Поиски и проблемы политической социологии в 1960-1980-е гг

В условиях возрождения социологии в нашей стране стал постепенно складываться имидж политической социологии, хотя по ряду объективных и субъективных причин становление этой отрасли социологического знания проходило очень трудно.

Анализируя практику, следует отметить, что социологические исследования в сфере политики развивались по нескольким направлениям. Одним из них стало исследование состояния и некоторых тенденций развития социально-политической активности. В трудах Ю. Е. Волкова, В. Г. Мордковича, Е. А. Якубы, В. X. Беленького, А. С. Капто шло определение эмпирических показателей, по которым можно было судить о степени приобщенности людей к управлению общественными процессами, несмотря па всю условность такого понятия, отражавшую советскую специфику. Так, ??. Е. Волков характеризовал социальнополитическую активность как: а) участие в формировании представительных органов государственной власти, всех общественно-политических организаций и одновременно в коллективной выработке программ деятельности этих органов; б) контроль за деятельностью государственных и общественных органов; в) участие массовых общественнополитических организаций в регулярной практической работе по выполнению намеченных мероприятий.

Конечно, подходы к трактовке политического поведения в западной социологии серьезно отличались от интерпретации в советской социологии. Если в западной социологии участие в политической жизни измерялось степенью приобщенности к таким акциям, как забастовки, демонстрации, участие в выборных кампаниях, отношение к религии и членство в общественных и политических клубах, то общим в подходе (у советских и западных социологов) было, пожалуй, только одно: принадлежность к политическим партиям и частично потребление политической информации, что в нашей стране понималось своеобразно — не только как чтение средств массовой информации, но и как обучение в системе политического и экономического образования, причастность к агитационной и пропагандистской работе КПСС.

Втрое направление было связано с осуществлением политики государства и КПСС по широкому кругу руководимых ими процессов. В результате появились работы, имеющие самостоятельное значение, в которых анализировалась ситуация на предприятиях, общественные ориентации людей, в том числе и молодежи, состояние сельской жизни и т. д. (см. работы Н. А. Айтова, Л. Н. Когана, Г. В. Осипова, ?. Н. Руткевича, З. И. Файнбурга, С. Ф. Фролова, А. Г. Харчева, В. А. Ядова и др.).

Третье направление представляли исследования, анализировавшие собственно партийную работу КПСС, механизм ее реализации, организационные и идеологические основы и пропагандистскую работу (В. Г. Байкова, ?. Н. Бокарев, В. П. Васильев, Д. М. Гилязитдинов, Г. Г. Силласте, Р. Г. Яновский). Основной недостаток этих исследований состоял в том, что не ставилась под сомнение деятельность партийных организаций КПСС. В этой ситуации лишь делались попытки найти резервы для улучшения их деятельности, не подвергая сомнению ее правомочность.

Оценивая эти направления социологических исследований политической жизни, следует добавить, что их развитие зависело от предрасположенности к ним партийных руководителей. Позиция, например, Московского и Ленинградского горкомов и обкомов КПСС была более чем двусмысленной: с одной стороны, признавались роль и значение социологии в жизни партийных организаций, а с другой — социологи карались за любую информацию (особенно критическую) о реальной ситуации в обеих столицах. Именно в начале 1970;х гг. Московским горкомом и Ленинградским обкомом КПСС были предприняты достаточно жесткие меры по приведению «в соответствие» позиций социологов с «передовой ролью» этих партийных комитетов. Результатом было «нокаутирование» ленинградской школы социологов, потеря ею позиций, завоеванных в 1960;е гг. Аналогичной была судьба многих социологических начинаний в Узбекистане, Казахстане, в некоторых регионах России.

Однако, несмотря на все издержки этого типа исследований, в публикациях по рассматриваемым проблемам отражались стремления, предпочтения и потребности населения (или молодежи), их стиль и образ жизни. При всей в целом апологетической интерпретации полученных результатов во многих исследованиях содержалась нелицеприятная и необычная для того времени критика деятельности многих политических институтов (в том числе и КПСС, но только ее низовых органов), показывались ограниченность и слабость их деятельности, неадекватность их действий проблемам реальной жизни, на самом деле заботившим население. Ограниченность и заданность многих исследований, как ни прискорбно отмечать, в целом соответствовала известному анекдоту, что в своей работе социологи «колебались совместно с линией партии» .

К концу 1970;х — началу 1980;х гг. созрела мысль, что необходимо не просто исследовать отдельные проблемы политической жизни, а охватить их неким обобщающим понятием, объединяющим разнообразные вопросы политики и подчиняющим многообразие и многоаспектиость исследуемых явлений единой идее. К этому времени в исследованиях В. Г. Афанасьева, Г. А. Белова, Ф. М. Бурлацкого, Д. А. Керимова, Ю. А. Тихомирова и других был дан анализ различных аспектов власти, предпринята попытка осмыслить сущность властных отношений, высказаны предположения и сделаны выводы о специфике их проявления под влиянием происходящих в мире и стране изменений.

Одновременно возросло внимание к проблемам западной политической социологии. После работы А. В. Дмитриева «Политическая социология США» в трудах ?. П. Попова показывались методы и результаты анализа различных явлений политической жизни, их неоднозначность и противоречивость. Эти публикации поставили под сомнение наработанный в советской социологии понятийный аппарат и его социологическую интерпретацию в отношении терминов «политическое поведение», «активность», «политическая деятельность» и других ключевых понятий, без которых невозможно было создать специальную социологическую теорию в области политических отношений.

Именно в эти годы обсуждались и исследовались проблемы политической культуры как всего общества, так и отдельных социальных групп. В исследованиях А. Л. Маршака, Ю. П. Ожегова, Э. Н. Ожиганова, Ф. Л. Шереги, А. И. Шендрика активно разрабатывались проблемы взаимодействия культуры и политики. Предметом изучения стало применение социокультурного подхода к рассмотрению политики, на что было затрачено достаточно усилий, что позволяло даже в это время говорить о буме интереса к политической культуре. Важным моментом этих исследований стал анализ политического сознания как исходной точки отсчета в определении сущности политической деятельности.

Вместе с тем многие вопросы политической жизни оставались научной целиной, не затрагивались вообще. Так, в печати продолжали фигурировать данные о том, как относятся граждане капиталистических стран к политическим деятелям. Что касалось мнений советских людей о своих политических лидерах, то опросы на эту тему не проводились. Невозможность социологического анализа механизма политической жизни вкупе с другими причинами не только обедняла представление о природе и структуре власти, но и отрицательно сказывалась на практике: политическая система была многоярусной и малоуправляемой, политики и население все больше говорили на разных языках, ибо их заботили разные проблемы. Политика осуществлялась монополизированным, ограниченным кругом лиц, принимающих решения.

Исследования таких новых сфер, как политическое сознание, политическое поведение, политическая культура, нередко были апологетичными, не выходили за пределы иллюстрации «политического единства советского народа», «господства социалистической идеологии», «возрастающей роли партии» и других подобных установок.

С середины 1980;х гг., с тех пор как страна вступила на путь перемен, вызванных объективной логикой общественного развития, политическая социология стала стремительно расширять поле своих изысканий в попытке ответить па неотложные проблемы современности. И одной из таких сфер стали реальные и зримые политические противоречия. Именно поворот к злободневным реалиям способствовал изменению вектора исследований социологов в сфере политики.

В этот период на принципиально новом уровне возродились исследования общественного мнения, которые все больше и больше поворачивались в сторону оценки деятельности властных структур, государственных органов, роли и назначения общественных организаций. Наглядным показателем этого стало создание в 1989 г. Всесоюзного центра по изучению общественного мнения. Были созданы социологические подразделения в партийных учебных заведениях — в Академии общественных наук при ЦК КПСС и высших партийных школах, а также при многих крайкомах (обкомах) КПСС. Затем последовала организация аналогичных центров (групп, лабораторий) при многих министерствах и ведомствах, в различных регионах, при многих властных структурах. В них наряду с научными поисками активно развивались и прикладные исследования, ибо центры по изучению общественного мнения стремились ответить на вопросы: какой политический курс получает поддержку большинства населения; какие оперативные корректировки требуются в политике для обеспечения социальной стабильности в обществе; что следует предпринять с целью завоевания доверия людей. Услугами этих центров стали пользоваться многие специальные учреждения и общественные организации. При их помощи составлялись прогнозы. На основе полученных результатов определялись вероятностные пути развертывания тех или иных политических процессов.

Огромный пласт новых исследовательских проблем появился в связи с исследованием электорального поведения избирателей. Сначала при подготовке и проведении выборов в Верховный Совет СССР в 1989 г., затем в Верховный Совет РСФСР и в местные органы власти — активно изучались ход предвыборных баталий, предпочтения избирателей, отношение к конкретным кандидатам (Е. Г. Андрющенко, В. С. Коробейников, В. В. Лапаева и др.). Хотя социологическую информацию в предвыборной борьбе использовали тогда немногие кандидаты в депутаты, но те, кто на нее опирался с учетом знания поведения массового избирателя, имели возможность убедиться в силе и значении этого знания.

Интересно отметить, что и руководство КПСС попыталось использовать данные социологических исследований. С 1988 г. на пленумах и съездах КПСС создавались социологические службы, которые информировали участников этих мероприятий об экономических, социальных и политических ориентациях и предпочтениях населения в сравнении с представлениями об этих проблемах. В дальнейшем эти службы в составе Центра социологических исследований Академии общественных наук при ЦК КПСС (Ж. Т. Тощенко, В. Э. Бойков, Н. В. Романовский, Е. Е. Леванов) систематически проводили изучение общественного и особенно политического сознания, что позволило осуществить первые в стране общесоюзные исследования взаимоотношений народа и власти, отношения людей к идеям и практике перестройки.

Новые аспекты выявились и стали актуальными при изучении политических аспектов национальных отношений. Уже не только экономика, религия, культура, обычаи и традиции, но и сами собственно этнополитические проблемы становились объектами исследования. Появление национальных политических элит (клик), новых национальных политически окрашенных общественных движений потребовало еще одного поворота в действиях социологов, занимающихся этим вопросом.

Реальная жизнь все чаще врывалась в исследовательскую практику социологов и нередко с такими проблемами, которые было трудно представить в 1960—1980;е гг. Речь идет о таких реалиях, как забастовки, трудовые конфликты и другие формы противостояния работников производства властным (экономическим, а затем и политическим) структурам.

Не меньший интерес социологов вызывал процесс становления гласности — от первых его этапов, когда обсуждался вопрос о возможности плюрализма мнений, до формирования его организационных основ — возникновения новых общественных и политических организаций. Были проанализированы неформальные молодежные объединения и впервые дан анализ генезиса молодежных инициатив начиная с конца 1950;х — начала 1960;х гг. Ими был показан процесс роста и степени социальности устремлений юношей и девушек — от несенного творчества и пристрастия к музыке до экологического движения и исторического самосознания.

С 1989 г. в практику социологических опросов вошло измерение рейтинга популярности политических и общественных деятелей, всех без исключения политических институтов страны (В. Э. Бойков, М. К. Горшков, Б. А. Грушин, В. К. Левашов, Ж. Т. Тощенко, Ф. Э. Шереги и др.).

Все это, накопленное в теории и практике, обусловило необходимость более четко определиться с совокупностью новых или по-новому рассматриваемых проблем в рамках одного из направлений науки, осмыслить сложившуюся ситуацию и ответить на объективные потребности общественного развития. В новых условиях отечественная социология начала говорить языком, адекватным языку и терминологии мировой социологии, отказавшись от надуманных проблем и непродуманных экспериментов.

Таким образом, к началу 1990;х гг. политическая социология приобрела четко очерченный профиль, который сделал ее достаточно самостоятельным направлением в социологической науке. Появление политической социологии стало возможным потому, что главным объектом социологии стало изучение гражданского общества и соответственно для политической социологии — его (общества) политические проблемы. Именно это подвело к необходимости в качестве предмета политической социологии рассматривать состояние, тенденции и направления функционирования политического сознания и политического поведения в условиях конкретно сложившихся обстоятельств.