Концепция общественного выбора и этика

Предыдущий параграф мы закончили указанием на этическую значимость книги Дж. Ролза «Теория справедливости». В ее контексте целесообразно обратиться к новшествам, которые принес с собой перевод политологии на рельсы концепции общественного, или коллективного, выбора.

Среди обществоведов широко распространено мнение, что концепция коллективного выбора имеет сугубо экономический характер. Будучи перенесенной из экономики в политологию, она, мол, сохраняет свою исходную природу. Часто цитируемая работа Э. Даунса фигурирует под показательным названием «Экономическая теория демократии»^[1]. Но экономической теории политической демократии не может быть в принципе, и ясно почему. Понятия-ценности, которые составляют содержание соответственно экономики и политологии принципиально различны по своей природе. Ошибка сторонников так называемого экономического методологического империализма состоит в том, что они, подметив известное соответствие между концептуальными построениями экономики и политологии, возвели его в теоретический абсолют. Общее методологическое правило гласит, что междисциплинарные связи наук свидетельствуют об их единстве, но не о возможности редуцирования одной из них к другой.

Безусловно, обогащение политологии концепцией общественного выбора имело для нее актуальное значение. Именно эта концепция позволила политологии (наконец-то!) вырваться из многовекового засилья в ней сугубо феноменологических методов, не позволявших найти ответ на вопрос: «Почему имеют место именно эти, а не другие политические реалии?» В разумном ответе нуждается не только вопрос: «Как обстоят дела?», но и: «Почему они таковы?» Феноменологический подход не справляется с объяснением динамики политических явлений. Концепция же коллективного выбора позволяет объяснить действия акторов. Каждый из них, руководствуясь определенными избранными им ценностями, преследует свои интересы. Любой субъект обречен быть самим собой, а не кем-то другим.

К сожалению, в методологической оценке концепции рационального выбора не обходится без нежелательных крайностей. Весьма странной является характеристика этой концепции в качестве методологического индивидуализма^[2]. Имеется в виду, что решение принимается индивидом. Но для обозначения этого факта термин индивидуализм не подходит. Обычно этот термин противопоставляется термину коллективизм. Но в рассматриваемом случае коллективизм не исключается. Речь-то ведь идет о коллективном выборе, осуществляемом индивидами. К тому же, следует учитывать ситуации, когда индивиды представляют интересы социальных групп, например партий, движений, объединений. Концепция рационального выбора не отрицает наличия социальных групп, но подчеркивает, что их признаки определяются совокупным коллективным выбором. Рассматриваемая концепция не чужда тематике социальных институтов, равно как и любах содержательных сторон политических процессов^[3].

Итак, концепция рационального выбора укрепила научный статус политологии, которая именно благодаря этой концепции все более отчетливо приобретает динамический характер. Основаниями политических макроявлений оказываются, в конечном счете, взаимодействия акторов, их вклады в социальную жизнь. Это обстоятельство вынудило к переоценке статуса политологической этики. В частности, анализируется необходимость ее понимания в качестве эндогенной концепции по отношению к сфере политологического знания.

Теоретическая разработка. Краткое представление концепции общественного выбора

Решающее значение приобретает осмысление процесса политического принятия решения. «Существуют ли оптимальные состояния? Являются ли они равновесными и устойчивыми? Голосование по какому правилу — единогласия, большинства или посредством наложения вето — предпочтительнее в данной ситуации?» — на все эти вопросы следуют вполне определенные ответы^[4]. Политика рассматривается как кооперативная игра с положительной суммой. Час этики наступает тогда, когда определяются пути максимизации этой суммы. Этические цели не могут быть установлены априорно, без соответствующего концептуального анализа и расчета параметров коллективного выбора, при котором специально оговаривается настоящее и будущее каждого актора. Индивид, принимающий решение, максимизирует ожидаемую полезность своего поступка с учетом возможных реакций на его действия других акторов. Чтобы не оказаться в проигрыше, каждый актор вынужден учитывать позиции других субъектов.

Концепция коллективного рационального выбора превращает политическую этику в эндогенную относительно политологической науки концепцию. Очевидно поэтому, что неправомерно навязывать политологии внешние по отношению к ней этические ориентиры. В этой связи обращает на себя внимание интересное наблюдение Ай. М. Янг, отмечающей, что политологи, придерживающиеся плюралистической позиции, «либо относятся к нормативным стандартам справедливости и свободы как к чему-то изначально сомнительному, либо вообще не затрагивают проблемы свободы и справедливости»^[5].

Плюрализм несовместим с универсальными принципами. Выступающие от его имени постмодернисты не объясняют, какой именно трансформации следует подвергнуть принципы свободы и справедливости. Более обоснованной представляется позиция сторонников концепции общественного выбора. Они с нарастающей убедительностью показывают, что нормативные требования после их известной перекодировки выступают в форме аксиом^[6]. Иначе говоря, этика содержится уже в аксиомах политологии. По мере же проблематизации политологии ее этическое содержание становится все более очевидным. Таким образом, концепция общественного выбора кладет конец распре «позитивное — нормативное» в политологии.

Не сомневаясь в этической направленности политологии, автор вынужден отметить, что, как правило, в абсолютном большинстве работ современных политологов их этическая составляющая просматривает неотчетливо. Не свидетельствует ли это о благополучном избавлении политологии на новом витке ее развития от этики? На наш взгляд, суть обсуждаемой ситуации определяется не исключением этики из политологического контекста, а явно недостаточной его этической реконструкцией. Лишь тогда, когда эта реконструкция проводится достаточно обстоятельно, как, например, у Дж. Ролза и А. Сена, этика выступает во всем своем блеске. В этом случае она приобретает относительно политологии метанаучный характер.

Актуальный вывод

Политологическая этика — сердцевина метаполитологии. К сожалению, это обстоятельство не получило должной тематизации даже в специальных руководствах по политической этике^[7]. Этика все еще привносится в политологию извне, со стороны философии. Актуальнейшая же задача состоит в выявлении этического содержания и перспектив самой политологической науки. На этом фронте явно нарастает потребность в новых работах.

В современной политологии акцент все более смещается на ее этическое содержание. В политической жизни людей, в конечном счете, решающее значение приобретает их этический выбор, основополагающая особенность которого состоит в том, что в стратегическом отношении исключаются полумеры. Что именно необходимо делать, решается внутри политологии.

Современная политологическая этика представляет собой непрекращающийся процесс интеграции различных точек зрения. Этот процесс не может быть осмыслен иначе, как посредством всесторонней концептуальной трансдукции. Тот, кто этого не понимает, неизбежно оказывается в ловушке эклектизма.

Под суд безжалостной критики всегда становится ряд политологических теорий, трансформация и наращивание которого неизменно кульминирует в этике. Переходим к заключительным выводам^[8].

Выводы

• 1. Огромное достижение Ролза состояло в конституировании этики на базе политологии. В результате этика приобрела по отношению к политологии в целом, по крайней мере, по преимуществу, эндогенный характер. Начатый Ролзом процесс получил дальнейшее продолжение в концепции коллективного выбора.
• 2. Концепция коллективного выбора позволила дополнить феноменологический подход динамическим. Все политологические макрофеномены объясняются их микродинамическими факторами, взаимодействием отдельных акторов. Политологическая этика концентрирует свое внимание на оптимальных состояниях. В этическом отношении политика рассматривается в качестве кооперативной игры, в которой в соответствии со случившейся ситуацией максимизируется ее, игры, положительная сумма.
• 3. В рамках концепции коллективного выбора принципы равенства, свободы и справедливости переосмысливаются с позиций принципа максимальной результативности и эффективности власти.

То же самое относится к принципам ответственности и прагматической эффективности.

• 4. Концепция общественного выбора придает приоритетное значение принципу ответственности. Никто не в состоянии переложить ответственность за принятые им решения на кого-то другого.
• 5. В современной политологии идет сложный процесс конституирования этики, ее освобождения от умозрительных элементов.
• 6. Политологическая этика не может состояться без всемерного развития метаполитологии. К сожалению, в этой области ощущается острая потребность в новаторских работах.

• [1] См.: Downs A. An Economic Theory of Democracy. N. Y.: Harper and Row, 1957.
• [2] См.: Бьюкенен Дж., Талпок Г. Расчет согласия. Логические основания конституционной демократии // Бьюкенен Дж. Сочинения. М.: Таурус Альфа, 1997. С. 39.
• [3] См.: Байме К. фон. Политическая теория: эмпирическая политическая теория // Политическая наука: новые направления. С. 502.
• [4] См.: Мюллер Д. Теория общественного выбора // Панорама экономической мысли конца XX столетия: в 2 т. СПб.: Экономическая школа, 2002. T. 1. С. 248−303.
• [5] Янг Ай. М. Политическая теория: общие проблемы // Политическая наука: новые направления. М., 1999. С. 466.
• [6] См.: Мюллер Д. Теория общественного выбора. С. 261−262.
• [7] См.: Sternberger D. Drei Wurzeln der Politik. Frankfurt am Main: Insel Verlag, 1978; Sutor В. Kleine politische Ethik. Bonn: Bundeszentrale fur politische Bildung, 1997.
• [8] См. также выводы предыдущего параграфа.