Мировая война и крушение Российской империи. 
Конфронтация «капитализм – социализм»

Мировая война и Февральская революция

В мировой войне с двух сторон проявился процесс сползания полупериферийной России на периферию капиталистической мир-системы: глубина зависимости от противника-Германии в торговле вообще и импорте технически сложной продукции в особенности и глубина финансовой зависимости от союзников по Антанте, обрекавших Россию на принятие на себя основного удара центральных держав.

К мобилизации своего населения для боевых действий на Восточном фронте (около 15,4 млн человек, в подавляющем большинстве крестьян) Российскую империю вынуждала внешняя задолженность, к началу 1917 г. составившая в пересчете на доллары (5,937 млрд долл.) более трети (36,2%) внешней задолженности всех стран мира (16,385 млрд долл.). Миллионы крестьян, оторванных от своих хозяйств, не были готовы к длительной позиционной «окопной» войне по широкому фронту, а на города (рост численности за 1914−1917 гг. с 25,8 до 29 млн) выпала дополнительная нагрузка ввиду притока деревенских семей, потерявших работников-кормильцев. Уязвимым местом российского хозяйства, как и в Крымской войне, оказался транспорт: несмотря на рост железнодорожной сети, ее плотность была меньше германской почти в 10 раз, что давало главному противнику преимущество в оперативности переброски войск.

Для тыла главной трудностью стала доставка зерна в губернии европейской России, из которых лишь 18 из 50 могли обеспечить хлебом свое население на весь год. Петербургская и Московская губернии за счет собственных ресурсов могли прокормиться не более чем три месяца. Кроме недостатка транспорта и сокращения посевов и валовых сборов хлеба и поголовья скота (в 1916 г.), к перебоям в снабжении продовольствием привело падение стимулов крестьян к товарообмену из-за «сухого закона» (запрет продажи алкогольных напитков, 1914 г.) и переориентация промышленности (включая 80% текстильной) на снабжение армии. Правительство было вынуждено таксировать цены сначала на пшеницу и рожь, затем на скот и мясо, и, наконец, прибегнуть к хлебной монополии, разверстав по губерниям, уездам, волостям и дворам план на первое полугодие 1917 г. по «зерновым хлебам и фуражу, приобретаемым для потребностей, связанных с обороной» .

В особо сложном положении оказалась столица, недополучавшая примерно половину требуемого топлива и более половины продовольствия, разместившая в переполненных казармах, рассчитанных на 20 тыс. человек, 160 тыс. солдат.

Война привела к образованию многих новых учреждений, через которые царское правительство пыталось наладить экономическое сотрудничество с общественными организациями: Особые совещания (по обороне, продовольствию, топливу, перевозкам, устройству беженцев); военно-промышленные комитеты (ВПК) для посредничества между частной промышленностью и государством в деле обороноспособности; Земгор во главе с кадетом князем Г. Е. Львовым (объединение Всероссийского земского союза помощи больным и раненым и Всероссийского городского союза); КЕПС во главе с кадетом академиком В. И. Вернадским (Комиссия Академии наук по изучению естественных производительных сил России). По престиж правящей династии стремительно опускался, а IV Государственная Дума превратилась в оппозиционный центр, на который через московского текстильного фабриканта-миллионера и лидера прогрессистов А. И. Коновалова влиял масонский Великий восток народов России (ВВНР), руководимый кадетами Н. В. Некрасовым и А. М. Колюбакиным, а затем эсером А. Ф. Керенским.

Продовольственный кризис в Петрограде породил в феврале 1917 г. массовые забастовки и восстание, переросшее с присоединением к нему солдат Петроградского гарнизона в низвержение монархии. Думская оппозиция, приняв отречение царя от престола (2 (15) марта 1917 г.), сформировала Временное правительство, поспешившее провозгласить в России либеральные свободы, но отложившее до созыва Учредительного собрания решение о новой форме государственного устройства.

Первый состав Временного правительства возглавил князь Г. Львов, следующие три (так называемые коалиционные) — А. Керенский (он же Верховный главнокомандующий).

От февраля к октябрю 1917 г.: политические кризисы и сползание к хозяйственной разрухе. Временное правительство заверило в прежнем военном союзничестве России Англию и Францию с их позицией «нет боев — нет займов» и объявило о продолжении «до победного конца» войны, против которой были уже настроены и армия, и тыл, и которую пришлось финансировать не столько за счет новых займов, сколько за счет печатного станка. Война оторвала денежное обращение в России, как и в западных странах, от золотого стандарта и привела к инфляции (от лат. inflatio — «вздутие»); к началу 1917 г. цены выросли в 2 раза от уровня 1913 г.; стоимость кредитных билетов в обращении в б раз (с 1,63 до 9,95 млрд) от уровня середины 1914 г. В обороте остались лишь бумажные деньги, Временное правительство пополнило их сначала «думскими деньгами», затем — небрежно сделанными «керенками», презрительно названными по фамилии министра-председателя Керенского. Население запасало старые царские билеты, считая их крепкими, а «керенки» далеко не везде принимало как средство обращения, в иных местах используя как обои. К октябрю 1917 г. денежная масса возросла еше вдвое, а цены — в среднем в 5 раз (на хлеб в 16 раз, картофель — в 20, сахар — в 27 раз). Московская Дума 1 марта ввела карточки на хлеб, летом и осенью — на ряд других продовольственных продуктов; карточки появились и в губернских городах.

Предпринимательские круги России во время войны сформулировали вызов: «в течение 10 лет Россия должна или удвоить, утроить свой хозяйственный оборот, или обанкротиться» (доклад главного идеолога ССППиТ думского депутата В. В. Жуковского IX съезду представителей промышленности и торговли, май 1915 г.)• Февральская революция разрешила за деловой мир России стоявшую перед ним дилемму — идти или нет на изменение политического строя России ради обновления ее экономического строя. Но возникла новая альтернатива: сохранение «капиталистического строя», или осуществление «социализации», которой деловые круги, убежденные в необходимости дальнейшего активного привлечения иностранного капитала, противились. Между тем промышленное производство падало, а антикапиталистическая риторика в стране нарастала.

ССППиТ во главе с новым председателем П. П. Кутлером поспешил приветствовать падение самодержавия и сформировал вместе с другими крупными представительными организациями Главный комитет объединенной промышленности, пытавшийся приостановить дезорганизацию хозяйственных связей и сдержать радикализацию масс, требовавших введения восьмичасового рабочего дня и «рабочего контроля», значительного повышения зарплаты. Русская буржуазия во Временное правительство делегировала своих представителей: председателя Центрального ВПК и лидера октябристов А. И. Гучкова, миллионера-сахарозаводчика М. И. Терещенко, А. И. Коновалова, позднее — идеолога «культурного капитализма», петербургского финансиста приват-доцента М. В. Бернацкого.

Для разрешения вновь вспыхнувшего в деревне «красным петухом» аграрного вопроса правительство образовало Главный земельный комитет. Весной — осенью 1917 г. крестьяне проводили поджоги усадеб, захват и дележ помещичьего имущества и уравнительный «черный» передел земель, принуждая единоличников вернуться в общины и рассчитывая, что Учредительное собрание узаконит захваты. Вслед за городскими рабоче-солдатскими советами распространились сельские Советы крестьянских депутатов, которые даже раньше рабоче-солдатских советов (июнь 1917 г.) провели свой всероссийский съезд (май 1917 г.). На нем было решено, что весь земельный фонд без исключения должен перейти в ведение местных земельных комитетов. Возникла и Лига аграрных реформ, объединившая экономистов преимущественно из социалистических партий, деятелей кооперации (проведших три своих съезда).

Двоевластие с Советами и давление социалистической пропаганды провоцировало кризисы правительства и вхождение в него министров-социалистов, но это не изменило патовой ситуации с экономическими реформами, а усугубило ее. Проведение министром труда меньшевиком М. И. Скобелевым закона о восьмичасовом рабочем дне натолкнулось на объявляемые промышленниками закрытия предприятий — локауты (от англ. lock out — «запирать дверь»).

Правительство медлило с решением вопроса о собственности на землю. Предложения министра земледелия лидера эсеров В. М. Чернова о приостановлении земельных сделок и об отмене столыпинского законодательства были заблокированы; при этом Чернов и его преемник также эсер С. Л. Маслов, кооператор, опиравшийся на Лигу аграрных реформ, отстаивали законодательное сдерживание развернувшегося в деревне стихийного силового перераспределения земель. Экономист организационно-производственной школы В. П. Макаров признал вскоре после 1917 г., что две группы общественных работников русской интеллигенции, знающие, что такое крестьянское хозяйство, — агрономы и кооператоры — не смогли взять в свои руки ни земельной реформы, ни политического хода революции. В результате развернувшиеся психологические побеги социально-этического «любования здоровым хозяйством» были безжалостно смяты восстанием бедноты. А слово разруха, традиционно означавшее в русском языке «раздор, несогласие, вражду или войну» (словарь Даля), приобрело значение хозяйственного развала в послеимператорской России.

В сентябре 1917 г., когда Россия была провозглашена республикой, газета эсеров «Дело народа» заявила, что «семь месяцев революционного бесплодия привели к разрухе, к анархии, к голоду». Эсеры стали крупнейшей партией (около 800 тыс. человек), но в городских Советах, формировавших из солдат и рабочих отряды Красной гвардии, руководство захватили большевики (около 350 тыс. человек).