Понятие и особенности предмета отрасли конституционного права России

Каждая отрасль права имеет свой предмет правового регулирования, под которым понимаются общественные отношения. Лишь определившись с предметом, возможно дать дефиницию самой отрасли права и осознать смысл ее названия.

Предмет любой отрасли нрава составляет группа (совокупность) общественных отношений, объединяемая общим родовым или видовым признаком. Например, гражданское право регулирует имущественные и личные неимущественные отношения, административное — управленческие, финансовое — бюджетно-финансовые и денежные, трудовое — трудовые отношения и т. д.

Предмет конституционного права — определенная группа публичных отношений, т. е. отношений, связанных с публичной властью.

В конституционно-правовом смысле с точки зрения обладания возможностью регулирования общественных отношений, управления государством и обществом в их взаимосвязанном единстве, власть является по своей природе публичной. Выделяется четыре основных вида и одновременно института публичной власти, составляющие в современную эпоху предмет конституционно-правового регулирования: народовластие, общественная власть, государственная власть и местное самоуправление.

Для идентификации предмета конституционного права важно уяснить, какие именно отношения, складывающиеся по поводу публичной власти, являются конституционно-правовыми? Иначе говоря, имеется ли для них какой-либо один базовый признак, который объединял бы все общественные отношения в единую систему, составляющую предмет конституционно-правового регулирования?

Задаваемый вопрос не является праздным. В отличие от многих других отраслей, где существует единый признак, четко идентифицирующий предмет регулирования (отношения по поводу имущества, труда, финансов и т. д.), в конституционном праве обнаруживается несколько критериев по определению предмета.

По мере расширения сфер конституционного регулирования к ним стали относиться не только отношения по поводу осуществления публичной, и, прежде всего, государственной власти. Предметом конституционного права являются также: взаимодействие между государством и личностью, основы экономического строя, базовые институты гражданского общества, основные принципы экономической деятельности и форм собственности, социальная структура общества и ряд других институтов. В результате перед юридической наукой встал вопрос: по какому признаку идентифицировать общественные отношения, относящиеся к предмету конституционного права.

Так же, как и название отрасли, предмет конституционного права был объектом широкой научной дискуссии. Однако если вопрос о наименовании отрасли утратил былую остроту разногласий, то проблема определения предмета отрасли сохраняет свою дискуссионность по сей день^[1].

С точки зрения объема праворегулирования с определенной мерой условности можно было бы выделить два подхода к предмету отрасли конституционного (государственного) права: широкий и узкий.

В дореволюционной (досоветской) государствоведческой науке выделялись как сторонники широкого, так и узкого видения предмета государственного права.

Сторонниками узкого видения предмета государственного права являлись Н. М. Коркунов, И. Андреевский, А. Д. Градовский, Н. И. Лазаревский и ряд других^[2]. Предметом государственного права они считали отношения государственного и публичного (через народ) властвования. Одним из первых, кто так обозначил эти отношения, был Н. М. Коркунов, который характеризовал государство как юридическое отношение самостоятельного принудительного властвования, где субъектом является все население государства, объектом — сама власть принуждения, а содержание составляет право участия во власти и обязанность повиновения. Отсюда наука государственного права определялась, «как учение о юридическом отношении государственного властвования»^[3].

Сторонники широкого подхода относили к предмету государственного права не только устройство государства и отношения государственного властвования, но и государственное управление, тем самым существенно расширяя область государственно-правового регулирования и включая по сути основные административно-правовые отношения. Такая трактовка отрасли и науки была характерна для немецкой школы государственного права и соответственно была заимствована в России. К примеру, А. С. Алексеев понимал под устройством государства (государственным устройством) «постоянные устойчивые формы государственной организации», «законы, определяющие основные черты политического строя, отличающие данное государство от всех других», «организацию верховной власти, право подданных и отношение последних к первой»^[4].

Следуя этой концепции, учебники по русскому государственному праву содержали не только разделы о государственном строе и устройстве России, включающем проблемы о формах правления, принципах государственного устройства, правах подданных, основных началах государственного властвования, организации верховной власти (законодательной и правительственной). В них включались также вопросы «о подчиненном управлении» — функциях, формах, элементах административной деятельности, органах центральной и местной администрации^[5].

Различные подходы к определению предмета отрасли государственного (конституционного) права сложились и в период советского социалистического права. Большинство государствоведов, как уже было замечено ранее, обозначали ведущую отрасль и науку как государственное право, но значительно расходились в позициях по поводу того, что следует понимать под предметом данной отрасли.

На первоначальном этапе дискуссии сразу же выявились две противоположные позиции по этому вопросу: широкое и узкое понимание предмета государственного права.

В первом учебнике по советскому государственному праву, автором которого был А. Я. Вышинский, давалось широкое определение предмета. В этом качестве рассматривались общественные отношения, охватывающие общественный и государственный строй, систему общественных и государственных учреждений, принципы их взаимоотношений, объем их обязанностей и прав, методы их деятельности, а также права и обязанности как в их взаимоотношениях с обществом и государством, так и в их взаимоотношениях между собой^[6].

Даваемое определение предмета было слишком аморфным. Следуя такому пониманию, государственное право рассматривалось в широком и узком смыслах. В узком смысле ему в основном соответствовало содержание советской Конституции, а в широком — государственное право охватывало уголовное, административное, судебное, гражданское и даже международное право^[7].

Как заметил В. Ф. Коток, определение предмета государственного права в широком смысле, данное А. Я. Вышинским, характеризовало более предмет права в целом, нежели предмет государственного права^[8]. Поэтому основные сторонники широкого толкования предмета государственного права, к числу которых относились, в частности, И. П. Трайнин и В. Ф. Коток попытались сузить предмет, найти более приемлемые формулировки общественных отношений, регулируемых государственным правом.

И. П. Трайнин предложил понимать под советским государственным нравом «совокупность юридических правил (норм), выражающих и закрепляющих общественное и государственное устройство СССР, формы, функции и принципы деятельности советского государства, вытекающие из суверенных прав трудящихся, основные права и обязанности граждан СССР»^[9].

В. Ф. Коток понимал под предметом конституционного права общественные отношения, определяющие основные черты социально-экономической и политической организации общества и выражающие суверенитет советского народа^[10]. С. М. Равин, соглашаясь с позицией В. Ф. Котока, обратил внимание на необходимость уточнения двух моментов: «во-первых,… какого рода отношения охватывают организацию социально-экономической системы и политическую организацию советского общества, так как очевидно, что речь может идти только об определенных отношениях; во-вторых, понятие „основные черты“ социально-экономической системы и политической организации советского общества… ввиду его недостаточной точности следовало бы заменить другим, более точным понятием, например, „основ“»^[11].

Сторонниками широкого понимания предмета конституционного права являлись также В. А. Рянжин и С. И. Русинова, которые определяли эти отношения, как выражающие экономический и политический строй общества и положение человеческой личности^[12]. Приверженцы широкого понимания, как правило, ориентировались на институциональную структуру советской Конституции, рассматривали отношения не только по поводу государственного, но и общественного устройства и не пытались однозначно определять природу общественных отношений, регулируемых государственно-правовыми нормами.

В противоположность им сторонники узкого подхода главным условием идентификации государственно-правовых отношений считали нахождение признака, раскрывающего специфику предмета государственного права. Обозначились разные взгляды на узкое понимание предмета государственного права, однако общим был отказ от рассмотрения в качестве предмета общественных отношений, характеризующих основы общественного строя (устройства). Предмет государственного права, по их мнению, составляли общественные отношения по поводу осуществления политической или государственной власти. С. А. Голунский и М. С. Строгович отмечали, что «в советском государственном праве выражаются общественные отношения, связанные с организацией советского государства и его органов власти, а также отношения этих органов с гражданами и права и обязанности последних»^[13]. С точки зрения А. И. Денисова, «предметом государственного права является политическая надстройка, точнее — Советская власть как власть трудящихся города и деревни и государственное устройство СССР. В центре государственного права стоят организация и основные принципы деятельности органов государственной власти, органов государственного управления, суда и прокуратуры»^[14].

Крайне узкую позицию на предмет государственного права занимали И. Д. Левин, М. Г. Кириченко, Г. С. Гурвич и А. И. Лепешкин. Так, И. Д. Левин отмечал, что государственное право «регулирует общественные отношения, складывающиеся в процессе организации и функционирования государственной власти»^[15]. М. Г. Кириченко видел специфику государственно-правовых отношений в том, что «они складываются в связи с осуществлением государственной власти»^[16]. Г. С. Гурвич относил к предмету государственного права исключительно отношения государственного властвования^[17].

Выступая против замены наименования государственного права конституционным, А. И. Лепешкин также предложил узкую трактовку предмета государственного нрава, исключая нормы конституции, закрепляющие экономическую основу СССР, формы собственности, принцип планирования, социально-экономические права граждан и некоторые другие институты. Он относил к предмету государственного права только отношения, возникающие в процессе осуществления государственной власти через представительную систему и различные формы непосредственной демократии в связи с реализацией суверенитета наций в разнообразных формах советской социалистической государственности и при закреплении основ правового положения советских граждан^[18]. Только благодаря узкому подходу, как полагал А. И. Лепешкин, возможно достичь столь желаемую цель — идентифицировать предмет государственного права на основе одного ясного и системообразующего признака — «отношения, возникающие по поводу государственной власти» .

Осознавая тот факт, что советская Конституция регулировала не только отношения по поводу осуществления государственной власти, но и в определенной мере политические, социальные и экономические отношения, ряд государствоведов предприняли попытку найти компромисс между узким и широким подходами. Они предложили относить к предмету государственного права основы социально-экономической и политической систем организации советского общества, но только те из них, которые возникают в процессе формирования и функционирования органов государственной власти. К примеру, С. С. Студеникин определил государственное право как отрасль права, отражающую и закрепляющую основы социально-экономической системы и политической организации социалистического государства и регулирующую общественные отношения, которые складываются в процессе формирования и функционирования государственной власти и ее органов^[19]. С позиции Я. Н. Уманского «особенности общественных отношений, регулируемых нормами советского государственного права, заключаются в том, что они составляют основу общественного и государственного строя и возникают в процессе осуществления государственной власти»^[20]. С. С. Кравчук отмечал, что нормами государственного права регулируются общественные отношения, возникающие в процессе осуществления государственной власти. При этом социально-экономические стороны общественного устройства, но его мнению, также являются результатом деятельности государственной власти^[21]. В дальнейшем С. С. Кравчук уточнил позицию и относил к предмету государственного права «отношения, составляющие основы полновластия советского народа и возникающие в процессе осуществления принадлежащей народу государственной власти^[22].

Последующие участники дискуссии, фактически присоединяясь к одной из ранее высказанных позиций, зачастую предлагали свои конструкции предмета государственного (конституционного) права либо пытались уточнить ранее высказанные положения. За исключением сторонников крайне узкого взгляда на предмет государственного права, у всех других участников дискуссии под предметом государственного (конституционного) права по существу понимались отношения, регулируемые нормами, закрепляющими основы общественного строя, основы правового положения личности, национально-государственное устройство, систему органов государства, принципы их образования и деятельности. Расхождения наблюдались лишь в степени абстрактности формулировки предмета государственного (конституционного) права^[23]. Не случайно в середине 1970;х гг. в литературе стало отмечаться, что дискуссия о предмете конституционного (государственного) права зашла в тупик и доводы сторон исчерпаны^[24].

Другим важным теоретическим аспектом научных споров в советский период стал вопрос о правильном наименовании данной группы общественных отношений. В 1929 г. в журнале «Советское строительство» (№ 6) была опубликована статья В. Г. Лебединского, посвященная конституционным отношениям. В 1967 г. И. Е. Фарбер и В. А. Ржевский предприняли попытку реанимировать термин «конституционные отношения» применительно к предмету советского государственного права. Они рассматривали конституционные отношения в качестве предмета государственного права и истолковывали их как фактическую конституцию государства^[25]. На сходной позиции стоял Н. П. Фарберов^[26]. В работах Д. А. Ковачева, М. Г. Кириченко и ряда других также можно было найти термин «конституционные отношения»^[27]. При всем многообразии точек зрения по понятию конституционных отношений, они определялись как главные, основные, и именно поэтому подлежащие конституционному регулированию. Так, В. А. Ржевский определил эти отношения как «наиболее массовые и социально значимые отношения, которые являются господствующими в обществе, направленными на установление основ руководства социальной экономикой, на определенные формы собственности на средства производства, на обеспечение полноты власти всего народа»^[28]. И. П. Ильинский отметил, что это «основы всех общественных отношений, определяющие общественный и государственный строй»^[29].

Постепенно к концу 1980;х гг. дискуссия по предмету конституционного (государственного) права была сглажена, однако различные подходы в определении предмета по-прежнему сохранялись.

В современной российской науке конституционного права общественные отношения, составляющие предмет данной отрасли права, также рассматриваются по-разному. Так, О. Е. Кутафин, детально анализируя позиции современных отечественных государствоведов, обратил внимание на отсутствие единства в понимании предмета конституционного права^[30]. Вместе с тем в целом можно обнаружить доминирование широкого подхода к предмету конституционного права. Подавляющее число авторов учебников по конституционному праву, изданных в период, начиная со второй половины 1990;х гг. по настоящее время, на основе системно-институционального подхода определяют в качестве предмета этой отрасли отношения, составляющие, во-первых, объект конституционного регулирования, охватывающий не только политическую, но и социальную, экономическую и духовно-культурную сферы, и, во-вторых, включающие основные институты правового регулирования в трех взаимосвязанных подсистемах: личность — государство — публичная власть (власть народа, общественная власть и государственная власть). При таком широком подходе определение предмета отрасли идет, как правило, через педантичное перечисление всех основных институтов конституционного права, в той или иной степени совпадающих по композиции с их распределением в действующей Конституции РФ.

Так, Е. И. Козлова и О. Е. Кутафин дали следующее определение конституционного права: это — ведущая отрасль права России, представляющая совокупность правовых норм, закрепляющих и регулирующих общественные отношения, определяющие организационное и функциональное единство, целостность общества: основы конституционного строя Российской Федерации, основы правового статуса человека и гражданина, федеративное устройство, систему государственной власти и систему местного самоуправления^[31]. В основном аналогичное определение предмета конституционного нрава дают Е. М. Ковешников, В. Г. Стрекозов и Ю. Д. Казанцев^[32].

С точки зрения М. И. Кукушкина, предмет конституционного права составляют отношения, связанные с установлением основ организации государства и гражданского общества, чем обеспечивается единство общества и характер его государственной организации; основы правового статуса человека и гражданина в этом обществе; формы и механизм осуществления государственной власти^[33]. Е. И. Колюшин полагает, что предмет конституционного нрава составляют три основные группы общественных отношений, возникающие: а) при установлении основ общественного строя; б) при установлении и регулировании конституционно-правового статуса гражданина в России; в) при установлении и регулировании организации и деятельности государства и государственной власти. Ю. А. Дмитриев и В. И. Мухачев также считают, что предмет конституционного права выражается, по меньшей мере, на трех уровнях: 1) основы конституционного строя; 2) отношения, возникающие в процессе реализации многонациональным народом России государственной власти; 3) основы правового статуса человека и гражданина, включая содержание процесса реализации политических прав и свобод граждан^[34].

По мнению В. И. Чиркина, конституционное право Российской Федерации закрепляет, регулирует и стимулирует сложившиеся или возникающие основы экономической, социальной, политической систем и духовной (идеологической) жизни общества, правового статуса личности^[35]. В. В. Лазарев обозначает конституционное право как систему правовых норм, регулирующих устройство государства, организацию государственной власти и местного самоуправления, отношения между человеком и государством, но при этом добавляет, что конституционное право может иметь своим предметом и более широкий круг отношений^[36].

Наряду с широким подходом к определению отрасли, по-прежнему встречаются попытки представить предмет конституционного права в более компактной формулировке через поиск какого-либо одного критерия, объединяющего в систему все отношения, подпадающие под конституционно-правовое регулирование. По-сути, это узкий подход, подразумевающий определение отрасли через какую-либо одну универсальную парадигму, основную идею конституционного права.

В качестве одной из базовых идей называются права и свободы человека и гражданина, которые определяются как ядро конституционного права. Как считает, например, М. В. Баглай, конституционное право — это совокупность правовых норм, охраняющих основные права и свободы человека и гражданина и учреждающих в этих целях определенную систему государственной власти^[37]. Такая позиция предопределена в немалой степени тем, что в ст. 2 Конституции РФ права и свободы человека и гражданина провозглашаются высшей ценностью, а их признание, соблюдение и защита — обязанностью государства. Из этих положений следует, что российские граждане как носители этих прав выступают по отношению к государству в качестве управомоченных, а государство по отношению к ним является правообязанной стороной. Близкую позицию занимают Р. В. Енгибарян, Э. В. Тадевосян. Конституционное право, по их мнению, — это внутренне взаимосвязанная совокупность юридических норм данной страны, закрепляющих и регулирующих основы систем государственной власти в целях обеспечения основных прав, свобод и ответственности человека и гражданина^[38]. На приоритет конституционного регулирования прав и свобод, а также главных институтов гражданского общества обращают внимание А. А. Безуглов и С. А. Солдатов. Они определяют конституционное право России как систему юридических норм, закрепляющих основные права, свободы и обязанности человека и гражданина, а также регулирующих основы организации гражданского общества и государственной власти^[39].

Думается, что наличие разных взглядов на то, какие отношения являются системообразующими для данной отрасли, составляют ядро и предопределяют сущность конституционного права, в значительной мере обусловлено тем, что в основу оценки предмета конституционного праворегулирования ставятся разные акценты. Так, ряд ученых замечают, что ограниченная трактовка конституционализма XVII—XIX вв. «власть и права человека» постепенно уходит в прошлое. В позитивистском (формально-юридическом) смысле справедливость сказанного сложно оспорить, так как понятие конституционного права должно охватывать его важные учредительную и государствообразующую функции. Вместе с тем нельзя не отдать и должное другому подходу. В постановке «человека и его прав» на первое место по отношению к «государственной власти», призванной служить интересам индивида и его социальных групп, содержится гуманистическая сущность конституционного права.

Обобщая вышеизложенное, целесообразно высказать следующие замечания.

В России, как и в других государствах мирового сообщества наблюдается тенденция расширения предмета конституционного регулирования и соответственно растет число сторонников широкого подхода к объекту конституционного регулирования. Если в старых конституциях, принимавшихся два столетия назад (начиная с Конституции США 1787 г. и чуть позже) основное внимание было сконцентрировано на определении структуры и компетенции органов государственной власти, то в конституциях, принятых за последние полвека и особенно в последние десятилетия, права и свободы человека, социально-экономические и духовные основы государственного и общественного строя получают детальное конституционное регулирование (см., например, конституции Португалии, Испании, Италии, Швейцарии, большинство новых конституций государств Восточной Европы и стран — членов СНГ и др.).

Следствием такого процесса стало качественное изменение, т. е. расширение роли конституционного права как ведущей отрасли и возрастание значимости ее гуманистической функции, что наблюдается и в российском конституционном праве. Права и свободы человека вместе с другими нравственными и общегражданскими ценностями поставлены в качестве главных задач конституционно-правового регулирования Российского государства.

Тенденция гуманизации права не могла быть нс замечена наукой конституционного права, которая все более склонна к деэтатизации («разгосударствлению») конституционного права при поиске дефиниции данной отрасли. На первое место в конституционном регулировании ставятся социальные цели и роль личности в обществе и государстве, в то время как вторым планом обозначаются вопросы государственного (публичного) строя^[40].

Наряду с осознанием тенденций расширения предмета конституционного регулирования и возрастания гуманитарной значимости данной отрасли права, важное значение имеет правильное осмысление степени обязательности регулирования конституционным правом тех или иных видов общественных отношений. В юридической литературе неоднократно отмечалась особенность конституционно-правового регулирования общественных отношений, состоящая в том, что в одних сферах конституционное право непосредственно и в полном объеме регулирует общественные отношения, а в других — определяет лишь основополагающие, т. е. такие, которые предопределяют содержание остальных отношений в этих сферах^[41]. Отсюда мера конституционно-правового регулирования неодинакова в различных сферах. Как уже было отмечено ранее, если в экономической, социальной, культурной и духовной сферах конституционное право определяет лишь основы, то в политической сфере конституционно-правовое регулирование значительно шире и детальнее.

Исходя из этих особенностей, в юридической литературе предлагается градация общественных отношений, составляющих предмет конституционного права, на две группы. Так, О. Е. Кутафин разграничил в предмете конституционного права 1) общественные отношения, складывающиеся в областях, составляющих основные элементы государства, которыми, как известно, являются народ, территория и власть, и 2) общественные отношения, имеющие основополагающее значение для тех сфер, в которых они складываются^[42]. Первая группа общественных отношений является обязательным атрибутом предмета конституционного права (отношения, связанные с гражданством, государственным устройством, с осуществлением народом власти как непосредственно при проведении референдумов и свободных выборов, так и через органы государственной власти и органы местного самоуправления). Особенность второй группы состоит в том, что они могут складываться во всех сферах жизни и не являются обязательным атрибутом предмета конституционного права. Они становятся элементом предмета конституционного права только тогда, когда в этом заинтересовано государство, что выражается в соответствующих нормах права таких основополагающих актов, как конституция или других актов учредительного характера. К числу таких отношений относятся определяющие основы конституционного строя России, основы правового статуса человека и гражданина, основные принципы системы органов исполнительной и судебной власти, а также органов местного самоуправления^[43].

Предложенная схема интересна с точки зрения перспектив дальнейшего осуществления теоретического анализа специфики предмета конституционного права, но является довольно сложной для системного восприятия всего круга общественных отношений, составляющих предмет данной отрасли права. Какие отношения относить к первой, а какие — ко второй группе — этот вопрос носит оценочный характер. При таком подходе нужна интуиция опытного, если не гениального, государствоведа, чтобы правильно отделить первую группу от второй. Думается, значительно проще и доступнее не расчленять общественные отношения по критерию их обязательного присутствия в качестве предмета конституционного права, а обратить внимание на наличие двух типов отношений.

Первый тип — отношения, которые представляют собой основы всех общественных отношений, составляющих предмет правового регулирования. К ним относятся основы общественного и государственного строя и основы правового статуса личности. Эти базовые отношения получают конкретизацию в других отраслях права.

Второй тип — отношения, детально регулируемые непосредственно в самом конституционном праве. К ним относятся отношения по организации и осуществлению публичной власти: прежде всего, непосредственной власти самого народа и государственной власти, а также общественной власти и местного самоуправления. Даже те авторы, которые обращают особое внимание на роль современного конституционного права в регулировании вопросов гражданского общества, прав и свобод человека и гражданина, отмечают то обстоятельство, что эти сферы регламентируются конституционным правом не в полной мере — закрепляются лишь их основы^[44].

Итак, определение предмета конституционного права России в современный период следует проводить с учетом функционального назначения данной отрасли, тенденций развития, а также широты и особенностей сфер конституционно-правового регулирования.

Исходя из вышеизложенного, предмет современного конституционного право Российской Федерации составляет системно-обособленная группа публичных отношений, т. е. отношений, связанных с публичной властью, определяющих общественный и государственный строй, а также место человека в системе публичных отношений. Структурно, в зависимости от того, общие или конкретные отношения регулируются нормами конституционного права РФ, предмет конституционного права классифицируется на:

• 1) общие отношения, определяющие основы общественного и государственного строя, основы положения человека в государстве и обществе и принципы взаимоотношений человека, государства, общества;
• 2) конкретные отношения по организации и осуществлению публичной (в том числе государственной) власти.

• [1] Детальный анализ дискуссии по предмету государственного (конституционного права) Кутафин О. Е. Предмет конституционного права: монография. М.: Юристъ, 2001. С. 9−35.
• [2] Коркунов Н. М. Русское государственное право. СПб., 1908; 1909; Андреевский И. Русское государственное право. СПб., М., 1866; Градовский А. Д. Общее государственное право. СПб., 1885; Лазаревский Н. И. Русское государственное право. Т. 1. 2-е изд. СПб., 1910; 3-е изд., СПб., 1913.
• [3] Коркунов Н. М. Русское государственное право. СПб., 1909. Т. 1. С. 48.
• [4] Алексеев А. С. Конспект лекций по русскому государственному праву. М., 1892. С. 4−5.
• [5] Там же. См. также; Коркунов Н. М. Русское государственное право. Т. 1. СПб., 1908.
• [6] Советское государственное право. М., 1938. С. 86.
• [7] Там же. С. 88.
• [8] Коток В. Ф. О предмете советского государственного права // Вопросы советского государственного права. М., 1959. С. 46.
• [9] Трайнин И. П. О содержании и системе государственного права // Сов. государство и право. 1939. № 3. С. 36.
• [10] Коток В. Ф. О предмете советского государственного права // Вопросы советского государственного нрава. М., 1959. С. 51.
• [11] Равин С. М. Основные особенности советского государственного права // Изв. вузов. Правоведение. 1961. № 1. С. 9−10.
• [12] Рянжин В. А., Русинова С. И. Советское конституционное право. Л., 1975. С. 7.
• [13] Голунский С. А., Строгович М. С. Теория государства и права. М., 1940. С. 294.
• [14] Денисов А. И. Основы марксистско-ленинской теории государства и права. М., 1948. С. 359.
• [15] Левин И. Д. Предмет и система советского государственного права // Рефераты научноисследовательских работ за 1945 год. Отделение экономики и права. М., 1946. С. 46.
• [16] Денисов А. И., Кириченко М. Г. Советское государственное право. М., 1957. С. 5.
• [17] Гурвич Г. С. Некоторые вопросы советского государственного права // Сов. государство и право. 1957. № 12. С. 111.
• [18] Лепешкин А. И. Курс советского государственного права. Т. 1. М., 1961. С. 18−20; Его же: Соотношение государственного нрава и норм советской Конституции // Сов. государство и право. 1971. № 2. С. 107.
• [19] Советское государственное право: учеб, пособие. М., 1949. С. 4.
• [20] Уманский Я. Н. Советское государственное право: учеб, пособие. М., 1955. С. 7.
• [21] Юридический словарь. М., 1953. С. 117; Большая советская энциклопедия. Т. 12. М., 1973. С. 300.
• [22] Кравчук С. С. Советское государственное право. М., 1980. С. 25.
• [23] Фарберов Н. П. О предмете конституционного или государственного права и о наименовании этой отрасли нрава // Актуальные теоретические проблемы развития государственного нрава и советского строительства. М., 1976. С. 196.
• [24] Лучин В. О. Тенденции развития советского государственного права // Актуальные теоретические проблемы развития государственного права и советского строительства. М., 1976. С. 34.
• [25] Фарбер И. Е.} Ржевский В. А. Вопросы теории советского конституционного права. Саратов, 1967. С. 8; Советское государственное право / под ред. И. Е. Фарбера. Саратов: Изд-во Саратовского ун-та, 1979. С. 38.
• [26] Актуальные теоретические проблемы развития государственного права и советского строительства. М., 1967. С. 196−199.
• [27] Ученые записки ВНИИСЗ. 1966. № 6. С. 21−22; Кириченко М. Г. Развитие кодификации советского законодательства. М., 1968. С. 30.
• [28] Ржевский В. А. К вопросу о регулятивном характере общих норм советской Конституции // Проблемы конституционного права. Вып. 3, Саратов, 1979. С. 36.
• [29] Ильинский И. П. О разработке некоторых вопросов теории социалистической конституции // Актуальные теоретические проблемы развития государственного права и советского строительства. М., 1976. С. 52.
• [30] Кутафин О. Е. Предмет конституционного права. М., 2001. С. 18.
• [31] Козлова Е. И., Кутафин О. Е. Конституционное право России: учебник. 5-е изд. М.: Проспект, 2012. С. 9.
• [32] Ковешников Е. М. Конституционное право Российской Федерации. М., 1998. С. 1; Стрекозов В. Г., Казатев Ю. Д. Государственное (конституционное право) Российской Федерации. М., 1995. С. 8.
• [33] Конституционное право Российской Федерации. Екатеринбург, 1995. С. 15−17.
• [34] Дмитриев Ю. А., Мухачев В. И. Понятие, предмет и метод конституционного права Российской Федерации — от исторических истоков — к современности. М., 1998.
• [35] Чиркин В. Е. Конституционное право: учебник. М., 2001. С. 17.
• [36] Конституционное право: учебник / отв. ред. В. В. Лазарев. М., 1999. С. 13−16.
• [37] См., например: Баглай М. В. Конституционное право Российской Федерации: учебник для вузов. 4-е изд. М., 2005. С. 3.
• [38] Енгинбарян Р. В., Тадевосян Э. В. Конституционное право: учебник. М., 2000. С. 17.
• [39] Безуглов А. А., Солдатов С. А. Конституционное право России: учебник дня юридических вузов (полный курс): в 3 т. М., 2001. С. 11.
• [40] Конституционное (государственное право) зарубежных стран: в 4 т. Т. 1−2. Часть общая: учебник / отв. ред. Б. А. Страшун. М., 2000. С. 6.
• [41] Уманский Я. Н. Советское государственное право. М., 1970. С. 5; Козлова Е. И., Кутафин О. Е. Конституционное право России. М.: Юрист, 2004. С. 6.
• [42] Кутафин О. Е. Предмет конституционного права. М., 2001. С. 23−26.
• [43] Кутафин О. Е. Предмет конституционного права. М., 2001. С. 26.
• [44] Безуглов А. А., Солдатов С. А. Конституционное право России. М., 2001. С. 10−11.