Национальные интересы и национальная безопасность в международных отношениях

Национальный (государственный) интерес — это основополагающее условие как достижения и поддержания идентичности государства (его самопонимания), так и любого внешнеполитического действия. Его необходимость и содержание нередко отвергаются не только оппонентами государства, но и политическими силами внутри сообщества. Радикальную ревизию национального интереса провела революция 1917 г., вожди которой всерьез говорили о «пролетарском интернационализме», который обязывает Россию приносить существенные жертвы для провоцирования и поддержки мировой революции. Интернационализацию германских интересов поддерживала значительная часть политиков ФРГ, добивавшихся для государства «возвращения в Европу» и признававших приоритет «общеевропейских интересов» перед национальными. Этот подход выразился в знаменитом слогане: «Евро — это плата за холокост».

Обсуждение проблемы национальных интересов идет по двум направлениям. Эта категория рассматривается методологически: исследуются ее осмысленность в целом и ее эвристические функции. Далее, если обсуждение методологических аспектов закапчивается положительными выводами, начинается оценивание категории «национальный интерес» по содержанию (фиксируются ее существенные признаки, их согласованность между собой и т. д.).

Платон был первым автором, который отверг наличие объединяющих оснований взаимодействия индивидов па уровне общества как целого. Он полагал, что имеют смысл лишь групповые интересы, но они далее не генерализуются (не обобщаются). Противоположность групповых интересов ничем не опосредуется, и они остаются враждебными. Платон писал о государствах, где наблюдается поляризация доходов граждан: «Подобного рода государство неизбежно не будет единым, а в нем как бы будут два государства: одно — бедняков, другое — богачей. Хотя они и будут населять одну и ту же местность, однако станут вечно злоумышлять друг против друга»^[1]. Имущественная поляризация и классовая враждебность не позволяют общественным группам вести активную внешнюю политику и особенно прибегать к ее наиболее действенному средству — войне.

В дальнейшем любые рассуждения о национальном интересе вынуждены считаться с аргументами Платона, поскольку классовое расслоение и поляризация доходов наблюдаются в любом современном обществе, и поэтому доводы Платона сохраняют свою актуальность.

Сомнения в осмысленности и познавательной ценности хорошо представлены в научной литературе.

В трудах некоторых российских исследователей также находит свое отражение критика рассматриваемой категории теории международных отношений. Д. М. Фурман говорит, что «национальный интерес — это псевдопонятие, аналогичное другому родственному псевдопонятию „классового интереса“, очень удобное в силу своей неопределенности и эмоциональной „заряженности“ для политической полемики, но непригодное для научного обсуждения и анализа»^[2]. Фурман считает, что во всем мире идея нации и ее интересов постепенно уходит в прошлое, в России же она пока интересна политикам и исследователям, но и это лишь временное явление, вызванное крушением СССР и стремлением народа к «простому и псевдовечному», чем и является понятие «национальный интерес».

Для Б. Г. Капустина категория «национальный интерес» «эвристически малопродуктивна и концептуально слаба»^[3]. Он считает, что данное понятие имеет право на существование, но как познавательное средство оно непродуктивно. Согласно автору применительно к современной России о ней говорить не приходится, поскольку в России нет ни гражданского общества, ни нации. Б. Г. Капустин указывает, что «само это понятие в полной мере применимо лишь к такой современной форме государственности, как нация-государство. Большинство же стран мира, включая Россию, не достигли данной стадии интегрированного политического развития»^[4].

Проблема «национального интереса» всегда была в центре политического реализма. Одним из базовых авторов данного направления — Г. Моргентау — этому понятию придавалось главное значение в теории международных отношений. Так, он писал о том, что национальный интерес — это единственный критерий рассуждений о международных отношениях и внешней политике государств. Многие размышления о национальном интересе в отечественной литературе идут в русле политического реализма. Для Э. Г. Соловьева «национальный интерес фактически стал выражением интегрального единства государства и гражданского общества»^[5]. А. В. Федякин также связывает национальный интерес с какой-то общностью. Это — совокупность «причинно обусловленных потребностей и неотъемлемых ценностей исторически сложившейся, объединенной социокультурными связями и организованной в государство социальной общности»^[6]. Аналогичной позиции придерживается А. Г. Задохин. Национальные интересы выражают «интересы определенной социально-политической общности (государственного уровня самоорганизации), отражающие сложившийся в определенное историческое время баланс интересов личности, группы и этой общности в целом на территории ее проживания»^[7].

Однако понимание национального интереса в реализме нуждается в уточнении. Т. А. Алексеева отмечает, что идеи, сформулированные в прошлом представителями политического реализма об «эгоизме национального интереса», т. е. о том, что данное понятие существует вне какихлибо моральных рамок и может быть реализовано даже в ущерб интересам других государств, уходит в прошлое в связи с тем, что государства становятся взаимозависимыми, продолжается процесс глобализации^[8].

Сторонники же либерально-идеалистической теории ставят под сомнение правомерность использования понятия «национальный интерес», настаивая на его несостоятельности в результате начавшегося процесса глобализации.

Основанием критики концепции национального интереса является представление не о познавательном, а о практически-манипулятивном характере. Категория национального интереса является средством убеждения граждан и легитимации действия власти, а не средством описания действительного фундамента государственных решений. С. Черняховский обращает внимание на то, что данная категория «объективна для того, кто ее использует, но в большинстве случаев иллюзорна для тех, к кому она обращена»^[9].

Французский автор Р. Арон говорит лишь об «ограниченной» полезности понятия «национальный интерес», в целом же рассматривая его как «отклонение от истинных намерений и целей»^[10]. Он говорит о невозможности рационального определения национального интереса, заменяя понятие «интерес» понятием «цели».

Ряд исследователей полагают более обоснованным использование термина «национально-государственный интерес», а не просто «национальный», «так как речь идет именно об интересах нации-государства, а отнюдь не о национально-этнических интересах отдельных народов»^[11]. Р. А. Сетов вообще полагает, что «сведенный воедино интерес вполне возможно назвать просто государственным»^[12].

С. Проскурин, например, полагает, что ценности и политические интересы нации в целом зависят от состава правящей элиты данного государства. Соответственно любые изменения во власти влекут за собой смену внешнеи внутриполитических установок. С такой позицией согласен С. Ф. Черняховский. Используя понятие национального интереса как своего рода лозунг, озвучивающие его силы крайне редко руководствуются общенародными интересами. Наличие таких интересов требуется постоянно доказывать.

Как отмечает К. Сорокин, даже в моноэтнических государствах всегда имеет место дифференциация интересов населения и социально-экономическое расслоение. В связи с этим среди приверженцев данного направления отмечается довольно скептическое отношение к понятию гражданского общества и выражаемым им интересам соответственно и считается, что гражданское общество — это «эмансипировавшийся от государства слой частных собственников, зачастую заинтересованный в ослаблении государства, а не его укрепления»^[13]. Но с точки зрения Д. Г. Балуева, этот «эмансипировавшийся» интерес все же предполагает какую-то действительную общность и не может однозначно рассматриваться как продукт и инструмент пропаганды. Автор пишет: «Правительство неизбежно вынуждено выбирать из зачастую противоречивых интересов различных групп населения те интересы, которые или являются интересами большинства, или поддерживаются теми силами, на которые опирается данное правительство. Эти интересы и провозглашаются национальными или государственными»^[14].

С точки зрения А. Г. Задохина, государственный интерес неотделим от процедуры «торга» и существует в ситуации согласования социальных интересов. Автор отмечает, что «чем больше структурно развито общество, тем большую значимость приобретают интересы его составляющих субъектов — личности и разнообразных групп. Соответственно, усложняются механизмы согласования интересов»^[15]. С. В. Митрохин пишет о том, что национальный интерес — это лишь часть интереса государственного, его «популяризированная версия», в основании которой вопросы, непосредственно оказывающиеся в центре внимания общества в целом, в то время как «государственный интерес» — это область более широкая, затрагивающая проблемы, «общественному мнению неведомые»^[16]. Интересы гражданского общества, или «общественные интересы», сосредоточены на проблемах повседневности.

Напротив, А. А. Кара-Мурза считает необходимым обратиться к категории «интерес нации» при фиксации «национального интереса»^[17]. По его представлению, нация вырастает из гражданского общества и государственные и национальные интересы могут не совпадать. При этом возможно их пересечение в каких-то вопросах, но они никогда не совпадут. Кроме того, государственная бюрократия прежде всего имеет собственные «корпоративные» интересы. Государство, по мнению А. А. Кара-Мурзы, не должно довлеть над обществом и нацией в целом, поскольку его назначение вспомогательное и заключается в том, чтобы содействовать взаимосвязи граждан.

В. И. Пантин придерживается схожей позиции. С его точки зрения, государственные интересы определяют интересы национальные только в странах, где не успело сложиться гражданское общество. В таких сообществах реальные национальные интересы не довлеют над внешней политикой государства и не оказывают практического влияния на нее. Однако при этом «национальный интерес не сводится к «совокупности интересов граждан», поскольку учитывает множество объективных социально-экономических, геополитических и иных факторов^[18]: международная ситуация, взаимоотношения данного конкретного государства с другими странами, их собственный внешнеполитический курс, мировые экономические процессы и т. д. Схожей позиции придерживается и II. В. Таранов, который пишет: «В условиях слабости и неразвитости гражданского общества национальные интересы определяются государством»^[19].

А. Л. Андреев полагает, что национальные, государственные интересы и интересы гражданского общества не совпадают ни в одной возможной комбинации. При этом ученый отмечает, что слишком большое расхождение между ними приводит к появлению напряженности в обществе. Он считает, что базовые безусловные национальные интересы определяются нс волей и сознанием людей, а независящими от них обстоятельствами — географическим положением, внешним окружением, ресурсной базой, демографическими факторами и пр^[20].

В целом, давая объяснение понятию «национальный интерес», можно повторить определение Т. А. Алексеевой о том, что в узком значении для любого государства принято понимать под этим комплекс мер по защите территориальной целостности, суверенитета и независимости государства, его основных институтов правления. При этом со временем понятие национального интереса расширяется. «В широком смысле национальный интерес затрагивает ряд дополнительных сфер деятельности, среди которых: защита жизни и собственности своих граждан за границей, протекционизм по отношению к национальной экономике, а также престиж государства на международной арене, охранительность, но отношению к традиционному образу жизни, культуре и тому подобное»^[21].

Таким образом, существуют различные точки зрения на «национальный интерес», а также мнения о его субъектах-носителях. Все они основаны на обсуждении его осмысленности, а также на соотношении данного понятия с понятиями «общественного» и «государственного» интересов, доказательстве их совпадения или, напротив, принципиальных различий.

Необходимо отметить, что национально-государственный интерес представляет собой не набор отдельных требований и целей, а целостную систему интересов, основанную на целостности потребностей функционирования и развития нации как целостного организма. При всей сложности структуры любого национально-государственного образования и, казалось бы, антагонизма включенных в него общественных групп нация действует как единый организм. Противоречия и конфликты, возникающие внутри нации, — это следствие функционирования и развития данного организма. Единство же нации как субъекта обусловливает и взаимосвязанный характер ее потребностей, а следовательно, и интересов.

Системность национально-государственных интересов не только объективно заложена в самой нации, но это и необходимое условие процветания и развития нации, общества, государства, каждого человека. Структура системы национально-государственных интересов обусловлена спецификой проявления национально-государственных интересов в различных сферах жизнедеятельности человека, общества и государства. Здесь можно выделить: политические, экономические, религиозные, национальноэтнические и другие интересы, включенные в общую систему национальногосударственных интересов. Применительно к сферам взаимодействия субъекта политики с другими субъектами обычно выделяют внутренние и внешние (международные) интересы.

Национальный интерес — понятие, связанное с понятиями «нация» и «страна» и формированием этой устойчивой общности людей. Сложившаяся страна предполагает, что она носитель (субстрат) нации. Нация существует в рамках культивируемого ею пространства и получает из него свою силу и дальнейшую возможность существования. Борьба за нацию была не только отстаиванием языка и религии, но и велась за сохранение контроля над своей территорией. Исследовательская ценность категории «национальный интерес» проявляется тогда, когда нужно описать взаимодействие государства и входящих в него стран. Если государство состоит из одной страны, то говорить о национальных интересах избыточно, они полностью перекрываются сложным государственным интересом. Сложившаяся естественно и исторически нация имеет коренные интересы, привязанные к своей стране. Основу национального интереса составляют:

• — потребности общества, необходимые для его развития и функционирования;
• — защита народа от угроз со стороны других государств и (или) незаконных притязаний центральной власти, неконтролируемых миграционных потоков;
• — поддержание социального мира и порядка внутри страны (табл. 10.1).

Если страны / нации входят в состав сложного государства, то возможен.

(но не гарантирован) процесс их объединения в «большую», политическую нацию, т. е. state-nation. Его поддержание подразумевает политическую лояльность каждого отдельного индивида как независимого гражданина вне зависимости от его страновой принадлежности и происхождения. В этом случае обязательным становится компромисс между странами / нациями. Предметом компромисса являются их партикулярные интересы. Для анализа этой ситуации целесообразно использовать классификацию национальных интересов.

Таблица 10.1

Структура национального интереса.

Одной из наиболее распространенных стратификаций национальных интересов являются категории, предложенные Дональдом Нойхтерляйном^[22]:

«1) жизненно важные интересы, т. е. те, которые имеют первостепенное значение для выживания, безопасности и жизнеспособности страны. Речь идет о безопасности в физическом плане;

• 2) важмые национальные интересы. Эти интересы не определяют наше выживание как нации, но они влияют на наше национальное благосостояние и на характер мира, в котором мы живем. В таких случаях мы будем использовать свои ресурсы для отстаивания наших интересов, если цена этого и сопутствующие риски соизмеримы с интересами, которые поставлены на карту;
• 3) интересы в гуманитарных и других областях. В некоторых обстоятельствах страна может предпринимать те или иные действия, так как это необходимо, исходя из наших ценностей. Эту группу интересов называют также «менее важными» интересами".

Национальная безопасность. В обобщенном виде содержанием национального интереса выступает национальная (государственная) безопасность. Национальная безопасность реализуется посредством внутренней и внешней политики государства. Поддержание национальной безопасности определяет методы, средства и формы внешнеполитической деятельности. По определению О. Г. Карповича, цель политики национальной безопасности — «создавать людям такие условия, чтобы они свободно пользовались своим разумом, не соперничали друг с другом в ненависти, гневе или хитрости и не относились враждебно друг к другу. Следовательно, цель политики национальной безопасности — создавать и хранить правовую свободу, справедливость в государстве»^[23].

Безопасность — такое состояние объекта (государства), которое позволяет исключить нанесение ему ущерба, превышающего допустимый уровень. Наиболее существенные, базовые элементы данной категории следующие^[24]:

• 1) безопасность понимают как состояние, противоположное состоянию потенциальной жертвы, объекта опасности;
• 2) безопасность весьма часто рассматривается как способность объекта, явления, процесса сохранить свою сущность и основную характеристику в условиях целенаправленного, разрушающего воздействия извне или в самом объекте, процессе, явлении;
• 3) безопасность — категория системная, она — свойство системы, построенной на принципах устойчивости, саморегуляции, целостности. Безопасность призвана защитить каждое из этих свойств системы, так как разрушительное воздействие на любое из этих свойств приведет к гибели системы в целом;
• 4) безопасность рассматривается как решающее условие жизнедеятельности человека, общества, государства, что позволяет им сохранять и умножать их материальные и духовные ценности;
• 5) безопасность в абсолютном своем выражении — отсутствие опасностей и угроз материальной и духовной сферы;
• 6) несущим элементом всех понятий выступает угроза как реальный признак опасности.

В общем виде, национальная безопасность — это социальный порядок, в котором существует механизм предотвращения наиболее опасных внутренних и внешних угроз индивиду, обществу и государству и обеспечены условия для наиболее полного раскрытия творческих способностей человека и устойчивого развития общества^[25].

Из анализа всех подходов и раскрытия содержания безопасности следует, что угроза и борьба с ней являются сущностью безопасности.

Угрозы следует характеризовать как возможность прямого или опосредованного применения силы со стороны одного государства (коалиции государств, военно-политических организаций террористического, сепаратистского, религиозного толка) против другого государства, его суверенитета и территориальной целостности, общества и граждан с целью реализации своих интересов и получения экономических, политических и прочих привилегий за счет противоположной стороны^[26].

Угрозы, существующие в форме демонстрации готовности к применению силы, присутствуют в любом конфликте, затрагивающем государственные интересы. В таком виде угроза, во-первых, выступает в качестве предупреждения оппоненту. Она призвана подкрепить дипломатические и другие средства внешней политики, запугать противника и добиться таким образом осуществления намеченных целей. Во-вторых, угроза использования силы может выступать, как показала история холодной войны, в качестве мощного фактора истощения экономических, политических и духовных сил государства и является своеобразной проверкой на прочность его способности защищать свои интересы. Несмотря на разорительность гонки вооружений, она продолжается и после холодной войны, выступая в качестве своеобразного состязания, в ходе которого одно или несколько государств создают угрозы, а их оппоненты стремятся эти угрозы парировать.

Демонстрация готовности применить силу может продолжаться в течение длительного времени, а перспектива конфликта — существовать в гипотетическом, виртуальном виде. В этом случае угрозы выступают в качестве средства, позволяющего, не прибегая к прямому использованию силы, достигать желаемых результатов.

Что же касается непосредственной угрозы, то она характеризует такое состояние межгосударственных отношений, при котором имеются антагонистические противоречия, присутствуют политические намерения и воля, хотя бы у одной из противоборствующих сторон, применить силу в интересах решения поставленных задач.

Непосредственные угрозы — это «последний довод королей», когда исчерпаны все остальные средства разрешения противоречий. Наличие непосредственных угроз существенно осложняет политическую обстановку, поскольку содержит в себе совершенно очевидные предпосылки возникновения конфликта между соперничающими сторонами и вовлечения в него других действующих лиц.

При этом все множество угроз по природе возникновения можно разделить на два класса:

• — объективные (естественные), характеризующие воздействие на объект безопасности процессов, не зависящих от политического руководства страны. Наиболее распространенными естественными угрозами являются пожары, стихийные бедствия, аварии, технологические катаклизмы и др.;
• — субъективные, связанные с деятельностью политического руководства государства. Среди субъективных можно выделить: непреднамеренные, вызванные ошибочным или непреднамеренным действием руководства государства, например реформа экономики 1991, 1998 гг. или начало в 1994 г. войны в Чечне.

В зависимости от места зарождения они делятся на внешние и внутренние и возникают в различных сферах борьбы: на континентальном пространстве, в Мировом океане, в воздушно-космической области. По масштабу угрозы целесообразно подразделять на глобальные, региональные, локальные; по способу осуществления — на прямые и опосредованные; по вероятности осуществления — на реальные и потенциальные. Реальная угроза — это та, которая уже существует или возникнет в ближайшее время.

Потенциальной считается угроза, появление которой возможно в перспективе, в связи с неблагоприятным развитием событий. Угрозы могут также носить открытый и скрытный (тайный) характер.

Угрозы национальной безопасности могут быть также подразделены по объектам (сферам общественных отношений), на которые эти угрозы нацелены^[27].

Концептуальные: переход НАТО от целей обороны территории стран — членов Альянса к защите их «интересов и ценностей», осуществляемой «за пределами статьи 5» Вашингтонского договора, что создает возможности для широкой интерпретации этого и принципиально меняет перечень оснований для применения силы (миру навязывается выгодное для Запада расширительное толкование понятий «миротворчество», «международный терроризм») и др.

Прямые и потенциальные военные угрозы, приближение военных группировок, использование аэродромов новых стран — членов Альянса для подготовки к нанесению первого удара, создание и размещение новых систем оружия, политика ряда ведущих зарубежных стран, направленная на достижение преобладающего превосходства в военной сфере, прежде всего в стратегических ядерных силах, путем развития высокоточных, информационных и других высокотехнологичных средств ведения вооруженной борьбы, стратегических вооружений в неядерном оснащении, формирования в одностороннем порядке глобальной системы противоракетной обороны и милитаризации околоземного космического пространства, способных привести к новому витку гонки вооружений, а также на распространение ядерных, химических, биологических технологий, производство оружия массового уничтожения либо его компонентов и средств доставки.

Политические: вмешательство во внутренние дела страны; неирекращающиеся попытки воздействовать на формирование ее внешней и внутренней политики; дезинтеграция государства; поддержка оппозиционных сил; противодействие интеграции в мировое или локальное пространство; формирование вокруг государства блока недружественных государств, деятельность террористических организаций, группировок и отдельных лиц, направленная на насильственное изменение основ конституционного строя государства, дезорганизация нормального функционирования органов государственной власти (включая насильственные действия в отношении государственных, политических и общественных деятелей), уничтожение военных и промышленных объектов, предприятий и учреждений, обеспечивающих жизнедеятельность общества, устрашение населения, в том числе путем применения ядерного и химического оружия либо опасных радиоактивных, химических и биологических веществ; экстремистская деятельность националистических, религиозных, этнических и иных организаций и структур, направленная на нарушение единства и территориальной целостности государства, дестабилизацию внутриполитической и социальной ситуации в стране; деятельность транснациональных преступных организаций и группировок, связанная с незаконным оборотом наркотических средств и психотропных веществ, оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ; сохраняющийся рост преступных посягательств, направленных против личности, собственности, государственной власти, общественной и экономической безопасности, а также связанных с коррупцией.

Морально-психологические: проникновение в средства массовой информации, дезинформация общественного мнения о военно-стратегической ситуации, создание негативного представления о каком-либо государстве у мировой общественности, в том числе предпосылок для объявления его «угрозой международной безопасности»; стимулирование культурного перерождения государства, продолжение целенаправленных попыток добиться отказа от традиционных ценностей.

Разведывательные: расширение агентурной сети государств — потенциальных противников, в том числе через использование легальных структур, организаций «содействия и развития», «фондов помощи», информационных бюро и др.

Экономические: осуществление мер, направленных на разрушение экономики и вооруженных сил, поддержание экономической и политической зависимости от Запада; кризисы мировой и региональных финансово-банковских систем, усиление конкуренции в борьбе за дефицитные сырьевые, энергетические, водные и продовольственные ресурсы, отставание в развитии передовых технологических укладов, повышающие стратегические риски зависимости от изменения внешних факторов и др.

Научно-технические: отставание в переходе в последующий технологический уклад, зависимость от импортных поставок научного оборудования, приборов и электронной компонентной базы, стратегических материалов, несанкционированная передача за рубеж конкурентоспособных отечественных технологий, необоснованные односторонние санкции в отношении научных и образовательных организаций России, недостаточное развитие нормативной правовой базы и слабая мотивация в сфере инновационной и промышленной политики, низкие уровень социальной защищенности инженерно-технического, профессорско-преподавательского и педагогического состава и качество общего среднего образования, профессионального начального, среднего и высшего образования.

Таким образом, содержание категории «угроза» предъявляет особые требования к надежности системы национальной безопасности государства и к тем, кто за это отвечает.

Следующим важным понятием в теории национальной безопасности является «стабильность». Функционирование системы национальной безопасности обязательно предполагает минимально необходимый уровень стабильности (устойчивости, прочности, постоянства характеристик, качеств) элементов (каждой ее сферы), которые ее составляют. В то же время кроме сил, поддерживающих, стабилизирующих ту или иную систему, действуют и противоположные силы — разрушающие или дестабилизирующие ее. Из этого следует, что реальное функционирование системы национальной безопасности — это постоянная борьба указанных сил, а определенный уровень его стабильности — своего рода баланс системообразующих и системоизменяющих факторов. Преувеличение роли одного из них в конечном счете приводит к дестабилизации системы. Дело лишь во времени этого процесса. Стабильная, а значит, в какой-то мере «застрахованная» от непредвиденных потрясений система национальной безопасности —мечта любого государства. Однако постоянные попытки практического осуществления этой мечты зачастую опирались на силу, которая оказывала на систему национальной безопасности неадекватное воздействие и вызывала дальнейшую дестабилизацию. Ярким примером здесь является СССР. По мысли М. К). Зеленкова, «создав мощную систему безопасности, он поглотил сам себя и разрушился кучкой авантюристов»^[28].

Вопросы и задания для самоконтроля

• 1. В чем заключается значение идей Платона для современных дискуссий о национальном интересе?
• 2. Проследите эволюцию подходов представителей школы политического реализма к определению национального интереса.
• 3. Тождественны ли, по вашему мнению, понятия «национальный» и «государственный» интерес?
• 4. Какие трудности связаны с использованием понятия «национальный интерес» в теоретических и прикладных исследованиях международных отношений?
• 5. Выявите различия в подходах исследователей к определению субъекта национального интереса.
• 6. Предложите собственную модель структуры национального интереса.
• 7. Проследите эволюцию понятия «национальная безопасность».
• 8. Выделите традиционные и новые угрозы национальной безопасности.
• 9. Определите взаимосвязь стабильности государства и национальной безопасности.
• 10. Как вы полагаете, национальная безопасность — это динамическая или статическая характеристика международного положения государства?

• [1] Платон. Государство [551 d] // Платон. Собрание сочинений: в 4 т. Т. 3. М.: Мысль, 1994. С. 336−337.'
• [2] Цит. по: Межу ев Б. В. Понятие «национальный интерес» в российской общественно-политической мысли // Полис. 1997. № 1. С. 20.
• [3] Концепция национальных интересов: общие параметры и российская специфика //Мировая экономика и международные отношения. 1996. № 7. С. 64.
• [4] Там же. С. 65.
• [5] Соловьев Э. Г. Национальные интересы и основные политические силы современнойРоссии. М.: Наука, 2004. С. 6.
• [6] Федякии Л. В. Образ России: национальные интересы и приоритеты: монография. М. :Социально-политическая мысль, 2005. С. 102. См. также: Трухачев В. В. Национальные интересы России: состояние и приоритеты реализации: монография. М.: Изд-во РУДН, 2011. С. 69.
• [7] Задохин А. Г. Внешняя политика России: национальное сознание и национальные интересы. М.: Изд-во Дипломат, акад. МИД России, 2002. С. 125.
• [8] См.: Алексеева Т. А. Рациональный эгоизм национального интереса // Полис. 1995.№ 1. С. 92.
• [9] Черняховский С. Ф. Национальные интересы: иллюзия легитимности // Полис. 1997.№ 1. С. 52.
• [10] Цит. по: Сороко-Цюпа А. Проблема «национального интереса» в исследованиях французских теоретиков международных отношений // Национальные интересы: теория и практика: сб. ст. / под ред. Э. А. Позднякова. М., 1991. С. 109.
• [11] 0 Алексеева Г. Л. Рациональный эгоизм национального интереса. С. 92.
• [12] Сетов Р. А. Современный миропорядок и государственные интересы России: термины, теории, прогнозы. М.: Три квадрата, 2010. С. 20.
• [13] Межуев Б. В. Понятие «национальный интерес» в российской общественно-политической мысли. С. 21.
• [14] Балуев Д. Г. Личностная и государственная безопасность: международно-политическоеизмерение. Н. Новгород: Изд-во Нижегород. ун-та, 2004. С. 122.
• [15] Задохин А. Г. Внешняя политика России: национальное сознание и национальные интересы. С. 123.
• [16] Митрохин С. С. Национальный интерес как теоретическая проблема // Полис. 1997.№ 1. С. 34.
• [17] Кара-Мурза А. А. Между «империей» и «смутой» // Полис. 1995. № 1. С. 96.
• [18] См.: Пантин В. И. Логика разума или логика страстей? С. 100.
• [19] Таранов П. В. Трансформация национальных интересов в условиях переходной экономики России (вопросы теории и методологии): монография. Ростов н/Д: Изд-во Ростов, ун-та, 2000. С. 28.
• [20] См.: Андреев А. Л. Субъсктность и объектность // Полис. 1995. № 1. С. 105.
• [21] Алексеева Т. А. Рациональный эгоизм национального интереса. С. 94.
• [22] Указанная стратификация отражает содержание официальной Стратегии национальной безопасности США (2002). Цит. по: Цыганков П. А. Теория международных отношений.С. 301.
• [23] Карпович О. Г. Актуальные проблемы и современные тенденции обеспечения национальной безопасности (сравнительный анализ). М.: Юрист, 2012. С. 32.
• [24] См.: Зеленков М. Ю. Теоретико-методологические проблемы теории национальной безопасности Российской Федерации. М.: Юридический институт МИИТа, 2013. С. 89.
• [25] См.: Конышев В. /У, Сергунин А. А. Военная стратегия современного государства: учеб, пособие. СПб.: НППЛ «Родные просторы», 2012. С. 12.
• [26] См.: Зеленков М. /О. Теоретико-методологические проблемы теории национальной безопасности Российской Федерации. С. 101.
• [27] См.: Зеленное М. /О. Теоретико-методологические проблемы теории национальной безопасности Российской Федерации. С. 120.
• [28] Зеленков М. 10. Теоретико-методологические проблемы теории национальной безопасности Российской Федерации. С. 60.