Медиалогика XXI века

Итак, сеть Интернет все больше превращается из средства личных коммуникаций в форму публичной деятельности. Что определяет, по мнению Л. М. Земляновой, пять основных тенденций новой медиалогики:

• 1) увеличение количества доступной информации и ее компактности;
• 2) стирание граней между журнализмом и нежурнализмом;
• 3) растущая разнородность журналистики как профессиональной культуры (технологий, мировоззренческих и иных ментальных составляющих);
• 4) возникновение самобытного символического мира внутри массмедиа;
• 5) уменьшение читающей публики среди аудитории СМИ.

Как нам кажется, в качестве шестой тенденции можно назвать то, что определяет все большую конвергенцию внутри самих традиционных СМИ. Так, все больше средств массовой информации объединяется в холдинги, где наряду с газетами и журналами представлены телеили радиостанции. Сами СМИ обязательно имеют информационные сайты, где «выкладываются» все текстовые материалы, имеется их архив и т. д. Уверен, что и деление студентов-журналистов на будущих газетчиков или телевизионщиков сегодня должно становиться все более условным — все должны в равной степени быть готовыми работать в любой сфере массово-информационной деятельности, включая Интернет и другие технологии по сбору, обработке и периодическому распространению информации.

Вместе с тем декан факультета журналистики МГУ Е. Л. Вартанова отмечает и такую тенденцию: процессы дигитализации и конвергенции СМИ, расширение территории присутствия печатных СМИ за счет интернет-пространств, в частности социальных сетей и блогосферы, сопровождаются «вторжением» непрофессионалов в медиасферу^[1]. Аудитория, пользователи социальных сетей и блогеры, активно создают собственный контент, обмениваются информацией и модерируют дискуссии на общественно значимые темы. Завышенные ожидания с одной стороны и бесконтрольный доступ к информации — с другой повергают сетевую непрофессиональную журналистику, или we-журналистику, в достаточно рыхлое и аморфное состояние. «Во многих странах, в тех же США, популярными блогерами становятся журналисты, не нашедшие себя в редакциях медиакомпаний — формальных структурах медиаиндустрии. Однако в нашей стране профессиональные журналисты чаще всего не уходят в блогеры, последними становятся, скорее, гражданские активисты, самодеятельные авторы и публичные фигуры»^[2].

Но увеличение объемов необходимой для обработки и дальнейшей передачи по различным каналам информации, как справедливо отмечают исследователи, «обусловило не только рост числа СМИ, но и более узкое сегментирование информационных потоков. А это привело в свою очередь к возникновению как целевых форм коммуникации, предназначенных для более узких категорий потребителей, так и к развитию вариантов профессионализации и специализации людей, занятых в медийной сфере»^[3]. Причем «разнообразие особенностей и нужд аудитории порождает огромное количество строго ориентированных изданий и программ, специально обращенных к конкретной аудиторной группе»^[4].

И еще один вывод. Жизнь показала, что в 1960;х гг. споры и противоречия между «физиками» и «лириками» были во многом надуманными. Так и мы считаем, что все большее применение в журналистике компьютерных и многих других новых технологий отнюдь не выхолостит из нее главного — творческого характера нашей профессии. Истинно творческий человек — он в любом виде деятельности и во все века будет востребован.

Вместе с тем социетальность как способ или форма самоидентификации человека включена в последние годы в контекст и многих исследований, но журналистике. Причем их актуализация обусловлена прежде всего феноменом и медиалогикой развития социальной журналистики как особого типа медийной деятельности. Но собственно терминологическая проработка при этом иногда обуславливается лишь методологией теории журналистики. Нам представляется, что при этом значительно сужается поле и продуктивность подобного рода исследований. Так, например, за рубежом существует и получил широкое распространение термин social business. Его использует в том числе один из идеологов нового бизнеса Джеффри Дачис, на основе работ и устных выступлений которого строятся многие дискуссии на тему развития современного информационного общества.

Да и говоря об ответственности прессы, наряду с расширительным определением «социальная» сегодня мы должны иметь в виду возникновение и все большее развитие так называемой корпоративно-инструментальной модели журналистики, при которой СМИ активно используются для реализации корпоративных целей конкурирующих экономических группировок и связанных с ними политических сил. Причем трактовка интенций сторон, а также одних и тех же событий, может быть разделена в СМИ географической границей областей или степенью влияния на общефедеральную прессу.

К тому же содержание термина «социальный» в русском языке перегружено самыми разными ассоциациями и смыслами. Мы будем говорить о совокупности российских социумов, развивающихся как сообщество, акцентируя в том числе внимание и на социумах информационных, т. е. аудитории различных массмедиа.

Выделим при этом несколько основных тенденций развития данного рода социумов, которые можно определить как временно закрытые группы, сформированные на основе прежде всего общих интересов включенных в них людей.

Первая тенденция, конечно же, связана с изменениями в технологиях производства и распространения массовой информации. Но суть в том, что персональные суперкомпьютеры и средства коммуникации становятся доступными не только официально зарегистрированным СМИ, но и отдельным индивидам, по сути — пользователям, но вкупе с возможностями cloud computing — ярко выраженным субъектам информационной деятельности, творчество которых может быть доступно огромному количеству потребителей. Очень популярный в среде IT-специалистов термин cloud computing в узком понимании означает «облачные вычисления» — некие сервисы из Интернета. Если же рассматривать термин более широко, то в настоящее время существует несколько присущих cloud computing характеристик. К ним относятся: предоставление широких возможностей той или иной системы удаленно, сокрытие зачастую ее физической реализации, организация взаимоотношений с системой, но принципу динамического самообслуживания (постоянного самосовершенствования способов создания и трансляции информационных продуктов), донельзя упрощенные варианты оплаты предоставляемых системой услуг и т. д.

Следовательно, поскольку информация распространяется практически с неограниченной скоростью и без каких-либо внешних ограничений, прежде понимаемых как подцензурное творчество, в общественном сознании меняются и сами представления о понятиях конфиденциальности и авторского права на информацию. В представлении массовой аудитории новые сведения и данные должны почти мгновенно становиться общественным достоянием, а бездонные информационные базы — открывать доступ к любым информационным ресурсам отдельным пользователям в любое время. Уже описывавшийся нами феномен WikiLeaks — международного социального сетевого проекта, целью которого была объявлена неотслеживаемая публикация и анализ документов, ставших доступными вследствие утечки информации, породил во всем мире, в том числе в России, своего рода движение за открытость информации. Ведь стать анонимным ее источником может любой, кто ей располагает и пришлет в «редакцию» .

При этом современное расширительное значение термина «редакция» включает в себя как традиционное понимание «редакция СМИ» с указанием фамилий руководителей, фактического адреса — словом, всего того, что необходимо указывать при регистрации, так и нечто весьма абстрактное. К примеру, редакция сайта «Русский WikiLeaks» о себе сообщает только следующие сведения: «Настоящим извещаем вас, что сайт „Русский WikiLeaks“, расположенный по адресу wikileaks-ru.3dn.ru, является публичным, общедоступным ресурсом и открыт для посещения любым лицом, прошедшим формальную регистрацию. Администрация сайта осуществляет управление его работой в полном соответствии с законодательством Российской Федерации. Однако полного контроля иад содержанием сайта не установлено. Каждый зарегистрировавшийся имеет возможность разместить на сервисе сайта любую информацию. Администрация осуждает нарушение авторских прав и по мере возможностей следит за их соблюдением в рамках сайта»^[5].

Не менее важны, па наш взгляд, и общеметодологические подходы, связанные с факторами, изменившими характер технологий творческой деятельности человека. Ведь все больше, допустим, в дизайнерской деятельности СМИ, веб-творчестве предполагается, что для создания оригинальной, современной формы того же печатного издания нужны не столько талант и специальное образование, сколько знание соответствующих компьютерных техник, использование возможностей различных программ, поисковых систем и пр.

При этом необходимо помнить и о факторах, обуславливающих потребление продукции СМИ. Не только теоретики журналистики, но уже и социологи, культурологи здесь выделяют три направления исследований: изучение восприятия, изучение аудитории и исследование социальных границ между слоями общества в их отношении, к примеру, к конкретным произведениям, их авторам и СМИ в целом. С точки зрения исследования массмедиа это, наверное, наиболее изученная в теории проблематика. Хотя семиотический анализ кодирования и декодирования медиатекстов, обнаружение и описание «результативных» смыслов, исследования проблемы влияния СМИ па формирование и развитие субкультур потребителей (особенно молодежных и пользователей сети Интернет) — вряд ли можно определить как исследования, исчерпавшие ресурс открытий, особенно в рекомендательной их части. По мнению зарубежных экспертов, еще с конца прошлого века популярными стали и исследования так называемой «активной аудитории»^[6].

Ведь в России ситуация осложняется еще и тем, что на общемировые процессы в нашей стране накладываются особые процессы. Они обусловлtны как особенностями сегодняшнего социально-политического развития страны, так и социокультурной спецификой отечественных СМИ. Российское общество стало свидетелем появления на развалинах некогда мощной советской системы средств массовой информации и пропаганды (многие, видимо, уже и забыли, а современные студенты и вовсе нс знают, что еще три десятилетия назад аббревиатура СМИП была более привычной, чем СМИ).

Сегодня, хотим мы того или нет, но ситуация такова, что качественно новая система электронных и печатных СМИ России во многом ориентирована на западные образцы. При этом для значительной части населения старшего возраста, привыкшей к формату советских газет и телевидения, новые российские массмедиа оказались непривычными и во многом чуждыми. О том, насколько болезненно осваивается российским обществом современная модель массовой информации, свидетельствует поколенческий раскол внутри даже самого журналистского сообщества.

Однако характерная для информационной эпохи возрастающая открытость, по нашему мнению, не только должна способствовать все большей доступности информации для ее потребителей, т. е. для стихийно образующихся аудиторных групп, но и требует повышения уровня профессионализма современных журналистов. Ведь теперь при создании своих информационных продуктов они должны учитывать как высокую степень информированности реальной и потенциальной аудитории своих СМИ, так и прагматическую направленность их интересов. Ведь в безбрежном море информации человек теперь ищет в первую очередь не только то, что способствует утолению естественного любопытства, как это бывало в условиях дефицита информационных источников, но прежде всего то, что касается его профессиональных, личных, групповых и иных интересов. Именно поэтому массмедиа все чаще обращаются к аудитории с призывом участвовать в формировании актуального контента с помощью прямых эфиров, звонков, электронных писем, сообщений об информационных поводах, обсуждений острых тем на форумах, непрофессионально снятых, но уникальных видеоматериалов и т. д.

К тому же удаленность многих населенных пунктов нашей страны в силу ее географической безбрежности, что зачастую было причиной информационного вакуума в связи с дороговизной доставки или трансляции информационных продуктов, не может в информационную эпоху служить препятствием. При этом, что важно, теряется своего рода монополия традиционных СМИ не только на производство, но и на распространение в Сети информации.

Все вышесказанное, на наш взгляд, делает отдельного социально включенного индивида (причем как журналиста-профессионала, так и любого представителя стихийно образующейся аудиторной группы из числа потребителей информации) сопоставимым по производительной силе с большинством ранее существовавших традиционных СМИ. При этом достаточно привести в качестве примера и наиболее популярные «живые журналы» или блоги политиков, деятелей культуры, спортсменов. Популярная телеведущая Тина Канделаки, блог которой, по ее сведениям, ежедневно читает до десяти тысяч пользователей Сети, однажды по этому поводу в дискуссионном запале даже заявила в телеэфире: «Я сама и есть средство массовой информации» .

Вторая тенденция находит отражение в том факте, что современная информационная деятельность делает профессию журналиста все более открытой. Ведь до сих пор во многих странах Европы, к примеру в Швеции, Италии, профессионально заниматься журналистикой могут либо люди со специальным образованием, либо прошедшие длительный процесс переквалификации. В той же Италии выпускники университета получают диплом и профессиональную карточку лишь через 14 месяцев после завершения теоретического курса обучения, поработав в штате СМИ и проявив на практике все свои умения и навыки. Во Франции реально работать и без образования, не имея соответствующей лицензии. Но финансово (из-за высокого налогообложения) это будет настолько невыгодно, что таковых — буквально единицы в журналистской профессии.

Мировое интернет-сообщество, вторгающееся, в том числе, и в профессиональную деятельность журналистов в целом и информационщиков в частности, в определенной мере размывает доселе неприступные границы. Ведь те же «живые журналы» все чаще становятся не просто источником интереса к чьей-то личной жизни, но и источником информации по ранее «закрытым» темам. Это также в определенной мере означает конец власти СМИ над сотрудником. Он вправе расширять границы своей профессиональной деятельности далеко за пределы официального канала распространения информации. Медийный авторитет, собственное имя, известное читателю, телезрителю, радиослушателю, пользователю мировой Сети, начинают работать на него лично. Причем иногда в прямом смысле, принося не только эфемерную на первый взгляд известность, но и определенную материальную выгоду.

Журналисты, особенно в крупных мегаполисах, становятся все более свободными, они меньше привязаны к конкретному виду информационной деятельности или массмедиа, и могут выбирать, чем именно они хотят заниматься. Причем материальная сторона зачастую оказывается при этом главным аргументом. На медийном рынке работает все больше фрилансеров, которые даже могут объединяться для выполнения отдельных проектов.

Журналисты в некоторых случаях становятся и «подручными» политтехнологов. Ведь умение формировать контент сегодня ценится все больше и больше. Каналов и способов передачи информации много, а собственно людей, умеющих систематизировать новейшую информацию или трансформировать ее с помощью аналитических жанров, — немного. Эксперты отмечают также, что существенно повысилась горизонтальная мобильность медиаспециалистов. Они активно переобучаются, ищут любые способы повышения квалификации и с большей легкостью меняют профессиональные (межмедийные) позиции, участвуя в проектах в разных отраслях и сферах — экономике, политике, социальных и образовательных проектах. Повторим, все это приводит к тому, что массмедиа зачастую имеют все меньше аргументов, чтобы жестко привязывать к себе сотрудников.

Наконец, третья тенденция касается изменений в общественном поведении, обусловленных опять же тем, что мы ранее обозначили как развитие новейших информационных технологий. Ведь сегодня представители любых профессий, а журналисты, как четко выраженная социальная группа, акцентуированная на коммуникативные связи различного характера — в первую очередь, все чаще остаются «на связи» буквально круглосуточно. То есть они 24 часа в сутки доступны в любой точке пространства, причем как своим руководителям, так и героям публикаций, экспертам, а нередко и представителям аудитории (электронный адрес в конце материала, а нередко и указанный номер мобильного телефона буквально подталкивают к этому). Следовательно, сам мир, включая и личностное пространство человека, становится все более прозрачным.

Современные средства коммуникации — сотовые телефоны, всемирная Сеть, различного рода веб-камеры и камеры слежения и т. п. — изменили не только баланс «работа журналиста/личная жизнь», но и в целом не оставляют «уголков» для уединения личности.? переход к медиапроизводству, базирующемуся на перманентных перекомпановке и переосмыслении конвергентной информации, делает понятие «рабочего времени» все более сложным.

Журналисты старой школы шутили раньше: «Хорошо работать собкором: утром ноги в тапочки — и ты на работе». Имелось в виду, что у собственного корреспондента не было нормированного рабочего дня. Это имело и преимущества, и недостатки. Главный недостаток — необходимо было, представляя в регионе центральную газету, «круглые сутки» быть на связи. Сегодня впору изучать тот опыт. Ибо все без исключения современные журналисты оказались в подобном положении. Как это может повлиять на процессы адаптации людей к новым условиям, на их семейную жизнь, будет ли способствовать развитию креативности, активизирует ли процесс «профессионального выгорания»? Вопросы пока риторические, ибо специальных исследований на эту тему никем не проводилось.

Но ведь представитель любой профессии, вынужденный быть в том числе в пространстве Интернета, что называется, «по работе», отвлекается время от времени и на личные вопросы. Не в этом ли, к примеру, секрет феномена повсеместного развития социальных сетей типа «Одноклассников», «Вконтакте» или различного рода сайтов «Знакомств»? Лишь там, в короткие мгновенья «ретрообщения» или бессистемного в общем-?? общения с малознакомыми людьми, человек, пресыщенный информацией и коммуникацией «по делу», получает своего рода короткую передышку.

И степень концентрации на собственно деле зачастую меняется не только в связи с потребностью в коммуникационных связях, но и в зависимости от душевного состояния или просто настроения человека.

Делаем вывод. Сегодняшняя практика позволяет нам говорить о социальной журналистике как специфическом виде медиадеятельности, основой которого является массовый, регулярный, в определенной степени упорядоченный и субъективно управляемый процесс по сбору, обработке и передаче информации. Определения «упорядоченный» и «управляемый» нередко у людей, далеких от практики современных массмедиа, вызывают ассоциации с понятием «адиалогичность» (отсутствие диалоговых отношений между субъектами коммуникации). Но в том-то и дело, что речь идет о процессе сбора, обработки и передачи только значимой для того или иного социума или индивида информации. Концептуально, повторим, на уровне обыденного сознания это формулируется примерно так: предназначение социальной журналистики — нести как можно больше информации как можно большему числу людей, ибо они должны иметь возможность сравнивать свою жизнь с чьей-то другой, чтобы в итоге попытаться сделать свою жизнь лучше. Следовательно, поиск взаимопонимания между людьми, нередко буквально утопающих в безбрежном мире информации, во многом неожиданно выплеснувшемся на них в последнее десятилетие, — и есть предназначение социальной журналистики.

Но вправе ли мы отвергнуть и ту точку зрения, что вся журналистика как вид профессиональной деятельности является (или должна в идеале быть таковой) социальной? Конечно же нет. Профессия журналиста была, есть и, хочется надеяться, останется таковой и в XXI в. Хорошо об этом сказал известный тележурналист Андрей Лошак: «Я для себя журналистику делю на два вида: сервильная и журналистика. Есть сервильная журналистика, которая обслуживает чьи-либо интересы. Это очень широкий спектр: т. е. это может быть, условно говоря, журнал про еду, автомобили, моду — это журналы, обслуживающие интересы потребительские. Журналистика же — это когда у журналиста мотивация, что он, скажем, активный член общества, он вовлечен в эту жизнь, он хочет что-то сделать и изменить, и не может не писать. Вот это журналистика и есть, как она должна быть, и она, наверное, социальная потому, что этот человек, журналист, откликается на проблему общества»^[7].

Мы же старались убедить вас еще и в том, что в этот процесс сегодня должны быть включены не только профессиональные журналисты. Они, что называется, «по умолчанию» в современных условиях включены в диалоговые отношения с реальной и потенциальной аудиторией. Без этого журналист находится словно и вне профессии, которую пессимисты даже «хоронят» в ближайшие десятилетия. Но в том-то и дело, что современная журналистика просто требует того же — активной жизненной, а в иных случаях и информационно выраженной позиции — и от читателя газет или журналов, телезрителя, пользователя сетевых изданий. Без этого новейшие технологии передачи информации остаются лишь модным трендом.

• [1] Подробнее см.: Вартанова Е. Л., Ажгихипа Я. И. Диалоги о журналистике. 2-е изд. М.: МедиаМир, 2012. С. 8.
• [2] Там же. С. 27.
• [3] Олешко Е. В., Хижная Е. В. Вызовы нового тысячелетия: особенности и проблемы современного медиарынка специализированных СМИ // Известия Урал, федер. ун-та. (Серия 1: Проблемы науки, культуры, образования.) 2013. № 3.
• [4] Лим А. В. Специализированные издания как фактор развития бизнес-коммуникаций: дис. … канд. филол. наук. М., 2006. С. 48.
• [5] URL: wikileaks-ru.3dn.ru/index/pravoobladateljam/0−5.
• [6] См., например: Fiske, J. Reading the Popular. N.-Y., 1989.
• [7] Лошак А., Рейтер С. Разговоросоциальной журналистике. URL: radioportal.ru/ articles/14 062/razgovor-o-sotsialnoi-zhurnalistike.