Дж. С. Александер: культурный поворот

В начале 1980;х гг. была предпринята попытка интеграции четырех парадигм, так или иначе нацеленных на изучение культур: критическая теория (Ю. Хабермас), антропология культуры (М. Дуглас); феноменология (П. Бергер и Т. Лукман), постструктурализм (М. Фуко), что стало называться культурным поворотом.

Его суть, как считает Дж. С. Александер, состоит в том, что традиционно социология рассматривала культуру как зависимую переменную, ныне же социологи исходят из того, что культура обладает относительной автономией, оказывает самостоятельное и весьма существенное влияние на характер институтов и социальных действий людей. Соответственно, культурный поворот оказал существенное влияние на появление принципиально нового инструментария в современных социологических теориях, который нацелен на изучение производства смысла, его влияния на институты общества, характер поведения людей^[1].

Идея относительной автономии культуры позволила создать " сильную программу" исследования, позволяющую социологам «иллюстрировать какую значимую роль играет культура в определении параметров социальной жизни. Напротив, «социология культуры, — отмечает Дж. С. Александер, — предлагает «слабую программу», в которой культура является слабой и амбивалентной переменной… Приверженность культурально-социологической теории, основанная на признании культурной автономии, является самым важным качеством сильной программы» ¹.^[2]

Это — квинтэссенция социологического новаторства ученого и его социологического воображения.

Джефри С. Александер (Alexander) — американский социолог, профессор Йельского университета, директор Центра культуральных исследований, родился в 1947 г. Известность ученому принесла его теория неофункционализма, стремящаяся к созданию «многомерной социологии» на основе интеграций положений теорий К. Маркса, М. Вебера, Э. Дюрк-гейма Т. Парсонса и др. Ныне все больший интерес вызывает культуральная социология, включающая в себя еще более широкие пласты социологического знания.

Дж. С. Александер — ученик Т. Парсонса, авторитет теории которого был непререкаем в1960;е гг. Это был социолог № 1 в мире. Но молодость не всегда испытывает трепет перед авторитетами.

Вот какую историю поведал сам Дж. С. Александер, будучи гостем МГИМО, где он выступил с лекцией перед преподавателями и студентами.

Еще в студенческие годы он увлекся проблемой социального порядка и социального действия. И если парсонская теория давала вполне достойные ответы на многие вопросы проблем порядка, то она не могла предложить столь же адекватные решения относительно роли актора, собственно субъективного фактора в человеческой истории. Для Дж. С. Александера это был не только вопрос теории: в конце 1960;х — начале 1970;х гг. он принимал участие в студенческих протестных движениях. Это и обусловило интерес к новому левому марксизму, который в стремлениях преодолеть экономизм вульгарного марксизма особый акцент делал на раскрытии значимости социального актора, отводя существенную роль деятельности людей, их культуре, идеологии, сознанию в преобразовании мира, а не институциональным структурам.

И вот однажды, перед началом лекции Т. Парсонса молодой Дж. С. Александер раздал своим сокурсникам небольшую брошюру, подвергавшую критике теорию самого Т. Парсонса. Возник эффект разорвавшейся бомбы: все набросились на чтение текста, не обращая внимания на мэтра социологии. Разумеется, это не могло не остаться незамеченным для лектора. Т. Парсонс попросил экземпляр для себя. «Я дал, — вспоминает Дж. С. Александер, — ожидая самых невероятных последствий». Последовавшая санкция была самой неожиданной и «суровой»: Т. Парсонс пригласил всех студентов, включая автора текста, к себе домой, на чай, чтобы в неформальной обстановке обсудить критику в свой адрес.

Эта и последовавшие интеллектуальные дискуссии привели Дж. С. Александера к осознанию того, что новый левый марксизм, по существу, пытался перенести современного человека в реалии предшествующей исторической эпохе. Теоретический инструментарий марксизма стал видеться ему в новом свете: акцентируя значимость внешних реалий, он, по существу, не раскрывал роль внутренних, субъективных факторов социальных действий людей.

Дж. С. Александер все более убеждался, что путь к созданию валидной социологической теории лежит через широкий теоретический синтез. Он стал более глубоко изучать как социологическую классику (Э. Дюркгейм, творчество которого специально анализировалось в работе " Социология Дюркгейма: культурные исследования" ',^[3] М. Вебер), так и современные теории Р. Беллаха, Н. Смелзера, которые подпитывали его интеллектуально.

Постепенно стал выкристаллизовываться неофункционализм —теория ш ггегралы юго толка, представла и тя в таких работах, как четырехтомная " Теоретическаялогика в социологии" ^[4], «Характер социальной теории конца XIX века» ^[5], «Неофункционализм»^[6], " Двадцать лекций: социологическая теория после Второй мировой войны" ^[7].

В 1998 г. он публикует книгу " Неофункционализм и после него" , в самом названии которой содержатся амбиции по созданию новой теории, с принципиально иным теоретикометодологическим инструментарием^[8]. На русском языке вышла в свет сто книга " Новое теоретическое направление в социологии: одна из интерпретаций. После неофункционализма: Деятельность, культура и гражданское общество" ^[9]. Каким будет александеровский неофункционализм без самого Дж. Александера можно только гадать. Достоверно известно лишь то, что за последние 10 лет в творчестве ученого начинает выкристаллизовываться культуральная социология как особая парадигма, интегрирующая значительно более широкие пласты социологического знания, что в концентрированной форме нашло выражение в работе " Смысл социальной жизни. Культуральная социология" ^[10]. Вскоре появляется интерес к совершенно новой проблематике — гражданскому обществу, его явным и латентным конфликтам — выходят в свет его работы: " Реальные гражданские общества: дилеммы нституционализации«^[11] и » Гражданская сфера" ^[12]. В последние годы социолог работает над проблематикой социальной травмы — недавно была опубликована его книга, озаглавленная «Травма»^[13].

• [1] AlexanderJ. С. The Meanings of Social Life. A Cultural Sociology. Oxford University Press, 2003. P. 12.
• [2] Там же. P. 13.
• [3] AlexanderJ. C. Durkheimian Sociology: Cultural Studies. Cambridge: Cambridge University Press, 1988.
• [4] Alexander J. C. Theoretical Logic in Sociology. 4 vols. Berkley: University of California Press, 1982—1983.
• [5] Alexander J. C. Fin-de-Siecle Social Theory: Relativism, Reduction, and the Problem of Reason. N. Y.: Verso Books, 1995.
• [6] Alexander J. C. Neofunctionalism. Beveriy Hills, California: Sage, 1985.
• [7] Alexander J. C. Twenty Lectures: Sociological Theory Since World War II. N. Y.: California University Press, 1987.
• [8] Alexander J. C. Neofunctionalism and After. London: Blackwell, 1998. P. 228.
• [9] Александер Дж. С. Повое теоретическое направление в социологии: одна из интерпретаций. После неофункционализма: Деятельность, культура и гражданское общество // Социология на пороге XXI века. М.: Интеллект, 1998.
• [10] AlexanderJ. С. The Meaning of Social Life. A Cultural Sociology. Oxford University Press, 2003.
• [11] Alexander J. C. Real Civil Societies: Dilemmas Instituionalization. London: Sage, 1998.
• [12] Alexander J. C. The Civil Sphere. Oxford University Press, 2006.
• [13] Alexander J. C. Trauma. A Social Theory. Cambridge: Polity Press, 2012.