В мире профессий

По подсчетам специалистов, в мире сейчас насчитывается 50 тысяч профессий. Каждая из них уже не поток, а ручеек, струя в потоке. Но именно она является пристанищем, конечной целью выбора. Правда, профессиональная карьера связана со сменой занятий. Но с каждым разом затухает диапазон колебаний, человек все дольше и теснее связан с данной профессией. Без этого не преуспеть, не добиться повышения квалификации, компетентности. Вот почему очень важно представлять себе, как с годами меняется отношение не только к потоку в целом, но и к отдельной профессии.

В основе отношения к миру профессий в 17 лет лежит заимствованный опыт — от родителей, знакомых, друзей, сверстников, из книг, кинофильмов, телепередач. Молодые люди часто даже незаметно для себя впитывают его, руководствуются им, оценивая различные ва рианты жизненных путей, примеривая себя к будущей профессии. Опыт этот обычно абстрактен, ибо он не пережит, не выстрадан. Сознательное или подсознательное ощущение того, что это чужой опыт, рождает у молодых людей, естественно стремящихся к самостоятельности и самоутверждению, определенные комплексы. Они, в свою очередь, выражаются в максимализме, чрезмерной категоричности суждений. Такое черно-белое восприятие наглядно проявилось в оценках профессии при реализации «проекта 17—17», когда обнаружился растущий разрыв в отношении к профессиям физического и умственного труда в результате приближения мнений сельской молодежи к весьма контрастным городским оценкам.

После окончания школы начинается новый этап в жизни молодежи. Юноши и девушки сталкиваются с реальными социальными институтами нашего общества — предприятиями, учреждениями, учебными заведениями. Начинается период интенсивного социального созревания, пересмотра стереотипов, проверка и замена заимствованных представлений собственным опытом.

Связано ли социальное созревание с изменением отношения к различным профессиональным занятиям? А если да, то как же в этот период, с 17 до 25 лет, менялся престиж профессий?

Для того чтобы достаточно корректно судить об этом, нужно иметь «стартовую» информацию, то есть данные о том, как оценивали различные занятия молодые люди в 17 лет и как они оценивают их теперь. Из нашего архива мы достали пожелтевшие уже «Анкеты выпускника» тех, кто заполнил и прислал нам теперь новую анкету «Начало пути». И вот перед нами выстроились ряды цифр, которые показывают, как с годами меняли они свое отношение к десяткам профессий физического и умственного труда.

Возьмем для примера два ряда: как оценивали в 1974 году профессии те, кто окончил школу восемь лет назад.

Если расположить оценки профессий по «Анкете вы пускника» от самых престижных к самым непрестижным, то восемь лет назад кривая, которая очерчивала их, характеризовалась очень высокой оценкой одних занятий и очень низкой оценкой других. Теперь же, спустя восемь лет, эта кривая определенно стремилась выпрямиться, преодолеть крайности. То есть оценки наиболее престижных профессий, связанных в первую очередь с научной работой (в области математики, физики, химии), снизились, а оценки самых непрестижных профессий (официант, повар, продавец) возросли. Разумеется, разрыв между этими полярными группами профессий все еще велик, но он определенно сократился, наглядно иллюстрируя преодоление максимализма юношеских суждений, переход от черно-белого к цветному видению мира.

Этот процесс не без сюрпризов. На первое место вместо ученого-физика выдвинулся научный работник в области медицины. На второе место вышел писатель, восемь лет назад занимавший восьмое мес то. Повысили свой ранг ученый — историк, журналист, преподаватель, медсестра. Однако остался низким престиж таких массовых профессий, как сварщик, почтальон, доярка, бухгалтер.

Здесь нет возможности приводить подробные цифровые выкладки. Важнее, видимо, обратить внимание на то, что не только среди 17-летних, которые сигнализируют о динамике своего престижа растущим конкурсом на гуманитарных факультетах, но и у молодежи, от 17 до 25 лет за последние годы растет популярность занятий в области медицины, гуманитарных наук, образования. Таковы те коррекции, которые вносят молодые лю ди в оценку профессий на основе собственного опыта, полуинтуитивно схватывая новые тенденции, которые еще только начинают осмысливать философы и социологи.

Об этих процессах в создании молодежи важно знать прежде всего для того, чтобы судить о степени разрыва между мечтой и действительностью, между потребностями общества в кадрах и профессиональными склонностями молодежи. С этих позиций изучение престижа профессий — необходимый элемент эффективного планирования подготовки и распределения кадров для народного хозяйства.

Однако здесь есть не только утилитарный, экономический резон. Оценки престижа профессий имеют глубокий социально-психологический смысл. Завороженный мнением других, человек устремляет ся на ту ступеньку престижной лестницы, которая не соответствует его подлинным задаткам. И не срывается, а достигает ее, удерживается на поверхности, подавляя чувство собственной несостоятельности. Стараясь отделаться от этого чувства, он цепляется за эту ступеньку, любыми способами карабкается вверх, ибо необходимость спуститься его пугает.

Комплекс неполноценности, внутренний дискомфорт, когда человек считает себя «несостоявшимся», вынуждают его нарушать свои профессиональные обязанности. Заметим, что хамство (а хамство — это не только неуважение того или иного работника к вам, но и неуважение его к собственной профессиональной роли), брак в продукции, пьянство, антиобщественное поведение — явления, наиболее частые именно в зонах «престижного вакуума».

Человек должен себя уважать. И если он не может этого добиться через свое занятие, то формой компенсации становится культ вещей, потребительство. Общество вынуждено доплачивать сегодня не только за содержание труда, его сложность, тяжесть, но и за непрестижность ряда профессий. Хотя все здесь, разумеется, взаимосвязано и повышение оплаты может сказаться и на повышении престижа, однако компенсация за непрестижность определенным образом сказывается на сознании определенных категорий работников. И было бы заблуждением не видеть то, что в зоне «престижного вакуума» человек уважает себя больше как «передовика потребления», стремящегося повысить самоуважение за счет приобретательства. Для общества это может стать своеобразной контртенденцией подлинному стремлению самореализовать себя в труде.

Вопрос о престиже профессий тесно связан с проблемой отцов и детей. И выглядит он далеко не просто. Производство меняется быстрее, чем представления о различных ролях на производстве, особенно у людей пожилых, обладающих низким образованием. Их здравый смысл, их жизненный опыт уже в следующем поколении могут оказаться предрассудками. Отцы как профориентаторы, в том числе отцы из рабочих семей, оказываются порой не на высоте положения. Свидетельство тому — низкий процент юношей и девушек, выросших в рабочих семьях и желающих избрать профессии отцов. «Не прекратишь шалопайничать — будешь, как я, рабочий» — такие окрики, о которых писала наша печать, к сожалению, не являются редкостью.

Чем быстрее обесценивается «наследственная» информация, чем меньше роль семьи, тем выше ответственность общества, прессы, кино, телевидения за профориентацию молодежи. Мы еще мало пишем о профессиях, о том, какую роль избрать в жизни, какую судьбу, чтобы было по силам и по душе.

Чем быстрее развивается общество, тем быстрее меняется субъективное отношение миллионов людей к различным профессиям, различным вариантам жизненных путей. Знать популярность различных профессий у тех, кто вступает в жизнь, видеть тенденции и закономерности, которым подчинен престиж профессий, — необходимая предпосылка эффективного социального управления.