Потребительская кооперация в россии

Потребительская кооперация в России, как и вообще русская кооперация, имеет преимущественно крестьянский характер. Возникла же она в шестидесятые годы прошлого века в среде имущих классов, на почве того общественного подъема, который характеризовал собой это время.

Пролетарская потребительская кооперация начинает развиваться у нас только в самое последнее время. Как правильно указал С. Н. Прокопович, успехи пролетарской потребительской кооперации задерживаются в России целым рядом неблагополучных условий. Важнейшим из них является то, что у нас не достиг еще значительного развития класс фабричного пролетариата. Правда, у нас имеется несколько миллионов фабричных рабочих, но из них значительная часть еще не утратила связи с деревней. По данным Всероссийской переписи 1897 г., 57,1% рабочих, занятых в нашей промышленности, были одиночками, т. е. жили без семьи, причем часть их совсем не имела семьи, а другая часть имела семью в деревне. Но бессемейный рабочий, как общее правило, нс имеет своего домашнего хозяйства — столуется он не дома, а либо у хозяина предприятия, где работает, либо у квартирной хозяйки, либо в трактире. В потребительском обществе такие рабочие почти не нуждаются и, во всяком случае, не могут расходовать в этих обществах значительную часть своего бюджета.

Но и семейный рабочий только тогда может много давать потребительскому обществу, когда его заработная плата достаточно высока. При крайне низком уровне заработной платы в России до революции наш фабричный рабочий являлся плохим покупателем. Так, например, по бюджетному обследованию условий жизни петроградских рабочих, более трети рабочих никогда не покупали нового платья, довольствуясь приобретением ношеного. Естественно, что при таких условиях потребительская кооперация среди нашего фабричного пролетариата не могла достигнуть того развития, как на Западе.

Правда, наряду с этим в наших экономических условиях имеются и противоположные факторы, благоприятствующие созданию потребительских организаций среди рабочего класса. А именно: значительная часть наших фабрик расположена вдали от городских поселений и торговых центров. Удовлетворение потребительских нужд фабричных рабочих путем приобретения предметов потребления в обычных лавках наталкивается в этом случае на серьезное препятствие в виде отсутствия или недостаточного количества этих лавок. В этом случае сама жизнь требует создания какой-либо особой организации для удовлетворения потребительских нужд рабочих.

В наших русских условиях положение это привело к тому, что потребительские организации рабочих сложились довольно рано и получили довольно значительное развитие, но в своеобразной, почти некооперативной форме. Отдаленность наших фабрик от торговых центров уже издавна привела к тому, что у нас получила огромное распространение система фабричных лавок, причем эти фабричные лавки являлись в руках фабрикантов орудием самой грубой эксплуатации фабрикантами своих рабочих. Когда же с созданием нашей фабричной инспекции органы инспекторского надзора начали борьбу с оплатой труда рабочих при помощи товаров, фабричные лавки уступили место фабричным потребительским обществам, которые номинально являлись потребительскими кооперативами пролетариата, но фактически во многих случаях мало отличались от прежних фабричных лавок, так как эти потребительские общества находились в полной зависимости от фабрикантов и служили их интересам.

В сходном положении находятся и железнодорожные рабочие. Среди них чувствуется также настоятельная нужда в особых потребительских организациях, но в то же время вследствие общих условий нашей общественности организации эти до революции с трудом сохраняли самостоятельность и, как общее правило, находились в сильной зависимости от правления дороги.

Таким образом, у нас имелись три различного рода пролетарских кооперативов: зависимые фабричные потребительские общества, зависимые железнодорожные потребительские общества и независимые рабочие потребительские общества.

Зависимые фабрично-заводские и железнодорожные общества представляли собой во многих отношениях очень сходный тип. Они не могли считаться вполне кооперативными организациями, так как находились под сильным влиянием правлений соответствующих капиталистических предприятий и во многих случаях являлись простым придатком к этим последним. Это сказывалось очень наглядно в том, что, как общее правило, выбор членов правления в таких обществах не был свободным; нередко правление состояло в большей своей части из членов администрации предприятия. Затем, так как в уставах многих таких обществ имеется пункт, согласно которому членами общества могут быть только служащие в данном предприятии, то администрация последнего имела полную возможность исключать любого члена общества путем увольнения его из числа служащих.

Иногда лавка фабрично-заводского потребительского общества становилась простым отделением фабричной конторы, воскрешая собой фабричные лавки прежнего времени.

Неудивительно, что потребительские общества при фабриках и заводах сплошь и рядом вызывали к себе резко враждебное отношение со стороны рабочих. Во время рабочих беспорядков на Брянском заводе в Екатеринославе 1898 г. рабочие подожгли и разграбили лавку потребительского общества. Такие случаи бывали неоднократно.

Заводоправления сплошь и рядом распоряжались капиталом состоящих при них потребительских обществ по своему усмотрению и затрачивали их капиталы на нужды заводов, состоя в неоплатном долгу по отношению к обществам. Во всех этих случаях форма потребительского общества прикрывала собой организацию, ничего общего с кооперацией не имеющую.

Действительно кооперативными организациями среди нашего фабричного пролетариата являлись лишь так называемые независимые рабочие потребительские общества. Во всяком случае, такие кооперативы были и до революции 1917 г. Самым крупным из них был эфемерный Трудовой союз, возникший среди петроградских рабочих летом 1906 г., быстро достигший значительных размеров (в октябре 1907 г. число членов в нем превысило 8 тыс.), но уже в начале 1908 г. принужденный ликвидировать дело. Причина крушения Трудового союза заключалась, помимо преследований администрации, в плохой постановке всей коммерческой стороны дела.

Война привела к колоссальному росту потребительской кооперации. По подсчету А. Меркулова в Союзе потребителей к 1 января 1917 г. у нас было уже 20 000 потребительских обществ *. Число членов их должно было быть не менее 5 миллионов. Правда, большая часть этих обществ, равно как и членов, приходится не на города, а на села.

Однако и в городах потребительская кооперация под влиянием обостренного продовольственного кризиса во время войны сделала огромные успехи, причем особенно характерно, что в городах стали возникать огромные потребительские общества многолавочного типа. Такие потребительские общества в 1916 г. возникли в Москве, Киеве, Самаре, Харькове, Иркутске и других городах. На первом месте среди них стало московское общество «Кооперация» с числом членов свыше 60 000.

Февральская революция в истории русской кооперации явилась новой эрой, ибо впервые русская кооперация получила полную свободу своего развития. С кооперации были сняты узы, которые стесняли ее свободный рост при старой власти, и кооперация пошла по новому пути свободного самоопределения.

В области пролетарской кооперации немедленным последствием этого нового положения дела явился чрезвычайный рост независимых рабочих потребительских обществ. Пролетариат, создавший революцию и ставший во главе ее, конечно, не мог не взять в свои руки те потребительские общества, которые в прежнее время были в руках фабричной администрации. Зависимые фабричные потребительские общества рабочих быстро стали переходить в руки самих рабочих. Так, в Москве перешло в руки рабочих огромное потребительское общество, общество фабрикантов и заводчиков, обслуживающее до 200 тыс. рабочих. То же произошло в Петрограде в потребительском обществе Путиловского завода, обслуживающем 35 тыс. рабочих, и на многих других фабриках и заводах России.

Рядом с этим в изобилии стали возникать и новые рабочие кооперативы. Кооперативный закон *, изданный Временным правительством, сделал открытие новых кооперативов, равно как и союзов их, совершенно свободным. В связи с огромным подъемом самосознания рабочего класса, а также с большим и большим обострением продовольственного кризиса, это не могло не повести к быстрому росту пролетарской кооперации. Русская пролетарская кооперация — как и на Западе — выступила с совершенно определенными симпатиями к социализму. По словам одного из видных деятелей этой кооперации М. Л. Хейсина, число членов пролетарских потребительских обществ достигло к началу октября 1917 г. крупной цифры в 1,5 миллиона.

Рост пролетарских потребительских обществ повел к тому, что пролетарские кооперативы почувствовали потребность в самостоятельном объединении. 1—7 августа 1917 г. состоялся первый Всероссийский съезд представителей рабочих потребительских обществ. На этот съезд явилось более 200 представителей пролетарских кооперативов.

Главным вопросом съезда был вопрос о том, какое положение пролетарская кооперация должна занять по отношению к имеющимся всероссийским объединениям кооперации, и прежде всего по отношению к всероссийскому объединению потребительской кооперации в виде московского Союза потребительских обществ.

Московский Союз потребительских обществ * возник еще в 1898 г. и стал центральной закупочной оптовой организацией для потребительской кооперации России. В состав этого мощного союза, которым может гордиться русская кооперация (обороты его в настоящее время превышают 200 млн руб. в год), входят разнообразные потребительские общества как пролетарского, так и не-пролетарского состава, причем, однако, первые, несомненно, преобладают. Так, в 1912 г. число членов в фабрично-заводских и железнодорожных обществах, примыкающих к союзу, составляли 60,6% общего числа членов обществ союза.

Съезд постановил образовать особый идейный центр пролетарской кооперации, но нового хозяйственного центра не создавать, продолжая участвовать в московском союзе.