Понимающая социология. 
Философия и методология эмпирической социологии

Понимающая социология Макса Вебера

На ином подходе основывался Макс Вебер в своей конструкции социологии. Для Вебера социология — «наука о действительности», т. е. эмпирическая наука, опирающаяся не на искусно отобранный, препарированный опыт исследователя, выраженный в терминах законов и каузальных зависимостей, а на прямой и непосредственный опыт реальных, действующих человеческих индивидов, выраженный и выражающийся в культурной значимости явлений. «Социальная наука, которой мы хотим заниматься, — пишет Вебер, — это наука о действительности. Мы стремимся понять окружающую нас действительную жизнь в ее своеобразии — взаимосвязь и культурную значимость отдельных ее явлений в их нынешнем облике, а также причины того, что они исторически сложились именно так, а не иначе»¹.

В отличие от Дюркгейма, особенность социального поведения заключается для Вебера не в том, что оно регулируемо «извне», будь то вне его самого лежащие факторы общественной природы или неосознаваемые им самим инстинкты. Специфичность социального поведения — ив этом отличие человека от животных — состоит в наличии в нем субъективно подразумеваемого смысла. И именно субъективно подразумеваемый смысл становится ядром и отправной точкой его конструкции социального.

«Действием, — пишет Вебер, — мы называем действие человека (независимо от того, носит ли оно внешний или внутренний характер, сводится ли к невмешательству или терпеливому приятию), если и поскольку действующий индивид (или индивиды) связывают с ним субъективный смысл. Социальным мы называем такое действие, которое по предполагаемому действующим лицом (или действующими лицами) смыслу соотносится с действием других людей и ориентируется на него»¹.

Именно потому, что конституирующим признаком социального является субъективный смысл, подлежащий и доступный пониманию, Вебер называет свою социологию понимающей. Феномены понимающей социологии относятся к совсем иному, так сказать, плану реальности, по сравнению с дюркгеймовскими социальными фактами как вещами или контовским обществом как объективным феноменом. Они специфичны, поскольку произведены сознательно, опосредствованы определенным мотивом или намерением. Другими словами, между действием как эмпирическим фактом и его эмпирической средой имеется «прокладка» субъективного смысла, субъективной интерпретации, истолкования и понимания эмпирической реальности действия. Эта «прокладка» и есть главный конституирующий фактор социального.

Если это так, то социология, которая видится Максу Веберу, не может стоять в одном ряду, как это думал Конт, с физикой, биологией и другими естественно-научными дисциплинами. Она не может, как это считал Дюркгейм, исходить из предпосылки объективности социальных явлений. Ее задача — объяснить саму эту объективность, показать, как она возникает и формируется из действий, субъективно ориентированных по своей природе.

Но тогда меняется и само понимание человеческого общества: его уже не следует рассматривать как продолжение природы, как объективную реальность, подобную той реальности, которую изучают естественные науки. Оно, общество — продукт человеческих действий, искусственное, созданное людьми явление, т. е., иначе говоря, культурный продукт.

Поэтому к изучению общества нужно подходить, как к изучению культурных продуктов. Для постижения любого культурного продукта можно использовать естественнонаучные методы. Как утверждал Дюркгейм, к этим методам нужно обращаться при анализе любого культурного продукта — от художественного произведения до технического устройства. Но нельзя забывать, что при этом мы не в состоянии вскрыть подлинного смысла этого продукта как именно культурного продукта. Акустический анализ симфонии или физико-химический анализ красок на полотне при всей их тонкости и изощренности не дадут представления о культурном смысле музыки или картины. Более того, даже чисто природные по своему происхождению явления и объекты, попадая в сферу социального действия, т. е. mutatis mutandis — в сферу культуры, обретают качества, не уловимые с помощью естественно-научных методов. Ясно, что ни ботаника, ни география, ни почвоведение, ни какая-то другая наука не смогут объяснить, чем отличается лес как приют покоя и одиночества от леса как объекта хозяйственного использования. Именно это постоянно и старательно подчеркивает Вебер, говоря о том, что «в социальных науках речь идет о роли духовных процессов, „понять“ которую в сопереживании — совсем иная по своей специфике задача, чем та, которая может быть разрешена (даже если исследователь к этому стремится) с помощью точных формул естественных наук»¹.

На том и основывается методологическая и «эмпирическая» специфика понимающей социологии Вебера и ее отличие от объективистского подхода Конта и Дюркгейма. При однозначно объективистском подходе к социологии утрачивается специфически культурный смысл человеческого общества, так как в этом случае оно может отождествляться с социальными объектами, изучаемыми биологическими науками: сообществами животных, которые иногда достигают огромной степени сложности, как, например, муравейники, поселения термитов и т. п. С этой целью можно применять системный подход, функциональный анализ, изучать эволюцию животных сообществ и т. д., т. е. применять методы и подходы, рекомендуемые сторонниками изучения общества как естественного явления. Но такой подход неизбежно ограничен и вынуждает своих сторонников всегда подходить к изучаемым проблемам дуалистически, т. е. вводить два ряда факторов: естественные и культурные, объективные и субъективные. Так, по Конту, общество, с одной стороны, объективная реальность, вещь, система, эволюционирующая по собственным законам, а с другой — продукт эмоций, идей, мнений. В социологии у Дюркгейма социальные факты одновременно и вещи, и коллективные представления, факты психической реальности.

Вебер как исходную предпосылку социологии использует положение о том, что человек — культурное существо, и на основе именно этой предпосылки пытается построить здание объективной социологии. По Веберу, наряду с понятием субъективного смысла действия предметом социологического анализа является все многообразие идей, мнений, убеждений, представлений, образов мира, составляющих в совокупности то, что именуется культурой. Именно то, что содержится в культуре, составляет актуально или в потенции содержание человеческой мотивации, т. е. подразумеваемого смысла действий. В мотивации просто-напросто не может быть того, что отсутствует в культуре. Соответственно то, чего нет в культуре, не может стать предметом социологического изучения. Например, по словам Вебера, просто реактивные действия не являются предметом интереса социологов так же, как вообще действия, даже если они связаны с взаимодействием нескольких участников, но не имеют «подразумеваемого смысла». «Столкновение двух велосипедистов, например, не более чем происшествие, подобное явлению природы. Однако попытка когонибудь из них избежать этого столкновения, последовавшая за столкновением брань, потасовка или мирное урегулирование конфликта является уже социальным действием»¹.

Поэтому в веберовском анализе мотивов социальных действий учитываются все типы человеческой мотивации, и два из них выделяются как собственно культурные. «Социальное действие может быть:

• 1) целерациональным, если в основе его лежит ожидание определенного поведения предметов внешнего мира и других людей и использование этого ожидания в качестве «условий» или «средств» достижения своей рационально поставленной и продуманной цели;
• 2) ценностно рациональным, основанным на вере в безусловную — эстетическую, религиозную или любую другую — самодовлеющую ценность определенного поведения как такового, независимо от того, к чему оно приведет;
• 3) аффективным, прежде всего эмоциональным, то есть обусловленным аффектами или эмоциональным состоянием индивида;
• 4) традиционным—* основанным на длительной привычке"¹.

Традиционное действие представляет собой пограничный случай между «осмысленно» ориентированным и чисто реактивным действием: как чисто реактивное оно не является социальным действием; как осмысленное оно тяготеет к ценностно рациональному типу. То же можно сказать об аффективном действии: оно может быть просто эмоциональной реакцией на раздражение. Если же действие, обусловленное аффектом, находит выражение в сознательной эмоциональной разрядке, то следует говорить о сублимации; тогда это действие близко либо к первому, либо ко второму типу и относится к разряду культурно мотивируемых действий.

Рассмотрим шаги построения социологии не «сверху» — от объективной данности общества как системы, а «снизу» — от субъективно осмысленных, т. е. культурно детерминированных человеческих действий. Следующая (за социальным действием) ступень — социальные отношения. «Социальным отношением должно называться поведение нескольких людей, каждый из которых соотносит свои действия с действиями остальных и ориентируется на эту соотнесенность. Следовательно, социальное отношение полностью и исключительно определяется возможностью того, что социальное поведение будет носить доступный осмысленному обсуждению характер»^[1][2]. Содержательно социальное отношение может быть каким угодно: борьба, вражда, любовь, дружба, уважение, рыночный обмен, выполнение соглашения или уклонение от него, соперничество экономического, эротического или иного характера, национальная или классовая общность; социальное отношение может быть кратковременным или долговременным, составлять основу таких социальных образований, как государство, церковь, семья. В любом случае в его основе лежит осмысленное и доступное осмысленному определению поведение нескольких людей по отношению друг к другу. В случае долговременных и сложных по своей организации социальных отношений, при условии ориентации именно не на конкретность действий других людей, а на «взаимную соотнесенность» всех этих действий отношение приобретает некую «в себе» существующую целостность, которая как бы не зависит от конкретных деятелей, т. е. приобретает качество объективности.

В нашу задачу не входит детальный анализ построения Вебером системы социологии от простейшего социального действия до сложных крупномасштабных социальных структур и институтов. Важно показать, что веберовская социология не просто основывается на предпосылке о человеке как культурном существе, т. е. о существе, сознательно организующем свое поведение и среду своей деятельности. Здесь найдены средства последовательно реализовать эту предпосылку, проследив, как на основе субъективных смыслов происходит «становление» социальной объективности, которую делают сами люди, и в этом смысле она является человеческим, т. е. культурным, продуктом.

• [1] Вебер М. Избранные произведения. С. 628.
• [2] Там же. С. 630.