Развитие деловой этики в России

В формировании этических систем России на основании господствующих мировоззренческих установок можно выделить три основных периода: языческий, христианский и светский.

В Древней Руси деловая этика не оформлялась в отдельную отрасль знаний и не фиксировалась в специальных текстах. Этические взгляды на проблемы экономики существовали только в самом общем виде, в контексте норм человеческого общежития. Их зарождение и сущность можно до некоторой степени проследить в древнейших памятниках русской литературы, в фольклорных произведениях.

Этическая система Руси того времени определялась характером языческого мировоззрения. Следует отмстить, что многие писатели и исследователи отмечали высокие нравственные качества наших предков. Так, византийский историк VI в. Прокопий Кесарийский писал: «Эти племена, славяне и анты… издревле живут в народоправстве, и поэтому у них счастье и несчастье в жизни считается общим делом. Честность же и товарищество среди них таковы, что они, совершенно не зная ни кражи, ни обмана, не запирают своих сундуков и ящиков»^[1].

Маврикий Стратег, Адам Бременский, Ибн Руст, Ибн Фадлан и другие путешественники, оставившие записки о посещении славянских земель, единодушны во мнении, что людей более гостеприимных, радушных, доброжелательных, справедливых и деятельных, чем славянские народы, найти трудно.

Суровые природно-климатические условия, определяющие способ хозяйствования, делали славян естественными коллективистами и обусловливали совместные проживание и деятельность как необходимые и единственно возможные формы существования. В этот период российской истории широко развилась общинная помощь. Не только соплеменники всегда могли рассчитывать на поддержку соседей в случае нужды, но и люди чужие. С чужеземцами, пришедшими к славянам с мирными целями, те обращались исключительно заботливо, обеспечивая им помощь и защиту, и даже пленники у славян по прошествии определенного времени получали свободу. Да и само обращение с пленными было более мягким, нежели у других пародов, как видно из произведений посещавших в то время славянские земли путешественников и торговцев.

Можно сделать вывод, что уже в этот ранний период истории у славянских племен деление на «своих» и «чужих» было менее четким, и этика отношений, в частности этика взаимной помощи, распространялась на тех и других более или менее одинаково, конечно, при условии, что «чужие» миролюбивы и не несут угрозы благополучию славянского рода или племени. Даже иноверцы получали равные со славянами права, если «не выставляли напоказ своей христианской веры» (по словам Адама Бременского), т. е. не оскорбляли миропонимания славян, основанного на древней языческой религии.

" Золотое правило этики" было сформулировано русским народом в виде бытующих и ныне пословиц: «Как аукнется, так и откликнется», «Не рой другому яму — сам в нее попадешь», «Не плюй в колодец — пригодится воды напиться» и др.

Вводя в конце X в. на Руси православие, великий киевский князь Владимир более всего заботился о том, чтобы не только буква, но и, главное, дух православия восторжествовали.

Среди выдающихся памятников древнерусской христианской культуры наиболее целостную систему этических воззрений представляет «Поучение Владимира Мономаха» (1099 г.), написанное киевским князем своим детям. Он писал о социальной ответственность и необходимости проявлять неустанную заботу о нищих, убогих, сиротах, вдовах, поддерживать их материально и восстанавливать социальную справедливость, защищая слабых от притеснений сильных. «В особенности же бедных не забывайте… — говорилось в „Поучении“ , — старого чтите как отца, а молодых как братьев… больного навестите». Мономах упоминал и необходимость поддержания деловой репутации: «Говоря что-либо, дурное или хорошее, не клянитесь Богом, не креститесь, ибо нет тебе в этом никакой нужды. Если же вам придется крест целовать братии или кому-либо, то, проверив сердце свое, на чем можете устоять, на том и целуйте, а поцеловав, соблюдайте, чтобы, преступив, не погубить души своей»^[2].

Православная религиозная мораль строго ориентирована на слова Иисуса Христа: «Никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и маммоне» (Матфей 6:24)^[3].

Целью такого рода морали являлось воспитание человека добродетельного, милосердного, совестливого, скромного, уважающего людей и верящего в возможность совершенствования своей души, мира и людей. Именно беспокойство о собственной душе требует от православного христианина оказания помощи ближнему, проявления заботы о нем, свершения добрых дел.

В XV—XVI вв. в Церкви развернулась борьба двух идейных течений — нестяжателей и иосифлян.

Нестяжательство зародилось в монастырях, расположенных к северу от Москвы, в Заволжье. Духовным вождем нестяжателей был Пил Сорский из боярского рода Майковых, который принял монашество в Кирилло-Белозерском монастыре. После недолгого пребывания там он отправился в паломничество на Восток. Вернувшись на родину, Нил основал неподалеку от Кириллова монастыря, на реке Соре, собственную пустынь. Устав пустыни был весьма строп отшельник не должен не только ничего иметь, но и желать, кроме жизненно необходимого. У самого Нила, кроме книг, не было ничего.

Идеологом иосифлянства являлся игумен Волоколамского монастыря Иосиф, из рода бояр Саниных. Приняв монашество в 30-летнем возрасте, он основал монастырь в соответствии со своими представлениями о должном порядке монастырской жизни. С одной стороны, это строгое общежитие, отсутствие индивидуальной собственности, жесткое ограничение в самом необходимом и обязательный труд для всех, но с другой — стремительное обогащение монастыря, причем не столько трудом его насельников, сколько за счет передаваемых ему сел, пашен и угодий. Иосиф был убежден, что экономически мощные монастыри должны служить центрами социальной благотворительности, просвещения, духовного и нравственного влияния в обществе. Прямое столкновение между иосифлянами и нестяжателями произошло на Соборе 1503 г. во время развернувшейся дискуссии о вотчинном владении монастырей. Несмотря на поддержку нестяжателей великим князем Иваном III, иосифлянское большинство не допустило принятия радикальных решений по этому вопросу. Впоследствии, когда царь Петр I использовал накопленные в монастырях средства для перевооружения армии, строительства флота, основания новых городов, всемерно способствовал созданию Российской империи, сама жизнь подтвердила историческую правоту иосифлян.

Митрополит Московский Филарет (Дроздов) в XIX в. дал определение государству как «союзу свободных нравственных существ, соединившихся между собою с пожертвованием частью своей свободы для охранения и утверждения общими силами закона нравственности, который составляет необходимость их бытия»^[4].

Святитель подчеркивал, что «если отцы и начальники семейств, по выражению Апостольскому, свой дом добре правят (1 Тим. 3:4); если в своем комнатном владычестве правильно и верно действуют рассудительно употребляемой властью, опытным словом, добрым примером; если содержат своих домашних в порядке и послушании, вселяют в них страх Божий, любовь к ближним, верность к государю и отечеству, бдительным смотрением охраняют их нравы, то они совершают и в пользу государства служение, которого благие последствия могут простираться даже до потомства»^[5].

Религиозный философ В. С. Соловьев, обосновывал точку зрения, согласно которой бессмертие невозможно без нравственного совершенствования личности, в то же время эгоистическая сущность человека разрушает личность и тормозит социально-экономический прогресс^[6]. Процесс выделения человека из животного мира, преодоления животной сущности происходит в связи с его стремлением не просто жить «по природе», т. е. руководствуясь животными инстинктами, но жить как должно, сообразно совести, которая для человека играет роль закона. Трудность нравственного вопроса, по В. С. Соловьеву, заключается в том, что, во-первых, устанавливаются лишь запреты на то, что делать не следует, но не говорится, что надо делать человеку: «…если даже дать ему положительную форму, например: всем помогай, то и здесь нет никакого положительного указания, что же должно делать, чтобы воистину и действительно помочь всем». Во-вторых, исполнение нравственного закона требует от человека постоянной борьбы с самим собой, со своей сущностью, поскольку сознание долга само по себе еще не гарантирует его выполнения. Свои действия следует согласовывать с евангельскими заповедями, поскольку только этический закон христианства имеет подлинно нравственную сущность.

Светские мыслители XIX в. размышляли над этическими проблемами и вырабатывали взгляды и подходы к проблемам труда и трудовой этики деятельности, направленной на созидание. Человек здесь рассматривается как активный духовно-нравственный субъект хозяйственной деятельности, а сама хозяйственная деятельность не рассматривается автономно, в отрыве от фундаментальных смысложизненных задач.

Так, Н. Г. Чернышевский, исповедуя идею «разумного эгоизма», связывал стремление человека делать добро, приносить пользу с его естественным стремлением к наслаждению. Он считал стремление человека к нравственному совершенствованию, использованию своих духовных качеств во благо людей естественным и наиболее прочным, долговечным и надежным в отношении добра и блага, приносимого окружающим и самому себе.

Ф. М. Достоевский показал в своих произведениях, что этические проблемы невозможно разрешить рационалистически. Свою жизнь писатель фактически превратил в экспериментальную лабораторию для решения нравственных проблем, что позволило выявить неоднозначность природы человека с позиций морали. Сам Достоевский двойственность человеческой природы и нравственную трагедию человека выразил словами: «Дьявол с Богом борется, а поле битвы — сердце человеческое». Но именно от морального выбора человека зависит, что в конечном итоге будет торжествовать в конкретном человеке и в истории в целом Бог или мамона.

Достоевский писал в своем дневнике: «Люди, люди — это самое главное. Люди дороже даже денег. Людей ни на каком рынке не купишь и никакими деньгами, потому что они не продаются и не покупаются, а опять-таки только веками выделываются… человек самостоятельно деловой образуется лишь долгою самостоятельною жизнию нации, вековым многострадальным трудом се» .

Большое значение предпринимательству как высшей степени творчества придавал II. А. Бердяев, который утверждал, что предпринимательство, во-первых, истекает из свободного выбора самого предпринимателя, а во-вторых, направлено к вечности, к вечной истине, вечной красоте и вечной правде. Бизнес — категория временная, его интересуют лишь временные, эмпирические интересы и поэтому целью экономической политики не может быть построение капитализма (так же как и социализма), поскольку и то и другое означают рабство у материальной природы. Предпринимателю, чтобы одухотворить свою деятельность, необходимы сверхчеловеческие ценности. При этом труд его наполняется духовностью и как искупление, и как творчество.

" Безбожное человечество должно прийти к жестокости, к истреблению друг друга, к превращению человека в простое средство. Но есть любовь к человеку в Боге. Она раскрывает и утверждает для вечной жизни лик каждого человека. Только это и есть истинная любовь, любовь христианская. Истинная любовь связана с бессмертием, она и есть ничто иное как утверждение бессмертия, вечной жизни… Настоящая любовь есть утверждение вечности"^[7].

С. Н. Булгаков полагал, что именно хозяйственная деятельность должна быть ориентирована не на погоню за наживой, а па нравственные идеалы аскетизма: «Остается незыблемым, что христианство освободило и реабилитировало всякий труд, особенно хозяйственный, и оно вложило в пего новую душу. В нем родился новый хозяйственный человек, с повой мотивацией труда. Эта мотивация носит в себе черты соединения мироотреченности и мироприятия в этике хозяйственного аскетизма, причем именно это соединение противоположностей в напряженности своей и дает наибольшую энергию аскетического, религиозного и мотивированного труда. Этот свободный аскетический труд есть та духовно-хозяйственная сила, которою утвержден фундамент всей европейской культуры»^[8].

Философ-космист Н. Ф. Федоров считал, что предпринимательство является частью проекта «общего дела», направленного на реализацию высшей задачи человечества — регуляцию природы и конечную победу над смертью — «воскрешение отцов». Сюда не может относиться дающая огромные прибыли индустрия развлечений, погоня за удовлетворением бесконечно возрастающих потребностей, «мануфактура игрушек» и т. д. Перед предпринимателем как Хозяином ставится задача преображения всего космического миропорядка. Этот высший мотив является одновременно и высшим нравственным критерием всей трудовой, хозяйственной деятельности человека. Таким образом, Федоров ставит предпринимательство выше этики, утверждая «супраморальность»^[9].

В целом можно утверждать, что морально-нравственные традиции деловой этики уходят корнями в воззрения древних славян, труды православных богословов и светских философов, причем в сущностной основе подходы и тех и других не противоречат друг другу. Для духовных авторов главное в деловой этике — неукоснительное соблюдение заповедей, и в первую очередь заповеди «возлюби ближнего своего». Такая христианская любовь является основой хозяйственной деятельности, с одной стороны, и залогом посмертного воздаяния за добрые дела — с другой.

Светские авторы при всем различии подходов главным образом поддерживают и продолжают развивать ту же мысль: добро необходимо делать в первую очередь для собственной души, для ее совершенствования. Жить для других — это значит жить для себя, жить в мире со своей душой и совестью, и поэтому делать добрые дела, помогать людям — полезно и рационально. Однако во взглядах светских философов более четко прослеживается мысль о ценности человека. Если для православия человек — это раб Божий, созданный из праха земного и поэтому в первую очередь выполняющий свой долг перед Богом, то для светских философов человек ценен как самостоятельная личность, имеющая право на личное счастье, совершенствование и свободу поступков и выполняющая долг прежде всего перед собой.

В советский период взгляды общества на предпринимательство претерпели значительные изменения. Во-первых, считалось, что в государстве с самым гуманным общественным строем, где ликвидирована частная собственность, в условиях плановой экономики все граждане активно участвуют в строительстве светлого будущего. Во-вторых, необходимо было решать вопрос об эффективном управлении государством и обществом в целом, здесь в качестве примера выступала личность В. И. Ленина, активно боровшегося с так называемым комчванством^[10], бывшего доступным и скромным в быту, но в то же время требовательным руководителем и хорошим организатором. Впоследствии были сформулированы ленинские нормы партийной жизни, которые служили образцом для подражания нескольким поколениям партийных и хозяйственных работников.

В современном обществе в ходе интеграционных процессов, охватывающих постепенно все мировое сообщество, утверждается понимание человека как сложной, интегрированной, целостной личности, тем или иным способом, в большей или меньшей степени занятой в предпринимательстве. Неизбежно происходит постепенная, медленная, фундаментальная переоценка целей современной цивилизации, переосмысление традиционных ценностей. Высшей ценностью общества официально провозглашается человек вне зависимости от его материального достатка, способности к труду, состояния здоровья, образования, интеллектуальных способностей, семейного положения, пола и возраста, расы и национальности, взглядов и убеждений и т. д.

Требования к нравственному облику делового человека и гражданина, основанные на традиционных гуманистических представлениях, включают в себя не только умение вести дела, но и любить людей, бескорыстно творить добро, поскольку это отвечает и общественным, и личностным потребностям, принципу социальной справедливости и гуманизма.

• [1] Цит. по: Седов В. В. Славяне: историко-археологическое исследование. М.: Языки славянской культуры, 2002. С. 13.
• [2] Поучение Владимира Мономаха // Изборник. М.: Художественная литература. 1969. С. 156.
• [3] Слово «маммона» происходит от арамейского слова «богатство» и имеет одинаковый корень с еврейским словом, означающим «то, чему доверяешь», соответственно, нельзя одновременно доверять и деньгам, и Богу.
• [4] Собрание мнений и отзывов Филарета, митрополита Московского и Коломенского по учебным и церковно-государственным вопросам: в 5 т. / под ред. преосвященного Саввы, архиепископа Тверского и Кашинского. СПб., 1885—1888. Т. Доп. С. 7.
• [5] См.: Маслов Н. В. Нравственность народа — источник могущества и богатства государства // Альманах «Глинские чтения». 2009. Январь — июнь.
• [6] Соловьев В. С. Духовные основы жизни. Собр. соч. в 10 т. СПб., 1912. Т. 3. С. 274.
• [7] Бердяев И. Л. Миросозерцание Достоевского. Прага: YMCA-Press, 1923. С. 302.
• [8] Булгаков С. Н. Православие: очерки учения Православной церкви. М.: Терра, 1991. С. 345."
• [9] См.: Федоров И. Ф. Сочинения. М.: Мысль, 1982.
• [10] Комчванство (коммунистическое чванство) — спесь, высокомерие и зазнайство высокопоставленного советского чиновника.