На распутье. 
СОЦИОЛОГИЯ И ОБЩЕСТВО: НАУЧНОЕ ПОЗНАНИЕ И ЭТИКА НАУКИ. 
Монография

У каждой страны, как и у каждого человека, свое амплуа, своя роль в историческом потоке. И ее нужно постоянно заново переосмысливать, ибо играть свою роль — это значит играть роль, которая адекватна твоему сегодняшнему, а не вчерашнему «я». Не только отдельным молодым людям, но стране в целом в связи с гигантскими изменениями в мире под влиянием бурного развития науки и техники приходится мучительно искать свою новую роль, решать проблемы «самоопределения и выбора профессии».

«Добрая старая Франция. Хорошая кухня, „Фоли-Бержер“, веселый Париж, парижские моды и экспорт коньяка, шампанского и даже бордо или бургундского. С этим покончено. Франция начала, и притом в широком масштабе, промышленную революцию. Сегодня она благодаря своему сельскому хозяйству и промышленности во многих областях конкурентоспособна в плане цен и даже часто в плане техники. Не всегда, но часто. В довершение всего наши промышленники, вместо того чтобы спать в своих кабинетах под прикрытием границ, теперь садятся в самолет, и их видят в Европе почти повсюду, даже в Америке». Так образно и приподнято описал на одной из пресс-конференций Жорж Помпиду новое лицо Франции — страны, которая в 1960;е годы по темпам экономического роста (в среднем 5,8% в год) среди наиболее развитых стран уступала только Японии.

Но это лишь один из огромного числа образов многоликой Франции. В 1967—1968 годах не только французы, но и иностранцы не могли не видеть иной облик Франции, не чувствовать тревогу, напряженность, смятение. «Да, на авансцене мы выглядим неплохо — и делаем смелые заявления, — говорили мне, — но будущее страны создается не там, а в экономике, науке, просвещении».

А что же происходило за сценой? Непрерывное повы шение цен. Угрожающий рост безработицы. Лихорадочная скупка золота. «Скажите откровенно, — доверительно спрашивают меня, — вы и ваши коллеги, русские профессора, сейчас закупаете золото? «.

На прилавках книжных магазинов Парижа в 1967 году — бестселлер «Американский вызов» Жан Жака Сервана Шрайбера. Опираясь в основном на американские источники, он пророчествует о грядущем Франции, о ее растущей зависимости от США. Он приводит данные американского Бюро цензов, из которых следует, что если экономический рост в начале этого века в Америке достигался в основном за счет дополнительных капиталовложений, то теперь решающими факторами экономического роста стали знания, образование. А именно в этих областях Франция серьезно и в нарастающих пропорциях отстает от США. Число студентов в 1966 году в процентах к населению от 20 до 24 лет составляло во Франции 16%, а в США — 43%, специалистов высшей квалификации в странах «Общего рынка» 101 тысяча (на 180 миллионов населения), а в США 450 тысяч (на 190 миллионов населения, то есть в пять раз больше), в три с половиной раза в США больше, чем в странах «Общего рынка» дипломированных ученых.

Как отвечать на американский вызов?

Правящие круги имели намерение решать эти проблемы с технократических позиций. Технократический ответ: в области экономики — «Общий рынок»^[1], в области политики — предложение о будущей политической интеграции Европы, в области финансов — опора на золотой стандарт, в области науки — срочная модернизация и объединение усилий всей Европы, в области общественных наук — отказ от абстрактного теоретизирования, развитие количественных методов, широкое использование компьютеров для программирования и управления, в области просвещения — реформа Фуше.

Технократический ответ на проблемы, реально вставшие перед Францией в связи с развитием научно-техни ческой революции, предполагал такой способ решения вопросов, который максимально устраивает крупную французскую буржуазию. В подтексте этого решения — усиление власти монополистического капитала. Подобный способ решения лишь усиливал и канонизировал социальное неравенство, селекцию в области образования, от которых остро страдает и против которых боролась студенческая молодежь за стеклянными стенами Нантера.

Можно ли разбить это стекло, преодолеть одиночество, отчуждение, неравенство в стране, народ которой первым в мире написал па своем знамени слова: Свобода, Равенство и Братство? Какую роль в этом может и должна сыграть система образования? Вокруг этих вопросов шла острейшая политическая борьба.

За столом четверо, и спор в полном разгаре.

• — Равенство — это тирания, — говорит американский философ французскому коллеге, поливая соусом румяный кусок цесарки.
• — Люди неравны, и их можно уравнять лишь насилием. Но и от этого они не станут равными. Поэтому вы их все время должны держать под прессом тирании.
• — Вы умышленно смешиваете понятия, — возражает француз. — Речь идет не о том, чтобы ликвидировать биологические различия, а о преодолении внешних, социальных причин неравенства. Вас устраивает общество, где ваш сын от рождения имеет в несколько раз меньше шансов на получение образования, интересной работы лишь потому, что он родился не в семье буржуа? Нет? Так вот, меня тоже. И я считаю, что общество, где шансы всех в этом плане равны, то есть не детерминированы богатством родителей, социальным происхождением, местожительством, дает максимальные возможности для выявления индивидуальных особенностей, специфических способностей, талантов. Если хотите, в известном смысле равенство в сфере социальной — условие и предпосылка для выявления неравенства биологического, для наиболее полного выражения своеобразия личности, для наиболее эффективного использования интеллектуального потенциала общества.
• — А неравенство биологическое, разумеется, немедленно закрепит себя социально в виде определенных страт, привилегий и символов?
• — Да, если общество будет на это взирать сложа руки. Вот здесь функции общества действительно будут специфичны: не позволять индивидуальные природные особенности закреплять в социальной дифференциации.
• — Это невозможно! Социальная дифференциация коренится в психологии людей. Они сами создают иерархические структуры, а затем воспроизводят их в реальной жизни.
• — Это было сказано до вас и значительно короче: «Разум диктует свои законы природе». Я считаю для себя честью спорить не только с вами, но и с Иммануилом Кантом. Тем не менее это, на мой взгляд, ошибочный тезис. В психологии отражаются и закрепляются существующие социальные структуры. Поэтому тенденция воспроизводить аналогичные, иерархические структуры, безусловно, есть. Но из этого следует, что в социалистическом обществе, по мере того как преодолеваются реальные социальные различия, исчезают и иерархические структуры в психологии людей.

Они горячатся, но тем не менее успевают есть и пить. А хозяйка, которая переводит разговор, даже не притронулась к своей цесарке.

— Вот так всегда было и есть, — наконец говорит она. — Пока двое спорят о равенстве и свободе, третий умирает с голоду.

• [1] Эта идея витала в массовом сознании европейцев еще в начале XXвека и звучала из уст немецкого политика Розы Люксембург в виде предложения об образовании «Соединенных штатов Европы». В итоге данное предложение было реализовано в форме Евросоюза.