Иные внедоговорные обязательства

• 1. Раздел VI «Международное частное право» ГК РФ существенным образом расширил (по сравнению с Основами 1991 г. и ГК РСФСР 1964 г.) круг коллизионных норм, решающих вопросы внедоговорных обязательств. Наряду с нормами, относящимися к обязательствам вследствие причинения вреда, в определении права, подлежащего применению к внедоговорным обязательствам, участвуют нормы ст. 1221 («Право, подлежащее применению к ответственности за вред, причиненный вследствие недостатков товара, работы или услуги»); ст. 1222 («Право, подлежащее применению к обязательствам, возникающим вследствие недобросовестной конкуренции»); ст. 1223 («Право, подлежащее применению к обязательствам, возникающим вследствие неосновательного обогащения»). Впервые в отечественное коллизионное законодательство введены правила, определяющие право, подлежащее применению к обязательствам из односторонних сделок (ст. 1217), а также право, подлежащее применению к отношениям представительства (ст. 1217.1).
• 2. Преодоление коллизионной проблемы для определения ответственности за вред, причиненный вследствие недостатков товара, работы или услуги (ст. 1221 ГК РФ), связано с предоставлением потерпевшему возможности выбора между правовыми системами, одна из которых действует в стране, где имеет место жительства или основное место деятельности продавец или изготовитель товара либо иной причинитель вреда, другая — в стране, где находится место жительства или основное место деятельности потерпевшего, третья — в стране, в которой была выполнена работа, оказана услуга или приобретен товар. Закрепление за потерпевшим возможности указанного выбора повышает уровень его правовой защищенности, создает дополнительные гарантии справедливого решения коллизионной проблемы. Достижению этой последней цели служит также указание на то, что выбор потерпевшим права страны, где он имеет место жительства или основное место деятельности, а равно права страны, где была выполнена работа, оказана услуга или был приобретен товар, может быть признан только в случае, если причинитель вреда не докажет, что товар поступил в соответствующую страну без его согласия.

Потерпевший может и не воспользоваться предоставленным ему правом выбора, и тогда коллизионная проблема решается по правилам ст. 1219 ГК РФ, определяющей право, применимое к обязательствам вследствие причинения вреда. Правила ст. 1221 ГК РФ применяются и к требованиям о возмещении вреда, причиненного вследствие недостоверной или недостаточной информации о товаре, работе или об услуге.

3. Конституцией РФ (ч. 2 ст. 34) не допускается экономическая деятельность, направленная на монополизацию и недобросовестную конкуренцию. В российском законодательстве определение недобросовестной конкуренции и форм ее осуществления приводится в Законе РСФСР от 22 марта 1991 г. № 948−1 «О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках» (ст. 4), а также в Федеральном законе «О защите конкуренции» (ст. 4). Федеральный закон от 13 марта 2006 г. № 38-?3 «О рекламе» запрещает недобросовестную, недостоверную рекламу. Субъектами недобросовестной конкуренции могут быть хозяйствующие лица (юридические лица, а также физические лица, осуществляющие предпринимательскую деятельность без образования юридического лица).

Парижская конвенция по охране промышленной собственности называет актом недобросовестной конкуренции всякий акт конкуренции, противоречащий честным обычаям в промышленных и торговых делах. Мерам эффективной защиты от недобросовестной конкуренции посвящена ст. 10 bis этой Конвенции.

Коллизионное право, касающееся недобросовестной конкуренции, рассматривается зарубежной доктриной и судебной практикой «в абсолютном большинстве случаев как часть международного деликтного права». Распространение ложных, неточных или искаженных сведений, способных причинить убытки конкурирующему субъекту либо нанести ущерб его деловой репутации, введение потребителей в заблуждение относительно характера, способа, места изготовления, а также потребительских свойств, качества товара — эти и другие формы недобросовестной конкуренции, казалось бы, предопределяют возможность обращения для выбора применимого права к таким традиционным для деликта привязкам, как право места совершения вредоносного действия или право места наступления вреда. Однако такая локализация обязательства, возникающего из недобросовестной конкуренции, может оказаться слишком общей, «расплывчатой», не отражающей особенностей возникновения обязательства, а также не учитывающей необходимость обеспечить защиту не только потерпевших конкурентов, но и третьих лиц. Этим объясняется практика подчинения обязательства, возникающего из недобросовестной конкуренции, праву страны, рынок которой затронут такой конкуренцией, т. е. места коллизии интересов конкурентов.

Правило ст. 1222 ГК РФ, впервые введенное в отечественное законодательство при принятии части третьей ГК РФ, следуя началу «места нахождения затрагиваемого недобросовестной конкуренцией рынка», допускает и иной вариант преодоления коллизионной проблемы, если это вытекает из закона или существа обязательства.

• 4. Коллизионная норма, которая определяет право, применимое к обязательствам, возникающим вследствие неосновательного обогащения, была известна Основам 1991 г., но в отличие от правила п. 1 ст. 1223 ГК РФ она относилась к любому кондикционному обязательству, независимо от того, было связано такое обязательство с существующим или предполагаемым правоотношением, и носила императивный характер. Воспринимаемое как основное правило п. 1 ст. 1223 ГК РФ, отсылающее к праву страны, где обогащение имело место, фактически оказывается востребованным сравнительно редко — в тех случаях, когда стороны обязательств не договорились об ином и когда неосновательное обогащение возникло вне связи с существующим или предполагаемым правоотношением, по которому приобретено или сбережено имущество. Ведущей в связке коллизионных норм, посвященных кондикционным обязательствам, является норма п. 2 ст. 1223 ГК РФ, подчиняющая неосновательное обогащение, возникшее в связи с таким правоотношением, праву страны, которому было или могло быть подчинено такое правоотношение.
• 5. Как и в отношении деликтных обязательств, в отношении обязательств, возникающих вследствие неосновательного обогащения, закон допускает выбор подлежащего применению права самими сторонами, причем выбор ими права не ограничен, как это было ранее, возможностью выбрать только право страны суда. Автономия воли сторон по данным обязательствам закреплена в новой статье 1223.1 ГК РФ, введенной Федеральным законом от 30 сентября 2013 г.

Часть 1 ст. 1217 ГК РФ ввела в российское законодательство общую коллизионную норму о праве, подлежащем применению к обязательствам, возникающим из односторонних сделок. Эта норма распространяется на неопределенный круг односторонних сделок и не очерчивает сферу действия применимого к ним права. Односторонней в ГК РФ (п. 2 ст. 154) считается сделка, для совершения которой в соответствии с законом, иными правовыми актами или соглашением сторон необходимо и достаточно выражения воли одной стороны (например, оферта, отказ от исполнения договора, допускаемый заключенным сторонами договором, составление завещания, действия в чужом интересе без поручения и др.).

Сопоставление правил ст. 1210 и 1211 ГК РФ, с одной стороны, и правила ч. 1 ст. 1217 ГК РФ — с другой, выявляет существенные различия в определении права, применимого к договору (статута договора), и права, применимого к обязательству, возникающему из односторонней сделки (статута односторонней сделки). К обязательствам, возникающим из односторонних сделок, если иное не вытекает из закона, условий или существа сделки либо совокупности обстоятельств дела, применяется право страны, где находится место жительства или основное место деятельности стороны, принимающей на себя обязательства по односторонней сделке. Выбор указанных коллизионных начал для установления статута односторонней сделки подсказан самой природой такой сделки: односторонняя сделка создает обязанности для лица, совершившего сделку; она может создавать обязанности для других лиц лишь в случаях, установленных законом либо соглашением с этими лицами (ст. 155 ГК РФ).

Следует обратить внимание на то, что законодатель, определяя право, в соответствии с которым формируется обязательство по односторонней сделке, отказался от использования привязки к праву места совершения сделки (Основы 1991 г. обращались к данной привязке для определения прав и обязанностей по сделке, не исключая одностороннюю сделку). Следование праву места совершения сделки, способное привести при решении коллизионной проблемы к случайному результату, может тем не менее вытекать из условий или существа сделки либо совокупности обстоятельств дела и быть в этом случае, как того требует ч. 1 ст. 1217 ГК РФ, обоснованным.

Указание на «иное», вытекающее из условий или существа сделки либо совокупности обстоятельств дела, предполагает, что статут односторонней сделки может быть определен на основе волеизъявления лица, совершающего сделку, а в отсутствие такого волеизъявления — на основе права страны, с которой соответствующее обязательство наиболее тесно связано. «Иное» может вытекать и из закона. Так, ч. 2 ст. 1217 ГК РФ содержит специальное коллизионное правило, относящееся к сроку действия доверенности и основаниям ее прекращения; последние определяются по праву страны, где была выдана доверенность. Статуту наследования подчиняется в силу ст. 1224 ГК РФ такая специфическая односторонняя сделка, как завещательное распоряжение.

6. Федеральным законом от 30 сентября 2013 г. № 260-ФЗ ГК РФ был дополнен статьей 1217.1, которая ввела в отечественное законодательство коллизионную норму о праве, подлежащем применению к отношениям представительства. Эта статья регулирует внешние отношения представительства (между представителем или представляемым и третьим лицом), в то время как внутренние отношения (между представителем и представляемым), основанные на договоре, согласно отсылочной норме п. 1 ст. 1217.1 регулируются правилами ГК РФ о праве, подлежащем применению к договорам (см. гл. 10 учебника). В ст. 1217.1 ГК РФ восприняты подходы к регулированию внешних отношений представительства, принятые во многих зарубежных странах (Австрии, Болгарии, Нидерландах, Польше, Турции, Швейцарии и др.). В сферу се действия включены только отношения добровольного представительства, т. е. те отношения, которые основаны на волеизъявлении представляемого. Регулируются и отношения третьего лица с неуполномоченным представителем.

По общему правилу (п. 2 ст. 1217.1 ГК РФ) внешние отношения представительства определяются по праву, которое выбрано представляемым в доверенности, при условии, что третье лицо и представитель были извещены об этом выборе, например, посредством выдачи представляемым доверенности представителю или путем предъявления представителем доверенности третьему лицу. В отсутствие такого выбора внешние отношения представительства определяются на основании двух коллизионных привязок: 1) к праву страны, где находится место жительства или основное место деятельности представителя; 2) к праву страны, где преимущественно действовал представитель в конкретном случае (проводил переговоры с третьим лицом, заключал договор от имени представляемого) — если третье лицо не знало и не должно было знать о месте жительства или об основном месте деятельности представителя, в частности, если указания на это отсутствуют в доверенности, выданной представляемым.

Исключением из этих общих коллизионных правил является определение на основании п. 3 и 4 ст. 1217.1 ГК РФ права, подлежащего применению к особым видам представительства: 1) если полномочия предоставлены представителю для совершения сделки в отношении недвижимого имущества и при этом сделка либо возникновение, переход, ограничение или прекращение прав по ней подлежит обязательной государственной регистрации; 2) если полномочия предоставлены представителю для ведения дела в государственном или третейском суде. В этих случаях применяется соответственно: 1) право страны, где недвижимое имущество внесено в государственный реестр; 2) право страны, где проводится судебное или третейское разбирательство.

При отсутствии в доверенности иных указаний считается, что в объем полномочий представителя входит определение порядка разрешения споров (заключение соглашений о передаче споров в государственный или третейский суд и т. п.), а также выбор права, подлежащего применению к сделкам, совершаемым представителем от имени представляемого. Это правило действует, если иное не вытекает из закона или существа отношений. В случае рассмотрения спора в российском суде необходимо руководствоваться ст. 54 ГПК РФ или ч. 2 ст. 62 АПК РФ, которые относят право представителя на передачу спора на рассмотрение третейского суда к действиям, совершение которых должно быть специально оговорено в доверенности. Действуют ограничения и в отношении заключения пророгационных соглашений (ч. 2 ст. 404 ГПК РФ), изменения исключительной компетенции иностранного суда (ч. 1 ст. 249 АПК РФ), заключения арбитражного соглашения (п. 2 ст. 1 Закона о международном коммерческом арбитраже).

На международном уровне коллизионному регулированию внешних отношений представительства посвящена гл. III Гаагской конвенции о праве, применимом к договорам с посредниками и к представительству 1978 г. Россия не участвует в этой Конвенции, хотя ее положения использовались при разработке ст. 1217.1 ГК РФ.

Унифицированные материально-правовые нормы, регулирующие внешние отношения представительства, закреплены в двух документах, разработанных УНИДРУА: в Женевской конвенции о представительстве при международной купле-продаже товаров 1983 г. (Россия в ней не участвует) и в Принципах международных коммерческих договоров УНИДРУА 2010 г. (разд. 2 гл. 2).