Дух мятежный. 
Литературная критика.

Редкая доля выпала Гейне — завидная, славная доля. Он не только при жизни был бельмом на глазу для всех сильных и глупых мира сего — тем же остался он и после смерти вплоть до наших дней.

Поистине редкая доля!

Сколько великих поэтов, борцов за счастье человечества, гибло от официального поколения.

Бурный Шиллер, неистовый Байрон, ядовитый Гете, мятежный Пушкин — все в конце концов, кто при жизни, кто после смерти, были унижены и опошлены официальным признанием и поклонением мещанства.

Только Гейне выпал завидный жребий даже теперь, много лет после смерти, дразнить «представителей порядка» и «добродетели», портить настроение и пищеварение упитанным и самодовольным, одним видом своим поднимать в них желчь и расстраивать нервы.

Когда Гейне жил, он был bete noire^[1] буржуазного мира и его кумиров. Теперь таковым является его изображение.

Среди высших сфер случайно нашлось лицо, любившее и ценившее гений Гейне. Это была несчастная императрица австрийская Елисавета. Желая увековечить память своего любимого поэта, она поставила ему памятник — единственный памятник, поставленный славе Германии немецкими руками.

Но и этот памятник она могла воздвигнуть только в своей частной вилле «Архилейон», на о. Корфу. Только там могла императрица Австрии любоваться изображением поэта.

Но вот злой рок подтолкнул руку убийцы. Елисавета пала жертвой бессмысленного, нелепого покушения. Ее вилла на Корфу перешла в руки Вильгельма.

И вот кумир промышленно-милитаристской Германии встретился с изваянием певца весны немецкого народа.

Понятно, что им двоим слишком тесно на земном шаре.

Гордая, смелая песня Гейне грозила притупить когти прусского медведя, жаждавшего захватить все в свои ненасытные объятия.

В поле зрения Вильгельма помещаются только памятники сомнительной славы. Грубые, смешные статуи его допотопных предков, карикатурная Sieges Allee, прославившая его имя по всему земному шару.

И вдруг Генрих Гейне!

Этого было слишком.

Памятник был немедленно убран. И только обязательное почтение к покойной Елисавете не позволило Вильгельму поставить на место Гейне свою собственную статую. Он воздвиг там памятник Елисавете.

Дальний родственник Гейне, гамбургский книгопродавец Кампе, узнав о выселении Гейне из виллы «Архилейон», попросил уступить памятник ему. Это было с удовольствием исполнено.

Тогда Кампе предложил подарить памятник городу Гамбургу, прося отвести для него место и беря на себя все расходы.

Но рыцарям обмера и обвеса столь же невыносимо присутствие насмешника — певца, как и новому владельцу виллы «Архилейон». И они отказались от дара Кампе. Отказались без всякой мотивировки!

В Германии нет места для певца свободной души немецкого народа. Это место он найдет только в самой народной душе.

Счастливый Гейне! Сколько гениев с завистью смотрят на твой терновый венец, когда их память порочат своими похвалами всякие казенные профессора и сановные покровители и ценители. От этой горькой доли тебя спас твой вечно мятежный дух.

• [1] Предмет ненависти (франц.).