Социально-философская концепция мифологизации времени

Актуальность темы

исследования.

Время относится к тем реалиям, которые издавна определяли смысловое поле человеческого мировосприятия. С этим связано наличие большого количества работ, так или иначе посвященных данной теме. Если в прошлом понятие времени занимало философскую и научную мысль как объект специального изучения, удивляя непостижимой тайной и нередко ставя в тупик достаточно крупные умы, то это скорее может быть сказано о единицах, а не о миллионах, которые в общей своей массе жили во времени, имели его и не предполагали, что время — время их бытия, их жизни — может быть каким-либо образом поставлено под сомнение.

В результате кардинальных изменений в современном мире отношение к времени претерпело радикальные изменения. В эпоху значительных социальных преобразований обнаруживалось новое, неведомое прошлому и характерное на этот раз для миллионов людей отношение к времени, острое ощущение зависимости от него, ощущение причастности к человеческой жизни. Именно сегодня, в отличие от неторопливых, как кажется нам сейчас, эпических времен прошлого, действительность приобретает новую временную размеренность. И в новом отношении к времени, в новой остроте человеческого самоощущения и времяошущения заключается специфика проблемы времени нашей динамической эпохи. Поэтому за последние несколько десятилетий проблема времени «по числу посвященных ей исследований и публикаций вышла на одно из первых мест в мировой научной литературе, а по своему мировоззренческому значению занимает, пожалуй, ведущее место в философских исследованиях современности"1.

Актуальность исследования проблемы мифологемы социального времени обусловлена тем, что время является важнейшим условием.

1 Молчанов Ю. Б. Проблема времени в современной науке. М., 1990. С. 4. структурирования и развертывания деятельности человека, а также фактором, с которым человек постоянно вынужден считаться. «От того, как человек воспринимает и осмысливает время, как к нему относится, как осознает соотнесенность с временными параметрами своего бытия, зависит эффективность, направленность и характер его деятельности"1. Отсюда, представления о времени являются важнейшим средством регуляции как материальной, так и духовной деятельности. Об этом свидетельствует уже то, что, начиная с самой ранней истории человечества, структуризация времени, его членение, обеспечивающее процесс синхронизации общественных взаимодействий, были подчинены, прежде всего, природным ритмам — смене времен года и времени суток. Все исторические системы структуризации и членения времени в первую очередь должны были обеспечивать синхронизацию социального времени с природным.

Отношение философии и естествознания к проблеме времени претерпело весьма существенные изменения. Время как элемент физического описания, как одна из координат некоторой движущейся точки и время как определенного рода величина и мера человеческой жизни, социально-исторического бытия людей, как мера человеческой экзистенции жизни — не одно и то же время. Реальность одного и другого — не одна и та же реальность. В одном случае это физическая реальность, а в другомреальность социально-исторического бытия человека. Другими словами, время естественнонаучного описания и время человеческого определения не есть одно и то же время, не есть одна и та же величина. «Если величина первого есть, прежде всего, величина измерения, то величина второго есть в своей основе величина изменения. В сущности, одна предстает перед нами как величина деления и счета, тогда как другая — как величина определения и связи». Сущность времени в его человеческом смысле не может быть сведена к физике и к каким-либо иным частным естественнонаучным.

1 Осипов А. И. Пространство и время как категории и регуляторы практической деятельности. Минск, 1989. С. 29.

2 Трубников Н. Н. Время человеческого бытия. М., 1987. С. 7. определениям. Время как мера социально-исторического и всякого иного бытия, мера социально-исторической и всякой иной связи и последовательности может быть измерено в тех или иных единицах, как-то: год, месяц, час и т. д. Но оно всегда есть нечто иное и большее, чем этот счет и это измерение. Оно есть мера человеческой жизни и человеческого ее определения. Время не есть только форма деления, но есть, прежде всего, форма связи и определения. Оно не есть только мера измерения того или иного события, но, прежде всего мера его изменения и становления. А если говорить о времени людей, есть мера человеческого становления. Поэтому собственно философская проблема времени есть проблема определения смысла и сущности, динамики и структуры, становления и изменения, реального определения этой формы и меры, этого общего коренного условия человеческого бытия. Осмысливая природу времени как коренного условия бытия человека и общества, философия стимулирует развитие гуманитарного знания, в результате одновременно происходит обновление форм философского постижения реальности и реального существования человека и общества.

Представления людей о времени есть нечто не только с самого начала «местное», но также и «временное», не только становящееся и преходящее, но и теснейшим образом связанное со становлением общих условий и форм человеческой жизнедеятельности. Процесс постижения временной реальности в понятиях и наполнение этих понятий конкретно-историческим содержанием оказывается поэтому далеко неоднозначным для различных исторических эпох и культур как в широком социально-историческом плане, но также в более узком: определенным социальным и личном. Представления о времени могут быть различными не только для разных культур и цивилизаций, поскольку эти культуры развиваются в различных условиях человеческой жизнедеятельности и стоят на разных ступенях исторического развития, но и внутри одной и той же культуры и в одни и те же исторические периоды ее существования.

Эти социально-философские представления, на наш взгляд, имеют мифологические черты. Поскольку реальность не дается непосредственно, то мышление накладывает на нее собственную сеть знаний. В этом смысле мышление определенным образом искажает реальность. В XXI веке это особенно ярко, по нашему мнению, нашло свое проявление в формировании представлений о виртуальном времени. В мифологических представлениях о времени, как и о мире в целом, нашло свое выражение особое место людей в составе социального целого: различия их духовного уровня, их особое имущественного и общественного положения, особого отношения к себе, к другим, к обществу, к культуре, а через них и к самой реальности.

Актуальность исследования проблемы мифологизации времени обусловлена тем, что определенные стороны человеческого существования проявляется через те представления о времени, которые складываются на различных этапах развития общества и внутри него самого. Сама структура сознания человека может быть наилучшим образом понята, если мы попытаемся вникнуть в присущие этому сознанию представления о времени.

Степень разработанности проблемы.

Несмотря на наличие устойчивого интереса к исследованию проблемы социального времени со стороны гуманитарных наук и философии, изучение времени как восприятия, ощущения и представлений, а также роли этих представлений в формировании и структурировании социальной деятельности, началось по существу лишь в конце XIX века, оно носит междисциплинарный характер. Однако, учитывая сравнительно небольшой период, прошедший с момента появления первых исследований в этой области, к настоящему моменту в разработке проблемы времени достигнуты значительные результаты.

В психологии эту проблему разрабатывали У. Джеймс, 3. Фрейд, К. Юнг, А. Н. Леонтьев, Ж. Пиаже и т. д.

В этнологии — Р. Кодрингтон, Г. Ходсон, М. Нильсон, К. Леви-Строс, В.Г. Богораз-Тан, Н. А. Исмуков, Б. Малиновский, И. А. Климишин, Л. Е. Майстров и т. д.

В экономике — Е. Бем-Баверк, А. Маршалл, К. Виксель, Ф. Найт, Дж.М. Кейнс, Г. Беккер, Э. Воуншлайнен, Й. Киссинен, Е. М. Четыркин, Н. Д. Конлратьев и т. д.

В социологии — Ж. Гурвич, У. Мур, А. Юбер, Э. Дюркгейм, М. Вебер, П. Сорокин, В. Гейдис и т. д.

В истории — Р.Дж. Коллингвуд, Г. Зиммель, Н. А. Бердяев, А. В. Гулыга, И. М. Савельева, А. В. Полетаев и т. д.

В культурологии — О. Шпенглер, А Тойнби, А. Я. Гуревич, С. С. Неретина, А. П. Огурцов, И. Е. Данилова, И. Я. Литвяк, Л. А. Штомпель, В. П. Ярская, Д. В. Никулин, П. П. Гайденко и т. д.

В философии — М. Хайдеггер, Э. Гуссерль, А. Бергсон, Г. Рейхенбах, Дж. Уитроу, А. Грюнбаум, И. Пригожин, В. И. Вернадский и др. В отечественной философии рассмотрение времени как социального феномена активно началась в 60 — 70-е годы XX века. Наиболее интересными представляются исследования в этой области: А. Ф. Лосева, Н. Н. Трубникова, Ю. Б. Молчанова, Ф. С. Завельского, А. И. Осипова, Б. Г. Ананьева, Я. Ф. Аскина, В. А. Артемова, М. Д. Ахундова, А. Б. Власова, А. Г. Горбичевского, Н. И. Иконниковой, Б. А. Ерундова, Г. Е. Зборовского В.П. Яковлева, П. П. Гайденко, Г. Г. Сучковой, В. П. Трофимова, И. А. Хасанова и многих других.

Обзор литературы по данной проблеме, позволяет нам выделить основные направления исследований социального времени и соответствующие концептуальные тезисы.

Одно направление связано с изучением процесса формирования представлений о времени у человека. В рамках другого направления время анализируется в качестве социального смысла, т. е. как часть общественной системы, структурирующая социальные действия. Речь идет о конкретных видах и формах темпорального, образах и представлениях о времени. Третье направление исследует влияние представлений о времени на поведение человека.

Во всех названных направлениях можно выделить несколько базовых характеристик социального времени. Прежде всего, то, что к настоящему моменту большинство исследователей исходит из предпосылки, что понятие времени зависит от придаваемого ему смысла (значения) и при любых условиях предлагает некое видение, представление о времени, независимо от той конкретной символической формы, которую оно имеет в разных культурах. Еще в начале XX века французский социолог А. Юбер определял время как символическую структуру, которая выражает организацию общества через временные ритмы. Символически выраженное время всегда формулируется (конструируется) коллективно, и представления о нем являются продуктом коллективного сознания. Данный тезис впервые выдвинул в конце XIX века американский психолог У. Джеймс. Он отстаивал принцип социальной обусловленности психологии индивида, в том числе и восприятия времени. В дальнейшем эту идею развил в своих работах Э. Дюркгейм, подчеркнув, что время является продуктом коллективного сознания — социальной категорией мышления, творением общества, объектом коллективных представлений.

Существует большое разнообразие типов представлений о времени и знаковых символов самого времени. В этнологических исследованиях содержатся примеры разнообразных форм представлений о времени и знаковых систем его выражения: календарей самого причудливого вида, недель различной длины, неординарного структурирования времени суток. Это позволяет утверждать, что представления о времени как продукте коллективного сознания являются не только социально, но и культурно обусловленными. Перечисленные базовые характеристики социального времени (его символический характер, коллективная основа формирования и их культурная обусловленность) выделялись на основе этнологических исследований, относившихся к обществам со слабо дифференцированной структурой. Применительно к таким обществам можно говорить о наличии у них единого социального времени (единых коллективных представлений, соответствующих культуре данного общества). В более сложных общественных системах с развитой социальной дифференциацией, как отмечают исследователи, существует не одно, а целый набор социальных времен или комплексов представлений о времени. Так, В. П. Яковлев выделяет время индивида, время поколения, время истории.

Одним из первых идею о взаимосвязи социальной структуры с различными типами восприятия времени выдвинул французский социолог Ж. Гурвич. Он предложил типологию восьми видов времени человека: длящееся, обманчивое, неустойчивое, циклическое, замедленное, переменное, идущее вперед, взрывчатое. Соответственно, общество может быть структурировано по группам, характеризующимся доминированием одного из восьми перечисленных типов восприятия времени.

Практически одновременно с выходом в свет работы Ж. Гурвича, аналогичная идея была обоснована американскими социологами Р. и JI. Козеровыми. Они выделили четыре типа социального поведения: индивидуалистическое и активноеколлективное и активноеколлективное и пассивноеиндивидуалистическое и пассивное. По их мнению, принадлежность к определенному социальному типу определяет соответствующее представление о времени: первое — конформистскоевторое — ориентированное на будущее (в том числе как индивидуальное, так и коллективное) — третье — хилиастическое (например, детское восприятие) — четвертое — гедонистическое (жить сегодняшним днем). Каждый тип восприятия времени соответствующим образом определяет социальную активность.

Для исследователей важным вопросом является влияние времени на социальное поведение. Время как часть социальной системы, как определенная сумма коллективных представлений является фактором, воздействующим на поведение человека. Основы этого подхода были сформулированы Э. Дюркгеймом. В соответствии с его теорией органической солидарности, социальное время как продукт коллективного сознания подчиняет себе время (а тем самым и действие) отдельных индивидов, входящих в данное сообщество. Социальное действие структурируется во времени в форме моральных обязательств и взаимных услуг. Временные условия, задаваемые определенными процедурами и обрядовыми ритуалами, обеспечивают координацию социальных действий. Позднее эта тема была развита в работах П. Сорокина, который пытался конкретизировать роль представлений о времени в общественной жизни. Он считал, что оценка событий зависит от их времяположения в той или иной структуре восприятия времени, и показал, что время само структурирует социальную активность. В частности, П. Сорокин выделял такие функции «социокультурного времени», как синхронизация и координация социокультурных явлений, а также организация временной структуры, позволяющей ориентироваться во времени. Американский социолог У. Мур, развивая идеи П. Сорокина, выделил три составляющие социального времени: последовательность, синхронизация и темп (скорость). Последовательность является важным элементом социального структурирования общества — например, в установке приоритетности событий («утром деньги — вечером стулья»). Последовательность также может характеризовать социальную иерархию и дистанцию (например, кто должен первым здороваться). Синхронизация относится к необходимости координации последовательности человеческой деятельности и связана с упорядочением этих действий. Наконец, темп или скорость описывает и задает частоту (интенсивность) событий в определенный период времени.

Рассмотрение времени как параметра, структурирующего социальную реальность, не подразумевает однозначную трактовку социального времени только как продукта коллективных представлений, но позволяет учитывать и роль индивидуального темпорального сознания человека. Исследование времени позволяет говорить о его индивидуальной субъективности, с одной стороны, и социальной объективности — с другой.

Большое количество исследований по проблеме социального времени не означает, что все вопросы получили окончательное решение. Требует дальнейшего анализа вопрос о соотношении природного и социального времени. Не изученной остается проблема, связанная с выявлением мифологических характеристик, лежащих в основе представлений о времени. Мы исходим из того понимания мифа, в котором он не является тем, что присуще только архаичному периоду человечества, а есть, прежде всего, этап в развитии сознания. Сущность мифа раскрывается в закономерностях когнитивной деятельности сознания, особенно развития мышления. Мифэто особый способ построения чувственного образа, когда сознание в своем самораскрытии и самоуглублении находится на первичной стадии выхода за пределы непосредственного чувственного восприятия. Объектом мифологизации, наряду со многими другими, является время. Все это определило выбор цели и задач диссертационного исследования.

Объектом исследования данной диссертации является социально-философские представления о времени.

Предметом исследования — мифологизация времени в ее социально-философском аспекте.

Цель и задачи исследования

.

Основная цель данной диссертации состоит в построении концепции мифологизации времени в ее социально-философском становлении, и раскрытии основных структурных уровней, лежащих в ее основе. Для достижения поставленной цели предлагается решить следующие задачи:

1. Выявить основные подходы в понимании мифа и темпоральность мифа через ритуал.

2. Обосновать представления о мифе как форме и этапе в становлении сознания и выявить его основные характеристики.

3. Раскрыть значение проекции в познании реальности. Выделить и охарактеризовать этапы и формы проецирования времени в социально-философском аспекте.

4. Вскрыть основные тенденции, но проблеме проецирования времени на современном этапе развития общества, выявить и определить структурные уровни, лежащие в основе мифологизации времени.

Методологическую и теоретическую основу диссертации составляют диалектические принципы историзма, всесторонности рассмотрения, взаимосвязи субъективного и объективного, принцип единства логического и исторического, методология восприятия и проецирования.

В основу работы было положено теоретическое положение материалистической диалектики о рассмотрении предмета в его развитии, в динамике его связи и взаимодействии с окружающим миром, в необходимости изучения всех его сторон.

В диссертации также использован эмпирический материал национальной культуры чувашского народа (мифы, устное народное творчество, традиции).

Научная новизна исследования состоит в следующем:

1. Выявлены основные подходы в понимании мифа: 1) лингвистический- 2) солярно-метеорологический- 3) анимистический- 4) психологический- 5) культурологический- 6) символический- 6) ритуалистический- 7) функциалистический- 8) структуралистический. Установлено наличие представлений о мифе, присущих не только ранним этапам становления человеческого общества, но и всем последующим этапам. Выявлена темпорализация мифа через ритуал.

2. Обосновано, что миф представляет собой определенную форму и этап в становлении сознания человека, выявлена проекционная сторона мифа как основная ее характеристика, заключающаяся в перенесении человеком на природу собственного ощущения жизни.

3. Раскрыто значение проекции в процессе познания реальности, заключающееся в восприятии окружающего мира субъектом через призму идей, мыслей и настроенийвыделены, и охарактеризованы этапы и формы проецирования времени в социально-философском аспекте: первобытно-мифологический, античный, средневековый, ренессансно-новоевропейский.

4. Вскрыты основные тенденции развития проецирования времени на современном этапе развития общества: «физикализм», «антропологизм». Выявлены и определены структурные уровни, лежащие в основе социально-философского мифологизации времени: ндивидуально-личностный, общественно-экономический, всемирно-исторический.

Положения, выносимые на защиту.

1. Мифология является сложным имманентным феноменом культуры. Миф являлся характерным не только для раннего этапа становления человеческого общества, а присущ каждому этапу развития человечества. Каждая эпоха порождала свои мифы, т.к. миф всегда выражал ее культурный опыт. Время наряду с другими является объектом мифологизации. Мифология теснейшим образом связана с обрядом, ритуалом, магией. Темпоральность мифа находит свое мировоззренческое проявление через ритуал.

2. Генезис мифа и сознания взаимно обуславливают друг друга. Мифотворчество как неизбежный и важный момент функционирования сознания, представляет его специфическую форму и логически необходимый этап в процессе его развития, этап перехода сознания от образа к мысли. Важнейшей особенностью мифологического сознания является то, что субъект не обладает способностью соотносить себя с объектом отражения. Мифологическое сознание характеризуется: 1) неразличением объекта и его образа в сознании субъекта- 2) мифологический образ не осознается как субъективная реальность и выносится вовне, в окружающий мир, т. е. проецируется. Человек переносит на природу собственные ощущения жизни.

Переход от образа к мысли характеризуется становлением двухуровневой когнитивной системы.

3. Проекция в процессе познания человеком реальности представляет собой мысленное движение от субъекта к объекту, процесс «переноса» внутреннего образа вещи из сознания па внешний мир. Благодаря активности сознания субъективный образ объекта и сам объект отождествляются субъектом. На различных этапах социокультурного развития человека происходит формирование своих специфических социально-философских представлений о времени, которые приводят к выработке общих приемов и способов оперирования временными характеристиками. Первобытно-мифологический этап характеризуется тем, что задается целостная проекция временной структуры: прошлое — настоящее — будущее, в которой прошлое играет более весомую рольАнтичный этап придает самодовлеющий статус настоящему, ориентируясь на негоСредневековье ориентировано на будущее, закладывается линейное понимание времениРенессансно-новоевропейский этап, сменяя религиозную картину мира естественнонаучной, продолжает дальнейшую линелизацию времени, которая носит исторический характер. Во всех перечисленных этапах прослеживается единая линия о представлении двух образов времени «вечности» и «времени».

4. Современный период развития социально-философского осмысления времени характеризуется противостоянием двух основных тенденций «физикализма» (время как категория естественнонаучного описания) и «антропологизма» (время как категория человеческого становления, ощущения и т. д.). В основе мифологизации времени на каждом этапе социально-философского развития лежат следующие уровни: индивидуально-личностный, общественно-экономический, всемирно-исторический. Мифологизация социального времени предстает определенным синтезом этих основных темпоральных уровней.

Научно-практическая значимость исследования заключается в том, что проведенный в диссертации анализ подходов к мифологии, позволяет говорить о том, что объектом мифологизации наряду со многими другими, является время. Диссертационное исследование вносит определенный вклад в разработку философского исследования социального времени, раскрывает основные аспекты этой проблемы на современном этапе развития общества.

Теоретические положения о мифологических и философских представлениях о времени чуваш могут быть использованы при разработке проблем развития культуры чувашского народа.

Разработанный в диссертации мировоззренческий подход по проблеме социального времени может быть использован в исследованиях данной проблемы в философии, психологии, социологии, этнологии, экономике, истории и культурологии. Результаты исследования могут стать материалом творческого обсуждения проблем социального времени на методических семинарах по данным дисциплинам.

Теоретические обобщения и выводы диссертационной работы могут быть применены при чтении лекций и проведении семинарских занятий для студентов по курсу философии, концепции современного естествознания, при рассмотрении таких тем как: «мифологическое мировоззрение», «проблема сознания», «гносеологическая сущность проекции», «социальное время». Результаты исследования могут быть использованы при чтении лекций по подготовке к кандидатскому экзамену по истории и философии науки для аспирантов и соискателей Чувашского государственного университета им. И. Н. Ульянова.

Материалы диссертации автор использовал при чтении курса «Философия», в рассмотрении вопросов, связанных с проблемами мифологического мировоззрения, сознания и познания, социального времени.

Апробация результатов исследования.

Основные идеи, развиваемые автором в диссертации, были изложены на различных международных, всероссийских, региональных, межвузовских научно-практических конференциях: на I Всероссийской конференции «Культура как способ бытия человека в мире» (г. Томск, 1996 г.) — на Международной юбилейной междисциплинарной конференции «Машины, Люди, Ценности» (г. Курган, 2006 г.) — на Международной научной конференции «Философия XXI века» (г. Санкт-Петербург, 2006 г.) — на Региональной научно-практической конференции «Цивилизация. Философия. Общество» (г. Чебоксары, 2001 г.) — на Региональной научно-практической конференции «Социально-экономическое развитие Чувашии: теория и практика» (г. Чебоксары, 2006 г.).

Основные положения исследования были изложены автором на ежегодных итоговых научных конференциях студентов и преподавателей Чувашского государственного университета им. И. Н. Ульянова (2001 — 2005 гг.).

Положения диссертационного исследования излагались и обсуждались на открытых семинарах по философии на кафедре комплексных исследований по философии Чувашского государственного университета им. И. Н. Ульянова.

Основные положения автора изложены в монографии «Мифологема социального времени» и в 22 научных статьях.

Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на заседании кафедры философии и методологии науки Чувашского государственного университета им. И. Н. Ульянова.

Структура диссертации.

В соответствии с общим замыслом и конкретными задачами исследования сложилась структура диссертации. Работа состоит из введения, четырех глав, заключения и списка использованной литературы.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Проведенное исследование показало, что в ходе длительного развития исследования мифологии как социокультурного феномена начиная с античности, сложился ряд трактовок природы мифа. Среди них можно выделить следующие: миф понимался как подлинная реальностькак поэзия древнихкак аллегориякак неправильное истолкованное событиекак историческая память о деятельности великих людей, ставшая фактором властно-идеологических отношений обществакак символкак продукт синтеза удивления, подражания и удовольствиякак результат врожденной установки на обожествление миракак модель структурной организации Космоса и принцип духовного оформления чувственных вещей в пространстве и временикак философия древних и жанр народного фольклоракак заблуждение в процессе познаниякак орудие властикак поэтическая «метафизика» в основании культурыкак важнейшая часть народной культуры, форма коллективного, бессознательного творчества, тесно связанная с языком и поэзией. Каждая эпоха воспринимала миф своими глазами. Все эти концепции отражали отдельные стороны мифологии, поскольку опирались на некоторые мифоэмпирические данные.

Начиная с XIX века исследование мифа приобретает новые черты, благодаря ряду социально-историческим, определенным философским и научным обстоятельствам. Появляется ряд существенных теорий мифа, среди которых мы выделяем следующие.

Лингвистическая теория, представителями которой были Ф. Шеллинг, М. Мюллер, Ф. Бопп, А. Х. Востоков, А. Н. Афанасьев и др. В этой теории миф трактовался как особый феномен, который выводится из особенностей объективации мысли в языке. Основная идея лингвистической теории мифа была выражена Мюллером: «Мифология — болезнь языка"1.

1 Мюллер M. Лекции по науке о языке. СПб., 1865. С. 8.

Солярно-метеорологическая теория в лице ее представителей А. Кун, Дж. Кох, Дж. Джилберт, И. М. Снегирев, Н. А. Морозов и др. исходили из значения природных, а именно метеорологических и астрономических явлений на происхождение мифа.

Анимистическая теория мифа (Э. Тайлор, Дж. Фрезер, Г. Спенсер, Л. Я. Штернберг, В.Г. Богораз-Тан, А.Н. Веселовский) постулировала положение о том, что в основе мифологии лежит всеобщее одушевление природы (анимизм) и способность человеческого сознания строить объяснения природных явлений на основе аналогии.

Психологическая теория трактовала миф как продукт взаимной ассимиляции элементов представлений, результат обмана чувств, некоторую иллюзию, как первобытную форму сознания. Ее представители И. Ф. Гербарт, Г. Штейнталь, В. Вунд считали, что в основе взгляда на миф должны быть особенности психологии восприятия, представления и лежащих за ними эмоционально-аффективных процессов. Представители психоанализа, 3. Фрейд, К. Абрахам, О. Ранк. К. Г. Юнг и др., понимали миф как средство объяснения, интерпретации истории культуры и продукта бессознательного, проявление его архетипов на раннем этапе развития истории. Мифология представала как сублимация инстинктов. Если мифы — это сновидения детства народов, то значит, сон взрослого человека — это его индивидуальный миф. Для нашего исследования позитивным моментом этой теории является положение в котором делается вывод о том, что миф не есть форма сознания, ушедшая в далекое прошлое, способность к мифотворчеству всегда присуща сознанию и может воспроизводится, когда для этого складываются подходящие условия.

Культурологическая теория мифа, разрабатываемая представителями «философии жизни» А. Шопенгауэр, Ф. Ницше и др., видела в нем основу любого типа культуры, единство с музыкой и поэзией (Р. Вагнер). С утратой мифа наступает гибель культуры.

Символическая теория мифа (Э Кассирер, А.Ф. Лосев) считала, что миф может быть понят не из внешних ему (природных или социальных) оснований, а из внутренних закономерностей активности сознания, как особый способ формирования духа. Миф — это, наряду с наукой, языком, искусством, религией, один из способов символической объективации духа. Символ — совокупность чувственных знаков, служащих для выражения некоторой идеальной формы. Положительные моменты этой концепции в том, что подчеркивался фундаментальный характер мифа, проявляющийся том, что лежит в основе всех форм культуры. Миф предстает как форма активности сознания. Мифологическое время выступает как исходная символическая форма объективации мифологического сознания. Потому именно временное становление определяет динамичность мира и его образов. Освоение времени идет от субъективных форм жизни к объективным интуициям природы. Кассирер, на наш взгляд, высказал важное предположение о том, что биологическое ощущение времени предшествует космическому образу времени. Биологическое время, как ритмически разделенные подъемы и спады самой жизни, задает ритмику, и смысл космического времени.

Ритуалистическая теория в лице таких представителей, как Дж. Фрэзер, Р. Смит представители кембриджской школы Э. С. Хртланд, А. Б. Кук Г. Мюррей и др., исходила из тесной связи мифа и ритуала, но по поводу их определяющей стороны мнения разделены. В русле этой теории постулировался приоритет ритуала над мифом, как и всех элементов духовной культуры — поэзии, религии, науки, философии и пр.

Функциалистическая теория (Б. Малиновский) исследовала миф в некотором социальном контексте. Миф обладает не только содержанием, но и смыслом. Важным является не текст мифа, а его контекст. Миф в условиях бесписьменного общества представлял собой тесно связанный с ритуалами, обрядами социальный регулятор, средство регулирования коллективной деятельности, общественных отношений. Сущность мифа носит социальный характер, определяется его социальной функцией.

Структуралистическая теория мифа (А.Р. Рэдклифф-Браун, Ф. де Соссюр, К. Леви-Строс, Т. де Шарден) исходила из того, что мифологическое сознание так же логично, как и современное и отличается от него не принципиально, а производными характеристиками. Так, Леви-Строс опровергал устоявшиеся представления о том, что первобытные обществаварварские и менее рациональные, чем современное общество, они просто другие. Мышление первобытного человека прежде всего классифицирующее, вносящее порядок в мир восприятия. В этом своем содержании оно так же логично, как и современное. В структурализме предполагается, что система задается, прежде всего, ее структурой. Цель любого мифа заключается в попытке дать логическую модель для разрешения определенного противоречия.

Исходя из рассмотренных концепций и теорий мифа, автор делает вывод, что мифотворчество тесно связано с деятельностью сознания, оно важный и неизбежный момент его функционирования. Это означает, что мифы не остались в далеком прошлом, а в преобразованных формах воспроизводятся, при определенных обстоятельствах, на всех этапах развития человечества. Мифы творятся в разные исторические эпохи, в разных слоях общественного сознания. Объектом мифологизации наряду со многими другими является время.

Проведенное исследование показывает, что мифотворчество является фундаментальной когнитивной способностью сознания, необходимой и закономерной фазой в логике развития мышления от образа к мысли, как в филогенезе, так и в онтогенезе. Особенность этой фазы в том, что мысль здесь формируется в результате операций над образами, отношения вещей вычленяются через связи наглядно-чувственных образов, операндами мышления выступают исключительно чувственные образы объектов, но не операции над ними. На этой фазе налаживается устойчивое взаимодействие сенсорно-перцептивного и операционального уровней мыслительной системы. Операции над образами позволяют выявлять отдельные отношения вещей, т. е. судить о тех сторонах действительности, которые в образе представлены опосредовано. Такие отношения выражаются через совокупность несистематизированных абстракций, которые выделяют отдельные свойства в содержании образа, но еще не способны двигаться по «внутренней логике» сущностных связей объекта.

Важнейшая особенность этой фазы перехода от образа к мысли в том, что субъект еще не обладает способностью соотносить себя с объектом отражения и как носитель сознания не включен в процесс отражения. Субъект способен мысленно оперировать с наглядно-чувственными образами объекта, но не со своим отношением к объектуон не умеет мысленно преобразовывать ту систему координат, в которой находится, вносить в результат познания поправки на особенности своей позиции. Отношение субъекта к объекту «растворяется» в чувственно-эмоциональной сфере, переживаниях субъекта, оно не децентрировано объективно и потому мышление носит эгоцентрический характер. На этой фазе мышления не разграничиваются отношения, зависящие и не зависящие от системы координат субъекта, т. е. субъективные и объективные аспекты познавательной ситуации. Процесс расчленения наглядного образа на абстракции и его результат здесь центрируется субъектом границы «мыслительного поля» определяются не содержанием объекта, а особенностями субъекта. Характеристики мыслительного процесса ограничиваются субъектом, той системой природных и социокультурных координат, в которую включен субъект и на основе которой он кодирует значение абстракций.

Миф необходимо рассматривать как ключевой момент духовности, ее всеобщее основание, инстинктивное, чувственно-аффективное усвоение которого является решающим средством преобразования культуры, самого человека, общества, будущей истории. Это возможно потому, что миф был и является некоторым пограничьем между культурой и природойон лежит на границе бытия и небытия, на грани предельного смысла, грани духовно-человеческого и природно-биологического, культурно-исторического и естественного. Миф всегда пребывает на некотором «последнем» смысловом рубеже, выход из которого переводит носителя мифа в иное отношение к миру, в качественно новое смысловое поле мирового целого, требующее новых векторов понимания бытия.

По нашему мнению, в процессе мифологического познания, который представляет собой взаимодействие объекта и субъекта, большую роль играет объективация, представляющая собой проекцию внутреннего образа субъекта на внешний мир. Это является всеобщим свойством психики. Процесс познания носит двойственный характер: поток информации движется не только от объекта к субъекту, но и, наоборот — от субъекта к объекту. Субъект, познавая мир, не только копирует его, но и «творит» его. Окружающий мир воспринимается человеком через призму идей, определенных мыслей и настроений. Это происходит потому, что человек является существом не только воспринимающим, а пристрастно стремящимся к чему-либо. Он всегда решает какие-то задачи и преследует определенные цели. Поэтому восприятие извлекает сведения о свойствах вещей с точки зрения задач, стоящих перед субъектом восприятия.

В процесс восприятия, как чувственно-наглядного отражения мира, вторгаются теоретические знания и убеждения. Так как отражение объекта сопровождается обратной проекцией содержания сознания на внешний мир, человек видит не только то, что лежит на поверхности видимого мира, но и то, что находится в его глубине. Образ, возникающий в голове человека в ходе восприятия, — это не только образ, а одновременно и сама физическая проекция материального мира. Восприятие представляет собой не только прием, но и выдачу информации, которая является не только следствием внешнего воздействия, но и обратной проекцией этого следствия на внешний мир. Тоже самое обстоит и с мышлением. И в этом смысле можно говорить о существовании особой формы восприятия — теоретического видения мира. Теоретические концепты выносятся в объективный мир не непосредственно, а через чувственную ткань, составляющую основу восприятия. В мировосприятии чувственное познание и абстрактное мышление полностью сливаются в единую теоретизированную картину мира. Теоретизированный мир существенно отличается от перцептивного. Мир, высвеченный через научные абстракции, выглядит несколько иначе, чем мир, данный в перцепции. В теоретическом познании выносятся наружу не только чувственные образы, но и теоретические конструкты. При помощи субъективной проекции создается, так называемый, теоретизированный мир. Его элементами являются не понятия, не схемы или просто абстракции, а теоретические объекты, то есть сконструированные на их основе наглядные образы, в которых имплицитно присутствуют незримая сущность.

Теоретизированные объекты научного познания задаются субъектом, они являются перцептами вещей, извлеченных в свое время из самого же объективного мира. Объект познания не создается субъектом, хотя вычленяется и концептуализируется самим субъектом. Отражение в мозге человека — это не просто картина, а семантика, то есть картина, обогащенная смыслами и значениями. Выносится наружу не только картина во всех ее деталях, но и семантическая конструкция, собранная из существенных деталей картины.

Мировоззрение как теоретический взгляд на мир, неотделимо от мировосприятия, как формы видения мира. Взгляды людей, принявшие форму мировоззрения, переживаются носителями этих взглядов не как атрибуты внутренней реальности мышления, а как мир, существующий вне и независимо от сознания, как «объективный» мир.

Гармония и целостность внешнего мира не суть порождения органов чувств. К чувствам присоединяется мозг, накопленный им прошлый опыт, ум, способный извлекать инварианты, синтезировать фрагменты чувственных впечатлений. Мы видим не только то, что на нас действует, но и то, о чем мы думаем.

Итак, объективация, то есть проекция субъекта на объект, может быть определена, как универсальное свойство психики, как некая ее оборотная сторона. Активное практическое отношение человека к миру требует от него освоение окружающего мира, в том числе и времени. Поэтому категория времени является фундаментальным продуктом мировоззрения в процессе освоения человеком бытия.

В каждую историческую эпоху, в каждой культуре, происходят различные отсчеты и проекции времени, что приводит к выработке определенных общих приемов, способов оперирования временными характеристиками. В этих представлениях о времени находят определенное отношение человека к миру. Изменения этого соотношения ведут к развитию объективации времени, оценке человеком реальности и его временной структуры.

Первобытно-мифологические системы задают достаточно целостную проекцию временной структуры «прошлое-настоящее-будущее». В этой временной структуре будущее получало отрицательную оценку, в отличие от прошлого, которому отдавалось явное предпочтение. То есть будущее и настоящее должны быть организованы по типу прошлого. На этом строится циклическое понимание времени, основанное на развитии самой природы, являющееся основой жизнедеятельности человека, ориентированного на простое воспроизводство. Связь с прошлым происходит в ритуалах, носящих календарный характер, закрепляющих циклическую проекцию времени.

Если в начале проекция времени формировалась в первобытно-мифологических образах, то с зарождения философии началась многовековая история философского осмысления проблемы времени. Анализ античного периода позволяет сделать вывод, что для понимаемого им бытия не существует ни прошлого, ни будущего, мгновение настоящего времени обладает истинным бытием. Если первобытно-мифологическое сознание, чувствуя неуверенность в отношении к будущему и настоящему, ищет опору в прошлом, то античность придает самодовлеющий статус настоящему, ориентируется на него, а будущее не внушает ни страха, ни особого энтузиазма.

Эпоха гибели античной культуры, социальные катаклизмы приводят к тому, что интерес человека к природе вообще, заменяется интересом к природе человека. Поэтому время из внешнего мира проецируется во внутренний мир человека. Средневековье, тесно связанное с христианством, изменяет проекцию структуры времени. Если в мифологии присутствовала ориентация на прошлое, в античности — на настоящее, то средневековье ориентированно на будущее, на грядущее спасение, на грядущий выход из времени в вечность. Закладывается линейное понимание времени от сотворения мира к Страшному Суду.

Культура Возрождения, в отличие от средневековья, становится городской, а не деревенской, светской, а не церковной. Время становится мерой труда. Возрождаются основные ценности античной культуры, обращения человека к природе, отсюда наибольшую ценность, как и в античности приобретает настоящее. Происходит дальнейшая линелизация времени, которая носит исторический характер. Ренессанс и Новое время характеризуется сменой религиозной картины мира естественнонаучными представлениями, изменением отношения человека к природе, которая становится объектом технического воздействия. Время становится существенным фактором производства, превращаясь в абстрактную меру труда. На первый план выдвигаются операционные функции времени, проблемы измерения времени, в основе которой лежали астрономические циклы.

XX век, являясь новым периодом в развитии общества, характеризуется новым отношением к времени, острым ощущением зависимости от него, ощущением его причастности к человеческой жизни. Формируются две основные тенденции в анализе времени, находящиеся в определенной конфронтации, такие как «физикализм» и «антропологизм». По мере вытеснения натурфилософии философией человека на смену представлениям о наличии двух сущностно разных времен, приходит понимание того факта, что речь должна идти о двух разных мыслительных образах времени.

Автором отмечается, что существуют два способа освоения мира и два уровня мировоззрения. В одном случае мировоззрение осознается людьми, благодаря перенесению на него качеств и форм человека и человеческого общества. В другом случае люди осознают себя и свое общество, перенося на себя свойство и законы природы, мироздания как такового. Первый уровень можно определить, как эмоционально-образный, второй — как логико-рассудочный. Второй уровень связан с развитием календаря и часов, с умением фиксировать различные циклы природы. В развитии систем календаря значительную роль играет деятельность человека. Так, скотоводческие народы развивали лунный календарь, а земледельческиесолнечный. Связь деятельности с годовыми циклами природы проявлялась в названиях месяцев. Это подтверждает анализ названий месяцев славянского и чувашского календаря.

В средневековье организацию структурирования времени в обществе брала на себя церковь, которая определяла через религиозные праздники и обряды, когда надлежало трудиться, а когда — отдыхать.

Появление бюргерства, не связанного с земледелием и отсюда с циклами природы, стимулирует «механическое» определение времени, приспособленного к условиям внесезонного городского товарного производства. Часы становятся источником и образом времени.

История членения и исчисления времени достигает кульминации в XIX — XX веках. Появляется единая система отсчета, в основе которой лежит введение поясного времени. Это связанно с главной чертой этого периода, процессом глобализации.

Исследование приводит к выводу, что можно выделить три уровня представлений, в рамках которых формируется мифологическая проекция времени.

Первый уровень — индивидуально-личностный, в котором проекция времени формируется на основе биологических и психологических факторов, а также на основе личного опыта и определенного статуса человека.

Биологические исследования показывают, что на чувственном уровне временная структура внешнего мира отражается живыми организмами в силу наличия у них внутреннего отличного от внешней среды биологического времени. Основу его составляет ритмика процессов организма, наличие которой позволяет ориентироваться во временных отношениях внешнего мира путем ее взаимодействия и синхронизации с периодическими процессами внешней среды.

В основе психофизиологического восприятия времени лежат процессы коры головного мозга. Правое полушарие ответственно за формирование чувства времени и оказывается связанным в своем функционировании с настоящим и прошлым. Кора левого полушария управляет движениями человека и отвечает за речь, которые будут реализованы в будущем.

Важную роль в сознании времени играет последовательность актов внимания, зависящих от содержания и плотности событий. События, как внешние, так и внутренние, особенно влияют на течение психологического времени.

Второй уровень — общественно-экономический, складывающейся на основе определенного вида деятельности человека его включенности в производственный процесс. Второй уровень складывается в связи с развитием производительных сил и производственных отношений, развитием товарного производства, разделением труда. С экономической точки зрения, главное изменение в отношении ко времени, происходит тогда, когда обнаруживается, что оно является производительным фактором. Противоречивый характер истории представлений о ценности времени происходят потому, что время, во-первых, обладает ценностью, если оно рассматривается как ограниченное благо. Во-вторых, оценка ценности времени зависит от возможности его альтернативного использования. На практическом уровне в структуре использования времени выделяются четыре основных компонента. Первый — это время, расходуемое человеком на удовлетворение физиологических потребностей: сон, еду, уход за собой. Второй — включает в себя рабочее время. Третья составляющая — так называемое инвестируемое время, на собственное образование, здоровье, воспитание и уход за детьми и т. д. Четвертый компонент представляет собой так называемое «свободное время». Определение структуры этих составляющих зависит от социальных параметров, от принадлежности к той или иной социальной группе, возрастные различия и т. д.

Третий уровень всемирно-исторический. Автор выделяет и рассматривает три области историософского знания, оказывающие влияние на понимание исторического времени. Первое, выработка представлений о форме исторического процесса. Второе направление связано с размышлением о будущем, попытками предвидения и формирования его облика. Третье направление связано с построением схем «всемирной истории», позволяющей хотя бы условно упорядочить историю человечества в рамках единой временной шкалы. Говоря о форме исторического процесса, выделяются три его направления: «циклические», «прогрессивные» и «регрессивные». В соответствии с первым постулируется периодическое повторение одних и тех же явлений в истории. В соответствии со вторым постулируется направление исторического процесса, в котором настоящее превосходит прошлое, а будущее превосходит настоящее. В соответствии с третьим постулируется пессимистический взгляд на историю, в котором настоящее уступает прошлому, а будущее настоящему. В последнее время формируется представление о «волнообразном» типе развития социосистемы. Будущее в историософских построениях связано с прошлым двумя способами: прошлое рассматривается как ориентир для будущего, а будущее выступает как фактор, формирующий прошлое. В настоящее время будущее не рассматривается как строго линейное прогрессивное развитие в исторической перспективе. Оно стало чем-то, что постоянно перепрограммируется, чтобы удовлетворять все новым потребностям всегда изменяющейся реальности. Третье направление, решающее проблему времени связано с попыткой построения схем «всемирной истории». Автор рассматривает три группы построения «всемирной истории»: 1) выделение ядра- 2) десинхронизация синхронии- 3) синхронизация асинхронии. Схемы построения весьма разнообразны. Одни исследователи ставили в центр этих схем культуру (Фостер, Шпенглер) — другие — религию (Августин, Тойнби) — третьи — государство (Иероним, Гегель) — четвертые — политическое устройство общества (Платон, Вико) — пятые — экономику (Смит, Маркс) — шестые — научно-технический прогресс (Ясперс, Тоффлер) и т. д. Но характерной чертой практически всех схем является европоцентризм.

Выделяемые темпоральные уровни, составляющие структуру мифологического проецирования времени, развиваются параллельно, хотя не всегда с одинаковой интенсивностью, но в тесной взаимосвязи. Мифологизация времени каждого индивида представляет собой определенный синтез этих структурных элементов.

Конечно, наше исследование не решило всех вопросов связанных с проблемой времени. Но на наш взгляд это решение лежит в области междисциплинарного исследования. И с развитием наук, как естественных, так и общественных, человек все ближе приближается к пониманию феномена времени. Хотя как показывает данное исследование подходы к проблеме времени, часто имеют одинаковую сущность.

В современную эпоху, глобализации, создания единого информационного пространства, набирает обороты новое представление о виртуальном времени. Эта проблема является достаточно сложной и весьма актуальной для XXI века.