Восьмая пятилетка (1966-1970 гг.)

Хотя на Всемирных выставках экспонировалась и советская продукция бытовой техники, отставание СССР в производстве и потреблении предметов домашнего длительного пользования было признано при разработке восьмого пятилетнего плана. Решено было наращивать как собственное производство, так и импорт бытовой техники. В 1965 телевизоры были только в одной из четырех советских семей, стиральные машины — в одной из пяти, холодильники — в одной из десяти. В 1970 г. обеспеченность телевизорами возросла в 2 раза, стиральными машинами — в 2,5, холодильниками — в 3 раза. Было развернуто строительство завода легковых автомобилей в г. Ставрополе-на-Волге, переименованном в Тольятти в честь многолетнего лидера итальянских коммунистов. За образец серийного производства взята итальянская модель «Фиат-124», признанная в Европе «автомобилем года» в 1966 г. Выпуск советской имитации «Фиата», прозванной «Жигулями», начался в 1970 г., однако план по увеличению за пятилетку автомобилей для личного пользования граждан СССР был выполнен менее чем наполовину (344 тыс. вместо 700−800 тыс.). В 1970 г. на 50 советских семей приходился лишь один автомобиль, и обретение «тачки» наряду с «дачкой» стало главной составляющей формировавшегося «потребительского идеала». Его удовлетворение плановая экономика могла обеспечить лишь для меньшинства, в основном ограниченного кругом номенклатуры, которую в ее стремлении к умножению своих привилегий при сохранении общей стабильности в стране идеально устраивал новый руководитель КПСС Брежнев.

В отличие от самоуправного Хрущева, Брежнев предпочел не «влезать» в экономику, передоверив управление ею постаревшим «сталинским наркомам» — Косыгину (Предсовмина с 1965 г.), Байбакову (председатель Госплана СССР с 1965 г.), Устинову (секретарь ЦК КПСС по обороне с 1965 г.), между которыми возникали трения по военным расходам: Устинов настаивал на их увеличении, Косыгин и Байбаков старались несколько сдержать.

Косыгин руководил хозяйственной реформой 1965 г., подготовленной дискуссией среди экономистов (1962−1965 гг.), начатой статьей харьковского профессора Е. Г. Либермана «План, прибыль, премия» в газете «Правда» (1962 г.). Таким образом, реформа была связана преемственностью с последними годами «оттепели» — также как меры по подъему химической промышленности и наращиванию применения минеральных удобрений в сельском хозяйстве (с 1963 г.) и развертывание закрытой сети магазинов «Березка», где на номенклатурные сертификаты можно было приобрести товары, отсутствовавшие в общедоступной торговле (с 1964 г.).

Косыгинская реформа корректировала централизованное планирование, сокращая количество директивно задаваемых плановых показателей (с 30 до 9) и среди них отводя ключевое значение стоимостным показателям прибыли и рентабельности (определяемой как отношение прибыли к сумме основных фондов и нормируемых оборотных средств).

За счет сверхплановой прибыли предприятия получали возможность формировать фонды экономического стимулирования — фонд развития производства, фонд материального поощрения, фонд соцкультбыта (социально-культурного назначения и жилищного строительства). Расширение хозяйственной самостоятельности предприятий предполагало установление ими самими долговременных договорных связей с поставщиками и потребителями, определение численности персонала и размеров его материального поощрения. Но установление оптовых и розничных цен, уровней оплаты труда и процента за кредит оставалось директивным (в 1965 г. из Госплана был выделен Госкомцен).

Восьмая пятилетка стала наиболее успешной из всех по темпам роста и соответствию достигнутых показателей запланированным, однако она привела к разбалансированности материально-вещественных и стоимостных потоков в советской экономике; использованию предприятиями затратных схем, обеспечивавших наиболее высокую рентабельность; бюрократическому торгу за ресурсы и величину директивных заданий. Эти негативные тенденции остались и усилились и после сворачивания реформы, рецентрализации и увеличения директивных плановых заданий в начале 1970;х гг.