Обращение взыскания на имущественные права

Действующее гражданское законодательство относит имущественные права к имуществу (ст. 128 ГК РФ), причем, как верно отмечалось в юридической литературе, наличным имуществом именуется физический или телесный предмет, а долговым имуществом — бестелесный предмет^[1].

С целью правильного определения объекта обращения взыскания предварительно необходимо рассмотреть квалифицирующие признаки имущественных прав.

Первым и наиболее очевидным признаком имущества, а следовательно, и имущественного права является его способность принадлежать определенному лицу. Собственно, без этой принадлежности имущества как такового вообще не существует, ведь права без их субъекта представить себе достаточно сложно — бессубъектных прав согласно сложившейся точке зрения не существует. Указанная принадлежность имущества является его определяющим, неотъемлемым признаком и присуща имуществу уже в силу его природы. Причем она не требует оформления с помощью субъективного права, например права собственности, поскольку сама является совокупностью прав. В то же время отдельные права в составе имущества — вещные — оформляют принадлежность вещей определенному лицу, т. е. выступают в виде связующего звена между вещью и субъектом, тогда как другие права — обязательственные — никакую принадлежность не оформляют, поскольку действие одного лица никак не может принадлежать другому. Такое различие связано в первую очередь с тем, что одна и та же вещь может принадлежать различным субъектам, например собственнику и арендатору.

Вторым признаком имущественных прав является их способность служить средством реализации имущественного интереса. Безусловно, характер имущественного интереса как определенной «нуждаемости» в благе оказывает непосредственное влияние на характер соответствующего права. К примеру, если интерес состоит в сохранении соответствующего имущественного состояния, то он обеспечивается с помощью прав вещных, если же имеется интерес в получении некоего блага, то он опосредуется, как правило, обязательственными правами. Применительно к вещным правам связь между ними и соответствующим интересом также очевидна.

Другие признаки имущественных прав становится возможным выявить на основе противопоставления их правам неимущественным. Так, неимущественные права, согласно преобладающей точке зрения, имеют строго личный характер, принадлежат лицу от рождения или в силу закона, являются неотчуждаемыми и непередаваемы другим лицам иным способом, кроме случаев, предусмотренных законом, а также относятся к числу исключительных и носят абсолютный характер. Кроме того, в качестве признаков неимущественного права указывается, что это право, не подлежащее точной денежной оценке, тесно связанное с личностью управомоченного, направленное на выявление и развитие его индивидуальности и имеющее специфические основания возникновения и прекращения.

С учетом противопоставления указанных признаков выделим следующий признак имущественного права, имеющий особое значение для исполнительного права, — возможность его отчуждения, т. е. отрыва от личности носителя. На этот признак прямо указывает п. 1 ст. 129 ГК РФ. В современном праве, в отличие от права римского, личность кредитора и должника в большинстве случаев носит второстепенный характер: права и обязанности могут передаваться^[2]. Отсюда право требования и долг являются в большей степени отношениями между двумя имуществами, чем между двумя лицами; кредитор и должник являются только юридическими представителями принадлежащего им имущества.

Таким образом, имущественные права в большинстве своем — права, не имеющие личного характера. Возможность отчуждения имущественного права составляет элемент этого самого права и выступает в виде принадлежащего субъекту права правомочия, входящего в состав самого права. Так, С. С. Алексеев отмечал, что обязательственное право «включает возможность распоряжения этим правом»^[3].

Следует учитывать, что признак отчуждаемости в полной мере проявляет себя применительно к отдельным составляющим имущества. Само имущество как вся совокупность имущественных прав, принадлежащих лицу, практически не может проявлять себя как объект гражданского оборота. Пожалуй, единственным возможным случаем, когда имущество в целом переходит к другому лицу, является переход имущества в порядке наследования, но и здесь к наследнику переходят не все права, входившие в состав имущества наследодателя. Так, имущественные права, неразрывно связанные с личностью наследодателя, к наследникам не переходят (например, право на получение алиментов, право на возмещение вреда, причиненного жизни и здоровью, и др.).

Отчуждаемость имущественного права, отсутствие неразрывной связи между правом и личностью его носителя — это принципиально важный признак, характеризующий отличие данного права от прав неимущественных, которые всегда носят строго личный характер. В свою очередь, это обусловливает возможность обращения взыскания на имущественные права в соответствии с Законом об исполнительном производстве. Даже когда мы говорим об «отчуждении» неимущественного права, например права на деловую репутацию (типичным примером является договор франчайзинга — ст. 1027 ГК РФ), отчуждения как такового в данном случае не происходит, поскольку право на деловую репутацию, да и сама репутация от субъекта не отделяются, просто иное лицо наделяется правом эту репутацию использовать.

Четвертым по счету признаком имущества, который тесно связан с рассмотренными выше, является возможность денежной оценки имущества. С точки зрения экономики и других социальных наук имущество представляет собой определенную ценность, причем ценность прежде всего экономическую.

Еще Г. Ф. Шершеневич отмечал, что «с юридической точки зрения под имуществом понимается совокупность подлежащих денежной оценке юридических отношений, в которых находится известное лицо»^[4].

Имущественные права, будучи связанными с материальными ценностями — вещами, в первую очередь должны попасть под режим денежной оценки. Возможность денежной оценки — обязательный признак имущественного права.

Следующим признаком имущества, производным от признака отчуждаемости, является то, что оно не является присущим субъекту от рождения, а приобретается на основании определенных сделок либо иных юридических фактов. Так, даже у новорожденного может иметься определенное имущество, но оно принадлежит ему не в силу его рождения, а, например, по праву наследования, на основании договора дарения и т. д.

Отмеченные нами основные признаки имущественных прав отражают лишь формальную характеристику рассматриваемого явления. Для того чтобы определить содержательную сторону понятия «имущественное право», необходимо обратиться к нормам закона.

Как уже указывалось, к числу имущественных законодатель относит права вещные и права обязательственные. Несмотря на то что различные исследователи неоднократно делали вывод об условности подобного деления^[5] и более того — о необходимости выделения группы правоотношений, обладающих смешанными, вещно-обязательственными чертами^[6], тем не менее мы не можем отрицать необходимости и важности такой классификации.

Основополагающее различие между правами вещными и обязательственными заключается в самом их содержании: если вещное право предоставляет своему носителю господство над вещью, выражающееся в возможности совершать любые действия (в пределах законных ограничений) относительно вещи, а также возможность требовать отрицательного поведения от всех других лиц, то основное содержание обязательственного права сводится к возможности требовать от других (строго определенных) лиц активного поведения, а также совершать иные самостоятельные действия, направленные на реализацию этой возможности. Таким образом, вещное право — право абсолютное, а обязательственное — относительное. Кроме того, способы возникновения вещных прав строго определены законодательством. Для вещных прав характерно правомочие следования. В юридической литературе выделяют и иные признаки вещных прав, но, как представляется, все они не позволяют в полной мере провести отличие между указанными видами прав.

Безусловно, признавая наличие некоторого взаимопроникновения вещно-правовых и обязательственно-правовых элементов, примером которых может служить ст. 398 ГК РФ («Последствия неисполнения обязательства передать индивидуально-определенную вещь»), для дальнейшего изложения указанное деление будет иметь чрезвычайно большое значение. Дело в том, что нам важно выяснить, какие из указанных прав могут рассматриваться в качестве объектов правоотношения, а соответственно выступать и предметом обращения взыскания в рамках исполнительного производства. Представляется, что данный вопрос однозначно решается применительно к правам обязательственным. Эти права, которые законодатель обозначает как права требования, на сегодняшний день стали неотъемлемым объектом гражданского оборота.

В научной литературе, однако, существуют и противоположные мнения, не признающие за обязательственными правами статус объектов гражданских правоотношений. Так, В. А. Белов, аргументируя указанную позицию, приводит следующие основные доводы: субъективное право является самостоятельной категорией и не может быть объектом правоотношений, поскольку в такой ситуации субъективное право становится объектом другого права, что ведет к появлению конструкций «права на право»^[7]; поскольку субъективное право не может существовать без субъекта, то оно не может являться объектом гражданского оборота, потому что передача как основной акт, опосредующий оборот, предполагает «наличие хотя бы и бесконечно малого по продолжительности момента времени, когда одно лицо, правопредшественник (или так называемый ауктор), право уже передало, а другое (правопреемник) еще не приняло»^[8].

Признавая уязвимость конструкции «право на право», тем не менее следует указать на необоснованное отождествление автором категории объекта субъективного права и объекта правоотношения. Не будучи объектами субъективных прав, обязательственные права все же являются объектами гражданских правоотношений, представляя собой экономическое благо, способное удовлетворять потребности субъектов правоотношения.

Таким образом, обязательственные права на сегодняшний день являются одним из реальных объектов гражданских правоотношений, обладающих, в свою очередь, особым правовым режимом.

Разумеется, не все обязательственные права могут в действительности выступать как объекты правоотношения. Так, в силу предписаний закона (ст. 383 ГК РФ) не могут переходить к другим лицам права, неразрывно связанные с личностью кредитора. Существуют и иные ограничения оборотоспособности обязательственных прав, которые подробнее будут рассмотрены ниже. Указанные ограничения соответственно не позволяют и обращать на подобные права взыскание.

Очевидно, что обязательственные права могут как существовать в их «чистом» виде, так и оформляться с помощью определенных юридических конструкций, основной из которых является конструкция ценной бумаги. В традиционном понимании ценная бумага представляет собой вещь, документ, и обладатель такой ценной бумаги имеет как «право на бумагу» (вещное право), так и «право из бумаги» (обязательственное право, составляющее содержание ценной бумаги)^[9]. В то же время ст. 149 ГК РФ допускает существование бездокументарных ценных бумаг, которые в силу своей нематериальности не относятся к категории вещей, следовательно, на них не распространяются нормы вещного права, и обладатель такой ценной бумаги имеет только «право из бумаги». Вообще в научной литературе высказано огромное количество мнений относительно понимания бездокументарных ценных бумаг. Не вдаваясь в их анализ, отметим лишь, что, по нашему мнению, бездокументарные ценные бумаги представляют собой имущественные права требования.

При характеристике имущественных прав нельзя обойти вопрос о так называемых «корпоративных» правах. В литературе гражданского права такие права выделяются наравне с правами вещными и обязательственными^[10]. При этом относят их к числу прав имущественных. С нашей точки зрения, понимание «корпоративных» прав может выглядеть следующим образом. В соответствии с п. 2 ст. 48 ГК РФ «в связи с участием в образовании имущества юридического лица его учредители (участники) могут иметь обязательственные права в отношении этого юридического лица либо вещные права на его имущество». Как видно, Гражданский кодекс РФ не говорит о существовании «корпоративных» прав. Далее, если обратиться к анализу норм относительно акционерного общества — юридического лица, в наибольшей степени отвечающего признакам корпорации, мы увидим, что в соответствии со ст. 96 ГК РФ права участников акционерного общества оформляются с помощью акций, являющихся ценными бумагами (ст. 143 ГК РФ, ст. 2 Закона о рынке ценных бумаг). А в соответствии со ст. 2 Федерального закона «Об акционерных обществах» акция удостоверяет «обязательственные права участников общества (акционеров) по отношению к обществу», права, которые по своему характеру являются имущественными (ст. 142−144 ГК РФ). Данные права имеют свои особенности, в частности, они носят организационный характер, возникают только между участниками конкретной организации, т. е. закрыты для иных субъектов имущественного оборота и т. д.

Особенности корпоративных прав, не позволяющие прямо относить их как к вещным, так и к обязательственным правам и одновременно дающие право на их причисление к самостоятельной группе прав, заключаются в наличии следующих, на наш взгляд, специфических признаков: 1) условность в реализации корпоративных прав. Данный признак характеризуется тем, что возможность осуществления субъективных прав акционера в ряде случаев зависит от результатов деятельности общества, успешности коммерческой организации; 2) опосредованность корпоративных прав волей большинства, закрепляемой в решениях органов корпорации^[11].

Действующее законодательство об исполнительном производстве права в отношении корпорации (коммерческого юридического лица) рассматривает в качестве возможного предмета взыскания, предусматривая, однако, что взыскание на них обращается только на основании судебного акта (ч. 3 ст. 74 Закона об исполнительном производстве).

От упомянутых нами корпоративных прав следует отличать права участников большинства некоммерческих организаций. В силу прямого указания закона они являются правами неимущественными (п. 3 ст. 48 ГК РФ), а потому они не могут быть самостоятельным предметом обращения взыскания.

Возникает вопрос: относится ли к числу объектов гражданского правоотношения такой вид имущественных прав, как права вещные? Вопрос этот далеко не праздный. И связан он в первую очередь с возможностью отчуждения вещного права в отрыве от самой вещи, что, в свою очередь, может повлечь за собой обращение на него взыскания в рамках исполнительного производства.

В научной литературе высказываются различные мнения относительно данной проблемы, причем многие авторы такую возможность принципиально допускают. В частности, И. В. Елисеев, ссылаясь на ст. 216 ГК РФ, не исключает возможности отчуждения отдельных вещных прав в отрыве от вещи, хотя и указывает, что такие случаи пока не известны^[12]. Преобладает же, однако, иная точка зрения, согласно которой вещные права исключаются из числа объектов гражданских правоотношений. Последняя позиция видится наиболее обоснованной по следующим соображениям. Как уже указывалось, для вещного права характерно правомочие следования: субъективное право всюду следует за вещью. Это правило в наиболее общем виде сформулировано в п. 3 ст. 216 ГК РФ и конкретизируется в ряде других законоположений. Правомочие следования означает наличие достаточно тесной связи между субъективным правом и самой вещью, ведь если не будет вещи, не будет и вещного права, которое по своему содержанию может касаться лишь существующей индивидуально-определенной вещи. Таким образом, вещное право, переданное в отрыве от самой вещи, теряет всякий смысл и превращается в фикцию. Кроме того, гражданский оборот требует стабильности и конкретности. Участникам оборота должно быть максимально ясно и понятно, с кем они вступают в отношения и по поводу чего. В этом смысле оборот вещей намного предпочтительнее, чем оборот прав, прежде всего в силу его наглядности. И если обязательственное право могло «оторваться» от своего материального оформления, то в отношении вещных прав такое просто невозможно. Единственным исключением из указанного правила, пожалуй, является отчуждение доли в праве общей долевой собственности (ст. 246, 250, 255 ГК РФ), что нашло свое отражение и в Законе об исполнительном производстве. Частью 6 ст. 69 этого Закона установлено, что если должник имеет имущество, принадлежащее ему на праве общей собственности, то взыскание обращается на долю должника, определяемую в соответствии с федеральным законом.

В некоторых случаях, например при продаже вещи комитента, комиссионер в силу прямого указания закона (ст. 996 ГК РФ) не имеет права собственности на данную вещь и соответственно в силу принципа «никто не может передать другому больше прав, чем имеет сам» не обладает возможностью передать покупателю вещи право собственности на нее. Между тем покупатель вещи все же становится ее собственником при условии непорочности титула комитента. Аналогичная ситуация складывается при отчуждении имущества, находящегося у продавца на праве хозяйственного ведения.

Отсюда можно сделать вывод о том, что объектом правоотношения по купле-продаже является сама вещь, а переход права собственности осуществляется в силу соответствующего указания закона, в частности п. 1 ст. 454 ГК РФ. Если вспомнить о присущем вещным правам свойстве следования и о регулировании вещных прав только законом, ситуация выглядит вполне логичной. Несомненно, что участники отношений по отчуждению вещи могут установить любой иной момент перехода права собственности, чем передача вещи (п. 1 ст. 223 ГК РФ), однако это может повлиять лишь на момент возникновения соответствующего права, но не на само его возникновение. Подобный подход вполне соответствует букве и духу закона: законодатель не зря выделяет в составе имущества вещи и имущественные права (ст. 128 ГК РФ), говорит об оборотоспособности именно вещей, а не вещных прав и т. п.

Упомянутое нами свойство следования в полной мере проявляет себя лишь при передаче, отчуждении вещи на законном основании. Если же вещь была украдена у собственника, а затем продана другому лицу, то естественно, что право собственности в данном случае за вещью не следует. Единственное, что приобретает покупатель, — добросовестное владение. И это при том, что в данном правоотношении, возникшем между продавцом и покупателем, объектом является все та же вещь.

Таким образом, вещные права не могут рассматриваться в качестве самостоятельных объектов гражданских правоотношений, в сфере гражданского оборота они находятся в неразрывной связи с вещами, следуют за ними, что, разумеется, не позволяет и обращать на них взыскание.

Анализ положений ст. 128 ГК РФ может создать впечатление, что круг имущественных прав исчерпывается вещными и обязательственными правами. Однако в целом ряде законодательных актов, посвященных вопросам охраны результатов интеллектуальной деятельности, также используется понятие " имущественные права" , и эти права именуются исключительными. Если мы обратимся к ст. 128 ГК РФ, то увидим, что исключительные права выделяются отдельно и в состав имущества не входят. Значит ли это, что данные права не являются имущественными? Полагаем, что нет. Дело в том, что несмотря на продолжающуюся дискуссию относительно понимания исключительных прав, да и самого существования данного термина, можно отметить, что эти права вполне могут быть на основе уже выделенных нами признаков отнесены к числу прав имущественных, что, кстати, подтверждается и действующим законодательством. Так, ст. 1226 ГК РФ вводит понятие интеллектуального права и указывает, что оно, в свою очередь, включает «исключительное право, являющееся имущественным правом». Кроме того, к числу имущественных относит исключительное право и п. 4 ч. 1 ст. 75 Закона об исполнительном производстве. Одновременно нельзя не заметить и того, что эти права имеют значительную специфику.

Прежде всего, исключительное право — это абсолютное право на нематериальный результат интеллектуальной деятельности, в отличие от материальных объектов, для которых действует право собственности. Именно это право стали закреплять на объекты, включение которых в экономический оборот становилось объективно необходимым. Несмотря на различия, присущие правовому режиму отдельных видов результатов интеллектуальной деятельности, они имеют ряд общих черт, определяющих их сущность. Эти общие черты обусловлены в значительной степени нематериальным характером объекта и соответственно возможностью одновременного использования неопределенным кругом лиц.

В качестве одной из специфических черт исключительных прав называется и то, что «авторские права настолько взаимосвязаны, что выделить среди них права чисто имущественного или неимущественного характера довольно трудно»^[13]. При всей условности использования термина «собственность» применительно к результатам интеллектуальной деятельности именно он в достаточной степени отражает двойственность исключительных прав. Эта двойственность в совокупности с другими особенностями рассматриваемых прав, определяющей из которых является нематериальность объекта, относительно которого устанавливаются данные права, и послужила, скорее всего, основанием для выделения исключительных прав в отдельный вид объектов, как это сделано в ст. 128 ГК РФ.

Быть может, подобное выделение не в последнюю очередь связано и с влиянием концепции интеллектуальных прав, называющей авторские и патентные права правами особого рода, лежащими за пределами классического деления гражданских прав на вещные, обязательственные и личные.

Несмотря на указанные обстоятельства, исключительные имущественные права авторов необходимо относить к числу прав имущественных. Не отрицая наличие у этих прав значительных особенностей, которые предопределяют специфику совершения сделок по поводу этих прав, исключительные имущественные права включаются в круг гражданско-правовых объектов и, следовательно, являются предметами (за исключением случаев, предусмотренных законодательством РФ), на которые может быть обращено взыскание в соответствии с Законом об исполнительном производстве. Указанная точка зрения основывается на положениях действующего законодательства, определяющего возможность перехода исключительных имущественных прав от одного лица (автора, правообладателя) к другому.

Вместе с тем наиболее сложным на практике является отыскание у должника данной разновидности имущественных прав. С целью повышения эффективности указанной деятельности судебного пристава-исполнителя ФССП и Роспатентом 12 марта 2009 г. было заключено Соглашение о взаимодействии Федеральной службы судебных приставов и Федеральной службы по интеллектуальной собственности, патентам и товарным знакам^[14]. Основной целью названного Соглашения является обмен информацией, представляющей взаимный интерес для ведомств, и в первую очередь предназначенной для использования в рамках конкретного исполнительного производства.

Ранее действовавший Закон об исполнительном производстве 1997 г. прямо не упоминал об имущественном праве как самостоятельном объекте, на которое может быть обращено взыскание. Однако это вовсе не означало, что возможность обращения взыскания на имущественные права как таковая отсутствовала, просто закреплена она была на подзаконном уровне. Так, приказом Минюста России от 3 июля 1998 г. № 76 была утверждена Временная инструкция о порядке ареста и реализации прав (требований), принадлежащих должнику как кредитору по неисполненным денежным обязательствам третьих лиц по оплате фактически поставленных товаров, выполненных работ или оказанных услуг (дебиторской задолженности) при обращении взыскания на имущество организаций-должников (утратила силу в связи с изданием приказа Минюста России от 14 марта 2008 г. № 57, которым отдельные акты Минюста приведены в соответствие с Законом об исполнительном производстве). Она регламентировала порядок обращения взыскания на имущество должника — права (требования), принадлежащие организации-должнику как кредитору по неисполненным денежным обязательствам третьих лиц по оплате фактически поставленных товаров, выполненных работ или оказанных услуг (дебиторская задолженность). Таким образом, в рамках данного нормативного правового акта дебиторская задолженность, будучи имущественным правом, рассматривается как разновидность имущества. Кроме того, законодательной основой для обращения взыскания на имущественные права по ранее действовавшему законодательству все же служила и ст. 46 Закона об исполнительном производстве 1997 г., предусматривавшая возможность обращения взыскания на имущество. Систематическое толкование указанной нормы со ст. 128 ГК РФ приводило на практике к возможности обосновывать обращение взыскания, в том числе на имущественные права.

Однако, учитывая, по-видимому, объективную необходимость регламентации обращения взыскания на имущественные права на более высоком нормативном уровне, законодатель в новом Законе об исполнительном производстве предусмотрел отдельную ст. 75 «Обращение взыскания на имущественные права», что уже само по себе явилось новеллой данного Закона.

К принадлежащим должнику имущественным правам, на которые в рамках исполнительного производства может быть обращено взыскание, в частности, относятся: 1) дебиторская задолженность; 2) право требования в качестве взыскателя по исполнительному документу; 3) право на аренду недвижимого имущества; 4) исключительное право на результат интеллектуальной деятельности и средство индивидуализации, за исключением случаев, когда в соответствии с законодательством РФ на них не может быть обращено взыскание; 5) право требования по договорам об отчуждении и использовании исключительного права на результат интеллектуальной деятельности и средство индивидуализации; 6) принадлежащее лицензиату право использования результата интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации; 7) иные принадлежащие должнику имущественные права.

Обратим внимание, что приведенный перечень не является исчерпывающим.

Взыскание на принадлежащие должнику имущественные права в отношении третьих лиц обращается с соблюдением правил, установленных ГК РФ.

Закон об исполнительном производстве предусматривает, что особенности обращения взыскания на отдельные виды имущественных прав могут быть установлены Правительством РФ. Несмотря на это особенности обращения взыскания на отдельные виды имущественных прав предусмотрены и в самом Законе. В частности, это касается дебиторской задолженности, чаще всего встречающейся на практике среди имущественных прав, на которые судебные приставы-исполнители обращают взыскание.

• Под дебиторской задолженностью понимается право требования должника к третьему лицу, не исполнившему денежное обязательство перед ним как кредитором (дебитор), в том числе право требования по оплате фактически поставленных должником товаров, выполненных работ или оказанных услуг, по найму, аренде и др. (п. 1 ч. 1 ст. 75 Закона об исполнительном производстве).

Содержанием обращения взыскания на дебиторскую задолженность является переход к взыскателю прав должника на получение дебиторской задолженности в размере задолженности, но не более объема дебиторской задолженности, существовавшего на день обращения взыскания, и на тех же условиях.

Предусматриваются следующие случаи, когда взыскание на дебиторскую задолженность не обращается: 1) дебитор находится в иностранном государстве, с которым Российской Федерацией не заключен договор о правовой помощи; 2) дебитор находится в процессе ликвидации; 3) дебитор прекратил свою деятельность в качестве юридического лица и исключен из Единого государственного реестра юридических лиц; 4) в отношении дебитора введена процедура банкротства; 5) срок исковой давности для ее взыскания истек. Последнее основание не может не вызывать нареканий. И хотя подобное решение продиктовано, полагаем, исключительно соображениями целесообразности, так как приобретение дебиторской задолженности (в случае ее реализации на торгах) с истекшим сроком исковой давности по вполне объяснимым причинам маловероятно, тем не менее с точки зрения частного (и в первую очередь гражданского) права исключение законодателем данной задолженности из числа имущественных прав, на которые обращается взыскание в ходе исполнительного производства, порождает большие сомнения. Здесь необходимо установить последствия пропуска данного срока, а именно: прекращается ли само имущественное право или же только лишается судебной защиты.

С учетом действующего законодательства можно сделать вывод о том, что субъективное (имущественное) право все же не прекращается. Так, в случае исполнения должником обязанности по истечении срока исковой давности он не вправе требовать исполненное обратно, хотя бы в момент исполнения и не знал об истечении давности (ст. 206 ГК РФ). Безусловно, закон в данном случае исходит из существования в первую очередь юридической, а не моральной обязанности. Кроме того, исковая давность применяется судом только по заявлению стороны в споре, сделанному до вынесения судом решения (п. 2 ст. 199 ГК РФ). Закон об исполнительном производстве предусматривает два способа обращения взыскания на дебиторскую задолженность:

• 1) при наличии согласия взыскателя — путем внесения (перечисления) дебитором дебиторской задолженности на депозитный счет подразделения судебных приставов;
• 2) при отсутствии согласия взыскателя или невнесении (неперечислении) дебитором дебиторской задолженности на депозитный счет подразделения судебных приставов — путем продажи дебиторской задолженности с торгов (ч. 2 ст. 76).

Что касается реализации на торгах дебиторской задолженности с истекшим сроком исковой давности, то, как уже отмечалось, сделать это будет весьма затруднительно. Однако зачем при наличии согласия взыскателя исключать возможность внесения дебитором дебиторской задолженности на депозитный счет подразделения судебных приставов при условии, что ГК РФ допускает возможность исполнения обязанности по истечении срока исковой давности, непонятно. Как представляется, это является недостатком действующего Закона об исполнительном производстве и такая возможность должна быть в нем закреплена, что, кстати, отвечает и задачам принудительного исполнения судебных актов, актов других органов и должностных лиц.

Об обращении взыскания на дебиторскую задолженность судебный пристав-исполнитель выносит постановление, в котором указывает порядок внесения (перечисления) денежных средств дебитором на депозитный счет подразделения судебных приставов. Указанное постановление не позднее дня, следующего за днем его вынесения, направляется дебитору и сторонам исполнительного производства.

Своим постановлением судебный пристав-исполнитель обязывает дебитора исполнять соответствующее обязательство путем внесения (перечисления) денежных средств на указанный в постановлении депозитный счет подразделения судебных приставов. При этом должнику запрещается изменять правоотношения, на основании которых возникла дебиторская задолженность.

Основным правовым последствием получения дебитором постановления судебного пристава-исполнителя является изменение способа и порядка исполнения обязательства. Так, со дня получения дебитором постановления судебного пристава-исполнителя об обращении взыскания на дебиторскую задолженность исполнение дебитором соответствующего обязательства осуществляется путем внесения (перечисления) денежных средств на указанный в постановлении депозитный счет подразделения судебных приставов. Такое исполнение обязательства дебитором считается исполнением надлежащему кредитору. Права дебитора по отношению к должнику при этом не изменяются.

Кроме того, дебитор обязан незамедлительно информировать судебного пристава-исполнителя и должника о внесении (перечислении) денежных средств на депозитный счет подразделения судебных приставов.

В последнее время приобрел актуальность вопрос, связанный с возможностью обращения взыскания на денежные средства должника-абонента, находящиеся на его лицевом счете.

Прежде всего, необходимо определиться с правовой природой денежных средств, находящихся на лицевом счете абонента оператора сотовой связи. Как верно отмечается в юридической литературе, вопрос о природе безналичных денежных средств как таковых на протяжении многих лет остается весьма дискуссионным^[15]. Главным образом, здесь обозначилось два подхода. Согласно первому из них, денежные средства обладают признаками вещей. Второй же исходит из стремления рассматривать денежные средства, находящиеся на счете, в качестве имущественных прав.

Сторонники первого подхода склонны распространять на безналичные денежные средства нормы вещного права^[16]. Более предпочтительным, однако, выглядит второй подход, усматривающий обязательственно-правовую природу в безналичных денежных средствах, что соответственно позволяет говорить о последних лишь как о правах требования.

Как представляется, следует исходить из положения, что наличные деньги это вещи, хотя и названное утверждение отмечается некоторой условностью^[17]. При этом следует различать понятие «деньги» и понятия «наличные» и «безналичные» расчеты, о которых ведется речь в ст. 140 ГК РФ. Так называемые безналичные деньги в действительности вещами вовсе не являются, и согласно устоявшимся в доктрине гражданского права представлениям должны рассматриваться как определенный объем имущественных (обязательственных) прав лица по отношению к банку на сумму внесенных им денежных средств.

Таким образом, вещное право на деньги (право собственности) приобретает только кредитная организация. Все остальные субъекты — обладатели определенных имущественных прав в размере, равном сумме данных денежных средств.

Недопустимость квалификации названных прав в качестве вещных вытекает также из следующего. Первоначальным признаком любого вещного права выступает способность удовлетворять интерес за счет собственных активных действий по отношению к объекту права. В свою очередь, признаком обязательственного права является возможность реализации своего права только за счет активных действий обязанного лица. В данном случае реализовать интерес в получении, перечислении денежных средств можно только за счет активных действий банка.

Применительно к рассматриваемой ситуации абонент, оплачивая услуги сотовой связи, вносит их на банковский счет, открытый оператором сотовой связи в кредитной организации (самостоятельно или через посредника, посредников), либо непосредственно в кассу оператора. С этого момента можно говорить о праве собственности на деньги как вещи лишь применительно к банку. У оператора же сотовой связи возникают имущественные права обязательственного характера из договора банковского счета, а у абонента — имущественные права обязательственного характера из договора о возмездном оказании услуг сотовой связи. Принципиальным является замечание о недопустимости смешения указанных групп имущественных прав.

В тех случаях, когда должником выступает абонент, речь может вестись об обращении взыскания на принадлежащие ему имущественные права обязательственного характера. Надлежит, однако, определить, о каких именно имущественных обязательственных правах абонента может вестись речь в данном случае: об имущественном праве на внесенную сумму аванса (т.е. денежное имущественное право) или об имущественном праве на получение определенного объема услуг (неденежное имущественное право). Первое, как известно, исходя из ст. 76 Закона об исполнительном производстве признается в качестве дебиторской задолженности, следовательно, возможно применение упрощенного порядка обращения взыскания на него^[18]. Необходимо подчеркнуть, что речь здесь идет именно о надлежащем исполнении сторонами взятых на себя обязательств, и ни в коей мере не затрагивает ситуации прекращения договора, влекущего, как известно, обязанность оператора по возврату переданных ему ранее абонентом денежных средств.

Основополагающий принцип частного законодательства — принцип свободы договора — предполагает возможность согласования сторонами любых не запрещенных действующим законодательством условий, в том числе и тех, которые касаются порядка исполнения обязанности по оплате. Вместе с тем договор об оказании услуг связи, заключаемый с гражданами, рассматривается в качестве публичного договора, и более того, должен соответствовать Правилам оказания услуг подвижной связи, утвержденным постановлением Правительства РФ от 25 мая 2005 г. № 328.

Указанные Правила предусматривают, что оплата услуг подвижной связи может производиться посредством авансового или отложенного платежей (п. 43 Правил). Так, при авансовой системе оплаты абонент вносит определенную денежную сумму на лицевой счет, выступающий не более чем специфическим способом учета внесенного аванса и объема предоставляемых оператором услуг. При этом списание средств осуществляется сразу же после оказания соответствующих услуг оператором. Иными словами, расчеты не совпадают во времени с предварительным платежом, что позволяет говорить об авансировании с отсроченной датой расчетов.

В связи с этим, как представляется, пока расчеты не произведены, у должника-абонента имеется денежное имущественное право, на которое, соответственно, можно обратить взыскание как на дебиторскую задолженность. Факт существования права на дебиторскую задолженность подтверждает и п. 45 Правил, согласно которому абонент в любое время имеет право обратиться к оператору за возвратом, а оператор обязан вернуть неиспользованный остаток денежных средств. Основания для отказа в возврате при этом у оператора отсутствуют. Хотелось бы подчеркнуть, что возникновение указанного денежного имущественного права было бы ошибочным связывать с фактом обращения абонента к оператору. Лицо, заключая договор об оказании услуг связи и становясь таким образом абонентом, уже изначально приобретает названное субъективное право, осуществить которое, однако, он может лишь при условии соответствующего обращения к оператору. В юридической науке, кстати, постоянно обращается внимание на необходимость разграничения собственно субъективного права и осуществления данного субъективного права в складывающихся правоотношениях^[19].

Согласно ч. 4 ст. 76 Закона об исполнительном производстве судебный пристав-исполнитель выносит постановление об обращении взыскания на дебиторскую задолженность, в котором указывает порядок внесения (перечисления) денежных средств дебитором на депозитный счет подразделения судебных приставов. Иными словами, механизм обращения взыскания на дебиторскую задолженность, закрепленный в законодательстве об исполнительном производстве, предполагает совершение судебным приставом вместо должника определенных процессуальных действий, приводящих к осуществлению субъективного права последнего.

С учетом сказанного судебному приставу-исполнителю необходимо вынести постановление об аресте имущественного права и обращении взыскания на существующую дебиторскую задолженность. При этом выносить какое-либо постановление, прекращающее договорные отношения абонента и оператора, судебному приставу-исполнителю вовсе не обязательно, так как имущественное денежное право абонента есть и в рамках существующего договорного обязательства сторон. Безусловно, следует учитывать, что для применения данного механизма также требуется и согласие взыскателя (п. 1 ч. 2 ст. 76 Закона об исполнительном производстве).

Иная ситуация складывается при использовании системы отложенного платежа. Здесь для проведения расчетов за оказанные услуги абоненту выставляется счет, который оплачивается по окончании расчетного периода. В связи с внесением указанных денежных средств у абонента каких-либо специальных имущественных прав на указанные средства не возникает, так как они сразу учитываются в счет оплаты. Вместе с тем может получиться, что абонентом вносятся излишние денежные средства. Здесь уже складываются отношения, связанные с авансированием платежа, а следовательно, у абонента возникают и определенные денежные имущественные права со всеми вытекающими для исполнительного производства последствиями.

Остается также открытым вопрос о правовом статусе так называемых гарантийных взносов. Дело в том, что большинство операторов при постоплатной системе расчетов предусматривают в заключаемых с ними договорах обязанность внесения абонентом соответствующих денежных средств^[20]. Вместе с тем Правила оказания услуг подвижной связи указанный вопрос не регламентируют.

Как уже отмечалось выше, в частном законодательстве предусмотрен принцип свободы договора (ст. 421 ГК РФ), согласно которому стороны вправе определять любые не запрещенные законом условия. Обращаясь же к условиям конкретных договоров, приходишь к выводу о том, что гарантийный взнос, как правило, рассматривается в качестве способа обеспечения исполнения обязательства. Таким образом, встает вопрос о возможности обращения взыскания на имущественные права на те суммы денежных средств, которые были переданы оператору в качестве способа обеспечения исполнения обязательств по основному договору.

Учитывая акцессорный характер обеспечительного обязательства, можно с уверенностью предположить, что у абонента возникает право требования переданных денежных средств только вследствие прекращения обеспечительного обязательства. Последнее, в свою очередь, прекращается вместе с прекращением основного обязательства из договора об оказании услуг связи, и только в этом случае становится возможным говорить об обращении взыскания на дебиторскую задолженность.

Некоторые суды склонны рассматривать денежные средства на лицевом счете абонента в качестве имущества, находящегося у третьих лиц, и соответственно применять нормы, предусматривающие возможность обращения взыскания на такое имущество лишь на основании судебного акта (ст. 77 Закона об исполнительном производстве)^[21]. В то же время, как видится, стоило бы аккуратнее применять названный механизм.

Прежде всего необходимо понять, о каком имуществе идет речь в указанной статье. Следуя ее буквальному толкованию, сфера действия ст. 77 Закона распространяется на случаи, когда имущество принадлежит на праве собственности должнику, но фактически находится у третьего лица. К примеру, имущество может быть передано должником на основании договора хранения, безвозмездного пользования и т. д. Но принципиальное условие — это все же наличие права собственности на указанное имущество у должника. Применительно к рассматриваемой ситуации собственником имущества (денег как вещей) является кредитная организация. При этом у должника уже нет права собственности на деньги, а есть лишь имущественное право. Следовательно, едва ли здесь имеются основания для применения правил об обращении взыскания на имущество третьих лиц.

Таким образом, есть все основания говорить о потенциальной возможности применения мер принудительного исполнения в отношении денежных средств, находящихся на лицевом счете должника-абонента, однако, речь может вестись исключительно об обращении взыскания на имущественные права должника.

• [1] См.: Синайский В. И. Русское гражданское право. М., 2002. С. 124.
• [2] См.: Порошков В. Специфика имущественных прав // Российская юстиция. 2000. № 5. С. 16.
• [3] Алексеев С. С. Односторонние сделки в механизме гражданско-правового регулирования // Антология уральской цивилистики 1925−1989. М., 2001. С. 61.
• [4] Шершеневич Г. Ф. Учебник русского гражданского права. T. 1. М., 2004. С. 159.
• [5] См.: Иоффе О. С. Советское гражданское право. М., 1967. С. 75.
• [6] См.: Брагинский М. И., Витрянский В. В. Договорное право: Общие положения. М., 2001. С. 277.
• [7] См.: Белов В. А. Сингулярное правопреемство в обязательстве. М., 2000. С. 16−17.
• [8] Там же. С. 18−19.
• [9] Несмотря на активно распространяющееся мнение, что ценная бумага может воплощать и право вещное, нам кажется, что единственным правом, которое в силу закона и доктрины может быть выражено в ценной бумаге, является право обязательственное.
• [10] См.: Гражданское право: учебник: в 2 т. Т. 1 / под ред. Е. А. Суханова. М., 2000. С. 25−26, 30, 101 и др.
• [11] См. подробнее: Руреев В. А. Проблемы защиты прав и интересов акционеров в Российской Федерации. М., 2007. С. 41−42.
• [12] См.: Гражданское право: учебник. Ч. 1 / под ред. Ю. К. Толстого, А. П. Сергеева. М., 1996. С. 11, 122.
• [13] Сергеев А. П. Право интеллектуальной собственности. М., 1996. С. 211.
• [14] Письмо ФССП и Роспатента от 12 марта 2009 г. № 12/02−2 / 10/31- 179/23.
• [15] См.: Брагинский М. И., Витрянский В. В. Договорное право: Кн. 5: в 2 т. Т. 2. Договоры о банковском вкладе, банковском счете; банковские расчеты. Конкурс, договоры об играх и пари. М.: Статут, 2006. С. 179.
• [16] См.: Демушкина Е. С. Вопросы гражданского права в теории и практике обращения безналичных ценных бумаг. М., 1999. С. 51.
• [17] См.: Гонгало Б. М., Крашенинников П. В. Объекты гражданских прав: постатейный комментарий к главам 6, 7 и 8 Гражданского кодекса Российской Федерации / под ред. П. В. Крашенинникова. М., 2009. С. 4.
• [18] См. более подробно: Гуреев В. А. Проблемы правового регулирования обращения взыскания на имущественные права в рамках исполнительного производства // Законы России. 2008. № 7. С. 12−16.
• [19] См. об этом подробнее: Вавилин Е. В. Гражданское правоотношение в механизме реализации субъективного права и исполнения субъективной обязанности // Журнал российского права. 2007. № 7.
• [20] См., к примеру: Договор об оказании услуг связи «Билайн» (Приложение 2 к распоряжению № 1600/09Р от 15.12.2009. URL: beeline.ru (дата обращения: 30.03.2010); Правила оказания услуг связи «МТС». URL: mts.ru (дата обращения: 30.03.2010).
• [21] Обзор судебной практики по данному вопросу см.: Материалы к заседанию Научно-консультативного совета ФССП 31 марта 2010 г. на тему: «Правовая природа денежных средств, зачисляемых должниками-абонентами на счета операторов сотовой связи» .