Основные направления политико-правовой мысли в период образования Московского царства

XV-XVI вв. — эго время национально-государственного подъема Русского государства, центром которого после почти двухвековой борьбы окончательно стала Москва. Русь в период великих княжений Ивана III (1462−1505) и Василия III (1505−1533) преодолела феодальную раздробленность. Московским князьям удалось возглавить объединительный процесс и освободить страну от татаромонгольского ига (1480). Авторитет Москвы также значительно вырос в связи с военным поражением Византии от Османской империи (1453) и усвоением Москвой роли преемницы и хранительницы православия.

Москва возглавила Русское государство уже как государство независимое. Эта идея нашла развитие и завершение в теории " Москва — третий Рим" , автором которой был псковский монах Филофей (XVI в.).

Согласно этой теории, история человечества представляет собой историю трех великих всемирных государств, чье возникновение и дальнейшая судьба направлялись волей Бога.

Первое из них — Древний Рим — пало из-за ереси. Второе — Византия — пало по причине заключения между православной (Византия) и католической (Рим) церквями Флорентийской греко-католической унии 1439 г., по условиям которой православная церковь признавала главенство папского престола и принимала католические догмы. Флорентийская уния была негативно воспринята на Руси, где ее посчитали «предательством» Константинопольской церковью православной веры. В 1448 г. в ответ на Флорентийскую унию собор епископов в Москве провозгласил Русскую церковь автокефальной, т. е. независимой от константинопольского патриарха. Справедливости ради необходимо заметить, что фактического объединения так и не состоялось — уже в 1443 г. Иерусалимский собор православной церкви предал унию проклятию. В 1453 г. Византийская империя была завоевана турками и прекратила свое существование.

В трактовке Филофея Византию наказал Бог. Ее правопреемницей стала Москва, и произошло это согласно предсказаниям древних пророчеств, гласивших, что «два убо Рима падоша, а третий стоит, и четвертому не быти». В 1480 г. Русское государство усилиями великого князя Ивана III Васильевича окончательно избавилось от татаромонгольского ига. Благодаря своим военным и дипломатическим успехам Москва возвысилась в глазах всего мира. Современное величие и славу Москвы Филофей сравнивает с прежним величием Рима и православного Константинополя. Волей провидения именно Москва стала третьим Римом и оплотом православия.

На эти исторические события XV в. наложилось явление религиозно-мистического характера — всеобщее ожидание конца света. Дело в том, что по некоторым христианским летосчислениям в 1492 г. заканчивалось седьмое тысячелетие от сотворения мира, и в соответствии со многими пророчествами начало восьмого тысячелетия должно было ознаменоваться вторым пришествием Христа и концом света. Поэтому даже пасхальные службы в русской церкви были расписаны только до 1492 г. Для религиозномифологического сознания той поры совпадение исторических и мистических событий не могло казаться случайным. И смысл виделся совершенно определенный — Господь, покаравший за грехи Византийскую империю, но освободивший и возвысивший Русь, не допустил погибели мира; Московское государство Бог избрал для осуществления на земле неких высших, божественных предначертаний.

Сущность государственной власти, по Филофею, заключается в том, что государственная власть установлена Богом; царь — это наместник Бога на земле и его слуга. Церковь — это одно из государственных ведомств: царь назначает епископов, ведет борьбу с ересями. Объем власти церкви существенно ограничен: духовные владыки имеют лишь право «говорить правду» царям.

Теория «Москва — третий Рим» сыграла значительную роль в оформлении официальной идеологии русского централизованного государства: в ней обосновывался взгляд на Московское царство как на великое, независимое государство, способное объединить под своей властью и обеспечить защиту всем народам, исповедующим православную веру.

Однако подобный аспект не соответствовал условиям того времени — еще окончательно не объединено само государство, поэтому больший резонанс имел внутриполитический аспект.

В правление Ивана III вопрос соотношения государственной и церковной власти принял форму внутрицерковной полемики, в центре которой стоял спор о праве церквей и монастырей владеть богатствами, в частности землей и крестьянами.

Внутри церкви зародились и получили распространение два течения, по-разному относившиеся к вопросу о церковной собственности. Последователи Нила Сорского, получившие наименование «нестяжателей», выступали за добровольный отказ церкви от богатств и переход к аскетическому образу жизни. Их оппоненты — «стяжатели», получившие наименование " иосифляне" (по имени идеолога движения — Иосифа Волоцкого), напротив, отстаивали право церкви на земли и богатство.

На первый взгляд борьба иосифлян и нестяжателей может восприниматься как сугубо внутрицерковная, как спор между двумя направлениями православия. Однако она проходила при участии третьей стороны — светской власти, которая была заинтересована в конфискации церковных земель. Дело в том, что к времени становления и укрепления Московского государства церковь накопила значительные земельные угодья с деревнями, крестьяне которых административно и судебно были подчинены епископу и крупным монастырям. Это стало возможным благодаря тому, что, во-первых, долгое время (весь период татарского ига) благодаря толерантной религиозной политике татар церковь была полностью освобождена от выплаты дани. А во-вторых, увеличению монастырских богатств способствовало распространение на Руси поминальной практики, введенной еще в XIV в. св. митрополитом Киприаном^[1]. Настоящий «бум» поминовений начался в конце XV в. в связи с напряженными ожиданиями конца света в 1492 г. Все это способствовало быстрому обогащению церкви. Такая ситуация сильно заботила великого князя Ивана III, ибо монастырские земли, с точки зрения государства, оказывались бесполезными, а потому верховная власть была настроена забрать их себе и раздавать «служилым людям» в «кормление». Попытка такой секуляризации была инициирована Иваном III на Соборе 1503 г., на котором Нил Сорский стал «глаголати, чтобы у монастырей сел бы не было, а жили бы чернецы по пустыням, а кормили бы ся рукоделанием». Это его требование относилось ко всем монастырским обителям, которым следовало жить за счет своего труда, а не доходов от собственности.

Иосифляне же обосновывали необходимость для церкви иметь большие материальные богатства, с тем чтобы успешно выполнять функции проводника христианской веры, возводить богато украшенные храмы и заботиться о нуждающихся. И хотя учение Нила Сорского полностью поддерживалось Иваном III и служило теоретической базой для обоснования его секуляризационных планов, нестяжатели потерпели поражение. Церкви удалось отстоять свое имущество. Решающим доводом иосифлян стало упоминание о церковных владениях еще с давних времен: «Тако жив наших русийских странах, при твоих прародителях великих князьях, при великом князе Владимире и при сыне его великом князе Ярославе, да и по них при великом князе Всеволоде и при великом князе Иване, внуке блаженного Александра… святители и монастыри грады, волости, слободы и села и дани церковные держали»^[2]. На «руссийскую старину» Иван III ни разу не поднял руку за все долгие 43 года своего царствования. Церковная иерархия «точно нащупала его ахиллесову пяту. И оказался великий князь перед нею беззащитен»^[3].

Если брать идеологическую плоскость спора, то в нем решался вопрос о роли и назначении духовенства в обществе и пределах государственной власти. Нестяжатели разграничивали духовные и светские функции власти. Они считали, что единственная прерогатива духовенства — занятие вопросами веры и нравственности. Иосифляне же представляли идеологию крупных церковных феодалов, защитников монастырского землевладения, претендуя на власть в делах мирских и духовных. Объективно Иосиф Волоцкий и его последователи являлись противниками единой великокняжеской власти, а их властные претензии выливались в явно теократические формы.

Несмотря на поражение нестяжателей, великий князь первоначально продолжал их поддерживать. Однако вскоре выяснилось, что при относительно слабой великокняжеской власти ориентация на сильную церковь более предпочтительна. Шаг навстречу сделал и глава иосифлян, явив себя приверженцем сильной власти великого князя, отстаивая идею ее божественного происхождения. Московские цари — «всея русские земли государям государи» , — писал Иосиф Волоцкий, царь — «властью подобен вышнему Богу». Власть царю дана Богом и поэтому не ограничена никакой другой властью. Царь обладает нравом жизни и смерти, и подданные обязаны смиренно ему во всем повиноваться. Вместе с тем обязанностью царя является забота о церкви и ее благосостоянии. Взамен церковь будет освящать религиозным авторитетом светскую власть, воспитывать население в «покорении» государю.

Таким образом, союз между светской и духовной властями был «браком по расчету», имеющий целью, с одной стороны, усилить царскую власть, а с другой — защитить интересы церкви. Однако, как показала история, устойчивость этого союза постоянно нарушалась по мере усиления или ослабления одной из сторон.

• [1] Алексеев А. И. Под знаком конца времен: Очерки русской религиозности конца XIV — начала XVI вв. СПб.: Алетейя, 2002. С. 135.
• [2] Янов А. Л. Россия: у истоков трагедии 1462−1584: Заметки о природе и происхождении русской государственности. М.: Прогресс-Традиция, 2001. С. 137.
• [3] Янов А. Л. Россия: у истоков трагедии 1462−1584: Заметки о природе и происхождении русской государственности. С. 137.