Коррупция как следствие процесса маргинализации государственных служащих

Поиск новых концептуальных основ исследования коррупции и коррупционного поведения и анализ новейшей литературы по психологии государственных служащих и их социальной реализации как профессионалов в своей сфере деятельности привел нас к понятию маргинализации поведения.

В данном контексте исследования коррупционного поведения интересным представляются понятия «профессиональный маргинализм» и «профессиональная идентичность», предложенные Е. П. Ермолаевой^[1][2]. Она предлагает изучать профессиональный маргинализм как психологический феномен, полярный по отношению к профессиональной идентичности, действенность которого имеет негативный знак — деструкция, разрушение социально значимых профессиональных структур и отношений. Под профессиональной идентичностью при этом понимается «сущностная психосоциальная структура, в которой сфокусированы основные отношения профессионала в меняющейся системе человек — профессионал — общество. Это характеристика сложившегося психологического соответствия и устойчивого самоотождествления личности с профессией»^[3].

Попробуем разобраться, что же обозначает этот новый термин «профессиональный маргинализм». Как указывает Е. П. Ермолаева — «это не просто банальный непрофессионализм как недостаточность или неадекватность профессиональных знаний и умений; это, прежде всего, личностная позиция непричастности и ментальная непринадлежность к общественно-приемлемой для данной профессии профессиональной морали»¹. В свете данного утверждения применительно к профессии государственного служащего возникает вопрос: а какова же их профессиональная мораль? Кто является маргинальной личностью: коррупционер или честный служащий? Что является правилом, нормой, а что исключением?

Рассмотрим признаки профессиональной идентичности и маргинализма по Е. П. Ермолаевой^[4][5], приведенные в табл. 7.

Таблица 7.

Инвариантные признаки профессиональной идентичности и маргинализма.

Исходя из содержания таблицы, следует определить, что же более свойственно госслужащим: признаки профессиональной идентичности или признаки профессионального маргинализма? В частности, ценностный и ментальный критерии идентификации скорее говорят в пользу последнего. Двойная мораль в сфере государственной службы является одним из признанных коррупциогенных факторов. Так, В. Л. Васильев отмечает, что «фактором, способствующим коррупции и теневой экономике, является психология так называемого „двойного стандарта“ поведения»¹. Что касается ментального критерия идентификации, то коррупция это и есть предпочтение личного блага общественному.

Каким образом можно диагностировать и прогнозировать поведение профессионала, в частности государственного служащего? Тест маргинализма, предложенный Е. П. Ермолаевой, содержит следующие утверждения: «В таких „проблемных“ для морали сферах, как политика, работа в государственном аппарате и в крупных компаниях с жестко выстроенной иерархией, скорость продвижения по служебной лестнице определяется вашим соответствием „внутреннему кодексу поведения“ в этих структурах. Ваши реальные доходы могут не иметь никакого отношения к официальной зарплате и зависят как от степени коррумпированности структуры, так и от наличия должности, благоприятствующей получению денег от разного рода просителей. И если вашей жизненной целью является именно богатство, а вы трудитесь на поприще, где взятки — норма и главный источник дохода, то отказываясь от взяток, вы сознательно обрекаете себя на неуспех. Если вы мечтаете об успешной карьере или высокой государственной должности, но категорически не желаете „соответствовать“ и приспосабливаться, у вас ничего не получится, как бы вы ни старались и ни мучили себя и других. И стоит ли вставать в позу жертвы или общественного обвинителя и пытаться изменить правила игры, которые складывались годами, а случается сотнями лет? Не лучше ли поискать другое занятие, где ваши моральные принципы не помешают, а может быть, даже помогут добиться успеха? Моральные соображения и конечный результат никак не связаны, если только вы не поставили перед собой цель сделать карьеру святого»^[6][7]. Испытуемый должен подчеркнуть те утверждения, с которыми он согласен и мог бы принять как руководство к действию. Как пишет Е. П. Ермолаева — это позволяет установить проекцию наличного уровня профессиональной идентичности и прогнозировать наиболее вероятные тенденции социального поведения конкретного профессионала в будущем.

Интересно, что «профессиональные маргиналы и идентичные профессионалы занимают полярные позиции как в континуумах профессионального самосознания (самоотрицание, конформизм, обособление, самоотождествление), так и в способах выхода профессионала из кризиса (деструктивный, адаптивный, эгоцентрический, преобразующий)»^[8].

Как же влияет нормативная система корпоративной культуры в сфере государственной службы на проявления коррупционного поведения или антикоррупционной устойчивости? Можно полностью согласиться с мнением А. Б. Купрейченко о том, что «корпоративная культура и доверие/недоверие являются интегративными показателями психологической эффективности организации, так как помимо психологических отношений включают в себя также нормативную систему принятия решений и организационного поведения»¹. Следовательно, поведение государственного служащего напрямую зависит от принятых в системе его профессиональной деятельности социальных норм. Если нормой является круговая порука и двойной стандарт поведения, то профессиональным маргинализмом в этой сфере деятельности будет антикоррупционная устойчивость, а коррупционное поведение будет являться профессиональной идентичностью. Это объясняет поведение государственных служащих (пользуясь терминами Курта Левина) как функцию общей ситуации в данном психологическом поле^[9][10].

Что же может удержать государственного служащего от маргинализации? На наш взгляд, только нравственный выбор может быть психологическим регулятором профессиональной деятельности. Для этого необходимо снова и снова обращаться как к созданию этического кодекса государственных служащих, так и тщательному профессиональному отбору на должности государственных служащих. Все это требует наличия политической воли у высших эшелонов власти для того, чтобы борьба с коррупцией не просто декларировалась и постоянно дискутировалась в средствах массовой информации, но и приобрела конкретные действенные формы. Радостно сознавать, что такие меры уже начинают воплощаться в жизнь.

В противном случае можно ожидать дальнейшего распространения социально-психологических (нравственные) последствий коррупции. Мы выделили следующие нравственные последствия коррупции:

• • Рост негативных чувств по отношению к власти (презрение, стыд, опасение, гадливость, страх, опустошение, унижение, ненависть, гнев). Чем больше власти и ресурсов сосредоточено в руках того или иного института, тем выше степень недоверия к нему.
• • Разложение духовного здоровья нации. Распространенность психологии вседозволенности и допустимости использования любых средств обеспечения личного благополучия.
• • Формирование двойной морали. Коррупционная система предполагает (подобно тоталитарной идеологии) существенное различие объявленных и реальных ценностей и потому формирует «двойное сознание».
• • Неэффективный подбор кадров. Подбор кадров осуществляется не по деловым качествам, а по умению «вписаться» в систему коррупционных отношений.
• • Помеха действию моральных регуляторов.
• • Деградация этических и эстетических идеалов, размывание границ морального-аморального, осуждаемого-одобряемого.
• • Утрачивается способность различать добро и зло, утрачивается способность применять нравственные нормы в конкретных ситуациях.
• • Распространение морали беззакония, алчности, продажности.
• • Утрачивается способность к сочувствию, сопереживанию.
• • Нравственный поступок перестает быть привычным, перестает быть нормой, что приводит к утрате личностью способности к устойчивому нравственному поведению, а также к внутриличностным деструктивным конфликтам.
• • Рост конформизма в обществе.
• • Снижение уровня нравственного развития подрастающего поколения.

Каждое из этих социально-психологических и нравственных последствий создает реальные препятствия и затрудняет реализацию государственных мер по противодействию коррупции. Таким образом, психологический анализ данной темы также может быть полезным для реализации противокоррупционных мер. В частности, чтобы это не стало утопией^[11], существует необходимость создания валидного психодиагностического комплекса для определения антикоррупционной устойчивости и склонности к коррупции.

Таким образом, процесс маргинализации государственных служащих как раз и является основным препятствием на пути реализации противокоррупционных мер, а в психологической плоскости — основным препятствием нравственного выбора в профессиональном поведении государственного служащего, поскольку он противоречит таким психологическим категориям, как ответственность, нравственная позиция и совесть.

• [1] Ярошевский М. Г. История психологии от античности до середины XX в: учеб, пособие. — М" 1996. — 416 с. — С. 225.
• [2] Ермолаева Е. П. Психология социальной реализации профессионала. — М.: Изд-во"Институт психологии РАН", 2008. — 347 с. — С. 183.
• [3] Там же. — С. 16.
• [4] Ермолаева Е. П. Психология социальной реализации профессионала. — М.: Изд-во"Институт психологии РАН", 2008. — 347 с. — С. 184.
• [5] Там же. — С. 173.
• [6] Васильев В. Л. Юридическая психология. — СПб.: Питер, 2002. — 656 с. — С. 358.
• [7] Ермолаева Е. П. Указ. соч. — С. 180.
• [8] Там же. — С. 184.
• [9] Купрейченко А. Б. Психология доверия и недоверия. — М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2008. — 571 с. — С. 462.
• [10] Левин К. Теория поля в социальных науках / пер. с англ. — СПб.: «Сенсор», 2000. —368 с. — С. 263—269.
• [11] Единственная пока книга по психологии коррупции М. М. Решетникова называется «Психология коррупции: утопия и антиутопия». — СПб.: Восточно-ЕвропейскийИнститут Психоанализа, 2008. — 128 с.