Усадьба как «микростолица»

Каждая усадьба — это микромодель столицы. Владелец поместья строил свой мир по образцам именно столичной, а не провинциальной и не крестьянской культуры. В то же время усадебная культура избегала столичного официоза. Ведь владелец поместья мог обустраивать собственный мир, только удалившись от дел. Чаще всего после отставки высшие сановники переезжали в патриархальную Москву и в свои имения. Вот почему вокруг Москвы создалось целое кольцо великолепных образцов усадебной культуры.

Одна из’них — усадьба Шереметевых Кусково — сейчас находится в черте города в качестве музейного объекта. За два столетия семейством Шереметевых собран богатейший материал, который отразил эволюцию эстетических вкусов и бытовых привычек русского дворянства в соответствии со столичными образцами.

Начало положил фельдмаршал Б. П. Шереметев, «устроивший» свое имение в стиле голландского европеизма петровского времени. Его сын П. Б. Шереметев отстроил Кусково и два дома в обеих столицах (на Фонтанке в Петербурге и на Никольской улице в Москве) в стиле пышного елизаветинского барокко. Н. П. Шереметев в классицистеком стиле возводит усадебный дом в другом богатом семейном поместье — Останкино, дом на Воздвиженке в Москве и под Петербургом. В Кусковском дворце каждое поколение владельцев обновляло его интерьер. Смена архитектурных стилей в столицах переносилась на архитектуру усадьбы.

Шереметевские городские и загородные усадьбы образуют как бы первый круг непосредственного отражения («отзеркаливания», по выражению М.М. Бахтина) столичной культуры. На богатого и знатного владельца работали те же столичные мастера, что обслуживали императорский двор: архитекторы Растрелли, Старов, Кваренги; живописцы и скульпторы Ротари, Боровиковский, Шубин, Делапьер; декораторы Фишер, Гамбе, Споль; музыканты и концертмейстеры Бортнянский, Гибар, Фильд.

В создании усадебной культуры участвовали и доморощенные мастера — обычно из крепостных. Это второй круг культурного отражения: резчик Пряхин, актриса Прасковья Ковалева (Жемчугова), семейство Аргуновых (братья Федор и Павел были архитекторами, а Иван и Николай — живописцами) и многие другие.

Мир шереметевской усадьбы также в миниатюре повторял знаковые элементы «большой культуры» столиц. В параллель Петровской кунсткамере в Кускове существовало свое собрание «куриозитетов»: кости мамонта, препараты, минералы, ботанические экспонаты и механические «кунстштюки» (диковины). Был собственный Эрмитаж, картинная галлерея, коллекция венецианского стекла.

Как и залы Петергофа, Зимнего и Царскосельского дворцов, стены кусковского дворца были украшены картинами и гравюрами. Усадебные коллекции отражали не только смену культурных пристрастий, но и все повороты судьбы владельца. В Голландском домике Кусково располагалось собрание картин нидерландских художников. Жеманные изображения миловидных девушек кисти европейских мастеров словно перекликаются с петергофским «Кабинетом мод и граций» с его коллекцией «прелестных головок» П. Ротари. Классицизм вернул интерес к античной скульптуре, и залы усадебного дворца наполняются копиями с известных работ итальянских мастеров. Среди них есть и несколько подлинников. В саду кусковского дворца, украшенного стрижеными аллеями, солнечными часами, беседками, сохранился грот, сооруженный крепостным архитектором Ф. П. Аргуновым по подобию гротов в Царском Селе (архитектор Растрелли), в саду шереметевского дома в Петербурге, в Летнем саду. Талантливый крепостной архитектор Ф. П. Аргунов, построивший дом графов Шереметевых на Фонтанке, удачно воспроизводил манеру Растрелли.

Дворцовые и усадебные коллекции и вкусы сходны, вплоть до частностей и деталей. Екатерина II собирала портреты государей и монархов Европы, желая подчеркнуть свою причастность к этому монаршему ряду. В Кусково также была своя галерея с портретами королей и принцев, ремесленными по исполнению, с грубой живописью, часто мало схожими с оригиналом.

Коллекция портретов особ императорского дома Романовых демонстрировала верноподданические чувства владельца, льстила его тщеславию, указывала на его общественное положение. Портреты царствующих особ становятся непременной принадлежностью усадебного дома. Целые серии портретов были в имении Юсуповых в Архангельском, имении Воронцовых в Андреевском, в Остафьеве, Райке, Очкине, Останкине. Ретроспективные портреты царей Михаила, Алексея, Федора в парадных одеяниях исполнялись в старинной манере, удивительно похожие друг на друга; самодельные «парсуны» дополнялись более или менее удачными копиями с портретов Екатерины II, Петра II, Елизаветы Петровны, Петра I, Павла I, выполненных знаменитыми столичными художниками. Это был уже третий слой отражения европейской культуры. Архивные документы проливают свет на методику изготовления таких портретных копий. В числе обязательных требований на первом месте был размер полотна, ведь оно украшало стены в ряду других картин. Копия изготовлялась с временно взятого у других владельцев оригинального портрета, гравюры или даже другой копии. О характере живописного мастерства речь не шла. «Императорские» галереи в большинстве дворцов представляют собой чисто знаковую демонстрацию.

В этой портретной иерархии обязательно присутствовала «семейная серия», особенно дорогая сердцу владельца. Фамильный портрет стал непременной принадлежностью усадебной культуры. Фамильная галерея в имении Кусково — одна из самых крупных. До сих пор краеведами не установлена ббльшая часть изображенных. Часть «главных» портретов (фельдмаршала Б. П. Шереметева, его детей, ближайшей родни) исполнена известным крепостным художником семейства — И. П. Аргуновым, его сыном и целым штатом «подручных». Есть портреты кисти Боровиковского, Кипренского, а также известных иностранцев: Ротари, Фонтебассо, Делапьера, наряду с неизвестными авторами. Среди «домашних» портретов выделяется очаровательная пастель, на которой изображена «крепостная актриса», а позже графиня Шереметева — П. И. Жемчугова в театральном костюме.

В живописном наследстве усадебной культуры присутствует то же пристрастие к портрету и то же разнообразие жанров, которое характерно для русской живописи XVIII в. Кроме людей «портретировалась» и сама усадьба, местность вокруг нее. Собрание видов Кусково исполнено рисовальщиком Г. Молчановым, по-видимому, учеником знаменитого мастера гравюры М. И. Махаева. Такой же драгоценный иконографический материал отражает первоначальный облик усадеб в Надеждине, Богородицком, Останкине.

В целом усадебная культура представала как очеловеченная, многократно «отзеркаленная» культура столицы, закреплявшая новинки на личностно-бытовом уровне, превращающая их в традицию повседневной жизни.