Основная теорема структуралистского конструктивизма

В концентрированном выражении суть своей рефлексивной социологии П. Бурдье выразил в основной теореме структуралистского конструктивизма.

Данная теорема позволяет изучать характер социальных практик в контексте интегрального учета весьма различных факторов социальной жизни и, конечно, с учетом ее динамики.

В самом общем виде сам Бурдье представляет ее следующим образом: {габитус) х (капитал) + поле = социальные практики.

Ее суть покоится на следующих постулатах:

• — рефлексивный социум не может быть интерпретирован ни с помощью детерминизма структур (ибо есть объективные пределы объективности, ни детерминизма действий людей. «Я постоянно использую социологию, — замечает П. Бурдье, — чтобы попытаться очистить мою работу от социальных детерминистов. Но я ни на минуту не сомневаюсь, что полностью свободен от них»^[1];
• — сам механизм рефлексии социума не является постоянным, он изменяется и под влиянием изменений в структурах, и под воздействием обновления правил взаимодействия,

перемен в ресурсах, а также в практических предрасположенностях индивидов действовать определенным образом;

в человеческой деятельности соотношение сознательного и бессознательного факторов, дискурсивной осведомленности и автоматических навыков также меняется.

Концепция габитуса

Итак, для анализа рефлексивности социума II. Бурдье прежде всего обосновывает концепцию габитуса. Термин " габитус" использовался в научной литературе различными авторами, такими как Г.-В. Гегель, М. Вебер, Э. Дюркгейм, Мосс в самых разных значениях, но в их работах он, главным образом, выступал как вспомогательное понятие. Для П. Бурдье габитус — одна из центральных категорий, которую он неоднократно рассматривает в различных работах, подчеркивает те или иные ее грани.

По мысли социолога, объективная социальная среда производит габитус — «систему прочных приобретенных предрасположенностей, предназначенных для функционирования в качестве структурирующих структур, т. е. в качестве принципов, которые порождают и организуют практики и представления, которые объективно приспособлены для достижения определенных результатов» ¹.

Эти предрасположенности в дальнейшем используются индивидами как активная способность вносить изменения в существующие структуры и как исходные установки для социальной импровизации, которая порождает и организует инновационные практики индивидов. Они могут касаться как профессиональной деятельности индивида, так и его повседневной жизни — ухаживания, любви, вступления в брак.

Как правило, они не предполагают сознательной нацеленности на достижение определенных целей, ибо, основываясь на жизненном опыте, формируются благодаря рефлексивности индивидов — постоянному мониторингу того, что относится к возможностям и невозможностям, свободам и необходимостям, разрешениям и запретам. Естественно, что в конкретных жизненных ситуациях люди исключают наиболее невероятные практики, но используют ранее приобретенные успешные импровизации.

Габитус в принципе отличается от научных оценок. Если наука после проведенных исследований предполагает постоянную коррекцию данных, уточнение гипотез и т. д., то люди, как считает II. Бурдье, «придают непропорционально большое значение раннему опыту» и не хотят подвергать его сомнению.

Эффект инертности, рутинности предрасположенности проявляется в том, что люди, прекрасно адаптировавшиеся к прошлым реалиям, начинают действовать невпопад в новых реалиях, не замечая, что, прежних-то условий больше нет. Для обозначения социальной рутины социолог вводит понятие докса — представления людей о том, каково положение вещей, что подтверждается жизненным опытом и принимается на веру. Докса отличается от ортодоксальности — вера, навязанные извне.

Для иллюстрации инертности габитуса социолог приводит «любимый пример Маркса» — Дон Кихота: среда, в которой он действует, слишком отличается от той, к которой он объективно приспособлен, что обусловлено характером его раннего опыта.

Еще пример: сохранение андрократизма — мужского господства обеспечивается прежде всего соответствующим коллективным габитусом^[2].

Аналогично, многие россияне ныне безуспешно пытаются «пережить» новые рыночные реалии в значительной степени из-за своего габитуса, в частности, предрасположенностей к патерналистской роли государства, которые сформировались под влиянием их раннего социального опыта. П. Бурдье отмечает, что наиболее фундаментальные социальные изменения происходят не тогда, когда утверждаются новые структуры, а тогда, когда изменяется габитус к определенной деятельности.

Габитус, по мысли социолога, позволяет в социальных практиках связывать воедино прошлое, настоящее и будущее. Что бы ни декларировали наши политики, будущее России так или иначе сложится путем воспроизведения прошлых структурированных практик, их включения в настоящее, независимо от того, нравятся они нам или нет сегодня.

Именно так, согласно структуралистско-конструктивистской парадигме, творится история.

" Habitus, — отмечает П. Бурдье, — продукт истории, производит индивидуальные и коллективные практики — опять историю — в соответствии со схемами, порождаемыми историей. Он обусловливает активное присутствие прошлого опыта, который, существуя в каждом организме в форме схем восприятия, мыслей и действия, гарантирует «правильность» практик и их постоянство во времени более надежно, чем все формальные правила и эксплицитные нормы. Такая система предрасположенностей, т. е. присутствующее в настоящем прошедшее, устремляющееся в будущее путем воспроизведения однообразно структурированных практик… есть тот принцип преемственности и регулярности, который отмечается в социальных практиках"^[3].

Концепция габитуса обосновывает методологические принципы прогнозирования будущего через преодоление антиномии — детерминизма и свободы, сознательного и бессознательного, индивида и общества.

" Поскольку habitus, — замечает П. Бурдье, — эго бесконечная способность для производства мыслей, восприятий, выражений и действий, пределы которой заданы историческими и социальными условиями его производства, то и обусловленная и условная свобода, которую он представляет, также далека от создания непредсказуемого нового, как и от простого механического воспроизводства первоначальных условий"^[4].

Принципы концепции габитуса ориентируют исследователей на более объективный анализ «субъективных ожиданий» , предрасположенностей к социальной импровизации определенного рода.

В связи с этим П. Бурдье критикует те политические и экономические теории, которые акцентируют только «рациональные действия». По мнению социолога, характер действия зависит от специфических шансов, которыми обладают индивиды, различия между индивидуальными габитусами обусловливает неравномерность их социальных притязаний.

Это проявляется буквально во всей нашей повседневной жизни: склонность, например, к инвестициям, зависит от власти над экономикой. Люди формируют свои ожидания в соответствии с конкретными индикаторами доступного и недоступного, того, что «для нас» и «не для нас», тем самым приспосабливая себя к вероятному будущему, которое они предвидят и намечают осуществить.

И. Бурдье замечает: «Такая предрасположенность, всегда отмеченная (социальными) условиями ее приобретения и реализации, обычно приспособлена к объективным шансам удовлетворения потребностей или желаний, настраивает агентов „по одежке протягивать ножки“ и, таким образом, играет важную роль в процессах, направленных на создание вероятной реальности» .

Как видно, концепция габитуса позволяет развенчать иллюзии о равных «потенциальных возможностях» будь то в экономике или политике, которые лишь теоретически, на бумаге существуют для всех. Она позволяет исследовать социальные практики, производимые индивидами в процессе адаптации к новым реалиям и социальной импровизации.

• [1] Bourdieu P., Wacquant L.J. D. (eds). An Invitation to Reflexive Sociology. Chicago: University of Chicago Press, 1992. P. 211.
• [2] Бурдье П. Мужское господство // Г1. Бурдье. Социальное пространство: поля и практики. М.: Институт экспериментальной социологии. СПб.: Алетейя, 2007.
• [3] Бурдье П. Структуры, habitus, практики // Современная социальная теория: Бурдье, Гидденс, Хабермас. Новосибирск: Издательство Новосибирского университета, 1995. С. 19.
• [4] Там же. С. 20.