стихотворение строфах говорится о неизбывной вине самого человека, чувства которого по природе своей разрушительны. В это композиционное кольцо заключена история любви, образ чувства, переживаемого на разных стадиях взаимоотношений лирического героя и героини. Стихотворение эго не по-тютчевски объемно, и по своему внутреннему содержанию является романтической историей любви, оскверненной «толпой». Однако лирический герой не снимает с себя всей полноты ответственности за гибель возлюбленной: он предельно искренен перед самим собой, что передано в развернутом монологе, построенном на сочетании различных ритмических рисунков. Взволнованность героя выражена повторами риторических вопросов (" Что уцелело от нея?", «И что теперь? И где все это?», «И что ж… как пепл сберечь ей удалось?» ), незавершенностью нескольких синтаксических конструкций (" Ты говорил: она моя…", «Ей оставались воспоминанья… «, «Очарование ушло…» ). Образ любящей женщины в этом стихотворении создан по принципу внутреннего психологического портрета: поэт стремится увидеть в облике героини то, что составляет сущность ее душевного переживания:

Куда ланит девались розы, Улыбка уст и блеск очей?

Все опалили, выжгли слезы Горючей влагою своей.

Однако несмотря на то что любовь несет в себе опасность разрушения, поэт воспринимает ее как счастье, которое дается ие каждому. Очень часто эти настроения воплощаются в стихотворениях «пейзажного» характера, где развитие лирической темы обозначено изображением кризисных состояний природы. В стихотворениях «Весенняя гроза», «Как весел грохот летних бурь», «Весенние воды» развязки напряженных психологических конфликтов соотнесены с разрешением природных явлений — грозы, бури. Психологический параллелизм — один из излюбленных приемов Тютчева-лирика.

Последние девять лет жизни Тютчева были омрачены многими потерями. Уходят из жизни его мать, брат, четверо детей. В письме к Я. П. Полонскому, другу и сослуживцу, Тютчев писал: «…не живется — не живется — не живется…» Тютчев ошибался, полагая, что время принесет с собой забвение его чувств и дум:

В наш век стихи живут два-три мгновенья.

Родились утром, к вечеру умрут.

О чем же хлопотать? Рука забвенья Как раз свершит свой корректурный труд.

Время оказалось не властно над его поэзией. Безусловно, читать Тютчева нелегко, его стихи требуют от читателя определенной культуры чувства и мысли. Современник поэта Фет писал в статье, посвященной Тютчеву: «Тем больше чести народу, к которому поэт обращается с такими высокими требованиями. Теперь за нами очередь оправдать его тайные надежды» .