Массовая культура и антикультура

В самом начале XX в. прозвучали мрачные предсказания О. Шпенглера о «закате Европы», о гибели высокой культуры, о постепенном замещении культурных (духовных) ценностей ценностями цивилизации в их грубо материальном воплощении. К середине века культурпессимистические настроения стали выражаться через понятия «массовое общество» и «массовая культура». В целом пессимизм культурологов основывается на том, что общий фон культуры XX в. оказался значительно ниже того уровня, к которому приучили интеллигенцию ушедшие в прошлое XVII— XIX вв. — «золотая эпоха» европейской культуры. В чем же конкретно усматриваются показатели и причины снижения культурного фона XX в.

Постепенный процесс демократизации общественной жизни, достижение высокого материального уровня, техническое оснащение основных производственных процессов привели к формированию массового общества, в котором культурные ценности перестали быть элитарным достоянием и получили эгалитарный (уравнительный) характер, что обусловило появление массовой культуры, т. е. усредненной культуры, создаваемой средствами массовой информации и тиражируемой с помощью специальной, технически высокооснащенной индустрии. Массовая культура имеет своей исторической целью информирование широких слоев населения о возможностях культуры, о ее языке, о навыках, необходимых для восприятия искусства, но массовая культура не может заменить прикосновения к высокому искусству. Однако на любом уровне культура в ее широком смысле являет собой гуманистически ориентированную ценность. А все, что разлагает эту ценность, есть антикультура.

Выражение «массовая культура» употребляют обычно с чувством пренебрежения, имея в виду нечто, «растворенное в пресной воде большинства». Но понятие массовой культуры может быть осмыслено и положительно — к культуре тянутся миллионные массы народа. Негативней смысл выражения «массовая культура» заключается в том, что часто не массам предоставляется возможность подняться до уровня настоящей культуры; напротив, сама «культура», подделываясь под примитивные вкусы отсталых слоев населения, опускается, упрощаясь и деформируясь, до уровня, шокирующего подлинную воспитанность, — умной, высокообразованной массе преподносится нечто серое, примитивное, а порой и специально одурманивающее.

Массовость культуры — это не обязательно ее низкий уровень будто бы только для примитивно мыслящих. Ведь и широким народным массам можно и нужно давать нечто настоящее, стремясь поднимать их к духовно высокому, даже к величайшим шедеврам культуры. Для того чтобы повышать культуру народа, надо обращаться к истории культуры, ко всему культурному наследию человечества, а не пытаться тянуть высокообразованные слои общества вниз — к чему-то упрощенному. Испокон веков в обществе были, есть и будут люди с разными задатками и с разным уровнем интеллектуальных возможностей и образованности. Деятель культуры, любой человек, решившийся взять в руки перо, несет ответственность перед обществом, перед человеком. Судьба культуры в руках человека.

" Три области человеческой культуры, — писал М. М. Бахтин, — т. е. наука, искусство и жизнь, обретают единство только в личности, которая приобщает их к своему единству… За то, что я пережил и попал в искусство, я должен отвечать своей жизнью, чтобы все пережитое и понятое не осталось бездейственным в ней. Но с ответственностью связана и вина. Не только понести взаимную ответственность должны жизнь и искусство, но и вину друг за друга. Поэт должен помнить, что в пошлой прозе жизни виновата его поэзия, а человек жизни пусть знает, что в бесплодности искусства виновата его нетребовательность и несерьезность его жизненных вопросов" .

В заключение следует подчеркнуть, что культура реально существует как исторически сложившаяся разноуровневая система, обладающая своими вещными формами, своей символикой, традициями, идеалами, установками, ценностными ориентациями и, наконец, образом мысли и жизни — этой центрирующей силой, живой душой культуры. И в этом смысле бытие культуры обретает сверхиндивидуальный характер, существуя вместе с тем как глубоко личный опыт индивида.