Межрегиональная интеграция в условиях российского Севера: выбор оптимальной стратегии

Актуальность постановки проблемы. Интеграция региональных социумов относится к числу важнейших направлений общественного развития в современной России. Проблема выработки оптимальной стратегии стимулирования межрегиональной интеграции и повышения на этой основе эффективности социального управления приобретает особую актуальность, в связи с чем она должна, на наш взгляд, найти свое отражение в отечественной социологии управления.

Во-первых, изучение зарубежного опыта, в частности, современного развития Европейского Союза, стран Юго-Восточной Азии, Северной и Южной Америки, показывает, что усиление межрегиональной интеграции (как в международном, так и внутристрановом измерении) является доминантным вектором прогрессирующей глобализации современного мира. Поэтому набирающее силу стремление регионов к интеграции в России следует рассматривать как ее симптоматичное возвращение в русло обще-цивилизационных тенденций социально-экономического и политического развития. Интеграция в стране после десятилетнего периода дезинтеграции ее некогда единого социально-экономического и политического пространства на региональные фрагменты вполне закономерна, ожидаема властью, населением и бизнесом. Межрегиональная интеграция представляется сегодня фактором, способным оказать существенное воздействие на становление современной социально-институциональной системы управления российскими регионами, без чего в свою очередь невозможно успешное решение задач социально-экономического развития России.

Во-вторых, социологический анализ стратегии межрегиональной интеграции позволяет раскрыть перспективный потенциал социально-экономического и административно-политического развития региональных социумов. Он позволяет определить основные пути повышения эффективности таких механизмов социального управления регионами, которые через peaлизацию принципа социальной справедливости в территориальном разрезе способны обеспечить кардинальное улучшение качества жизни населения.

В-третьих, в системе социального управления межрегиональная интеграция становится стратегическим фактором, обеспечивающим мобилизацию региональных трудовых потенциалов и рационализацию их использования, позитивные сдвиги в решении социальных проблем регионов, успешное комбинирование возможностей регионов в совместном развитии социальной инфраструктуры и оптимизации общей системы управления ею.

В-четвертых, на этапе стабилизации социально-экономических и политических отношений в России особое значение приобретает исследование применяемых конкретными регионами стратегий перехода от дезинтеграции к интеграции. Особенно отчетливо эта тенденция сегодня обнаруживает себя на российском Севере, в частности, в Тюменской области, где в одном сложносоставном субъекте федерации фактически представлены три самостоятельных субъекта. Сегодня здесь постепенно начинает обретать зримые очертания интеграционный процесс, который характеризуется целым рядом нестандартных подходов и решений.

Из всего вышесказанного очевидно, что социологический анализ проблем разработки стратегии межрегиональной интеграции в системе социального управления развитием российских региональных социумов (на примере российского Севера) представляется особенно важным в теоретическом и практическом отношении.

Степень научной разработанности темы исследовании. В социологии управления (как и в социологии вообще) проблема межрегиональной интеграции еще не получила сколько-нибудь самостоятельного освещения. В основном в специальной литературе, посвященной межрегиональной интеграции, наблюдается крен в сторону анализа экономических и геополитических аспектов межрегиональной интеграции, а авторами соответствующих работ, как правило, выступают экономисты, научные интересы которых связаны с изучением региональной экономики (А.Г.Гранберг,.

М.К.Бандман, В. В. Кулешов, Ю. А. Малов, А. И. Татаркин, Е. Г. Анимица, Л. М. Капустина и др.)1. В рамках регионального экономического анализа активно изучаемая в последние годы межрегиональная интеграция определяется как процесс нарастания «плотности» и интенсивности устойчивых связей и функциональных взаимодействий между экономиками регионов, ведущий к их сближению и появлению у них признаков целостности и взаимозависимости. А. Г. Гранберг рассматривает интеграцию и противоположную ей дезинтеграцию как перманентно сопутствующие региональному развитию процессы изменения внутренней связности экономического пространства, а основным механизмом усиления интеграционных связей между регионами — основанное на взаимной выгоде регионов как экономических партнеров развитие отношений рыночного обмена, позволяющее использовать преимущества взаимодополнения региональных экономик. Дезинтеграция (т.е. ослабление и отмирание связей между регионами) проявляет себя в усилении замкнутости (самодовления) региональной экономики или в замене межрегиональных связей внешнеэкономическими2.

Теоретически, при развитом рынке межрегиональные экономические связи мыслятся как максимально свободные от разного рода административных барьеров, которые препятствуют свободному перемещению товаров, услуг, капитала, рабочей силы и интеграции региональных рынков. В перспективе результатом такой интеграции должно становиться формирование единого и гораздо более однородного (т.е. исключающего резкие кон.

1 Региональная стратегия устойчивого социально-экономического роста. Екатеринбург, 1998; Гранберг А. Г. Экономическое пространство России: трансформации на рубеже веков и альтернативы будущего // Общество и экономика. 1999. № 3−4- Региональное развитие: опыт России и Европейского Союза / Рук. авт. коллектива и отв. ред. ак. А. Г. Гранберг. М., 2000; Проблемы формирования единого экономического и правового пространства в России. Екатеринбург, 2000; Проблемные регионы ресурсного типа: экономическая интеграция Европейского Северо-Востока, Урала и Сибири. Новосибирск: Наука, 2002.

2 Региональное развитие: опыт России и Европейского Союза / Рук. авт. коллектива и отв. ред. ак. А. Г. Гранберг. М., 2000. С. 74.

3 Суспицын С. А. Потенции и ограничения пространственных трансформаций в экономике России // Регион: экономика и социология. 2004. № 4. С. 3. трасты) экономического и социального пространства страны. Однако следует учитывать, что парадигма рыночного подхода к интеграции, основанная на постулатах неоклассической теории «регионального автоматического баланса», может удовлетворительно описывать интеграционный процесс лишь при условии соблюдения паритета между регионами по базовым параметрам развития их экономик, т. е. при условии (а) действительно свободной и честной конкуренции- (б) полного и свободного вовлечения в производство его основных факторовв) полной мобильности капитала и рабочей силыг) равного доступа к технологиям. В таком идеальном, «чистом» виде интеграция не бывает представлена практически никогда.

Сегодня и экономистами признается, что в рыночных условиях и само содержание проблемы интеграции, и механизмы ее обеспечения значительно усложняются, в связи с чем возникает необходимость, признавая рационально-позитивный характер сам ор егул ирую щ ыхся экономических процессов, ведущих к образованию региональных рынков, и в полной мере считаясь с ними, корректировать посредством управленческих усилий издержки этих процессов, которые могут усиливать интегрированность экономического пространства и стимулировать его дезинтеграцию.

Еще одним важным итогом изучения проблем межрегиональной интеграции в рамках региональной экономики стало признание многомерной, комплексной природы интеграционных (а равно — и дезинтеграционных) процессов. В их структуре отчетливо выделяются, например, факторы внутренние, связанные со спонтанными тенденциями развития национальной экономики, и внешние, обусловленные особенностями ее взаимодействия с мировой экономикой. Кроме того, в рамках популярных в последнее время среди экономистов неоинстытуционалистских подходов отмечается громадное влияние на динамику межрегиональной экономической интеграции социально-демографических (направленность миграционной активности и ее влияние на состояние региональных рынков труда), социально-бытовых (влияние доступности рынка жилья и уровня развития социальных услуг на подвижность населения), духовно-гуманитарных (степень подвижности населения, интенсивность межрегиональных контактов на уровне человеческих связей, уровень информированности населения о жизни соседних регионов, структура идентичностей и т. п.) факторов'. Такой взгляд на проблему межрегиональной интеграции ясно свидетельствует о том, что необходимость ее углубленного изучения делает узкими рамки сугубо экономических (или даже более широко понимаемых социально-экономических) подходов и требует ее рассмотрения в широкой социологической перспективе, иначе говоря, в структуре широко понимаемых социальных потребностей и интересов.

На волне интереса к проблемам межгосударственной интеграции и, особенно, к уникальному опыту Европейского Союза в последние годы повысилось внимание исследователей к классическим политологическим теориям интеграции. Одной из таких теорий общего уровня (ряд положений которой применим и к межрегиональной интеграции) является направление политического функционализма, развитое Д. Митрани и Э. Хаасом3. Функционализм исходит из того, что в современном обществе возникает огромное число специальных проблем, решение которых может явиться ключом к достижению гражданского мира и повышению благосостояния общества, но для их решения необходима тесная координация и совместная работа экспертных сообществ, представляющих страны — потенциальные участницы интеграционного сближения. В рамках функционалистской теории интеграция мыслится преимущественно как постепенный технократический процесс, связанный с нахождением таких решений конкретных проблем, которые усиливают взаимозависимость развития интегрирующихся политических сообществ. В этом отношении функционально обусловленный процесс интеграции противопоставляется чис.

1 См.: Региональное развитие: опыт России и Европейского Союза. С. 75−81.

2 См. об этом: Пурсиайнен К. От слов — к делу (Теории интеграции и отношения ЕСРФ) // Современная Европа. 2005. № 2. С. 23−38.

3 См.: Haas Е.В. The Uniting of Europe: Political, Social and Economic Forces 1950;57. Ann Arbor, 1996; Mitrany D. The Functional Theory of Politics. L., 1975. то политическим решениям, как в достаточной степени спекулятивным и реализующим собственные интересы политиков, а не интересы интегрирующихся сообществ. В ходе интеграции, по мысли теоретиков функционализма, естественным образом должны создаваться принципиально аполитичные новые властные структуры, которые шаг за шагом будут обретать все большие распорядительные и законодательные полномочия и замещать тем самым традиционную «высокую политику».

Позитивный вклад политического функционализма в исследование интеграционных процессов заключается, прежде всего, в их расширительном и прагматически-ориентированном рассмотрении как связей, обусловленных в основе своей широким кругом социальных потребностей и удовлетворяющих их технических решений. Заслуживает внимания и идея функционалистов о том, что прогресс интеграции, создавая новую общественную целостность, вызывает необходимость в качественном обновлении обеспечивающей ее функционирование политико-управленческой структуры.

Последний аспект интеграции с гораздо большей настойчивостью разрабатывался другим, более идеалистическим в своей основе и непрерывно полемизирующим с функционализмом, политологическим течениемфедерализмом, виднейшими представителями которого являются А. Спинелли и С. Пистоне1. Это направление рассматривает интеграцию всецело как политический проект, а главным ее мотивом считает не столько взаимовыгодность сотрудничества, сколько жесткие политические императивы, фокусирующиеся на проблеме безопасности, прежде всего, на необходимости исключить из политики межгосударственные антагонизмы. Согласно федералистам, необходимым исходным условием интеграции является как раз наличие полноценного наднационального уровня управления, в пользу которого субъекты интеграции сознательно и добровольно жертвуют своей самостоятельностью в решении важнейших проблем. httpy/www.imiovativ.coaik/ventot nti/pistone. html.

Несмотря на ряд важных теоретических выводов и наблюдений, в том, что касается исследования интеграции как общесоциального феномена, и функционализм, и федерализм все-таки следует оценить как теории с невысоким объяснительным потенциалом. В основе своей обе теории носят отчетливо инструментальный характер', их позднейшие версии — неофункционализм и неофедерализм — в основном шли по пути компромиссных заимствований аргументов друг друга и тех уточнений, которые вытекали из конкретного опыта европейской интеграции. В заслугу обеим теоретическим школам можно, однако, поставить то, что они сфокусировали внимание исследователей на проблемах структуры управления интеграционными процессами.

Вслед за западными исследователями, политические аспекты интеграции в последние годы стали активно изучаться отечественными авторами, прежде всего, в аспекте определения как перспектив развития Содружества Независимых Государств (Ю.В.Шишков)1, так и необходимости усиления интеграции регионов Российской Федерации о.

В.П.Федоров). Помимо необходимости политического регулирования стимулирующих интеграцию социально-экономических процессов, авторы уделяют повышенное внимание поиску оптимальных политико-правовых подходов, способных усовершенствовать российскую модель федерализма, сформировать справедливые межбюджетные отношения. Не обходится вниманием и вопрос о целенаправленном формировании у интегрирующихся общностей соответствующей системы ценностей. Однако, проблема изучения социальных механизмов межрегиональной интеграции в политологических работах не получила должного освещения.

1 Шишков Ю. В. Интеграционные процессы на пороге XXI века. Почему не интегрируются страны СНГ. М.: НП «III тысячелетие», 2001. 2.

Федоров В. П. Интеграционные и дезинтеграционные процессы в России. М., 2002.

В социально-управленческом аспекте межрегиональная интеграция практически не изучалась, за исключением редких работ, которые в основном носят пока постановочный характер1. Это и определило выбор нами темы исследования.

Объект и предмет исследования. Главным объектом социологического исследования выступает межрегиональная интеграция социумов российских регионов в условиях Севера (на примере Ханты-Мансийского, Ямало-Ненецкого автономного округа и Тюменской области). Соответственно, в структуре этого объекта оказываются основные группы населения и социально-экономическая инфраструктура северных регионов, а также система управления региональными социумами.

Предмет социологического анализа составляют основные особенности и направления формирования стратегии межрегиональной интеграции в системе социального управления развитием северных социумов.

Цель и задачи диссертационного исследования. Основная цель нашего исследования заключается в разработке и реализации методологии и методики комплексной социологической оценки состояния и динамики межрегиональной интеграции как приоритетного направления в стратегическом управлении социальным развитием северного социума и выработке на этой основе системного представления об основных направлениях формирования стратегии межрегиональной интеграции в условиях российского Севера.

1 См.: Регион: к новому качеству управления / Под ред. Ю. П. Алексеева и А. Н. Падучина. М.: Изд-во «Луч», 2000; Попов В. Г., Незнаев A.M. Межрегиональная интеграция российского Севера как предмет социального аудита: общетеоретический взгляд на проблему // Управление социальными, экономическими и политическими процессами в российских регионах. Международная конференция (29−30 октября 2004 г.). Часть I. Екатеринбург, 2004. С. 222−225- Незнаев A.M. Роль межрегиональной интеграции в социальном развитии Российского Севера // Урало-Сибирский Север в развитии российской цивилизации. Сб. науч. ст. Екатеринбург: Изд-во «Банк культурной информации», 2005. С.167−191.

Исходя из этого, в исследовании ставятся следующие задачи:

1. Рассмотреть основные методологические подходы к социологической интерпретации понятия «интеграция» и анализу специфики интеграции как направлению стратегического управления региональным социумом.

2. Выявить стратегическую роль межрегиональной интеграции в социальном управлении и развитии регионов российского Севера.

3. Исследовать стратегию интеграции северных региональных социумов как особый предмет эмпирического социологического исследования, предложить методические рекомендации к ее оценке и разработке.

4. Изучить особенности и основные детерминанты развития процессов межрегиональной интеграции в условиях Российского Севера (на примере взаимодействия Ханты-Мансийского, Ямало-Ненецкого автономных округов и Тюменской области).

5. Определить основные направления и критерии выбора оптимальной стратегии интеграции северных регионов.

Научная новизна диссертационной работы. Научная новизна исследования связана с обоснованием социолого-управленческого видения стратегии межрегиональной интеграции как парадигмы управления социальным развитием регионов российского Севера, основных принципов, условий и направлений ее разработки. Основные результаты, в которых заключена принципиальная научная новизна, сводятся к следующим:

1. Проведена социологическая концептуализация феномена межрегиональной интеграции с использованием теоретических достижений экономической и политологической наук, социологических теорий социального взаимодействия и социального управления, методологии структурно-функционального анализа, а также на основе теоретического осмысления диалектики интеграционных и дезинтеграционных процессов в современной России. Раскрыто содержание и значение межрегиональных интеграционных процессов на современном этапе общественных трансформаций. На основе структурно-функционального подхода проанализирована специфика межрегиональной интеграции как межрегиональной интеграции как разновидности социального взаимодействия и как объекта стратегического социального управления.

2. Обоснована релевантность применения к управлению социальным развитием региональных социумов принципов стратегического управления, определена взаимосвязь процедур и этапов стратегирования с элементами анализа региональной социальной системы и оптимизационными подходами к управлению ею.

3. Впервые в практике социологических исследований региональных социумов обосновано применение элементов комплексной экспертно-диагностической и исследовательской технологии — социального аудита — к анализу феномена межрегиональной интеграции. Применительно к изучению региональных социумов на российском Севере эта технология до сих пор не применялась. Речь идет в первую очередь о ресурсных регионах России, имеющим стратегическое значение для страны, — Ханты-Мансийском и Ямало-Ненецком автономных округах. Имеется опыт применения аудита в рамках проекта «Тасис» в середине 1990;х гг. в Удмуртии, однако эвристическое значение этого опыта весьма ограничено.

4. При участии автора разработаны и апробированы методика и инструментарий социальной диагностики, социологической экспертизы, прогнозной оценки динамики и проектирования направлений формирования оптимальной стратегии межрегиональной интеграции северных регионов в условиях современной России.

5. Используя возможности социологического анализа как важнейшей части социального стратегирования межрегиональной интеграции применительно к условиям и тенденциям социального развития Ханты-Мансийского и Ямало-Ненецкого автономных округов, «Юга» Тюменской области, в работе раскрывается региональная специфика разработки и осуществления стратегии управления региональным социумом с опорой на использование позитивного потенциала межрегиональной интеграции.

6. На базе социологического изучения состояния и тенденций развития региональных социумов обоснована необходимость учета особых условий и факторов разработки стратегии управления межрегиональной интеграцией на Севере, определены критерии выбора принципов, основных форм и направлений, институциональных и организационных механизмов интеграции в контексте оптимизации параметров интеграционного процесса. В частности, выявлено, что сегодня население северных округов в значительной своей части выступает против тех форм интеграции с Тюменской областью, которые воспроизводят прежнее административно-подчиненное положение северных регионов. В этой связи обосновано, что работа органов власти (как на уровне регионов, так и федерации в целом), политических партий, общественных организаций, хозяйственных структур северных регионов должна ориентироваться на создание оптимальных и приемлемых для всех взаимодействующих сторон условий межрегиональной интеграции. Предлагаются рекомендации по осуществлению комплексного подхода к оптимизации стратегии развития межрегиональной интеграции в условиях Севера, определены функции основных субъектов этого процесса и его нормативные параметры.

Методологические и теоретические основы диссертационного исследования. При изучении поставленной проблемы, в частности, в трактовке феномена межрегиональной интеграции, активно использовалась методология теорий социального взаимодействия (функционализм, интерак-ционизм, марксистская социология и др.), социального обмена, структурно-функционального анализа, развиваемая в работах таких авторов, как О. Конт, Г. Спенсер, Э. Дюркгейм, К. Маркс, Г. Зиммель, М. Вебер, М. Леви, Б. К. Малиновский, А.Р. Рэдклифф-Браун, П. М. Блау, Дж.К. Хоманс, Т. Пар-сонс, Р. Мертон и др. В качестве основной теоретической концепции использована структурно-функциональный анализ в его антинатуралистической интерпретации («социально-институциональная интеграция») Т. Парсонса и Р. Мертона, которая в большей степени соответствует качественным особенностям взаимодействия макросоциальных общностей, каковыми являются региональные сообщества. Особенно важным представляется вывод Т. Парсонса о системно-институциональном содержании интеграции. Последнее связано с формированием в процессе управления социальными взаимодействиями нормативных образцов, посредством которых они упорядочиваются и организуются в целостную социальную систему. Общая тенденция этого эволюционного процесса заключается в структурной дифференциации общества, формировании его подсистем и дальнейшем упорядочении возникающих на этой основе системных отношений, которые за счет повышения своей внутренней сложности обеспечивают все более полные возможности удовлетворения системных потребностей.

При разработке концептуальных основ исследования автор обращается к теоретическим подходам в анализе специфики современного социального управления, сформулированным в работах Ю. П. Аверина, Н. Я. Алейникова, В. Г. Афанасьева, Г. В. Атаманчука, Б. Басса, М. Вебера, Е. М. Бабосова, К. И. Варламова, В. И. Добренькова, В. А. Козбаненко, Б. З. Мильнера, И. М. Слепенкова, А. Д. Урсула, В. И. Филоненко, В.И. Франчу-ка и др.

Решение нами проблем разработки моделей стратегического управления в применении к различным формам социальной организации и социальным институтам (фирмы, города, регионы и др.) основывалось нами на трудах И. Ансоффа, У. Кинга, Д. Клиланда, Г. И. Вобленко, Б. М. Гринчеля, Б. С. Жихаревича, С. Жилкина, Н. Е. Костылевой, О. П. Лукиной и др. Анализ этих работ позволил выявить сущность стратегического управления как комплексного перспективного управления параметрами региональной системы социального воспроизводства.

Большое методологическое и методическое значение для раскрытия темы имели труды, посвященные технологии социального аудита (П.Кандо, А. Куре, Ж. Игален, В. И. Подольский, В. Г. Попов,.

Т.Е.Зерчанинова, Р. З. Халиуллин, А.И.Кузьмин) как основы примененной в нашей работе системы социальной диагностики, социальной экспертизы, концептуирования (социального прогнозирования и проектирования) регионального развития, а также ее отдельным компонентам и стадиям (Э.Араб-Оглы, И.В.Бестужев-Лада, Г. А. Неместникова, В. Э. Шляпеитох,.

B.В.щербины, Э. А. Орлова, Т. М. Дридзе, Ж. Т. Тощенко и др.).

Теоретическими и прикладными источниками для анализа содержания и сущности современных региональных процессов, в частности, процессов интеграции и дезинтеграции, а также существующих моделей управления региональными экономическими и социальными процессами послужили работы известных специалистов по региональной экономике, политической регионалистике, региональному стратегированию — В. Г. Баева, А. Г. Гранберга, Б. С. Жихаревича, Р. Каппеллина, Л. В. Смирнягина,.

C.А.Суспицына, А. И. Татаркина, С. Тейлора и др.

Эмпирическая база исследования. Теоретико-методологический анализ проблемы послужил основой разработки программы экспертно-диагностического и прогнозно-проективного эмпирического исследования, являющегося важнейшей частью социального стратегирования и аудита состояния и перспектив развития межрегиональной интеграции северных округов — ХМАО и ЯНАО с другими регионами России, частности с «Югом» Тюменской области. Автор провел в 2005;2006 году в трех названных субъектах РФ комплексное исследование, включающее в соответствии с квотной выборкой три массовых опроса населения в этих регионах, три экспертных опроса руководителей и специалистов органов государственной власти, руководителей органов местного самоуправления, хозяйственных, политических, общественных религиозных, профсоюзных организаций. Всего опрошено 2900 чел.

Особое внимание автор уделил вторичному анализу полученных кафедрой социологии и управления общественными отношениями Уральской академии государственной службы (научный руководитель профессор, д. социол. н. Попов В.Г.) данных о состоянии социального развития, степени оптимальности и социальной эффективности управления северным социумом в городах Ханты-Мансийского автономного округа (2001;2006 гг.).

В эмпирическую базу исследования включены статистические материалы о социальной инфраструктуре регионов. При этом автор приоритетное внимание уделил региональным программам углубления межрегиональных связей, в частности, программе «Сотрудничество».

Важно отметить, что по выявленным эмпирическим путем основным тенденциям, ограничениям и оптимизационным параметрам стратегического управления интеграцией северных регионов результаты не только в основном находят соответствие с выводами предваряющего эмпирическую стадию теоретического анализа феномена межрегиональной интеграции в условиях российского Севера, но и в значительной части позволяют их уточнить и развить. Поэтому эмпирическая база диссертационной работы является вполне адекватной и достаточной для существенных и глубоких теоретических обобщений относительно содержания оптимизации стратегического управления межрегиональной интеграцией как одного из условий полноценного социального развития северных регионов страны.

Основные положения диссертационного исследования, выдвигаемые на защиту:

— Сущность межрегиональной интеграции определяется многоуровневой системой целей, связанных с формированием более однородного и функционально освоенного социального пространства страны, восполнения до оптимального уровня региональных систем социального воспроизводства, наиболее полного удовлетворения социальных потребностей и интересов населения. Это делает межрегиональную интеграцию важнейшим, стратегическим направлением социального развития региональных социумов. Диалектика интеграционных и дезинтеграционных тенденций теснейшим образом связана с переструктурированием социального пространства страны, с изменением подходов к реализации социальных задач на региональном уровне управления.

— Межрегиональная интеграция может быть осмыслена в русле структурно-функционального подхода как разновидность сложного социального обмена полезными функциями (результатами деятельности) двух и более социальных объектов, которые одновременно выступают субъектами социального управления интеграционным процессом. По своей природе и целям межрегиональная интеграция связана с формированием социально-институциональной структуры, нормативно регулирующей достижение целей наиболее полного удовлетворения социальных потребностей взаимодействующих объектов и общества в целом.

— По своему содержанию и типологическим особенностям межрегиональная интеграция представляет собой процесс социального взаимодействия, оптимальное управление которым обеспечивается через создание системы стратегического социального управления.

— Разработка и реализации стратегии управления межрегиональной интеграцией на всех стадиях должно опираться на процедуры социальной диагностики состояния социального объекта, социальной экспертизы, социального прогнозирования и социального проектирования. Последовательность применения этих экспертно-аналитических процедур оптимально обеспечивает технология социального аудита, в соответствии с которой должна строиться программа эмпирического социологического исследования межрегиональной интеграции.

— Ретроспективный историко-социологический анализ основных тенденций социального развития северных регионов доказывает, что осуществляемая с соблюдением оптимального баланса социальных интересов участников межрегиональная интеграция является стратегически важным направлением региональной и федеральной политики, обеспечивающим полноценное удовлетворение социальных потребностей населения Севера.

— Из результатов социальной диагностики, социологической экспертизы состояния и перспектив межрегиональной интеграции северных регионов Уральского федерального округа (ХМАО и ЯНАО) с другими российскими регионами вытекают определенные требования и рекомендации к принципам, направлениям, институциональным условиям и организационным формам социального стратегирования как разработки и осуществления стратегии управления межрегиональным социальным развитием. Для регионов Севера на данном этапе оптимальной стратегией интеграции является расширение спектра взаимодействия с регионами страны и зарубежья с упором на реализацию ряда специфических направлений социальной политики, подкрепляемых развитой инфраструктурой экономического взаимодействия, в рамках специализированных программ взаимодействия, исключающих формы административно-политической интеграции.

Научно-практическая значимость работы заключается в том, что результаты проведенного исследования позволяют определить основные направления, формы и средства оптимизации стратегического социального управления межрегиональной интеграцией на российском Севере с возможным предупреждением негативных социальных последствий, связанных с принудительным форсированием интеграционных процессов. Полученные результаты апробированы на эмпирическом материале и могут быть использованы для изучения современных форм стратегического социального управления в приложении к социальным объектам регионального уровня и выработки практических рекомендаций по их оптимизации.

Результаты диссертационного исследования могут быть использованы при составлении учебных и рабочих программ курсов «Социология управления», «Социология социальной сферы», «Региональное управление», «Управление общественными отношениями», читаемых для студентов в высших общеобразовательных учреждениях, для слушателей системы профессиональной переподготовки руководителей и специалистов системы органов местного самоуправления.

Апробация результатов исследования. Результаты диссертационного исследования нашли отражение в практике работы администраций северных округов Тюменской области, прежде всего, ЯНАО, в публикациях и выступлениях автора на научно-практических конференциях и семинарах, посвященных проблемам регионального управления социальными отношениями и социальной сферой в современных условиях.

Основные положения диссертации обсуждались на заседаниях кафедры социологии и управления общественными отношениями Уральской Академии государственной службы. Материалы исследований и теоретические выводы послужили основой для подготовки лекций и программ семинарских занятий со студентами и слушателями Уральской Академии государственной службы по курсам «Социология», «Социология управления», «Исследование региональных социально-экономических процессов». Они могут быть оформлены и использованы в виде спецкурсов «Модели регионального социального управления».

Структура и объем диссертации

Работа объемом 182 страницы состоит из введения, двух глав, включающих четыре параграфа, заключения, списка литературы, содержащего 300 источников.

Заключение

.

Социологическое исследование, проведенное в Ханты-Мансийском и Ямало-Ненецком автономных округах, показывает, что в этих ресурсных регионах Тюменского Севера, а также на «Юге» Тюменской области ни среди населения, ни среди экспертных сообществ, которые можно рассматривать как наиболее компетентную и непосредственно связанную с социальным управлением часть населения, пока что не существует сформировавшихся, четких представлений о сущности межрегиональной интеграции, ее целях, а также ее необходимости для стабильного социального развития регионов. Результаты диагностической части массового и экспертного опросов, призванной выявить текущее состояние и степень социального развития регионов Севера (как возможную исходную базу формулирования целей и направлений межрегиональной интеграции), показала, что подавляющее большинство населения рассматривает регионы своего проживания преимущественно как богатые или вполне благополучные, более того — доминирует экспертное мнение, что в межрегиональном обмене северные регионы выступают в роли доноров, т. е. отдают свои ресурсы в пользу других регионов.

Однако это не означает, что жители округов с большим положительным перевесом или вообще позитивно оценивают степень их социального развития. По таким определяющим направлениям этого развития, как наличие эффективной многоотраслевой экономики, хорошие условия для досуга, спорта и туризма, уровень доходов населения, удовлетворенность уровнем жизни населения преобладают негативные оценкив ХМАО к этим симптомам «недоразвития» добавляются экологическое неблагополучие и уровень преступности. Очень незначителен перевес положительных оценок в ЯНАО по таким направлениям социального развития, как наличие многопрофильной и многоуровневой системы образования, наличие достаточного ассортимента социальных услуг. Отсюда следует, что этот комплекс нерешенных социальных проблем в северных округах мог бы служить отправной базой для перехода к стадии концептуирования стратегии — формулирования их позиции относительно региональных интересов, удовлетворения которых Север ожидает от развития межрегиональной интеграции, а отсюда и возможных ее целей и направлений. Однако общая конфигурация социальных проблем Севера на поверку оказывается такова, что скорее провоцирует настроения «самодостаточности» и изоляционизма: ряд нерешенных социальных проблем в этом контексте воспринимаются скорее как временные издержки, неизбежно сопутствующие стадии первичного ресурсного освоения (более заметно в ЯНАО) и могущие в принципе быть преодолены силами самого региона за счет доходов от нефти и газа, в то время как вся инерция предшествующего исторического развития Севера, когда он практически безвозмездно отдавал свои богатства стране, а также негативные последствия (состояние экологии, преступность, миграционный наплыв и нарушение модели занятости населения) быстрого втягивания северного региона (пример ХМАО) в спонтанные и достаточно «плотные» сетевые взаимодействия с более развитыми регионами страны порождают серьезные опасения населения относительно ухудшения своего социального положения. Это показывает, что боязнь утраты более или менее благополучного и стабильного социального положения своих регионов в результате межрегиональной интеграции (ее последствий, знакомых по предшествующему опыту) превалирует над ожиданием возможных выгод от интеграции. Гораздо более выраженную позитивную ориентацию на интеграцию и даже на полное административное поглощение более сильным «соседом» можно было бы ожидать в случае, если бы речь шла о «бедных» и неблагополучных регионах, как это и было зафиксировано в ходе в прошедших по стране в последнее время региональных референдумов (в «неоптимальных», по нашей классификации, регионах — Коми-Пермяцком, Таймырском, Эвенкийском, Корякском и Усть-Ордынском бурятском автономных округах). В пользу неслучайности выявленной нами позиции жителей ХМАО и ЯНАО относительно интеграции говорит тот факт, что в обоих северных регионах к настоящему времени в основном сформировались консолидированные региональные социумы, отождествляющие свои интересы с данными территориями. Для временных работников на Севере, напротив, скорее была бы характерна позиция, благоприятствующая поддержанию самых тесных связей с «большой землей», но для людей, постоянно проживающих в северном регионе, вполне естественным становится проецирование своих социальных интересов на возможные изменения в положении региона.

Сделанный нами вывод очень хорошо согласуется с представлениями о «самодостаточности» имеющейся в ХМАО и ЯНАО стратегии регионального развития: она «оптимальна» или близка к таковой для 78,7% респондентов из ЯНАО и 66,7% - из ХМАО. Во всех отношениях данные северные регионы могут быть отнесены к типу «оптимальных», мотивы к интеграции у которых не являются очевидными и бесспорными.

В том или ином виде направления реализуемой стратегии регионального развития в ХМАО и ЯНАО определены: ее экономическая основа — это диверсификация экономической структуры за счет развития перерабатывающих и высокотехнологичных отраслей при продолжающейся опоре на ресурсы нефти и газа, освоение новых видов ресурсов и форм производствав социальном «блоке» стратегии обоих регионах также преобладают сходные цели — дальнейшее развитие социальной инфраструктуры, достижение высокой нормы обеспеченности населения жильем, повышение экологической безопасности, расширение возможностей занятости (особенности для молодежи), развитие сети учреждений культуры и досуга и, как итог, общее повышение уровня жизни. Совершенно очевидно, что эти стратегии регионального развития в большей степени ориентируются на собственные возможности регионов, чем на выгоды межрегионального разделения труда. В перспективе и ХМАО, и ЯНАО будут стремиться использовать доходы от нефти и газа для того, чтобы максимально мобилизовать в целях развития другие виды ресурсов и производственных возможностей, придать своим экономикам многоотраслевой, а значит — более устойчивый характер. Это должно обеспечить им даже в случае падения нефтеи газодобычи высокую норму регионального дохода. В свою очередь эта политика должна стать базисом для достижения всех заявленных целей социального развития, основное содержание которых сводится к преодолению социальных издержек первичного ресурсного освоения и в дальнейшем обеспечению максимально высокого уровня социального благосостояния и комфорта, в чем-то сопоставимого с тем, который имеется в самых развитых регионах страны.

Содержание этих стратегий регионального развития имеет актуальную связь с опытом прошлого развития Севера и с сегодняшним состоянием стратегического планирования регионального развития в России. Отсутствие ясной в своих предпосылках и конечных целях общефедеральной стратегии социального развития Севера, а также сохранившаяся от советской эпохи традиция «потребительского» отношения к северным ресурсам в известной мере оправдывают определенное недоверие со стороны округов к возможностям взаимовыгодного межрегионального обмена, а также принятие ХМАО и ЯНАО на вооружение «сепаратных» стратегий повышения собственного социального благосостояния. Как бы то ни было, эти стратегии регионального развития сегодня являются той единственно возможной, хотя и не вполне благоприятной и оптимальной, «точкой отсчета», с которой должна начинаться разработка стратегии межрегиональной интеграции для северных регионов.

Между тем, анализ приоритетных для Севера социальных проблем позволяет судить о том, что принятые северными округами стратегии регионального развития имеют недостаточно далекий перспективный горизонт. Если решение ряда социальных задач, непосредственно связанных с текущим благосостоянием каждого северянина (справедливое распределение квартир, социальная помощь инвалидам, своевременная выплата пособий, пенсий, помощь многодетным семьям, обеспечение безопасности граждан и их семей), может, действительно, зависеть главным образом от размеров доходной части региональных бюджетов, то другие, причем наиболее приоритетные, задачи, как-то — борьба с распространением наркотиков, организация свободного времени молодежи, эффективное медицинское обслуживание граждан, трудоустройство и переобучение безработных, снижение цен на товары и услуги), не лежат всецело в зоне возможных действий региональной власти и могут быть гораздо легче и эффективнее решены именно через эффективную организацию межрегионального сотрудничества. К этому же разряду задач относятся и те подчеркнуто рассчитанные на перспективу развития задачи, которые в глазах населения приобрели меньший рейтинг, а у экспертов — людей, призванных мыслить более широко и перспективно — более высокий: это — обеспечение качественного образования, организация свободного времени молодежи, регулирование нелегальной трудовой миграции, развитие малого и среднего бизнеса. На Ямале по данному спектру проблем расхождение мнений экспертов и населения особенно заметнов ХМАО же наблюдается высокая степень консенсуса между экспертами и населением в понимании значения основных социальных приоритетов. С этой точки зрения, Югру, по-видимому, следует считать более подготовленным по условиям своего развития регионом для осуществления четкой стратегической линии на решение данного круга социальных проблем. Поскольку здесь фаза активного освоения топливно-энергетических ресурсов уже пройдена, население больше склонно задумываться над будущим развитием региона и больше готово в этом смысле поддерживаться усилия руководства округа.

На этой основе можно предварительно очертить тот круг целевых направлений межрегиональной интеграции, которые в максимальной степени отвечали бы интересам северных регионов:

1. создание единых структур в области контроля за оборотом наркотических веществ и борьба с незаконным наркооборотом;

2. организация свободного времени и досуга, возможностей для труда, образования и отдыха молодежи;

3. создание инфраструктуры для эффективного медицинского обслуживания и рекреации граждан;

4. создание системы регулирования миграционного оборота, трудоустройства и переобучения безработных;

5. кооперация структур малого и среднего бизнеса в целях расширения ассортимента товаров и услуг, снижение цен на них;

6. создание системы контроля за нелегальной миграцией в регион;

7. создание межрегиональных строительных комплексов для более эффективного решения градостроительных и жилищных проблем;

8. создание развитой, многопрофильной и многоуровневой системы образовательных услуг.

Разумеется, можно предположить ситуацию, при которой северные округа будут решать эти социальные проблемы самостоятельно, однако эффективность этой политики будет постоянно ставиться под вопрос, во-первых, лимитирующим влиянием суровых природно-климатических условий на уровень затрат и сами возможности решенийво-вторых, трансрегиональным характером многих проблем (наркооборот, миграция) — в-третьих, отсутствием на Севере достаточных культурно-исторических накоплений (образование).

Вместе с тем, исходя из анализа мнений населения и экспертов в двух северных округах, можно констатировать, что у населения здесь слабо сформировано понимание необходимости межрегиональной интеграции и в еще меньшей степени — понимание зависимости решения социальных проблем региона от нее. Какая-либо четкая ориентация на интеграцию здесь отсутствует, хотя в ее пользу высказывается около половины опрошенных. В основном, как показало исследование, это связано с традиционными для северян опасениями: утраты регионом самостоятельностиугрозой снижения уровня жизни населения, перенаселения и роста безработицы, ухудшения социально-экономического положения региона, уменьшения возможностей для решения жилищных проблем. В меньшей степени опасения возникают в отношении таких проблем, как условия для досуга, отдыха населения, для получения образования, занятий бизнесом.

Отсюда можно сделать обоснованный вывод о том, что населением северных округов высказано не столько отношение к межрегиональной интеграции как таковой, сколько к тем ее формах, в которых она осуществлялась в советское время — со значительным и неэквивалентным перераспределением северных доходов в пользу более развитых регионов страны. Характерно, в частности, что большинство респондентов в целом позитивно оценивают сам феномен интеграции как общемировую и российскую тенденцию, но с известной осторожностью и неопределенностью высказываются о необходимости интеграции для своего региона. Это объективно требует того, чтобы первоочередными, до известной степени пилотными, направлениями разработки программ межрегиональной интеграции стали именно те, которые в наименьшей степени вызывают опасения и предубеждения северян:

1. развитие совместной инфраструктуры для досуга и отдыха населения;

2. развитие единой системы образовательных услуг;

3. формирование единого делового пространства, кооперация структур малого и среднего бизнеса.

Можно ожидать, что такое сужение проблематики сотрудничества и реализация этих направлений на новой, взаимовыгодной основе, а также первые, даже тактические успехи на этом пути будут в дальнейшем снимать психологические «барьеры» и предубеждения в отношении других возможных направлений межрегиональной интеграции. Набор первоочередных тем сотрудничества может варьироваться, но сам принцип подхода к их отбору, на наш взгляд, должен исходить именно из этих посылок.

При этом, как сопровождение важнейших интеграционных программ, важна организация регулярного информирования населения северных регионов по вопросам межрегиональной интеграции. Исследование показало, что искажения в восприятии и оценке интеграции связаны с фрагментарной информированностью или неинформированностыо населения вообще по данной проблеме. Целесообразной была бы даже разработка специальной программы по формированию единого информационно-коммуникационного пространства интегрирующихся регионов и выделение в нем отдельного информационного «блока», посвященного проблемам межрегиональной интеграции — что вообще является условием успешной реализации всех других интеграционных программ.

Принципиально важен для разработки стратегии межрегиональной интеграции вопрос об оптимальной институциональной форме организации этого процесса. Наше исследование показало, что крайние формы интеграции, связанные с изменением административно-политического статуса северных регионов, разнообразными поглощениями и слияниями, не пользуются поддержкой населения и экспертных сообществ ХМАО и ЯНАО. Оптимальный путь интеграции северных регионов видится респондентам как путь преимущественно неполитический — рассчитанный на углубление и расширение различных форм контактов, создание «инфраструктуры» интенсивных экономических, социальных и культурных взаимодействий между регионами. Выбор такого варианта межрегиональной интеграции, на наш взгляд, обусловлен тем, что он в максимальной степени считается с реализуемыми ХМАО и ЯНАО стратегиями «самодостаточного» регионального развития. Из этого варианта практически исключаются меры административного давления, которые в прошлом позволяли административному центру (Тюмени) без учета мнения самих северных регионов распоряжаться их доходами. Данная форма интеграции последовательно равноправна: она предлагает полную добровольность участия, независимость властей каждого региона в оценке результатов интеграции, возможность для каждого региона соотносить реализацию тех или иных интеграционных программ со своими интересами и выгодами, соотносить каждый шаг интеграционного процесса с тем, что регион реально выигрывает от интеграции.

Позиция экспертных сообществ в обоих северных округах в целом подтверждает, что объективно ХМАО и ЯНАО подошли сегодня лишь к стадии разработки совместных программ и планов. Варианты же создания единых административно-политических структур практически не находят в экспертных сообществах своих сторонников. С этим же коррелируют весьма низкие оценки населением округов важности проблем политического сотрудничества и административного объединения регионов. Новый и очень важный момент в подходе северных округов к межрегиональной интеграции — основанное на принципах свободного выбора партнеров, пространственное расширение интеграционных связей потенциально на все регионы России и страны СНГ, возможность для регионов оптимизировать таким путем структуру и содержание своих внешних контактов.

Результаты нашего исследования позволяют также ответить на вопрос о том, какими должны быть организационные механизмы, средства и основные субъекты процесса реализации интеграционных программ. Позитивным является тот факт, что межрегиональная интеграция респондентами и экспертами видится как многоуровневый процесс взаимодействия регионов, в котором отчетливо выделяются следующие уровни:

1. региональный;

2. муниципальный;

3. предприятия и бизнес-структуры.

Соответственно, этому основными субъектами реализации интеграционных программ становятся:

1. региональные власти (администрации и думы);

2. муниципальные власти;

3. предприятия, компании, банки и другие бизнес-структуры.

Не сбрасывается со счетов и необходимость развития межрегиональных связей на самом нижнем уровне — на уровне человеческих контактов населения взаимодействующих регионов, однако этот уровень должен быть рассмотрен несколько особняком, поскольку он не связан непосредственно со структурой управления интеграционным процессом и подразумевает скорее формирование общей нормативной — социально-психологической, духовно-ценностной и информационно-коммуникационной — основы обеспечения всех других уровней процесса.

На другом «полюсе» организационной модели межрегиональной интеграции отчетливо выделяется организация экономического взаимодействия регионов. По мнению респондентов и экспертов, именно взаимовыгодное экономическое взаимодействие должно стать базисом реализации более широкой социальной интеграции регионов. В этой установке есть, на наш взгляд, глубокий смысл: по существу, именно экономическая форма взаимообмена результатами деятельности регионов, основанная на рыночных принципах, может служить чувствительным индикатором того, что регион приобретает в процессе интеграции, а что — теряет. Это представляется очень важным, поскольку неравновесные типы интеграции (например, между «оптимальным» и «неоптимальным» регионами) на практике часто имеют своим следствием перераспределение преимуществ интеграции в пользу одного из партнеров. А это, безусловно, требует более или менее точной экономической калькуляции приобретений и потерь каждого региона в ходе интеграции.

Таким образом, основной оптимизированный вектор межрегиональной интеграции должен, на наш взгляд, формироваться в организационном пространстве, которое создается, с одной стороны, экономическими (рыночными) принципами взаимодействия, которые позволяют каждому региону эффективно контролировать баланс выгод и потерь от интеграции, а, с другой, общей нормативно-ценностной системы, которая обеспечивает единообразный подход регионов-партнеров к пониманию необходимости и значения интеграции. Показательно, что в ответах респондентов, вслед за желательностью развития экономических связей между регионами, отмечается такая важная экспектация, как выравнивание социального положения взаимодействующих регионов. По своему содержанию, эта экспектация исключительно нормативная, идеологическая, требующая известной широты взгляда, выходящая за рамки чисто экономических интересов регионов, но — что интересно — и не противоречащая им. Она фиксирует тот положительный эффект интеграции (повышение социально-экономической однородности пространства страны), который должен ощущаться в масштабе всего российского общества, а не только отдельных регионов. Думается, что обеспечение такого баланса «выгодности» и «нормативности» создает оптимальные организационные условия для развертывания эффективной межрегиональной интеграции.

Проведенное исследование позволило, таким образом, определить основные принципы и подходы к разработке и реализации стратегии межрегиональной интеграции для северных округов Уральского федерального округа, наметить институционально-организационные формы и оптимальные целевые направления развертывания этого процесса, критерии оценки эффективности интеграции.