Границы позитивного права и судья

С точки зрения общественной роли, судья не является человеком, принимающим решение по вопросу «необходимости» действия в имеющихся условиях и по вопросам, определенным ранее, он принимает решение о правоте — неправоте одной из «сторон» (истец — ответчик, прокурор — подсудимый) и виновности — невиновности другой.

То, что здесь особенно интересует Этику, — это отношения по линии судья — подсудимый. Судья вмешивается в этические отношения обвиняемого с другим (-и), судит действие в этих отношениях и принимает решение по содеянному.

Обвиняемый обвиняется за какую-то «вину», за поведение, запрещенное по законам страны и подразумевающее соответствующее наказание. От судьи в гаком случае ожидается суждение: а) о том, совершал или нет обвиняемый действие, иными словами — не было ли клеветы; б) о том, было ли совершенное обвиняемым «виной», т. е. было ли оно запрещенным поведением.

То, что запрещено законами, не действия человека в их единичности, а только некоторые виды поведения, которые чаще всего приводят к «попранию» ценности^[1]. Так вот, самая главная этическая ответственность судьи связана со следующим вопросом — с вопросом построения связи между содеянным человеком в определенных условиях и запрещенным действующими законами поведением. В этой связи этическая ответственность судьи связана с суждением о связи между определенным действием человека и законом или статьей закона, с учетом необходимости действия в определенных условиях.

Иными словами, ответственность судьи в суде связана с определением связи между судимым действием и законом, с определением формы и особенностей, места этих связей. Связь между действием и законом устанавливается напрямую? Значит ли это, что в качестве критерия используется закон и создается оценкапризма? Или судья формирует связь между законом и совершенным действием, исходя из собственного определения ценности действия (особенности совершенного в контексте других возможностей) и соответственно он использует закон в качестве меры определения необходимости действия уже после изучения в качестве критерия имевшихся других возможностей?

И вот здесь возникает вопрос, связанный с особенностью судьи в суде, который вынужден осуществлять свою деятельность в рамках действующих законов и иных принципов позитивного права. Судья в суде, в сравнении с другими судьями, после определения критерия должен сделать еще кое-что, определить и подходящий для суждения закон (измеритель). Иными словами, он вынужден увязать две разные «пробы» (этический критерий и правовой измеритель, или «норму») в связи с действием, найти подходящий закон, соответствующий ценности действия, и проанализировать имеющиеся связи с учетом самостоятельного понимания их.

Таким образом, этическая ответственность судьи в суде напрямую связана с функцией судейства в суде. Потому что анализ виновности, а следовательно, и определение правоты, принятие решения по вопросу виновности («осуществление справедливости») опираются на правильную оценку, связанность или несвязанность с действующим законом, а не на оценку-призму, четко соответствующую статье закона. Это и есть тот момент, когда судья в суде, ограниченный границами позитивного права, свободен — момент связи конкретного действия со статьей закона. И суждение по применению указанной связи является только и исключительно его решением. Это суждение всегда является новым суждением, если, конечно, судья не пользуется готовыми оценками.

Использование этой свободы судьей и, следовательно, соответствующая цели реализация судейских функций связаны с его компетенциями, информационным обеспечением, этической свободой — с возможностью дать правильную оценку, с обладанием философскими данными, связанными с его деятельностью, такими как право, ценность, справедливость, с наличием у судьи сведений о решениях по законам и вопреки законам, о самих законах и изменениях в них, о различных имеющихся возможностях и пр.

Значение данной свободы раскрывается в оправдании действия человека, который осуществил необходимое в определенных отношениях, при том, что это его поведение считается «виной» но действующему закону. Как же «осуществится» справедливость, если в определенных отношениях действие, которое привело к меньшей «потере» ценности, было реализовано в результате поведения, которое определяется законом как «вина», что приводит к «несправедливости»? Как же вершит справедливость судья, который знает о необходимости соблюдать закон, но понимает, что человек своим поведением достиг того, что действие в наименьшей степени привело к «попранию» ценности? Для такого судьи, я считаю, единственный путь (пусть и не всегда) — это воспользоваться свободой судейства. А как это сделать — решать нужно в каждой отдельно взятой ситуации, и решить — можно. Потому что судья в рамках судейства должен защищать и подсудимого, принимать решение о «наказании» за «вину» содеянное или несодеянное.

Для судьи как государственного служащего «вершить справедливость» или реализовывать свои функции — значит способствовать минимальному «попранию» ценности с учетом позитивного права и законов, в рамках имеющихся порядков на земле и с учетом того, что люди часто не учитывают ценность других людей.

При этом те, кто наделили судью этой функцией, — тоже люди. И судьи делают свое дело, имея свои человеческие особенности. Следовательно, и в их действиях ценности различны.

* * *.

Таким образом, оценка решения судьи в суде подразумевает оценку действия, у которой, в свою очередь, есть его оценка действия-ситуации. От высших судебных инстанций, высших судей это и ожидается; не просто формальный анализ применимости законов. Оценка последних — исключительно информационное действие: контроль правильности — ошибочности принятого судьей решения (осуществил ли судья свою деятельность в соответствии с возложенными на него функциями, с имеющейся целью, достиг ли он цели судейства), деятельность по определению этической ценности судьи. В свою очередь, (этическая) ценность решения или действия судьи определяется тем, реализовал ли он судейскую функцию или нет, осуществил ли он судейский процесс в описанном ранее значении.

Но что, интересно, может сделать судья в суде, который хочет реализовать свою функцию в ситуации, когда подсудимый осуществил действие, охраняющее ценность, но вписывающееся в поведение, расцениваемое законом как «вина»? Никто не говорит о том, что сделает в такой ситуации ercisiKri’q («всепрощающий», если воспользоваться аристотелевским термином)^[2] судья; решение может найти только он сам, когда находит — оно не вызывает сомнений. В такой ситуации действия судьи исходят исключительно от него самого.

Судья, судивший Доброго Бога с Манхэттена, отпускает его, потому что не считает виновным. Он отвечает на вопрос Доброго Бога о преступлении словом «продолжается». Но когда Добрый Бог говорит об осуждении, тот замолкает — не говорит «виновен» или «не виновен». При этом судьи в суде не могут промолчать, как судья Доброго Бога с Манхэттена, они должны выносить суждения в контексте реализации судебного процесса.

Значимая часть жизни судьи связана с вмешательством в этические отношения других людей, с принятием решений, которые могут изменить течение жизни других людей (иногда улучшить их жизнь, а иногда положить ей конец). Эти решения связаны с действиями судьи как человека… И он — именно тот человек, вместе со своими решениями. Но его решения, какими бы они ни были, либо вообще не лишают его сна, либо воздействуют меньше, чем другие действия.

• [1] Отбросим законы, которые сознательно или нет приводят к «попранию"ценностей.
• [2] См. Аристотель. Никомахова этика.