Особенности мотивации преступного поведения

Мотивации преступного поведения в целом и ее отдельным элементам (стадиям) свойственны общие признаки человеческого поведения. Наряду с ними потребности, мотивы, цели и другие элементы мотивации преступного поведения по своему социальному содержанию, условиям формирования, а иногда и динамической характеристике имеют специфические черты или характерные особенности. Общая совокупность этих особенностей дает возможность отличать мотивацию общественно опасных деяний от мотивации социально полезной деятельности и на этой основе выявить внутренние закономерности формирования криминальных мотиваций. Исходя из этого попытаемся последовательно рассмотреть внутренний стержень мотивации преступного поведения как системы по ее элементам или этапам (стадиям) (горизонтальный срез). Данный анализ следовало бы начать с рассмотрения исходного взаимодействия внутренних (мотивационной сферы субъекта) и внешних (социальных причин деяния) условий мотивации преступного поведения. Однако, учитывая, что эти вопросы в силу большой значимости подлежат специальному рассмотрению в последующих параграфах данной главы, анализ мотивации как системы целесообразно начать с актуализации мотива, ее центрального элемента. Вот как эту стадию описывает немецкий психолог X. Хекхаузен: «Поведение человека в определенный момент времени мотивируется не любыми или всеми возможными его мотивами, а тем из самых высоких мотивов в иерархии (т.е. из самых сильных), который при данных условиях ближе всех связан с перспективой достижения соответствующего целевого состояния или, наоборот, достижение которого поставлено под сомнение. Такой мотив активируется, становится действенным»^[1].

Наличие доминирующего мотива не препятствует актуализации сопутствующих мотивов. В силу этого субъективный вектор преступного поведения нередко бывает полимотивированным. Подросток, совершая грабеж, желает не только добыть денег на спиртное, но и самоутвердиться в кругу своих сверстников.

Полимотивация в основе своей предполагает непротиворечивый ряд исходных побуждений (потребностей) и целей преступного поведения. Эта непротиворечивость, как правило, сочетается с доминированием ведущего мотива и основной цели, которые в процессе совершения преступных действий могут трансформироваться во второстепенные детерминанты. Следует заметить, что при полимотивации мотивы не только сочетаются, но и не согласуются между собой и даже противоречат друг другу. В этом случае говорят об амбивалентности, диалогичности мотивов^[2], и это имеет большое значение для углубленного изучения мотивации преступного поведения, где «борьба мотивов» нередко приобретает исключительную остроту.

Мотив присущ любому преступному поведению. Всякое волевое и сознательное действие (бездействие) мотивировано и целенаправленно, т. е. совершается по определенному мотиву и для достижения конкретных целей. В зависимости от форм вины можно говорить лишь о различиях степени «охвата» наступивших последствий желанием виновного. Умышленные и неосторожные деяния различаются не наличием или отсутствием мотива как побуждения к действию, а его разной направленностью по отношению к преступным последствиям или разной степенью «охвата» преступных последствий желанием (мотивом) виновного. При прямом умысле мотивом выстрела, повлекшего смерть человека, может быть желание мести, при косвенном — желание избежать задержания, при самонадеянности — желание напугать окружающих, а при небрежности — желание опробовать новый боек. Учитывая, что в неосторожных деяниях наступившие последствия даже косвенно не охватываются желанием виновного, следует различать мотивы умышленных преступлений и мотивы противоправного поведения, объективно приведшего к общественно опасным последствиям, в неосторожных преступлениях. И те и другие мотивы могут быть названы мотивами преступного поведения.

Выражая «личностный смысл», мотив преступного поведения является субъективным отражением объективных причин преступления и непосредственной субъективной причиной преступного поведения. Мотив — побуждение внутреннее, субъективное, идеальное; в конечном счете он детерминирован внешней средой, т. е. социально обусловлен; его функцию в виде актуального желания выполняют потребности и связанные с ними интересы, чувства и другие детерминанты; в нем отражено единство интеллектуальных, эмоциональных и волевых свойств личности, взаимодействующих с социальной средой. Указанные признаки являются общими. Такими особенностями мотивов преступного поведения выступают:

• а) относительная антисоциальность, проявляющаяся в узколичностных побуждениях, противопоставленных в конкретной ситуации более высоким общественным интересам;
• б) преобладание материальных и витальных (естественных) побуждений над духовными;
• в) доминирование побуждений типа влечений, а не долга;
• г) господство побуждений с ближайшими целями, а не с жизненно важными перспективами;
• д) низкий уровень побуждений в иерархической системе социальных ценностей, официально принятых в обществе.

А. Социальная оценка мотива, очевидно, будет зависеть не от того, каков он по своему абстрактному содержанию, а от того, в систему каких общественных отношений включен и каким общественным отношениям противопоставлен. Абстрактно, т. е. вне связи с конкретными общественными отношениями, мотив не удается оценить с точки зрения общественной полезности или вредности. Существование таких мотивов, как корысть, жадность и др., содержание которых явно негативное, не опровергает данного утверждения, поскольку в этих терминах отражаются не только исходные побуждения (потребность в материальных предметах и т. д.), но и отношение субъекта к действительности. Вне связи с конкретными общественными отношениями мотивы, как и потребности, социально нейтральны. Но в отличие от потребности мотив конкретен. Его можно вырвать из поведения лишь условно. Побуждение к антиобщественному посягательству практически не существует вне преступления, а следовательно, не может быть правильно понято и оценено вне его. Как, впрочем, не может быть правильно оценено преступное действие вне мотива. Попытки оценить мотивы вне связи с деятельностью представляются малопродуктивными.

Таким образом, антисоциальная сущность мотивов, приведших к преступлению, не абсолютна, а относительна. Она проявляется в конкретных условиях места и времени и заключается в узколичностном характере побуждений, удовлетворение которых правонарушитель сознательно противопоставляет другим, более значимым социальным ценностям и общественным интересам. В этом заключено первое и основное отличие мотивов преступного поведения от мотивов правомерной деятельности.

Толкование соотношения «общественное — личное» обсуждается представителями разных наук. Несомненно, в соответствии с принципом «все разрешено, что не запрещено» объем прав и законных интересов личности заметно расширяется. Однако зона запрещенного всегда остается. Поэтому личные интересы никогда не будут тождественны по своему объему законным правам и интересам личности. Следовательно, признание приоритета любых личных (воплощенных в деятельности) интересов перед общественными — это косвенное признание анархии и вседозволенности. Зона запрещенного представляет собой приоритет общественного над личностным, и она определяется не формальными, а сущностными основаниями. Подобные ограничения имеются во всех человеческих общностях от семьи до государства, которые были бы невозможны без соподчинения интересов.

Таким образом, следует различать личные интересы и интересы личности, охраняемые законом. Приоритетными являются только последние. Подобное противопоставление свойственно всем мотивам преступного поведения.

Б. Духовные потребности и интересы считаются по сравнению с материальными и витальными более высокими и общественно значимыми побуждениями. Мотивация преступного поведения (как правило) прагматична. Она направлена в основном на удовлетворение базовых потребностей. Поэтому доля мотивов преступного поведения, в основе которых лежат витальные и материальные детерминанты, достаточно велика и составляет около 80%. В остальных случаях мотивация преступлений хотя и бывает связана с духовными потребностями, но они проявляются в виде желания развлечься, ложного самоутверждения, обладания предметами культуры и т. д. и по своему содержанию не могут быть отнесены к высоким духовным побуждениям.

Герострат из честолюбия, чтобы увековечить свое имя, сжег в 356 г. до н.э. великолепный храм Артемиды Эфесской, который считался в древнем мире одним из «семи чудес света». Суд приговорил Герострата к смертной казни. Дабы не прославлять преступника, имя его было запрещено произносить. Преступление Герострата мотивировано, в принципе, духовной потребностью, но его слава — позорная. Доминирование витальных и материальных потребностей в структуре детерминантов преступной мотивации является второй отличительной особенностью мотивов преступного поведения.

В. В отечественной литературе по психологии говорится о двух формах побуждений: побуждениях типа влечения (тенденциях влечения), или непосредственно реализуемых потребностях личности с положительной модальностью переживания, и побуждениях типа объективно заданной необходимости (долг, обязанность, приказ, обстоятельства и т. д.) с отрицательной эмоциональной модальностью. Мотивация современного человека, несомненно, обусловлена не только внутренними влечениями, которые обладают большой побуждающей силой и меньше подвержены критическому пересмотру, но и объективной необходимостью, которая хотя и не всегда согласуется с его личностными устремлениями, тем не менее постоянно управляет поведением. Психологи подчеркивают, что эти две тенденции в личности не противопоставлены одна другой. С. Л. Рубинштейн предостерегал, что противопоставление влечения и долга есть «раскалывание человеческого бытия надвое»^[3]. Преобладание побуждений типа влечений с положительной для правонарушителя эмоциональной модальностью — третья особенность мотивов преступного поведения.

Некоторые из этих влечений служат «фактической базой» для биокриминологов, пытающихся объяснить преступления инстинктоидными и другими биологическими потенциями человека. Известно, что инстинктоидные влечения не могут сами по себе обеспечить полноценное целенаправленное поведение. Для этого нужен соответствующий опыт, приобретенный в процессе предшествующей жизнедеятельности. Поэтому прямое связывание биологических влечений с преступным поведением означает полное игнорирование содержательно-смысловой стороны мотивации (выбора цели, средств и способов ее достижения, прогнозирования возможных последствий, принятия решения и т. п.), где любое влечение вменяемого человека на уровне сознания хоть как-то, но соотносится с действительностью, реальными возможностями его удовлетворения, что и является решающим моментом в утверждении исходного побуждения.

Признавая, что биологические влечения выполняют функцию мотивов преступного поведения, следует иметь в виду, что доминирующее положение этих влечений в структуре потребностей правонарушителей определяется не биологическими, а социальными причинами и правонарушитель, принимая решение действовать вопреки закону в целях удовлетворения своих влечений, выступает не как биологическая особь, а как социальное существо. То, что из огромной гаммы человеческих побуждений правонарушители нередко выбирают влечение животного характера, свидетельствует не о внутреннем спонтанном и автономном развертывании биологических детерминантов в преступное поведение напрямую, а о явно недостаточном уровне социализации данных субъектов, ущербности их воспитания, искаженном и ограниченном бытии (при условии, что субъект вменяем).

Г. Мотивы человеческого поведения различаются по временны? м параметрам. Доминирование побуждений «тактического характера», рассчитанных на ближайшую ситуацию, непосредственное и скорое удовлетворение возникшей потребности, — четвертая особенность мотивов преступного поведения. Только определенная часть должностных, организованных и других умышленных деяний внешне выходит за пределы ближайшей ситуации.

Публичная критическая оценка нашего прошлого с позиций общечеловеческих нравственно-правовых принципов низвергает с пьедестала почета многих «деятелей» политики, науки и культуры, чьи устремления с точки зрения этих принципов были «тактическими», и возводит на этот пьедестал тех, кто не только имел право смотреть в глаза своим современникам, но и старался заглянуть в будущее. С этим контрастирует короткая мотивация типа «живем один раз», «я хочу жить сегодня, а не завтра», «хочу всего и сразу» .

Д. Последней интегрированной характеристикой мотивов преступного поведения является низкий уровень, который они занимают в иерархии социальных ценностей человеческого общества.

Рассмотренные особенности (отклонения) мотивов преступного поведения можно назвать основными. В процессе «наслоения» других элементов мотивации они вместе с мотивом опредмечиваются, конкретизируются и углубляются. Кроме основных особенностей мотивам преступного поведения свойственны и частные отклонения, статистически тяготеющие к отдельным видам мотивации. Специфические признаки мотивов преступного поведения не абсолютны, а относительны, поскольку они хотя и в меньшей мере, но свойственны и мотивам социально полезной деятельности. В преступном же поведении эти особенности доминируют.

Целеобразование, включающее в себя формирование целей, выбор их и определение отношения к выбранной цели, является составной частью процесса мотивации. Формирование и выбор целей конкретного поведения — это мыслительный процесс по извлечению их из жизни, опыта, памяти, знаний и воображения субъекта в соответствии с требованиями актуального побуждения и наличия ситуации. В качестве непосредственной детерминанты выбора цели рассматривается уровень притязаний. На стадии целеобразования антисоциальная сущность мотивации, как правило, становится более явной для субъекта и осознанной. Кроме того, в ней начинает прорисовываться и ее противоправная направленность. В целях преступного поведения и путях их достижения довольно точно отражается объективная сторона возможных преступлений, признаки которых обычно описываются в диспозиции статей уголовного закона.

Пути, средства и способы совершения преступлений изучаются в криминологии для выработки эффективных мер профилактики. На стадии выбора путей, средств и способов в тесной связи с исходными побуждениями и поставленной целью у субъекта, кроме исключительных случаев полного социально-правового невежества, не остается сомнений в общественной опасности и противоправности замышляемых действий. Он окончательно определяется в противоправном разрешении этой ситуации.

Между мотивами, целями и путями преступного поведения нет жестких, однозначных связей. В то же время выбор путей, способов и средств осуществляется только на основе оценки их эффективности для достижения поставленной цели и удовлетворения актуального желания. Поэтому на статистическом уровне анализа становится очевидным, что цели преступного поведения связываются со вполне адекватными путями, способами, средствами, которые, будучи разнообразными по форме, всегда одинаковы, а точнее — аналогичны, по социальной сущности — они безнравственны, неправомерны. Сущность цепочки «мотив — цель — путь» в преступном поведении всегда антисоциальна.

Преступный путь выбирается правонарушителем только в том случае, когда он в рамках усвоенной системы ценностей представляется ему более коротким, экономным и выгодным по сравнению с правомерными путями достижения тех же целей. С точки зрения преступника, «это наилучшая ставка», основанная на выводах из прошлых взаимоотношений со средой. Возможной уголовной ответственности абсолютное большинство правонарушителей намеревается избежать. Этому способствует ряд причин.

Иногда складываются парадоксальные ситуации, когда любой путь влечет нежелательные для субъекта последствия. Такая альтернатива, именуемая в этике нравственным конфликтом, возможна в случаях расхождения планов или приказов с реальными условиями жизни и деятельности. В состоянии такого конфликта находятся многие лица, освободившиеся из мест лишения свободы. Удел их — положение бомжа. Из-за отсутствия жилья, прописки или отказа предприятий, которые не хотят связываться с ненадежными ранее судимыми, последним трудно устроиться на работу. Без средств к существованию выжить невозможно, а иметь свой заработок в этих условиях можно лишь путем совершения преступлений. Актуальные потребности, личностные дефекты, криминальный опыт, привычка к зоне и дезадаптация к нормальной жизни приводят их в ситуации безысходного нравственно-правового конфликта ко вполне определенному выбору: пусть недолго буду на свободе, но в достатке.

Вероятностное прогнозирование преступных действий и их последствий — неотъемлемая часть каждого элемента мотивации. Под вероятностным прогнозированием понимается предвосхищение будущего, основанного на вероятностной структуре прошлого опыта, информации и конкретной ситуации.

Мотивация преступника может включать в себя прогнозирование: 1) собственных действий; 2) применения возможных способов, средств, орудий, годных для достижения цели или сокрытия следов преступления; 3) поведения других лиц, как способствующих (соучастников и др.), так и могущих противостоять ему (потерпевших, работников полиции и др.); 4) развития событий в природе и социальной жизни, обусловливающих и тормозящих совершение преступления; 5) наступления желательных и нежелательных (прямых и побочных, ближайших и отдаленных) результатов деяния; 6) привлечения к уголовной ответственности и наступления других последствий негативной оценки обществом преступного посягательства. Надо отметить, что первым аспектам правонарушители обычно уделяют достаточное внимание, а к каждому последующему их интерес постепенно ослабевает. Как правило, менее всего анализируются последние из названных аспектов, имеющие наибольшую криминологическую значимость. Основной расчет — на безнаказанность.

Прогноз безнаказанности строится не только на субъективных заблуждениях, но и на объективных фактах. Если принять реальную преступность за 100%, то уголовную ответственность в местах лишения свободы несут не более 5% преступников!

Принятие решения — готовность лица совершить преступление или модель его будущего поведения, в которой опережаются события, — является переходным кульминационным этапом (элементом), на котором в основном завершается формирование мотивации преступного поведения и начинается ее реализация. Принятие решения, завершая мотивацию, является ее необходимым и закономерным следствием. Уточняя и утверждая исходное побуждение, выбор цели, пути ее достижения, результаты прогнозирования, оно интегрирует в себе все элементы мотивации, свойства личности и социальную ситуацию (рис. 8.3).

Рис. 8.3. Процесс мотивации:

1 — прямые связи; 2 — обратные связи Анализ процесса мотивации показал, что если субъект, сознавая невозможность удовлетворения своей потребности правомерным путем, не препятствовал ее актуализации, а включился в разработку цели, путей, способов и средств ее достижения с соответствующим прогнозом на будущее, то без коренного пересмотра социального содержания всего проделанного решение практически сводилось лишь к его констатации. На 90% оно предопределялось уже на стадии «предрешения». Экспрессивно описывает этот процесс Ф. М. Достоевский: «И будто ты решился? Ты еще не решился. Ты всю ночь будешь сидеть и решать: идти или нет? Но ты все-таки пойдешь и знаешь, что пойдешь, сам знаешь, что как бы ты ни решался, а решение уж не от тебя зависит. Пойдешь потому, что не смеешь не пойти. Почему не смеешь — это уж сам угадай, вот тебе загадка»^[4].

Выбрав преступный путь, субъект еще больше утрачивает адекватность отражения реальной действительности, поскольку даже на уровне нейрофизиологических механизмов, по К. В. Судакову, «происходит отметание всей информации, мешающей удовлетворению… потребности»^[5].

Совершение преступных действий контролируется субъектом. Контроль этот, как замечает В. Н. Кудрявцев, гибкий и активный. Он представляет собой сложнейшую систему обратных связей «от каждого акта его поведения, включая физические действия, их последствия, изменения текущей обстановки»^[6].

В самоконтроль входят контролирующая и эталонная составляющие. В качестве контролирующей составляющей выступают фактические результаты действия или бездействия субъекта, вся совокупность реально возможных последствий, степень удовлетворения актуального желания. Роль эталонной составляющей выполняет содержание доминирующей мотивации, потребности, мотива, цели, субъективных представлений субъекта о средствах их достижения и о возможных последствиях. Специфические особенности и отклонения, свойственные этим элементам мотивации преступлений, существенным образом влияют на внутренний контроль преступника.

Анализ наступивших последствий, раскаяние в совершенном, мотивировка, выработка защитного мотива являются логическим завершением преступного поведения. Эти элементы свойственны и правомерному поведению человека, но в данном случае они имеют определенное своеобразие. Их социальное содержание закономерно вытекает из предыдущих элементов мотивации, с одной стороны, и фактически наступивших и возможных нежелательных последствий — с другой. Анализ наступивших последствий, раскаяние в совершенном или выработка защитного механизма характеризуют мотивацию преступного поведения в ретроспективном плане, поскольку именно на этих этапах происходит критическое соотнесение планируемого и достигнутого, желаемого и действительного. Для многих правонарушителей уже здесь становятся очевидными порочность мотивации и ошибочность выбранного пути.

Таким образом, мотивация преступного поведения, представляя собой сложную динамическую многоэлементную и многоуровневую систему, специфична по своему социальному содержанию. Сущность специфики заключена в наличии множества особенностей (отклонений), которые практически (в таком объеме и взаимосвязи) отсутствуют в мотивации правомерной деятельности.

Выявляя особенности криминальной мотивации, следует избегать идеализации. Чувство глубокого раскаяния не перед судом и народом, а перед самим собой свойственно немногим преступникам. Большинство из них никогда не задумываются о нравственной стороне своих деяний, тут же забывают о совершенном, а если и вспоминают, то с удовольствием. Хотя с возрастом некоторые из очерствевших душой рецидивистов начинают осознавать, что возможность смотреть открыто в глаза людям намного ценнее сиюминутного удовлетворения желаний преступным путем. Это убедительно показано в кинокартине Василия Шукшина «Калина красная». Об этом свидетельствуют и психологические исследования преступников.

• [1] Хекхаузен X. Мотивация и деятельность: пер. с нем. М., 1986. Т. 1. С. 34.
• [2] Мотивационная регуляция деятельности и поведения личности. М., 1988. С. 37−41.
• [3] Рубинштейн С. Л. Человек и мир (отрывки из рукописи) // Методологические и теоретические проблемы психологии. М., 1969. С. 371.
• [4] Достоевский Ф. М. Братья Карамазовы // Собр. соч.: в 10 т. М., 1958. Т. 10. С. 185.
• [5] Судаков К. В. Указ. соч. С. 201.
• [6] Кудрявцев В. Н. Причинность в криминологии. С. 148.