Современные направления социологического изучения медиа

Последняя четверть XX в. ознаменовалась появлением ряда социологических теорий и концепций, не подпадающих под сформировавшуюся традиционную классификацию научных направлений и относящихся к мультипарадигмальным теориям, т. е. мотивированным стремлением к созданию всеобъемлющей и унифицирующей доктрины. К таким концепциям, обращающимся к исследованию социальных аспектов медиа и журналистики, относится теория систем немецкого социолога Никласа Лумана (1927;1998) (рис. 1.50).

Для Лумана общество является системой, конструируемой в сфере дискурса. Система обозначает собственное содержание, границы и структуру через самонаблюдение и самоописание («аутопойезис»), У Лумана мы вновь (как и у Барта) сталкиваемся с идеей о журналистике как институте общественного самопознания. Общество в концепции Лумана само выбирает себе окружение и через конституирование пограничных системных образований осуществляет самоотождествление. В результате в системном поле наблюдается динамичный процесс изменения границ и содержаний систем. Границы обладают подвижностью, они укоренены в языке и не зависят от устойчивых статусных позиций. Подобная трактовка включает в поле социального исследования ситуативные особенности, объемы социальных.

Рис. 1.50. Никлас Луман.

групп, степень их открытости, дифференциации и иерархизации, принятый характер нормативности в контексте коммуникации. Согласно Луману, данный подход способен помочь содержательно анализировать феномен слухов и другого информационного шума. Он позволяет оценить реальную степень влияния социальных характеристик (статусов) на источники, характер и направленность социального выбора. В более широком значении описанный подход открывает возможности более корректного сочетания различных методик в практике социологических исследований, в частности, опросных методик, построения семантических рядов, контент-анализа и др.

Проблеме социального функционирования СМИ Луман посвятил работу «Реальность массмедиа» (1995). О реальности массмедиа можно говорить в смысле их «реальной реальности», которую создают коммуникации как триединство информации (содержания), сообщения (передачи содержания) и понимания, а также реальности, понимаемой как конструкции. Обособившись, система массмедиа выбирает предмет своего внимания, что является ее специфической особенностью. Но эта система также и универсальна, ибо в обществе нет ничего, что не могло бы стать темой массмедиа. Система массмедиа использует код «информация/неинформация» в связи с определенными программами и категориями тем. Луман иллюстрирует данное положение на примере новостной информации, которая заведомо считается истинной, и насчитывает десять критериев отбора информации для новостей: новизна, конфликтность, количественная сопоставимость данных, присутствие локального контекста, скандальность как нарушение норм, моральные оценки, классификация действующих лиц, внимание к исключительному, распространение мнения, рубрикация информации. Функциональный вывод Лумана о массмедиа следует из сто теории систем: функция массмедиа в современном обществе состоит в том, чтобы управлять процессом его самонаблюдения.

В контексте интеграции социального научного знания о макрои микропроцессах (обществе и индивиде, институте и статусе, функции и роли) французским социологом Пьером Бурдье (1930−2002) (рис. 1.51) была разработана концепция социальных полей. Свой подход Бурдье определял как «конструктивистский структурализм», «структуралистский конструктивизм», или «генетический структурализм». Структуры существуют объективно, независимо от сознания и воли людей, но последние конструктивно действуют в заданном социальном пространстве — среде, в которой осуществляются социальные отношения. Бурдье описывает социальное пространство как совокупность полей, власть над которыми дает обладание капиталом (в натуральной, финансовой, символической форме). Распределение капитала структурирует социальное пространство. Символический капитал как показатель социального опыта сочетается в данной концепции с журналистикой как а) социальным статусом, б) организатором социального взаимодействия, в) посредником в социальной коммуникации. Сочетания таких форм образуют социальные поля и организуют взаимодействия между ними. Объективно существующие социальные структуры производят габитус (от лат. habitus — свойство, состояние, положение) — ментальные или когнитивные структуры, предрасположенность или установки, которые порождают конкретные социальные практики индивидов. Габитусы отражают объективные характеристики человека в социальной структуре и приобретаются в результате длительного занятия определенного положения в обществе. Габитус может также быть и коллективным явлением — своеобразной ментальностью и совокупностью практик социальной группы. Практика служит опосредующим звеном между габитусом и социальным миром, через практику создается габитус, но в результате практики создается социальный мир.

Бурдье обосновал свою теорию в отношении журналистики в труде «О телевидении и журналистике». Он анализирует телевидение и журналистику как особые социальные пространства, связанные со специфической культурной практикой производства и распространения информации. В качестве индивидуальных агентов поля выступают журналисты, ведущие, редакторы, владельцы СМИ; в качестве институциональных агентов — издательства, редакции, информационные агентства и т. п. Специфическим капиталом в поле медиа является капитал известности и признания того или иного СМИ или журналиста. Здесь также сочетаются культурный, экономический и политический виды капиталов, объем и структура которых определяют влиятельность того или иного СМИ. В поле массмедиа существует два типа признания: одно — узкое, корпоративное, профессиональ;

Рис. 1.51. Пьер Бурдье.

ное, другое — широкое (внешнее), со стороны публики, аудиторий, потребителей информации. СМИ, с одной стороны, получают все большую власть в обществе, с другой — попадают под политическое и экономическое влияние и контроль. Бурдье указывает на опасность концентрации символического капитала — возможности создавать и навязывать социальные представления, модели общественного и государственного устройства, системы и иерархии наименований и классификаций. Объединяя СМИ как средства производства «символической продукции», владельцы крупных корпораций предлагают одинаковую логику рынка для всех. Бурдье доказывает, что рыночная конкуренция не ведет к бесконечному разнообразию предложения, наблюдается постоянная стандартизация культурной продукции. Этому способствует установка на расширение аудитории, на достижение высокого рейтинга. Коммерциализация культуры, таким образом, отрицает независимость художественного, индивидуального творчества, в том числе журналистского, а логика культурного производства подпадает под влияние логики функционирования СМИ с тенденцией к получению быстрой прибыли, обращению к максимально широкой аудитории. Бурдье также обратился к теме взаимодействия журналистики и гуманитарной науки. Он отмечает, что журналисты все более вторгаются в поле науки. В то же время многие ученые («медиатические интеллектуалы») сами стремятся получить трибуну СМИ, чтобы приобрести внешнюю, независимую от профессиональной среды поддержку и легитимацию. Примечательно, что Бурдье считает необходимым для ученых использовать власть массмедиа, чтобы донести до публики результаты исследований и утвердить независимость аналитического и критического дискурса науки.

Роль медиа во взаимосвязанных социальных структурах представлена в теории современности британского социолога Энтони Гидденса (р. 1938) (рис. 1.52), который описал современный мир как «сокрушительную силу» .

Как сокрушительная сила современность крайне динамична, это мир, значительно превосходящий прежние системы по темпам, масштабу и глубине изменений. Кон.

Рис. 1.52. Энтони Гидденс.

тролировать направление и темп этого движения затруднительно, пока существуют институты современности. Гидденс определяет современность на основе четырех основных институтов: капитализма, индустриализма, контроля и военного могущества.

Динамику современности определяют дистанцирование, высвобождение и рефлексивность. Дистанцирование проявляется в разделении времени и пространства, время стандартизировано, пространство отделено от места. Технологии позволяют поддерживать отношения с теми, кто физически отсутствует и находится на все более отдаленном расстоянии. Анализ социальных последствий дистанцирования Гидденса согласуется с концепцией «новых кочевников» Жака Аттали. Высвобождение подразумевает отрыв социальных отношений от локальных контекстов взаимодействия. Ключевую роль в высвобождении играют символические знаки (например, деньги) и экспертные системы технического выполнения или профессиональной экспертизы, организующие социальную среду (инженеры, юристы, врачи, журналисты и др.). Экспертные системы дают гарантии (однако, не без рисков) действия через время и пространство. Журналистика как экспертная система выполняет функции социального ориентирования, координации действий других подобных систем, поддержания доверия как уверенности в надежности какого-либо человека или системы. Гидденс рассматривает современность как культуру риска, религия и традиции теряют свое значение, общество осознает и то, что возможность экспертных систем бороться с рисками ограничена. Рефлексивность приобретает особое значение в современности, где социальные практики постоянно исследуются и преобразуются в свете поступающей информации об этих практиках, таким образом существенно изменяя свой характер. Здесь возникает проблема двойной герменевтики, поскольку рефлексия экспертов (журналистов) о социальном мире, как правило, изменяет сам этот мир. Динамика темпа современности неизбежно сказывается на личности. Индивид делается ответственным за создание и сохранение собственной личности, и эта ответственность имеет сплошной и всеобъемлющий характер. В условиях непрерывно ускоряющегося темпа жизни возникает фундаментальная угроза личностной бессмысленности.

Проблема бессмысленности в отношениях мира и человека нашла свое отражение в в постмодернистской социологии. В социологическом смысле постмодернизм является концепцией восприятия мира в постиндустриальную эпоху, основанной на недоверии к традиционным реалистическим концепциям, к истинности отражения реальности с помощью чувственного восприятия. Крайняя постмодернистская позиция состоит в утверждении фундаментального принципа разрыва современности и постсовременности. Согласно другой позиции, постмодернизм вырастает из модернизма и неразрывен с ним. Существует и точка зрения, согласно которой можно рассматривать модернизм и постмодернизм не как отдельные эпохи, а как участников непрерывных отношений, причем постмодернизм постоянно указывает на ограниченность модернизма, т. е. модернизм и постмодернизм не являются взаимоисключающими альтернативами, а представляют собой граничащие друг с другом дискурсивные области. Понятие постмодерна объединяет в себе новую историческую эпоху, новые произведения культуры и новый тип теоретизирования о социальном мире.

Модернистская социальная теория стремилась к универсальному, рациональному обоснованию анализа общества. Постмодернистское мышление отвергает подобные поиски и склоняется к релятивизму, иррационализму и нигилизму. Основными признаками постмодернистской методологии в изучении общества являются эклектика и игра. Американский социолог Чарльз Райт Миллс (1916−1962) использовал термин «постмодерн» для описания эпохи, наступившей за Просвещением, и был суровым критиком модернистской теории социологии, особенно в том виде, в каком она была представлена Парсонсом.

Французский социолог, философ и культуролог Жан Бодрийяр (1929−2007) (рис. 1.53) создал радикальную постмодернистскую социальную концепцию на основе отвержения самого понятия социального, отрицания универсальных социологических теорий и дисциплинарных границ. Бодрийяр полагает, что в современном обществе господствуют не производство, а средства массовой информации, кибернетические модели и системы управления, индустрия развлечений и знаний. Осуществлен переход от общества, где господствовал способ производства, к обществу, контролируемому кодом производства. Цель управления состоит не в получении прибыли, а в достижении господства с помощью знаков и производящих информацию систем. Сами знаки девальвируются, они более не обозначают реально существующее, теперь они не представляют собой практически ничего, кроме самих себя.

Рис. 1.53. Жан Бодрийяр.

При описании мира постмодерна Бодрийяр отмечает его подражательный характер. Процесс подражания приводит к созданию воспроизведений объектов или событий, стирается различие между знаками и реальностью. Бодрийяр пишет о растворении телевидения в жизни и растворении жизни в телевидении, в конечном счете именно изображение реального (имитации) занимает господствующее положение. Бодрийяр характеризует этот мир как сверхреальность, средства массовой информации перестают отражать действительность, они становятся самой действительностью, более реальными, чем сама реальность. В результате реальное ставится в подчиненное положение и в конце концов исчезает. Для зрителя становится невозможным отличить реальность от спектакля. Подобные идеи присутствуют и в концепции «общества спектакля» французского философа Ги-Эрнста Дебора (1931−1994), согласно которой зрелище, являясь высшей стадией развития капитала, эксплуатирует не только труд, но и досуг индивида, контролируя потребление и искусственно создавая новые потребности.

Бодрийяр концентрирует свое внимание на культуре, в сфере которой, как он считает, происходит массовая «катастрофическая» революция, характеризующаяся все более возрастающей пассивностью масс. Безразличные, апатичные и инертные массы поглощают значения и информацию, делая их бессмысленными, включая даже попытки манипулировать ими. Средства массовой информации уже не манипулируют массами, но вынуждены удовлетворять их растущий спрос на зрелища. Бодрийяр рассматривает современное общество как культуру смерти, где страх смерти и исключения заставляет людей еще глубже погружаться в культуру потребления. Для описания предпочтительной альтернативы современному обществу Бодрийяр использует понятие «соблазн», который со всей его бессмысленностью, игривостью, поверхностностью, абсурдностью и иррациональностью превосходит мир, в котором господствует производство.

Обобщение возможности применения социологических теорий для анализа журналистики и массовой информации позволяет выявить три основные тенденции. Первая состоит в усилении фактора информации в общественной жизни вплоть до придания ему универсального значения, обусловливающего социальные изменения. Вторая тенденция связана с повышением внимания социологов к личности и действительным увеличением роли человека в коммуникациях и, соответственно, детерминируемых ею процессах. Третья тенденция состоит в актуализации идеологического содержания социологических теорий и подтверждении идеи о том, что «„беспристрастной“ социальной науки не может быть в обществе, построенном на классовой борьбе»^[1].

• [1] Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 23. С. 40.