Виды коммуникации как социальные коммуникативные подсистемы

Характеристики различных способов передачи информации

Система: множество взаимосвязанных элементов, каждый из которых связан прямо или косвенно с каждым другим элементом.

Рассел Акофф, Фредерик Эмери.

О целеустремленных системах Из предыдущей главы стало понятно, что на коммуникативные процессы, динамически происходившие в социальном организме, можно взглянуть как на все более усложняющуюся систему управления в обществе. Усложнялась сама структура субъектов, участвующих с помощью генерирования информации о том, что полезно, нужно и эффективно для общества, в решении задач по обеспечению устойчивости социального организма, по выработке стратегии и тактики его развития. Исчезновение монополии на истину, на толкование того, что такое хорошо и что такое плохо, означало исчезновение монополии на власть. В этом состояла динамика человеческой цивилизации, осознавшей таким образом, что демократия — когда массы подключаются к решению вышеозначенных вопросов — не идеальный способ правления, но наилучший из имеющихся (по Черчиллю)^[1].

Теперь следует обсудить способы передачи информации, которые мы упоминали в первой главе, по существу.

Традиционное и дистанционное общение здесь будут предельно широкими категориями, нуждающимися в расшифровке и пояснениях. Первое из них — традиционное общение — обычно связывается с передачей информации из уст в уста, способ отнюдь не исчезнувший и в наше время. Определим для него сферу применения — это межличностная коммуникация, коммуникация в неформальной группе, в семье, между влюбленными и т. д.

Ясно, что за пределами этих ситуаций существует большая область, где тоже пользуются такой передачей информации: разговор босса и подчиненного обходится, как правило, без громкоговорителя, хотя и может осуществляться на повышенных тонах. В то же время сегодня и любовную записку можно отправить адресату, воспользовавшись услугами Интернета. Значит, оппозиция коммуникации из уст в уста — дистанционное общение — нуждается, как минимум, в дополнении: между кем осуществляется такая коммуникация. Противопоставление любовного разговора и сугубо ведомственных отношений между боссом и подчиненным как нельзя лучше годится для обозначения их различий: для первой ситуации мы оставим определение межличностной коммуникации, а вторую назовем специальной коммуникацией.

Соответственно, традиционная коммуникация подразделяется:

• 1) на межличностную;
• 2) специальную (вариантов тут много, и мы еще к этому вернемся).

Дистанционная коммуникация может быть:

• 1) межличностной;
• 2) специальной;
• 3) массовой.

Более конкретное обсуждение этих трех видов коммуникации можно начать с цитаты из работы известного российского социолога Ю. А. Левады, который одним из первых в нашей стране начал исследование социальной коммуникации: «Существует странная иллюзия, что все коммуникации, в которых живет человек, это и есть система массовых коммуникаций. Это иллюзия о том, что существует телечеловек, радиочеловек, газетный человек. Это неверно. Человек живет действительно в системе человеческих коммуникаций, но эта система сложна и более фундаментальна, чем вся массовая коммуникация, развитая до предела. Мне хочется подчеркнуть, что никогда человек не может не только жить, но и базироваться на системе оперативных массовых коммуникаций. Ему нужны для жизни и воспитание, и обучение, и личное общение, и многое другое»^[2].

Межличностная коммуникация по своему содержанию — это, как правило, частная, касающаяся только собеседников, информация. Тем не менее надо учитывать, что нет тем, которые бы не могли существовать в этом, казалось бы, частном информационном канале. Мы уже говорили, что общество является саморегулирующейся системой, в которой всегда существует некая синкретичность функций. Так и в этом случае. Мы еще будем говорить, что даже если человек не включен в каналы массовой коммуникации, информация оттуда может проникать в частную жизнь как раз через межличностную коммуникацию. Но необходимо условие — чтобы тема входила в круг интересов людей.

Политологи бьют тревогу: политика все реже становится темой разговоров между друзьями и родственниками: доля тех, кто не обсуждает подобные вопросы в своем кругу, возросла с 28 до 36%. «Это разительный контраст с эпохой перестройки, когда политические новости становились предметом жарких споров на кухне, а Съезд народных депутатов смотрели так же, как бразильский сериал» , — говорят они^[3]. Народ теряет интерес к политике. По данным Левада-центра, цифра тех, кого политика интересует в малой степени или совершенно не интересует, в 2012 г. составила 52% граждан^[4].

Кроме особой темы межличностная коммуникация подразумевает:

• — более или менее равноправные отношения (любовная пара, семья и т. д.);
• — ограниченное число общающихся (как одновременно, так и в пространстве). Группа в 7−8 человек может организовать междусобойчик; если людей будет больше, то эта масса скорее разобьется на атомарные подгруппы^[5]. Эта идеология работает даже в таких социологических процедурах, как фокус-группы. Они проводятся, когда группа, собранная по тому или другому, но равному основанию, инициируется на обсуждение одной идеи, реакции, непосредственного впечатления: размеры ее базируются на вышеуказанных основаниях. Да и мы в своей конкретной жизни едва ли можем набрать больше такого количества людей, с которыми бы мы поддерживали неформальные, доверительные отношения (игра в карты, застолье);
• — сильную эмоциональную составляющую в содержании общения. Это всегда обмен помимо смысла еще и эмоциями, которые иногда едва ли не главное в этом общении^[6]; важность обмена эмоциями настолько велика, что иногда он происходит в ущерб обмену смыслами, часто противореча им. Когда один из любящей пары говорит «Убью тебя!», «Противное создание!», другой воспринимает (и часто не ошибается) как высшее проявление нежности;
• — происходит согласование, притирка, проверка на адекватность эмоций, ценностей. Фраза «Ты меня уважаешь?» при всей своей анекдотичности — своеобразный тест на доверительность отношений. Доверительные отношения и совпадение эмоциональных и ценностных стандартов приводят к тому, что это питательная среда для распространения слухов и сплетен; здесь информация не проверяется, ей безоговорочно доверяют^[7];
• — велика роль личностных характеристик (воли, темперамента, авторитета); здесь рождаются репутации «души общества», «своего парня», т. е. при всей равноправности отношений здесь есть место лидеру, и эта фигура весьма важна в процессе согласования эмоций, мнений, оценок; здесь же зачастую рождается роль «лидера мнений», хотя социологическое наполнение этого понятия нуждается в специальном разговоре, и он у нас еще возникнет — это наша проблематика;
• — сильная связь между участниками, обязательность отношений, здесь близко расстояние от любви до ненависти, здесь несогласие по малому поводу воспринимается как личное предательство и т. д.^[8]

Интересны чисто исторические примеры, которые являются пограничными формами межличностной и специальной коммуникации. Вспомним салоны как форму времяпрепровождения элит на всем европейском пространстве: туда чужаков не пускали, пропуск же туда означал многое — чужак становился своим, его пускали в свой круг^[9]. Классическая русская и европейская литература полна примеров о своеобразии коммуникации в рамках таких видов общения. Но этот же пример говорит о том, что такое общение становилось полифункциональным. Например, московскому и петербургскому высшему обществу такие формы взаимоотношений заменяли собой самые свежие газеты и, наоборот (такие примеры есть у Бальзака), содержание таких бесед оказывалось вполне годным для газет, которые к тому времени становились фактом общественной жизни. Стендалю принадлежит такая характеристика парижских салопов: «Врач, художник, депутат посещают парижские салоны, во-первых, ради карьеры и интриг; во-вторых, там можно узнать новости; в-третьих, люди, живущие в большом городе, имеющем свыше полумиллиона жителей, поневоле бывают не так глупы и злы»^[10]. Он же говорит о полифункциональности театра — тоже своеобразного салона в Милане XIX в.: «Театр Скала — это салон, где бывает весь город. В каждой ложе я нахожу пять-шесть знакомых и начинается беседа, как в гостиной»^[11].

Интересный пример найден в газетном материале: «В конце XIV — начале XV веков… городские цирюльники открывали на дому первые парикмахерские, заменявшие собой целые информационные агентства. Во время бритья сообщались самые важные новости, распространялись великосветские сплетни, сводились счеты с политическими противниками»^[12].

Конечно, сегодня, с учетом всего, что можно сказать о блогах (о них пойдет речь в следующем параграфе), понятна условность деления коммуникации на межличностную и массовую. Так, сейчас уже оперируют понятием социальных медиа. Это сайты, информационным наполнением которых (и потреблением) занимаются сами пользователи. Такую модель называют UGC — user generated content. UGC-сайтами являются блоги микроблог-платформы, фотои видеохостинги, социальные сети, форумы, сервисы закладок и знакомств^[13]. Это сайты, в которых во главе угла стоит не контент, создаваемый пользователем, а пользователь, создающий контент, а также социальные связи с другими пользователями. В этот список входят «ВКонтакте», «Одноклассники», Facebook, МуSpace и т. д. Социальные медиа — объективная реальность. И то, что раньше существовало в виде личных разговоров и пересудов, теперь навсегда осело в виде индексируемых поисковиками рассказов. Чтобы представить масштабы проникновения социальных медиа в нашу жизнь, обратимся к цифрам, приведенным в только что цитированной статье. 2/3 мировой аудитории Интернета пользуются социальными сетями. В мире создано более 133 млн блогов. Россия — самый быстрорастущий рынок в области социальных медиа. В среднем каждый российский пользователь проводит в них 6,6 часа в месяц — это больше, чем в США, Германии или Великобритании. Согласно исследованию, проведенному агентством ROSE совместно с HeadHunter, 89% российских пользователей имеют аккаунты в социальных сетях, более половины посещают блоги ежедневно^[14].

Модель специальной коммуникации лучше обсуждать на «чистых» ее случаях, а таковыми являются общение проповедника со своей паствой, общение командира воинского подразделения и его подчиненных, да и вышеупомянутое «общение» босса и подчиненного.

В специальной коммуникации принципиально другой расклад сил:

• — преимущественно иерархические отношения;
• — отчетливо выраженная разница в статусах общающихся, причем всегда Коммуникатор более высокого статуса, чем Аудитория. Этот статус может быть формальным, как в армии, или он — в высокой профессионализации деятельности, как в театре, в школе, в ходе публичного выступления политика в рамках предвыборной кампании. Отсюда пространственное закрепление этих отношений — вспомним мизансцену офиса начальника, амвон в церкви, сцена и зрительный зал в театре, стол учителя в классе; попытки изменить стиль общения, отношений, как правило, начинаются со слома этой чисто пространственной мизансцены: расположение мест учителя и учеников в американских колледжах, попытки некоторых театральных режиссеров разместить аудиторию на подмостках сцены, помещение рабочего места босса в некоторых промышленных корпорациях в офисах с большим количеством клерков;
• — однонаправленность потока информации, практическое отсутствие обратной связи (даже если вы с чем-то не согласны в постановке спектакля, дискуссии с актерами не состоится — максимум, что вы сможете сделать, это засвистеть или, наоборот, закричать «браво» , — сцена остается все той же трибуной проповедника);
• — четко распределены роли: одна сторона чаще всего Коммуникатор, другая — Аудитория; один говорит, другой почти всегда слушает (вспомним, как меняется мизансцена этих отношений, когда осуществляется исповедь в лоне католической церкви);
• — никакой конверсии информации. Идеальный в этом смысле пример с армией или движение информации в другой формальной организации: информация должна идти по вертикали без малейшего изменения, такое движение по большому счету является основой функционирования этой системы; отсюда чаще всего повелительное наклонение со стороны Коммуникатора — не рассуждать, а выполнять или, как минимум, передавать неискаженной вашими мнениями исходную информацию^[15];
• — в самой информации: сильная прагматическая составляющая «Сделай так!» — для армии, «Думай так!» — для церкви, «Разделяй мои взгляды и проголосуй за меня!» — в политике, «Выучи от сих до сих» — в школе, т. е. все то же согласование, но, прежде всего, действий, ценностей корпорации, конфессии, политического движения. Тем не менее совсем без эмоций обойтись нельзя: в некоторых видах такой коммуникации, например в искусстве, они просто преобладают. При всех деловых отношениях в корпорации умные специалисты по связям с общественностью советуют вешать в спортзалах резиновое чучело босса для отработки боксерских ударов^[16], при всей армейской дисциплине военная ситуация сразу обнаруживает нехватку эмоций и тогда в ход идут специальные пропагандистские мероприятия вроде тех, которые обнаружил в своем исследовании прессы во время Первой мировой войны социолог Г. Лассвелл^[17];
• — никакого обмена эмоциями, это чаще всего уставные, корпоративные, должностные отношения в рамках корпоративной морали;
• — максимальная зарегулированность отношений, они ритуализированы, стереотипизированы; деловые отношения, например, имеют этикет, отточенный до мельчайших деталей;
• — по большей части такое общение носит публичный характер: учитель в школе, пресс-конференция в рамках связей с общественностью.

Тем не менее роль персональных характеристик Коммуникатора в этих специальных коммуникациях остается очень большой, и это роднит специальные и межличностные коммуникации. Забвение этого грозит специальным (иногда сугубо ведомственным) коммуникациям серьезными дисфункциями. Это было осознано уже в начале XX в. с развитием индустриальной социологии, с появлением теории человеческих отношений в бизнесе, на производстве. По мере профессионального становления служб по связям с общественностью эта проблематика стала предметом внимания во всех деловых сферах.

Начало индустриальной социологии связывается с экспериментом под руководством Э. Мэйо в 1927—1939 гг. Среди историков социологии даже распространено мнение, что индустриальная социология там и закончилась, поскольку все исследования в этой области до настоящего времени как в США, так и в других развитых странах не добавили ничего принципиально нового к концепции, которая была сформулирована Мэйо в 1928 г. Он был приглашен на заводы фирмы «Вестерн электрик» для поиска путей к повышению производительности труда^[18]. Выделили группу из шести девушек. Их убедили, что опыт нужен для общества, для науки и приведет к улучшению условий труда на всем предприятии. Несколько лет в этой группе меняли различные факторы рабочего дня, временами выдавали бесплатное питание. Наблюдатели фиксировали малейшие изменения поведения, записывали разговоры работниц, фиксировали кровяное давление. После двух с половиной лет производительность труда каждой работницы выросла в среднем на 40%. Тогда внезапно отменили все льготы: сокращенное время работы, дополнительные перерывы и др. Выработка по-прежнему оставалась высокой. Психологи сделали вывод, что решающее значение в итоге имело то, что в группе и вокруг нее возникли особенные, весьма необычные отношения между людьми. Работницы образовали сплоченный коллектив, так называемую неформальную группу. Девушки стали гордиться своей принадлежностью к группе. В конце концов, как утверждали психологи, работницы почувствовали себя не винтиками машины, а участниками эксперимента, сотрудниками ученых.

Так родилась теория человеческих отношений на производстве. В центр был поставлен человеческий фактор, и он сыграл решающую роль в деле повышения производительности труда.

• [1] Правда, Ж. Ж. Руссо, которого перефразировал У. Черчилль, говорил так: «Во все времена много спорили о том, которая из форм правления наилучшая, того не принимая во внимание, что каждая из них наилучшая в одних случаях и худшая в прочих». Руссо Ж. Ж. Об общественном договоре. Трактаты. М.: КАНОН-пресс, Кучково поле, 1998.
• [2] Левада Ю. А. Выступление на встрече социологов в Каэрику // Материалы встречи социологов «Методологические проблемы исследования массовой коммуникации» Каэрику-1966. Тарту, 1967. С. 179−180. Мы увидим, что многие из перечисленных функций социальной коммуникации, именно в силу их важности для человека, взяла па себя массовая коммуникация.
• [3] Матвеева А. Никудышные политики. Россияне верят только президенту // РБК daily. 2007. 28 марта. С. 2.
• [4] Общественное мнение — 2012. Ежегодник. Аналитический центр Юрия Левады. 2012. С. 29.
• [5] Из передачи о музее И. Капта в Калининграде: у Канта был гостевой сервиз на 6 персон. Он считал, что застолье, где больше 6 человек, — уже митинг. ТВЦ, 2 июня 2004. Найдем пример и из русской культуры. У Баратынского есть стихотворение «Обеды»: «Я не люблю хвастливые обеды, Где сто обжор, не ведая беседы, Жуют и спят. К чему такой содом? Хотите ли, чтоб ум, воображенье Привел обед в счастливое броженье, Чтоб дух играл с играющим вином, Как знатоки Эллады завещали? Старайтеся, чтоб гости за столом, Не менее харит своим числом, Числа камеи у вас не превышали». Примеч, составителя: в мифологии харит было трое, а камен — девять, (см.: Баратынский Е. А. Стихотворения и поэмы. М.: Детская литература, 1975. С. 122).
• [6] У известного социолога М. Вебера находим такие слова: «В случае эротических или вообще аффективных отношений (например, основанных на уважении) возможность рациональной формулировки предполагаемого смыслового содержания значительно меньше, чем, скажем, при заключении делового контракта» (Вебер М. Избранные произведения. М.: Прогресс, 1990. С. 633).
• [7] Исследование слухов показало, что слухи и сплетни всегда касаются ближайших друзей и ближайшего окружения: это утверждают 85% опрошенных. Авторы делают вывод, что этот вид коммуникации помогает членам группы прояснить и усилить социальные нормы в группе (Carey В. Heard the Latest News? Gossip Has a Purpose // The New York Times — Известия: Дайджест мировых СМИ. 2005. 29 авг.).
• [8] Ю. А. Левада приводил в своих лекциях пример из повести «Мост», где описываются отношения в малой группе, чем практически стало формальное объединение — взвод солдат фашистской армии на пороге окончания войны: когда формально было уже объявлено о капитуляции, личные привязанности и сильные личные обязательства привели к тому, что эта группа продолжала сражаться.
• [9] В статье, комментирующей письма Пушкина к жене, автор приводит информацию, что «пушкинская переписка приходится на тот короткий в истории литературы период, когда частное письмо воспринималось современниками как явление литературы. Письма ходили по рукам, копировались, часто разбирались в ответных письмах». В свете наших рассуждений о характере межличностного общения в те времена интересна часть письма Пушкина жене от 29 сентября 1835 г. из Михайловского: «Пиши мне также новости политические. Я здесь газет не читаю. Не знаю, что делается на белом свете. Когда будут цари? и не слышно ли чего про войну и т. п.?» (Пушкин А. С. Письма к жене. Ленинград: Наука, 1987. С. 75, 87).
• [10] Стендаль. Прогулки по Риму // Собр. соч. В 12 т. М.: Правда, 1978. Т. К). С. 371.
• [11] Стендаль. Рим, Неаполь и Флоренция. Записки туриста // Собр. соч. В 12 т. М.: Правда, 1978. Т. 9. С. 11. У Карамзина Η. М. находим: «В Лейпциге есть (1789 г. — Л. Ф.) особливые ученые общества, или клубы; там говорят об ученых или политических новостях, судят книги и пр.» (Карамзин Η. М. Письма русского путешественника. М.: Правда, 1980). О Франции — «После обеда бываю в кофейных домах, где всегда множество людей и где рассказываются вести; где рассуждают о французских делах, о декретах Национального собрания, о Неккере, о графе Мирабо и пр.» (там же. С. 226). «Тут видите вы и кофейные домы, первые в Париже, где также все людьми наполнено, где читают вслух газеты и журналы, шумят, спорят, говорят речи и пр.» (там же. С. 309).
• [12] Бриться можно даже каменным топором // Известия. 1996. 8 септ. Перепечатка из журнала «ПМ», Германия.
• [13] См.: Маркетинг в социальных медиа: ликбез для опаздывающих на поезд // CONGRESS daily. 2010. 14 мая.
• [14] См.: Там же.
• [15] В Швеции XVII в. официальная церковь, обеспокоенная вариациями вечных христианских ценностей, появившимися в списках религиозных гимнов «Песни Сиона», предприняла специальное исследование, где по всем правилам современного социологического метода контент-анализа тексты этих гимнов сравнивались с гимнами официальной церкви. См .: Doming К. Quantitative Semantics in 18-th Century Sweden // Public Opinion Quarterly. 1954−1955. Vol. 18. № 4. P. 389−394.
• [16] Статья С. Д. Хардинга и Ф. Дж. Хикспурса «Новые трудовые ценности: теория и практика» (Международный журнал социальных наук, февраль 1996. № 12. С. 79−97.) содержит иллюстрацию «Комната самоконтроля» электронной компании Мацусита, Осака, Япония: «Служащие компании могут избивать кожаное чучело господина Мацуситы, когда они чувствуют себя несчастными или разгневанными на работе» .
• [17] Lasswett Н. Propaganda Technique in the World War. N. Y.: Knopf, 1927. См. также: Holtman R. Napoleonic Propaganda. Lousiana, 1950. Примеры интересной деятельности ставки Кутузова в ходе войны с Наполеоном находим в книге: Листовки Отечественной войны 1812 года. Сб. документов. М.: Издательство АН СССР, 1962.
• [18] См. описание эксперимента в кн.: Эпштейн С. Индустриальная социология в США. М., 1972. Подробный анализ «Школы Мэйо» содержится также в ст.: Mills Ch. The contribution of sociology to studies of industrial relations // Proceedings of First Annual Meeting of Industrial Relations Research Association. Cleveland, Ohio, 1948.