Европейское средневековое сектантство и его языческие корни

Московский Институт Открытого Образования Факультет Профессиональной Переподготовки Педагогических Кадров Отделение Истории

Курсовая работа

по Истории религии

на тему: " Европейское средневековое сектантство и его языческие корни"

Автор: студентка 1 группы

Болтунова Г. Е.

Руководитель: преподаватель

к.п.н. Бондарь С.В.

г. Москва, 2010 г.

1. Что такое секта

2. Древние секты

3. Происхождение и особенности древних сект

4. Общее в учениях всех сект

Заключение

Литература

и интернет-источники

Религиозное сектантство, пожалуй, одна из наиболее интересных и сложных страниц истории. Первые религиозные секты появились еще в истории народов и стран древнего мира.

За 2000 лет существования христианства возникли сотни сект с различными названиями. Разница в названиях создает великую путаницу и иллюзию их «догматического» многообразия, но при ближайшем знакомстве с «программами» сект, разбросанных по ленте времени и пространству земного шара, оказывается, что с незначительными вариациями повторяются одни и те же тезисы, а одни и те же характерные обряды (особенно изуверские) сохраняются в течение не только веков, а порой и тысячелетий. Наша задача состоит в том, чтобы показать, что новейшие секты имеют не только идеологическую преемственность с более ранними, но и организационную (генетическую) преемственность, а затем построить «родословную» европейских сект. Еще одной задачей является прослеживание связи между средневековыми европейскими сектам и сектами «прописанными» в России. Но главной целью все же мы считаем следующую: доказать, что европейские секты вовсе не являются «уникальными», то есть единственными в своем роде: это всего лишь конгломерат подобий, корни которого уходят в толщу древнего язычества.

1. Что такое секта

Прежде всего, необходимо пояснить применяемую сегодня терминологию. «Секта» — русская калька с латинского secta, что означает сообщество, учение, направление. В церковных кругах семантике слова «секта» был придан отрицательный знак. Под сектами понимались отбросы церковной истории, а сектанты третировались как изгои, религиозные парии. В таком случае, правомерно ли пользоваться этим термином? Вопрос долго дебатировался в советской литературе, споры вокруг него утихли, но не прекратились. Думается, что пользование термином «религиозная секта», «религиозное сектантство» правомерно. Клибанов А. И. — Религиозное сектантство в прошлом и настоящем. с. 3

Основные термины, с которыми мы сталкиваемся, начиная изучать сектантство — секта и ересь. Так в чем же разница?

Сектой называется организованное общество людей, разномыслящих с господствующей церковью, но согласных друг с другом в религиозном отношении. Между сектой и ересью та разница, что вторым словом обозначается не столько совокупность лиц, следующих известному учению, сколько содержание самого учения; поэтому можно сказать: «Секта ариан состояла из таких-то лиц» и «Секта ариан учила, что Сын Божий сотворен», и, с другой стороны: «Ересь ариан состояла в признании Сына Божия творью», «Ереси арианской следовали или держались такие-то лица». Энциклопедический словарь Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона Между сектой и вероисповеданием (в случае, если последним словом обозначается не учение, а сама его содержащая церковь) резкой разницы нет; секта есть вероисповедание, которому следует сравнительно небольшое число лиц, и притом такое, которое с точки зрения большинства считается ложным или вредным. Секты в Европе часто добивались признания за ними права зваться церквами, или вероисповеданиями. На официальном языке, в эпохи религиозной борьбы одна и та же община зовется то сектой, то церковью, или исповеданием, смотря по отношению к ней правительства. Вышеуказанное разграничение терминов установилось, и то не совсем прочно, лишь в новое время (после реформации), и отсюда перенесено на древнейшие эпохи, когда слова secta и бАсеуйт употреблялись вполне как синонимы. Это же обстоятельство придало слову секта еще один побочный оттенок, сравнительно с понятием и словом ересь. Дело в том, что главнейшие ереси периода с I по VII вв. начинались не с отрицания церковного учения и авторитета, а с попыток выяснить и сформулировать какой-либо пункт учения, не отлившийся еще в твердую догматическую формулу; инициаторы этих ересей не сознавали себя в оппозиции с непрерывным церковным преданием, а напротив, считали себя выразителями и продолжателями его. Подвергшись соборному суду и осуждению, они и их последователи или подчинялись этому суду, или разрывали общение с церковью и начинали свою особую религиозную жизнь. При этом, поставив уже в одном пункте учения свою мысль выше мысли церковной, они чем дальше, тем смелее отрешались от церковного авторитета, как в развитии своего только что осужденного, догмата, так затем и в других пунктах, которые давно уже были твердо сформулированы церковью, так что в оппозиционном отношении их мнений относительно церковного учения ни у них, ни у церковных христиан уже не могло оставаться никаких сомнений. Между тем, своеобразные религиозные мыслители более поздних времен, особенно, начиная с реформации, имели дело уже с подробно развитым, сформулированным и надлежаще авторизованным церковным учением, и касались они по большей части этого учения в его целом или в самих его основах, а не в частном каком-либо пункте; таким образом они оказывались по отношению к нему прямо в таком положении, в какое древние ереси приходили лишь в указанной второй своей стадии. Поэтому и слово «секта», применяемое преимущественно к разномыслящим с церковью общинам средних веков и еще более новых времен, к древним ересям может всего удобнее применяться именно на второй ступени их развития — то есть, к тем толкам, на которые они дробились уже по выделении из церкви. Так, напр., редко говорят о секте монофизитов (хотя неправильным и это словоупотребление нельзя назвать), но постоянно говорят о монофизитских сектах (фоартолатрах, юлианистах, северианах, агноэтах и т. д.). По той же причине и вообще со словом «секта» привычнее соединяется представление об общине, резко расходящейся с церковью, сравнительно мелкой и замкнутой в себе, чем с понятием исповедания, ереси или еретической общины. Классифицируются христианские секты удобнее всего по источникам, откуда они черпают свое учение, заменяя тем авторитет и предание церкви, и по тем путям, которыми они разрабатывают эти источники. Порывая с преданием господствующей церкви, как с ложным, сектанты неохотно порывают с христианским преданием вообще и безусловно; напротив, они стремятся представить себя наследниками, продолжателями и хранителями исконного подлинного предания, забытого или искаженного церковью с более или менее древних времен. Понятно, что чем секта радикальнее, тем отдаленнее период, в котором она усматривает начало искажения подлинного христианства и образования ложного предания; поэтому большинство сект останавливается на первых временах христианства, когда никакого или почти никакого писаного предания еще не было; документальным источником веры является у них одно Писание. При этом они становятся лицом к лицу с вопросами, занижавшими церковную мысль на заре богословия: о пределах Откровения, об отношении Ветхозаветного и Новозаветного Откровения, и о том, как Откровение охватывается человеком, понимается им и влияет на него. От решения этих основных вопросов зависит все вероучение, организация и этико-социальные понятия сектантов, чем вполне оправдывается вышеуказанный принцип классификации сект. Сообразно ему, секты делятся на: 1) библейские или (более или менее) жидовствующие, 2) евангелические и 3) имеющие свое тайное писание (примером первых могут служить наши жидовствующие и другие «субботники»; примером вторых — молокане и штундисты; примером третьих — мормоны). С. В. Булгаков.- Справочник по ересям, сектам, расколам.- «Современник», Москва, 1994. Наконец, в глубокой древности, и снова в новейшее время, были мыслители и секты, полагавшие, что религиозная истина дана не в одном лишь Ветхом и Новом Завете, что крупицы ее рассеяны повсюду — в лучших языческих религиях, в творениях философов и поэтов и т. д. Это — секты синкретические (гностики, толстовцы). С другой стороны, по взгляду на пути усвоения и разработки религиозной истины, секты издавна делятся на рационалистические и мистические. Первые считают разум единственным посредником между Откровением и человеческим сознанием и даже отказываются признавать за откровение все, что выше или против разума (так что разум у них не только посредник, но и судья Откровения — в этом разница православного и сектантского богословского рационализма); вторые веруют, что Откровение сообщается человеку и помимо разума, несказанно и таинственно (путем экстатических видений и пророчеств и т. п.). Примером первых могут служить антитринитарии, у нас в России — молокане (последние не отрицают прямо троичность и другие таинственные догматы, а считают их бесполезными и не стоящими внимания); примером вторых — древние монтанисты, квакеры и наши хлысты. Приемы, посредством которых сектанты-мистики получают свои откровения, нередко интересны с точки зрения психологии и психопатологии; полученные откровения они часто ставят выше даже Писания («буква мертвит, дух животворит»). Секты, как общины более или менее радикально порвавшие с церковным и государственным христианством, весьма часто расходятся с ним не в метафизических только, но и в этических вопросах; а так как везде, где существует государственная религия в той или иной форме, или в основу государственных и общественных отношений заложены определенные этические принципы, этика неразделима с политикой, — то секты весьма часто являются общинами, оппозиционными не только по отношению к церкви, но и по отношению к государственному и социальному порядку, построенному на иных, чем признаваемые сектой, началах. Древние христиане являлись в известных случаях «противниками законов» и в Иудее, и вообще в римской империи. Христианские государства отчасти осуществили в своем законодательстве и социальном строе идеи своего исповедания, отчасти установили обоюдный компромисс; секта, понимающая этические обязанности по-своему, становится к псевдохристианскому, по ее мнению, государству в теже отношения, в каких первоначальные христиане стояли к государству нехристианскому: «Аще праведно есть перед Богом вас послушати паче, нежели Бога…» Умеренные секты ограничиваются тем, что уклоняются от общественных обязанностей, несовместимых с их этико-социальными идеалами, и безропотно несут правительственные взыскания; наиболее рьяные стремятся прямо к социальной реформе всего человечества сообразно этим идеалам. Примером первых могут служить наши духоборы, примером вторых — анабаптисты первого периода (до 1536 г.). Социальные идеи на религиозной почве являются в сектах обыкновенно в той форме, которая в православном богословии носит название нравственного мистицизма. Под этим термином разумеется взгляд, по которому евангельские заповеди представляются не начертанием идеала, к которому церковь должна вести общество долгим и трудным путем воспитания в ряду поколений, а чем-то теперь же, сразу достижимым и подлежащим осуществлению. Церковь говорит, например, что суды, война, клятва суть, по евангельскому учению, зло, и в идеальном обществе им не должно быть места; но они являются злом, главным образом, как доказательства тому, что люди нравственно несовершенны — корыстны, несправедливы, жестоки, лживы. Поэтому бороться с этим неизбежным пока злом надо не отказами от присяги, военной службы и т. д. и не уничтожением этих учреждений внешнезаконодательным путем, а посредством постепенного воспитания всех членов церкви в такой нестяжательности, справедливости, кротости, правдивости, чтобы мало-помалу суды, войны и клятвы сами собой вывелись бы из употребления, отпали как никому не нужные. Секты, наоборот, часто полагают, что именно учреждения тормозят совершенствование людей; церковь, наоборот, признает, что от их упразднения, при несовершенном состоянии личностей, выиграли бы лишь худшие общественные элементы. Кроме указанных причин, секты становятся иногда в оппозицию к власти в силу теории, что законна только правоверующая власть. На этом основании, напр., некоторые раскольники и молокане проповедовали, что властей уважать и за царя молиться не надо, и даже пытались ставить свои власти и венчать своих царей (коронование молоканина Рудометкина за Кавказом). Евангельское учение о равенстве всех людей, как детей одного Отца небесного (равенство нравственное), толкуется иногда сектантами как учение о равенстве социальном и политическом, чем исключается понятие о власти, о повинующихся и повелевающих.

2. Древние секты

сектантство ересь церковь христианство

Далее следует, как нам кажется, кратко рассмотреть многообразие европейских сект.

Из сект древней церкви примечательны: 1) секты, отставшие от религиозной эволюции, совершившейся в христианстве: таковы последователи Иоанна Крестителя, не примкнувшие к Христу; с ними часто ставят в связь имеробаптистов (ежедневно крестящих) Евсевий Памфил, «Церковная История», 4, 22 и гностиков-иоаннитов. Возможно, что они тождественны с еще существующими в Персии мандейцами. Сюда же относятся секты самаританских мессий, пытавшихся конкурировать с христианством: досифеане, симониане, менандриане. 2) Иудействующие христианские секты первах времен: назаряне (I — VI в.), евиониты, евиониты-гностики (с конца II в.). 3) Язычествующие секты I — III вв. Они чрезвычайно многочисленны и известны под общим именем сект гностических (см. Гностицизм). Из них ближе всего к католичеству стояли маркиониты (II — VII в.), дальше всего — манихеи, исповедовавшие, собственно говоря, особую религию, связанную с христианством не теснее, чем, напр., ислам; но манихейство помещается в перечнях христианских сект, так как в своих позднейших фазисах оно было образующим элементом в целом ряде сект чисто христианских, например: павликиане (VII — XII в.), богомилы (XI — XV в.), по-видимому — также русские стригольники и некоторые жидовствующие (XV — XVI в.), на Западе кафары и альбигойцы. 4) Секты энтузиастические, из которых замечательны катафриги, или монтанисты (II — III в., дожили до VIII-го). 5) Несколько сект возникло в древней церкви на почве ригористической моральной тенденции, не удовлетворявшейся допущенным в католичестве минимумом моральных требований и его покаянной дисциплиной. Этой тенденцией отмечены уже некоторые гностические секты, а также монтанизм; в эпоху систематических кровавых гонений на христиан (с середины III в.) тенденция выразилась в том принципе, что христианин, выказавший слабость при гонении, не должен быть вновь принимаем в общение верующих, так как простить его может только Бог. Таковы новациане (в Риме, с середины III в.), мелетиане (в Александрии, начале IV в.; их не должно смешивать с антиохийскими мелетианами второй половины IV в., возникшими на почве арианских споров) и донатисты (в Африке, с начала IV — VII в.). 6) О сектах догматического характера IV — VII в. см. Ариане, Аполлинарий младший, Константинопольские соборы (Македониане), Несториане, Монофизитство, Ориген, Монофелитство, Марониты. Вне прямой деятельности вселенских соборов стоят пелагиане и полупелагиане (семипелагиане) — возникшие на почве вопроса о первородном грехе, благодати и свободе; авдиане и апостолики (в Месопотамии и Малой Азии) — искавшие возврата к христианству I — III в. и нападавшие на примирение церкви с языческими государственными формами; aнтидикoмapиaниты (из Аравии) и аэриане (в Армении) — восстававшие против почитания святых и Богоматери, постов и епископской власти. Против философской формулировки вероучения, составлявшей главный предмет деятельности вселенских соборов, восставали в IV в. реториане («все еретики в своем смысле правы; православие состоит в верности своему убеждению»), в V — VII вв. — гносимахи («Бог хочет от христианина только добрых дел; поэтому стремление к теоретическому богопознанию бесплодно и ненужно»). 7) В среде монашества, уклонившегося от католической идеи аскетизма, развилось несколько мистических сект, напр. мессалиане, или евхиты (вечномолящиеся), впоследствии с примесью дуалистических учений. Конкретные исследования современных религиозных верований (методика, организация, результаты), М., 1967

3. Происхождение и особенности древних сект

Теперь поговорим более конкретно о происхождении древних сект и влиянии на их деятельность язычества.

Борьба между церковью и сектами — постоянный фактор, но преобладание того или иного типа религиозной общности (во всех ее параметрах) в данной религиозной системе знаменует разные исторические моменты ее развития. Так, в множестве мессианистических сект, распространенных в Римской империи в первые века нашей эры, формировалось христианство как религиозное движение рабов, вольноотпущенников, бесправных слоев населения. В середине IV в. христианство стало государственной религией, церковью с ее характерным делением на клир и мир, догматизированным учением и т. п.

Это превращение произошло не вдруг и не просто как акт императорской политики, а было исподволь подготовлено развитием внутренних противоречий в христианских общинах, изменением их социального состава, постепенным складыванием церковных институтов. Это был новый, церковно-государственный этап в развитии христианства: «…Христиане, — писал Ленин, — получив положение государственной религии, „забыли“ о „наивностях“ первоначального христианства с его демократически-революционным духом». Клибанов А. И. — Религиозное сектантство в прошлом и настоящем. с. 3

" Если же мы принадлежим к Церкви Христовой, то руководствуемся теми же понятиями, что и апостолы и святые отцы, а именно: Господь Иисус Христос, Сын Божий, оставил на Земле до Своего второго пришествия Церковь, устроили ее избранные Им Самим святые апостолы и передали (многое изустно) правую веру и благодать для совершения таинств своим ученикам (епископам и пресвитерам)" Св. Иоанн Дамаскин. «Точное изложение Православной Веры». Проповедовать правую веру в Иисуса Христа и в Его Церковь приходилось среди последователей разных религий: Сам Христос учил иудеев, апостолы обращали иудеев, греков, римлян, армян, персов, эфиопов, египтян и даже индусов. Уже православные греки и римляне крестили все остальные европейские народы, в том числе и славян. И тогда были мировые и традиционные религии, но Апостольская Церковь эти качества не считала критерием истины и полагала, что все «язычники», то есть идолопоклонники, должны оставить свои заблуждения, перестать поклоняться бесам, прекратить кровавые жертвоприношения, оргии и исступленные ритуальные пляски.

Естественно, что все тогдашние мировые религии, и в первую очередь иудаизм, восприняли проповедь христианства крайне враждебно. Однако поскольку «готовых» христиан не было, становились ими бывшие иудаисты, гностики, зороастрийцы и идолопоклонники. Вольно или невольно они заражали Церковь своими верованиями и искажали христианское учение в той части, которая их не устраивала. И в первую очередь многих не устраивала сама Апостольская Церковь. С самого начала появились люди, не желавшие принимать учение и веру от апостолов и не стеснявшиеся самих себя провозглашать или Богом Саваофом, или Духом-Утешителем, или Христом Спасителем.

Первым сектантом был гностик Симон-волхв, упоминаемый в Деяниях святых апостолов. Он объявил себя «саваофом», а свою спутницу Елену — «богородицей» и создал свою собственную «церковь». За ним последовали другие. Так еще в I веке стали возникать подделки под христианство, фальшивые «церкви» .

Основатели сект, или подделок под христианство, никогда ничего нового не придумывали. В организационном отношении они, как правило, просто копировали Апостольскую Церковь, при этом объявляя себя «саваофами», «духами-утешителями», «христами», а своих спутниц «пророчицами» или «богородицами». В теоретическом же отношении за основу брали наиболее близкое и привычное, «родное» исповедание, оформляли его с помощью христианских терминов и понятий и преподносили как новое «откровение». В практической области, то есть в ритуале, они воспроизводили привычные для всего населения Римской империи языческие обычаи и особенно увлекались воссозданием в своих общинах тайных мистерий с их посвящениями (инициациями), жертвами и бичеваниями, храмовой проституцией, плясками, прыжками и кружениями, способствовавшими достижению особых экстатических состояний, интерпретируемых как накатывание «духа» .

Веками у границ Апостольской Церкви кипел этот огромный «котел» (или «чан») антицеркви, в который сливались потоки из разных мировых религий с приправой из христианских идей. В этой антицеркви не было единой веры, единой иерархии и преемственности священства, как в Апостольской Церкви. Но ее члены, несмотря на внешнюю разобщенность, имели одного и того же «духа». Все сектантские общины сообщались друг с другом, все последующие возникали из недр предыдущих, то есть «генетически» были связаны.

У язычников за тысячелетия были выработаны сложные ритуалы: для народа — процессии с плясками, прыжками и факелами; для интеллектуальной элиты — мистерии, куда допускались только посвященные. Это деление из язычества перешло и в сложившуюся на его почве антицерковь, поэтому здесь различают «народную религию Свободного духа» и «масонство» — для особо посвященных. Чисто языческих сект с явным идолопоклонством в христианском мире не было, но язычество во все времена и в среде всех народов было питательной почвой для двоеверия, когда внешне исповедуемое христианство уживалось с привычными «старыми» ритуалами и «народными» праздниками. Практика языческих жертвоприношений путем сожжения на кострах живых людей, младенцев или животных в быту постепенно сменилась сожжением чучел, но в тайных сектах древние языческие ритуалы воспроизводились полностью. Древние мистерии были неразрывно связаны с гностицизмом, и в общем котле гностических сект их учения и обряды сохранились до нашего времени. Учение сохранило поклонение сатане, обряды — способы достижения экстаза, состояния транса, когда на человека «дух накатывает» и он начинает «пророчествовать». Посвященным было известно, какой «дух» при этом овладевал беснующимися, но для новичков, чтобы их не отпугивать, сектанты все объясняли в привычных для христиан терминах и понятиях.

Одной из крупнейших сект такого рода были монтанисты — последователи крестившегося языческого жреца Монтана, который проповедовал во Фригии, одной из провинций Малой Азии, где процветал культ «богини матери» Кибелы. Монтан объявил себя «духом-утешителем» (параклитом) и в сопровождении двух «пророчиц» стал распространять учение о скором наступлении нового небесного Иерусалима. Местечко Пепузу (по которому монтанисты назывались еще пепузианами, а от «Фригии» — фригами) Монтан переименовал в Новый Иерусалим и в виду близкого наступления конца света потребовал от своих последователей строжайшего аскетизма (отказ от мяса, вина и брака) и строгого покаяния. С течением времени монтанисты воспроизвели многое из своего языческого опыта: безбрачие породило две крайности — блуд, убийство младенцев и скопчество, проповедь умерщвления плоти привела к самобичеваниям и разным способам самоистребления (самоуморение голодом, самозаклание и самосожжение). Конкретные исследования современных религиозных верований (методика, организация, результаты), М., 1967;

Монтанисты, как и многие секты с языческим корнем, практиковали прием новичков с кровопусканием, ритуальные пляски для достижения экстаза путем быстрых и долговременных прыжков, тряски, кружения. Они не пили вина, но вместо этого упивались «духовным пивом». Во время радений сектанты испытывают особого рода наслаждение и добиваются такого состояния, когда, как они считают, получают дар пророчества и вступают в непосредственный контакт с духом. Этот дух вселяется в них, и они уверяют себя и любознательных религиоведов, что это Дух Святой. Секты, практикующие подобные психомоторные способы, чрезвычайно распространены, потому что их радения сродни любому наркотику: раз его испытавшие уже не могут от него отказаться.

За неимением места не будем перечислять все иудействующие, гностические и мистериально-языческие секты первых веков христианства. Скажем лишь о том, что к концу III века все они слились в один «котел» под названием манихейство. «Мани» по-персидски — «дух-утешитель». Так называл себя основатель этой мировой антихристианской религии перс Сураик, отец которого был жрецом-зороастрийцем (а значит, крайним дуалистом), и так звали его поклонники. Сураик не признавал божественности Иисуса Христа и считал Его простым человеком (как и иудаисты и гностики). Он учил, что «христы» могут являться не раз (он, как буддисты и гностики, верил в переселение душ). Дьяконов М. М., Очерк истории древнего Ирана, М., 1961

Мани был казнен в Персии, и ни в одном народе, ни в одном государстве манихейство не стало государственной религией. Та смесь иудаистских, гностических, парсийских и языческих учений и ритуалов, которая была создана манихеями, устраивала многих людей среди недавно крещенных народов. Возможно, это были люди определенного психологического склада: они не хотели подчиняться церковной иерархии, выстаивать службы, каяться в грехах и считать себя грешными и потому охотно вступали в манихейские общины, где все считались «чистыми» (по-гречески — катарами). В этих общинах они удовлетворяли свои потребности в «духовной жизни», как они ее понимали. Коллективное кружение, бичевание (хлыстами и палками), прыжки и тряски приводили их в исступленное состояние, когда они «получали духа», и он через них «пророчествовал». Это давало уверенность, что ты не грешен, а «свят» и «спасен», «чистый», «белый», «совершенный», в отличие от прочих, «грязных» и «падших» .

Манихеи (так же, как и гностики) требовали от своих последователей наистрожайшего аскетизма: полного отказа от мяса, вина и брака. В основе этого требования лежала глубокая вера манихеев (и гностиков) в то, что материя и плоть человека созданы злым богом, сатаной, и только душа дана Богом благим, который создал «мир невидимый». Манихеи (и все сектанты, произошедшие из этого корня) гнушаются творением Божиим, потому что не верят в Единого Бога-Творца, Вседержителя. Они считают, что «видимым миром» (и плотью человека) управляет сатана (или антихрист), а потому плоть нужно умерщвлять. Брак — «утеха плоти». Рожать детей — значит множить творение сатаны. Поэтому в их среде распространилось скопчество, а также практика самоистребления (пощением до самоуморения), интерпретируемая как своего рода искупительная жертва. У манихеев было три крещения. Они называли себя «истинными христианами» и в эпоху гонений шли на добровольное мученичество, которое Церковь Христова осуждала.

Апостольскую Церковь манихеи не признавали и разработали учение о том, что Церковь «испорчена, что в ней господствует сатана», что ее священство «безблагодатно» и таинства «мерзостны». Они были против иконопочитания.

Название основанной Сураиком-Мани религии исчезло, но это не значит, что исчезли манихеи. Они вот уже 1600 лет воспроизводятся в виде сект под разными названиями, сект, члены которых вряд ли знают о манихействе, но тем не менее тщательно хранят эту «религию». В IV веке в среде манихеев появились проповедники усиленной молитвы («месса» по-сирийски, «евха» по-гречески). От этих слов они получили название мессалиан или евхаитов, а также экстатиков, потому что на своих собраниях они добивались состояния экстаза. Манихеи-мессалиане были популярны именно в монашеской среде, где так ценится молитвенный труд. Ангелов Д., Богомильство в Болгарии, пер. с болг., М., 1954, стр. 12

C VII века манихеи стали называться павликианами — по получившей в их среде огромную популярность проповеди некоего Константина из города Самосаты (Южная Армения). Его мать была манихейкой, а в Самосатах с начала II века сохранилась община древней гностической секты Маркиона. Константин обвинил Апостольскую Церковь в «порче», отверг Евангелия и признал только Послания апостола Павла. Затем назвал себя Павлом, и потому его последователи-манихеи стали называться павликианами. В качестве павликиан манихеи получили будто второе рождение. В борьбе с Церковью и византийскими императорами (Империю павликиане трактовали как «царство антихриста») они объединились с внешними врагами Империи и в течение последующих веков постоянно нападали на ее границы. Наконец в 971 году император Иоанн Цимисхий переселил беспокойных павликиан с восточной границы на северные, во Фракию, где жили болгары.

Манихеи-павликиане тут же стали распространять свое антицерковное учение, и очень скоро вся Болгария была охвачена этой гностико-манихейской сектой. В Болгарии их стали называть богомилами, как предполагают, по имени попа Богомила. Богомилы унаследовали от павликиан не только «учение об антихристе», то есть то, что он «господствует в Церкви», но и патологическую ненависть к «грекам», которые, мол, «испортили» Церковь и с которыми нужно бороться насмерть. Что богомилы и делали в течение многих веков. Там же, стр. 33 Этой нелюбовью к «грекам» богомилы заразили и русских людей, что проявилось у стригольников, уже в XIV веке.

Богомилы распространились на запад и восток, от берегов Черного моря до Атлантики. В Киевской Руси дважды на церковных Соборах осуждалась богомильская ересь (Адриан Скопец в 1004 году и Дмитр в 1123-м). В XIII веке весь юг Европы был покрыт столь густой сетью общин манихеев-богомилов, что трудно было бы некоторые города и села считать христианскими. В XIII—XIV вв.еках по дорогам Италии, Франции и Германии, по городским улицам двигались процессии обнаженных бичующихся (флагеллантов-хлыстов). Иногда они останавливались, чтобы совершить радение: становились в круг, хором пели гимны — «распевцы» и затем с пением и стонами двигались по кругу, бичуя себя ремнями. В этих гимнах пересказывались популярные в среде всех богомилов апокрифические сказания о Христе и Богородице, где Спаситель изображался безжалостным карающим богом, требующим жертв и угрожающим казнями. Как мы увидим из дальнейшего изложения, именно так воспринимал Иисуса Христа русский философ В. В. Розанов в 1911 году.

Академик А. Н. Веселовский пишет: странники-богомилы имели влияние на наших странников-слепцов (калек), которые веками бродили по дорогам России и пели «духовные стихи» (те же гимны флагеллантов), основанные на тех же апокрифических сказаниях. Веселовский А. Н. -Калики перехожие/" Вестник Европы", 1972 — 04 «Отреченные», то есть запрещенные Церковью, книги приходили на Русь все из той же Болгарии, переписывались «заволжскими старцами» и сохранились во многих списках в монастырских книгохранилищах. «Словарь книжников», вып. 2, ч. 1−2 (статьи об Апокрифах, о монахе Кирилло-Белозерского монастыря книгописце Ефросине) Раз был «самиздат», должны были быть и тайные диссиденты (так в Англии в XVI—XVII вв.еках называли отступников от Церкви). Можно ли сомневаться в том, что богомильство, распространяясь на запад и охватив пол-Европы, не распространялось на восток, в родственную славянскую страну? Псковские стригольники (XIV век) были богомилами, и дальнейшие события показали, что богомильство пустило на православной Руси корни. После двухвекового подпольного существования оно проявило себя открыто в первой половине XVII века, когда целая когорта хорошо подготовленных агитаторов распространяла его в Поволжье.

В Европе манихеи-богомилы распространялись по сети ремесленного цеха ткачей, поэтому во Франции так и назывались — ткачами (позднее альбигойцами). Заметим, что склонность к ткачеству передалась и русским манихеям: почти вся текстильная промышленность России до революции находилась в руках сектантов. У французов, видимо, принято называть секты по тому цеху, в котором распространяются сектанты, что вызывает дополнительную путаницу, потому что в названии ремесла нет указания на религиозную ориентацию. Христианство. Энциклопедический словарь, тт. 1−3. М., 1993;1995

Параллельно с богомилами-ткачами, рядившимися под христиан, в Европе стала распространяться еще одна сатанинская, люциферианская секта по цеховым общинам — франкмасонов, то есть мастеров-строителей, работавших с мягким (франк) камнем (масон). За разглашение тайны члену этой секты грозила смерть, и угроза исполнялась неукоснительно, поэтому секте очень долго удавалось скрываться. Эти сектанты имели те же корни, что и манихеи, они дополняли друг друга.

Одна секта (манихеи-богомилы) была «демократическим» вариантом и предназначалась для «народной религии Свободного духа». Ее члены — крестьяне и ремесленники — были организованы в общины, управляемые выборными «совершенными». Хотя и у них была со временем устроена иерархия наподобие церковной, вплоть до «патриарха» в Болгарии, управлявшего всеми богомилами южной Европы. Другая секта, со времени своей легализации (XV век) получившая название масоны, была более элитарной и построена по иерархическому принципу, с огромным числом степеней — градусов. Ее членами становились те, кто вскоре был назван в Европе «третьим сословием» или буржуазией, они, собственно, стали устроителями удобной для себя «протестантской» псевдорелигии и организаторами истребления монархий и монархов. Первую процедуру масоны-протестанты назвали Реформацией, а все последующие — великими революциями: в Англии в 1649 году (казнен король Карл I), во Франции — в 1789 году (казнен король Людовик XVI), в России — в 1917 году (убит император Николай Александрович).

Во всех этих делах самым активным образом участвовали управляемые и вдохновляемые сектантами-масонами их «меньшие братья» — ткачи и карбонарии. Каменщики, ткачи и угольщики, если придерживаться их «родословной» , — манихеи-богомилы. Связь между этими двумя сектами, из которых одна изображала себя христианской, а другая на тайных собраниях практиковала поклонение сатане, была всегда самой тесной и никогда не прерывалась. Поэтому там, где мы замечаем народные секты манихеев, там должны разыскивать и масонов, и наоборот.

Итак, мы прошли утомительный и малоприятный путь от первой секты гностика Симона-волхва, через эпоху слияния всех тогдашних мировых религий (иудаизма, парсизма, языческих мистерий) в одном «котле» манихейства в III веке, затем проследили, как манихеи-павликиане в конце X в. перебрались в Болгарию и вскоре оккупировали весь юг Европы, где остались в памяти потомков под самыми различными названиями (армяне, болгары, патарены, катары, альбигойцы). Вскользь упомянем о том, что им удалось возродить (эпоха Возрождения) любезное сердцу язычество (эллинский классицизм), и оно под названием «гуманизм» навеки украсило их детище — европейскую (антихристианскую) культуру, заменившую собою ненавистный христианский культ. Гуманисты воспитали Лютера, Кальвина и Цвингли, чтобы из слишком экзальтированной «народной религии Свободного духа» они создали респектабельную и удобную для буржуазной психологии псевдорелигию.

4. Общее в учениях всех сект

Так что же общего в учениях всех сектантов? Что дает нам право говорить о конгломерате подобий? И как все же объяснить наличие общего в сектах, рассеянных на протяжении 2000 лет по огромным пространствам планеты?

Религиовед А. И. Клибанов хотя и недоумевает, но не берется объяснить, «почему в одной и той же социальной среде, в пределах одного и того же исторического отрезка времени возникли течения, казалось бы, столь отличные друг от друга по религиозной форме». Христианство. Энциклопедический словарь, тт. 1−3. М., 1993;1995 Действительно, стоит приглядеться к тем краеугольным камням, которые по воле тогдашних «великих архитекторов» были положены в основание будущего храма «народной религии Свободного духа», как любили называть сектантский мир русские интеллектуалы. Но при этом рассмотрении обратим внимание не на различия в «учениях» иудействующих субботников, протестантствующих капитонов и неистовствующих на своих радениях-мистериях хлыстов, а на тот известковый раствор, который скрепил разнородные камни фундамента и позволил возвести на нем общий дом. Общими чертами «учений» основателей сект всех времен и народов, а значит и русских, были и остаются следующие:

1. Решительное неприятие Апостольской Церкви и священноначалия, то есть не только ее догматов, но и ее иерархического устройства. Для обоснования своего неприятия Церкви любые сектанты обвиняют ее в том, что она «испорчена», что «в ней царствует сатана», что таинства ее безблагодатны, а священство порочно. Отсюда — отрицание Священного Предания, призывы не ходить в православные храмы, гнушаться священниками и совершаемыми ими таинствами, святыми иконами и мощами. Ивановский Н. И. «Руководство по истории и обличению сектантства» .

2. Устроение религиозных общин, независимых от Церкви и государства, с выборными «кормщиками», «христами» и «богородицами». Это позволяло возродить языческие камлания (в сектах мистических) и произвольно толковать Священное Писание (в сектах рационалистических), вместо церковных молитв петь свои «распевцы». Борунков Ю. Ф., Яблоков И. Н., Никонов К. И., «Основы религиоведения» \ Москва, 2002. Свойственное сектантским общинам стремление к демократическим и общечеловеческим ценностям импонировало как масонам, так и революционным демократам, которые (например, Бонч-Бруевич и Ленин) прозревали в русском сектантстве прообразы и зародыши трудовых коммун.

3. Ожидание наступления мессианского царства. Его ждут иудаисты и субботники, устраивают протестанты и капиталистые хлысты-скопцы, духоборы и молокане. Отсюда у одних мечты о «царе иудейском» и его воцарении в «пресвятом граде Сионе», у других — надежды на воцарение «белого царя» в новоявленном «граде Китеже». Все они ожидают одного и того же — тысячелетнего царства мессии Христа на земле, а не Царства Божия на Небесах.

4. По совокупности этих признаков сектанты ощущают себя народом избранным, обществом «святых», «чистых», «совершенных» людей. Всех остальных они считают «падшими», Церковь — «мерзостью запустения», государство — царством антихриста, которое или надо разрушить, или бежать из него (Российскую империю масоны назвали «тюрьмой народов», а Советский Союз масон Рейган назвал «империей зла»). Путинцев Ф., Политическая роль и тактика сект, М., 1935;

5. В сектах гностико-манихейского происхождения фактически «перевернута» естественная нравственность, о которой человечество никогда не забывало. Зерном их учения является представление о том, что мир сотворен не высшим благим Богом, а неким злым началом, закабалившим людей установленными ими заповедями. Чтобы душа могла вознестись к Богу свободной от всех этих пут, она должна совершить все запрещенное, все именуемое преступным, скверным, постыдным. Как правило, главари сект, считавшие себя «совершеннейшими», «духовными», до пресыщения предаются плотским наслаждениям, принципиально объявляя зло добром и добро злом. Наиболее вредные секты унаследовали учение каинитов и карпократиан: «Люди не могут спастись, то есть попасть к своему „богу“, если не пройдут через все виды греха». Тихомиров Л. А. Религиозно-философские основы истории. М., 1998. С. 186−188

Эти общие идеологические установки не всякого человека могут соблазнить и удовлетворить, поэтому сектантом становится далеко не каждый человек. Для этого, безусловно, требуется легкая внушаемость и определенный психологический склад. В Европе давно написаны ученые труды на тему о протестантской этике и психологии, и хотя в России подобных сочинений еще нет, возможно, они и не понадобятся, потому что такая этика и такая психология присутствует в любом народе. Только в одном в меньшей степени, в другом — в большей.

В течение двух тысячелетий происходил отбор, или, если так можно сказать, фильтрация, православных народов сквозь густую сеть антицерковных полуязыческих сект. И в каждом народе выкристаллизовался некий «сухой остаток» в виде обособленного «малого народа» — со своей (другой) верой, с изуверскими ритуалами, с причудливым жизненным укладом и склонностью к наживе и накопительству. На Руси тоже возник такой «малый народ», объединенный общей ненавистью к Православной Церкви и Царю и сладким сознанием своей избранности, внешне — раздробленный на множество сект, внутренне — одержимый одним духом, накатившим на него в эпоху зарождения «народной религии», то есть в самом начале богоотступничества.

Манихеи-павликиане громили города Малой Азии в VII—X вв.еках; иконоборцы открыли гонения на монахов в VIII веке; богомилы «бунтовали» в Болгарии с X по XVI век; войны с богомилами-альбигойцами на юге Франции продолжались почти десять лет в начале XIII века. «Героические» крестовые походы происходили все в ту же эпоху и были не чем иным, как все теми же «религиозными войнами», которые охваченный языческим безумием Запад непрерывно вел с православным Востоком, делая вид, что борется с «нечестивыми агарянами». Описание разгрома крестоносцами Константинополя в 1204 году не оставляет сомнения, кто находился в их рядах, точно так же, как ритуальные сожжения ими монахов в монастырях на святой горе Афон. Языческий ритуал манихеев — второе «огненное крещение», искупление греха огнем — был заимствован у завоевавших католическую Европу адептов «религии Свободного духа» и взят на вооружение инквизицией, теперь же совершенно бесстыже приписывается христианству, хотя при желании нетрудно установить, кто был изобретателем этих огненных жертвоприношений.

В эпоху Реформации (XIV-XV века) разразились так называемые «крестьянские войны». На самом деле это были «религиозные войны», объявленные язычниками-анабаптистами (перекрещенцами) римской Церкви и ее иерархии. В России после неудавшейся Реформации в середине XVII века и несостоявшегося конца света русские сектанты начали «религиозные войны» (их обычно называют «русскими бунтами»), которые тянулись 100 лет — с 1668 по 1774 год, от Разина до Пугачева. И возбуждались они тем же «религиозным дуновением». Теперь, когда «мировое сектантство» охватило своей «религией Свободного духа» весь мир и хлынуло в Россию, многие явления нашей современной жизни кажутся необъяснимыми — отчасти оттого, что забыли предыдущие опыты, отчасти же потому, что объяснения ищем не там, где их следует искать. Коллективные голодовки (самоуморения), самоубийства взрослых и детей (недавно сразу трех девочек-подростков), «свободная любовь» и десятки тысяч абортов, тысячи подкидышей и брошенных детей, «случайные» самовозгорания и гибель в пожарах сотен людей — разве это не повторяет все то, что происходило тогда, в XVII веке, когда европейские секты пришли в Россию, и зародилось «русское сектантство»? Якобий П. Религиозно-психические эпидемии. // Вестник Европы. 1903. — Кн. 10 — 11. С. 732 — 758, 117 — 166. И все это принято объяснять экономическим кризисом и видеть в этом не более чем пассивное сопротивление терпеливого русского народа. И одновременно: откровенный культ «золотого тельца», проституция, наркомания, оргии в ночных клубах и исступление в дискотеках — разве это не напоминает «серебряный век» и эпоху промышленного развития в конце XIX века, когда «малый народ» готовился взять власть, а интеллектуалы «кружились» в хлыстовских «кораблях» ?

Поскольку и то и другое душевно здоровыми людьми отторгается и воспринимается как явное безумие, то искать причину такой массовой психопатологии следует не в повреждении экономики, а в состоянии духа. Различить, какой дух принуждает людей заниматься самоистреблением в той или иной форме, не трудно.

Заключение

Итак, проанализировав имеющуюся по вопросу сектантства информацию, мы приходим к следующим выводам:

1. Сектантство является уникальным явлением, существующим на протяжении длительного исторического периода и, проявляющимся в разных социальных, политических, экономических условиях в религиозной, псевдорелигиозной и светской формах.

2. Европейское сектантство представляет собой множество сходных по «программам» и обрядовости сект, имеющих общие корни.

3. Корни сектантства уходят в толщу многотысячелетнего язычества, именно в нем беря устойчивость, силу и живучесть.

4. Сектантство вовсе не является прерогативой только Европейских государств. Оно охватывает все страны Земли, включая Россию, людей разного возраста, пола, социального положения, физического здоровья и психического состояния.

5. Секты — это особые социальные группы, имеющие свои ценности, принципы, цели (явные и тайные). Для достижения истинных целей (в соответствии с тайной доктриной, существующей в каждой секте при наличии официально пропагандируемого учения) руководители сект применяют к адептам и неофитам методы агрессивного манипулирования (контроля и деформации сознания), что приводит личность в состояние частичной или полной психологической зависимости, при которой адепт готов выполнить любой приказ.

В заключение хотелось бы добавить, что с течением времени количество сект различного толка на территории нашей страны, к сожалению, увеличивается. Сектантство существует в различных формах, в том числе и наиболее часто — в социально опасных (криминальных) формах. Деятельность многих сект представляет опасность для жизни, здоровья и соблюдения прав личности.

К сожалению, на данный момент научно не достаточно изучены вопросы исторического развития сектантства как уникального социального феномена, а также проблемы выявления, предупреждения и пресечения преступлений, совершаемых адептами сект и иных преступлений, связанных с деятельностью сект. Можно констатировать недооценку, как в России, так и во всём мире той угрозы, которую представляют собой для национальной безопасности социально опасные формы сектантства.

Литература и интернет-источники

1. Ангелов Д., Богомильство в Болгарии, пер. с болг., М., 1954.

2. Бонч-Бруевич В.Д., Избр. соч., т. 1 — О религии, религиозном сектантстве и церкви, М., 1959.

3. Борунков Ю. Ф., Яблоков И. Н., Никонов К. И., «Основы религиоведения» //М., 2002.

4. Брокгауз Ф. А., Эфрон И. А. «Энциклопедический Словарь». http://dic.academic.ru/dic.nsf/brokgauz_efron/

5. Булгаков С.В.- Справочник по ересям, сектам, расколам.- «Современник», М., 1994.

6. Веселовский А. Н. -Калики перехожие/" Вестник Европы", 1972 — 04

7. Дьяконов М. М., Очерк истории древнего Ирана, М., 1961

8. Евсевий Памфил, «Церковная История». www.krotov.info

9. Ивановский Н. И. Руководство по истории и обличению старообрядческого раскола. Казань, 1889.

10. Клибанов А. И., Религиозное сектантство в прошлом и настоящем, М., 1973.

11. Конкретные исследования современных религиозных верований (методика, организация, результаты), М., 1967.

12. Путинцев Ф., Политическая роль и тактика сект, М., 1935;

13. Св. Иоанн Дамаскин. «Точное изложение Православной Веры». http://www.vehi.net/damaskin/

14. «Словарь книжников», вып. 2, ч. 1−2 (статьи об Апокрифах, о монахе Кирилло-Белозерского монастыря книгописце Ефросине) http://lib.pushkinskijdom.ru/Default.aspx?tabid=2048

15. Тихомиров Л. А. Религиозно-философские основы истории. М., 1998

16. Христианство. Энциклопедический словарь, тт. 1−3. М., 1993;1995

17. Якобий П. Религиозно-психические эпидемии. // Вестник Европы. 1903.