Биологическая история Европы

Окружение Розенберга видело в Европе существующий по иррациональным законам природы биологический организм, естественную целостность, простирающуюся от Гибралтара де Урала и от Нордкапа до Кипра и находящуюся в состоянии полнейшего биологического равновесия. Ее высшим законом является закон жизни и роста ее народов, который требует для нее «органической свободы», основанной на автаркии. В Европе существует биологическая гравитация, исходящая от нордической расы. Как мощный магнит, Германия втягивает в свое силовое поле все европейские народы, одни в большей, другие в меньшей степени. Благодаря этому в магнитном поле Европы обнаруживается вектор, направленный от Германии в сторону ее хинтерланда, полярной противоположности — на Восток. Сохранение вектора «Запад — Центр — Восток» гарантирует Европе биологическое равновесие. Напротив, отказ Западной и Центральной Европы от восточной ее части грозит биологическим ослаблением, а затем и гибелью «европейской семьи народов».

Последний раз биологическое равновесие в Европе было нарушено в 1500 г. в связи с началом великих географических открытий. Восстановить это равновесие, преобразовать континент в соответствии с «желанием природы», установить «новый европейский порядок» — такова «всемирно-историческая миссия» германского национал-социализма. Но для осуществления столь «гигантских» замыслов необходимо прежде всего интуитивно ощутить расовую, биологическую историю Европы¹⁰⁸, познать суть великого мировоззренческого перелома XX в.

Согласно исторической концепции национал-социализма, колыбелью нордической расы являлся регион вокруг Северного и Балтийского морей. Из этого огромного резервуара по всему свету разливалась нордическая субстанция, своей кровью она пропитала не только все народы Европы (правда, в разной степени), но и народы Азии и даже Северной Африки. «Арийцы появлялись повсюду, — утверждал Розенберг, — где люди в древности… начинали пахать землю»¹⁰⁹. Повинуясь «желанию» природы, нордические племена начали первое переселение через Балканы и Северное Причерноморье в Малую Азию и Иран вплоть до Индии. Повсюду на своем пути они создавали доисторические культуры, достигшие высочайшего расцвета благодаря поддержанию расовой чистоты нордических вождей. Однако вследствие того, что руководящий нордический слой, забыв законы своей расы и не получив подкрепления из региона Северного и Балтийского морей, смешался с местным населением, эти культуры Востока прекратили свое существование.

Резкое ухудшение климата в Европе около 800 г. до н. э. заставило нордическую народность вновь прийти в движение. На сей раз германские племена, повинуясь иррациональному влечению души, передвигались на юг. Они основали древние Грецию и Рим, проникли в Испанию и Северную Африку. Но со временем, вновь оторвавшись от своего расового ядра, пришельцы утратили расовую чистоту и смешались с подчиненными им народами. Так погибли нордические культуры Древней Греции и Рима. Более того, в результате расового перерождения в районе Средиземноморья возникли новые духовные формы, основанные на «еврейском интеллектуализме» и, следовательно, чрезвычайно агрессивные. После первых христианских миссионеров и походов римлян носителем интеллектуальной экспансии стала Священная римская империя немецкой нации. В соответствии с империалистическим принципом «разделяй и властвуй» она раздробила европейский север на множество частей, тем самым надолго задержав становление немецкого и других нордических народов.

Однако внутреннее сопротивление этих народов не было сломлено. Наоборот, чужеродные империалистические духовные формы действовали в качестве возбуждающего средства, и в северобалтийском пространстве медленно сжималась пружина сопротивления. Во главе его стояла гак называемая Священная германская империя немецкой нации, не имевшая формальной государственности, но опиравшаяся на жизненную волю нордических народов. Ее носителями были Ганза и Тевтонский орден, а главными средствами борьбы — возобновление колонизации Востока, формирование великого экономического и жизненного пространства и восстановление нарушенной биологической целостности Европы. В отличие от южной ориентации Священной римской империи, Ганза и Тевтонский орден в полном согласии с законами природы ориентировались на Восток. Путем переселения излишка населения Центральной Европы на «старую восточногерманскую землю от Днепра и Волги вплоть до… Эльбы»¹¹⁰ удалось повысить биологическое давление в Восточной Европе и успешно противостоять агрессии расово чуждой континенту Азии. Одновременно было создано первое в европейской истории великое экономическое пространство, мир Ганзы, простиравшийся от Фландрии до Новгорода и охватывающий своим экономическим и культурным круговоротом все пароды вдоль линии Черное море — Дунай — Рейн — Майн — Фландрия — Англия — Скандинавия — Дания — Ладожское озеро — Днестр — Черное море.

Благодаря «созидательной» деятельности Ганзы и Тевтонского ордена в Европе стала восстанавливаться нарушенная было естественная целостность се народов. Западная и Центральная Европа вновь обратили свой лик на Восток. Воссоединение с Западом восточной части континента на принципах народности и нордического вождизма превратило бы Европу в автаркическую «органически свободную» часть света, внутренняя свобода которой совмещалась бы с запрещением переходить «внешние пределы». Казалось, противостояние двух полярно противоположных духовных позиций — идеи интеллектуального господства и идеи нордического вождизма, Священной римской и Священной германской империи немецкой нации должно было завершиться полной победой «иррациональных сил». Но в тот момент, когда схватка, вылившись в кровавые религиозные войны, достигла необычайной остроты, случилось неожиданное. По каким-то неведомым человеческому разуму законам природы были совершены великие географические открытия Америки, Африки, Дальнего Востока и Австралии. События 1500 г. сыграли роковую роль в судьбе Европы.

Пожалуй, впервые появилась заманчивая возможность переступить внешние европейские пределы. Забыв о своей европейской миссии, нордические народы отвернулись от Востока и обратили взор на Запад. В Северную и Южную Америку, Австралию, на Дальний Восток переселилось 150 млн «лучших европейцев», на американском континенте была предпринята попытка создать «Заокеанскую Европу». Началась четырехсотлетняя полоса существования Европы за счет эксплуатации чужих народов и пространств, что привело к серьезнейшему нарушению естественно-биологических законов существования Европы. Старый Свет постепенно лишался «органической свободы», автаркии и превращался в зависимый от остального мира континент. Положение усугублялось тем, что в результате переселения европейцев на Американский континент в Восточной Европе возник вакуум. Образовавшуюся пустоту немедленно заполнили расово чуждые европейцам формы жизни, проникшие из Центральной Азии. Они возвели на престол сначала царизм, а затем большевизм. Биологическая целостность Европы была нарушена.

Интеллект возобладал над инстинктом и интуицией, а это первый симптом начинающегося распада. Освободившийся от биологических связей интеллект медленно, но верно подтачивал органическое равновесие в Европе между расой и пространством, кровью и почвой, душой и природой. Разрушились основные нравственные нормы народной и европейской жизни — «Общее благо выше частного», «Один за всех, все за одного», «Сначала служение, затем заслуга», «Свобода через самозащиту». Свобода отдельного человека перестала зависеть от народной общности, а свобода отдельного европейского народа — от сообщества европейских народов. Были созданы разрушающие общность каждого народа и всей Европы искусственные теории о государстве, праве, культуре, экономике. Появились далекие от жизни концепции формального равенства между людьми, формальной демократии и парламентаризма, свободного переселения людей из одной страны в другую, идеи мирового хозяйства и международного разделения труда, не учитывающие потребности народной общности или группы расово родственных народов. Везде были заброшены законы расы. Повсюду форма ставилась над содержанием, интернациональное — над национальным, индивидуальное — над общественным. Все это создавало благоприятные предпосылки для возникновения как капитализма, так и социализма.

Либеральные учения о свободной торговле и международном разделении труда способствовали разрушению социального мира. Возникла социальная несправедливость. Прибыль, максимальный доход стали цениться выше свободы и безопасности народа или семьи народов. Вместо «справедливой цены», существовавшей в расовой общности, появилась несправедливая «самая дешевая цена». Вместо народного хозяйства, тысячами нитей связанного с расовой общностью и служащего ей, возникла так называемая «свободная экономика», полностью оторванная от своей народности. Такую «свободную экономику» нацистские идеологи называли капитализмом, разлагающим народный организм" ¹. Капитализм, по словам Геббельса, сводится к тому, чтобы обеспечить отдельному человеку беспредельную свободу и максимальную прибыль за счет всего народа¹¹². Национал-социализм выступает не против капитала как такового, а против капитализма: «То, что существуют рудники, фабрики, железные дороги… деньги и т. д. — все это не причина нашего социального упадка». Главное заключалось в том, что капитал использовали в ущерб народной общности¹¹³. Капитализм — это такая безнравственная система, которая покоится на использовании капитала в корыстолюбивых целях, во вред расово обусловленной народной общности.

Капитализм и социализм — близнецы-братья. Разница состоит лишь в том, что первый являл собой «экономический», а второй — «асоциальный интеллектуализм». И тот, и другой — продукты разложения расовой народной общности, поэтому они всегда сопутствуют друг другу. Социализм рождается из капитализма, вырастает из него. В. Дайц писал по этому поводу: «Вследствие своей неверной духовной позиции либерал живет только крайностями. В экономическом отношении он знает либо беспредельную „свободную экономику“, либо абсолютно закрытое, т. е. централизованно управляемое хозяйство… Поэтому очень часто, запутавшись со свободной экономикой, либерал мгновенно превращается в сторонника централизованно управляемой экономики. Поэтому и большевистская экономическая система… является неизбежной противоположностью либеральной „свободной экономики“. Обе являются детьми одного и того же духа, только с противоположными знаками»¹¹⁴. Будучи интернациональными по своей сути, капитализм и социализм представляют смертельную угрозу расовым народным общностям, будь то отдельный народ или европейское сообщество. В отличие от внешнеполитического принципа последних — «Кто свободен, тот миролюбив» — капитализм и социализм руководствуются принципами внешней экспансии, агрессивных войн, порабощения народов и целых континентов, мирового господства. Для них характерно служение в корне безнравственному императиву, который сводится к безбрежной внешней свободе и отсутствию свободы внутренней.

Из-за нарушения основного закона жизни Европа оказалось на краю гибели. Она лишилась важнейшей своей части — пространства на Востоке и чем дальше, тем больше впадала в зависимость от остального мира, ведь ее импорт сырья и продовольствия отныне превышал ее экспорт. На фоне прогрессирующего упадка Европы отчетливо выделялась тенденция заселенных прежними европейцами континентов к политической, а затем и к экономической самостоятельности. Последнюю точку в этом процессе поставила Первая мировая война, которая привела к поражению Европы и в которой Новый Свет объединился против материнского континента, давшего ему жизнь. После победы большевизма в России Европа оказалась в критической ситуации. Для расового возрождения Европы необходимо реорганизовать ее в соответствии с законами природы, восстановить ее естественную целостность, вновь повернуть лицом к Востоку и присоединить «русско-сибирское пространство». Тогда вновь возникнет континентальное биологическое равновесие, воскреснут жизненные силы Европы, восстановится ее суверенитет¹¹⁵. Только национал-социалистический «новый порядок» вернет Европе «органическую свободу».

«Стратегическое положение Европы… в настоящее время таково, — писал в одном из мартовских номеров 1934 г. газеты „Фелькишер беобахтер“ В. Дайц. — В результате провозглашения независимости континентов, открытых и заселенных после 1500 г… Европа оказалась под совместным давлением Запада, Юга и Востока, чего раньше не было. Континентальная Европа должна защитить себя… утвердить свою самостоятельность от других континентов под лозунгом „Европа — европейцам“»¹¹⁶. Продолжая европейскую тему в выступлении перед всеми немецкими профессорами-экономистами в октябре 1934 г., Дайц заявил, что национал-социалистское экономическое учение не имеет ничего общего с придуманными чисто интеллектуальным путем «горизонтальными конструкциями» европейского переустройства вроде «Соединенных Штатов Европы», «ПапЕвропы», «Европейского таможенного союза» и т. п.; все они в конечном итоге служат биологическому разложению континента. Целью национал-социализма является «новое европейское сообщество труда и культуры с высоким жизненным уровнем для всех участников», «истинное сообщество народных хозяйств, взаимно дополняющих друг друга ради общего блага своих народов». «Европа — европейцам!» — торжественно провозгласил Дайц, но добавил, что только народы «круга Балтийского моря», иначе говоря, нордическая раса в состоянии решить эту великую европейскую задачу" ⁷. Тем самым были подтверждены основные принципы европейского строительства национал-социализма — примат рас над расовым смешением, народа — над государством, нордического вождизма — над империалистическим насилием.

Итак, на вопрос о том, можно ли говорить о национал-социалистическом европеизме, следует ответить утвердительно. Он возник на рубеже 1920;1930;х гг. из идеологической доктрины нацистского движения. В его основе лежал выдвинутый теоретиками НСДАП постулат тотальной реорганизации жизни европейских народов с целью установления на континенте гитлеровского «нового порядка». Исходные положения нацистского европеизма были сформулированы при активном участии философов, правоведов, историков, экономистов крайне правого толка. Мощный импульс его разработка получила в результате вмешательства наиболее реакционных деятелей германской финансовой олигархии. Ко времени установления своей диктатуры НСДАП уже располагала на первый взгляд довольно стройными представлениями о будущем Европы. Но эго только на первый взгляд, ибо иррациональные основания национал-социалистического мировоззрения являлись питательной средой для волюнтаризма, произвола и аморальности. Ярким подтверждением тому был сам категориальный аппарат нацизма с его «законами» природы, постижимыми только инстинктом и интуицией, с аморфными «расой» и «народной общностью», с волей народа к жизни, с его «органической свободой», которая непонятно где начинается и где кончается и обязательной предпосылкой которой являлось насилие над расово и пространственно чуждыми народами. Насилие же вело к беззаконию и произволу.

Для национал-социализма существовал лишь один закон — «закон расовой народной общности», следуя которому он намеревался привести нацифицированных немцев к положению «народа господ». Судьба других народов интересовала его только под этим углом зрения. Вот почему в беседе с главным редактором газеты «Лейпцигер иойестен нахрихтен» Брайтингом Гитлер, нисколько не смущаясь, так изложил нравственное кредо нацизма: «То, что одни считают преступлением, является нравственным для других»¹¹⁸. С таких позиций даже геноцид считался «высокоморальным деянием», идущим навстречу иррациональному «желанию» природы! Абсолютная безнравственность, помноженная на беспредельный произвол и крайний волюнтаризм, придавала национал-социализму черты все разрушающей и уничтожающей силы. Впрочем, за его мировоззренческим иррационализмом все же скрывалось, так сказать, рациональное начало, связанное с голым расчетом, циничными калькуляциями наиболее реакционных кругов германского общества и прежде всего финансового капитала. Не случайно именно эти круги выдали Гитлеру вердикт на правление. При этом они учли, что НСДАП располагала массовой базой, имела реакционную внутриполитическую программу и крайне агрессивную внешнеполитическую платформу, нацеленную в первую очередь на подчинение и порабощение Европы.