Методы противодействия уклонению от уплаты налогов с использованием офшорных юрисдикций

Первые попытки противодействия губительной налоговой конкуренции были предприняты в США еще в 1960;х гг., когда было принято законодательство «О контролируемых иностранных компаниях», суть которого состояла в том, что доходы зарубежных компаний, контролируемых резидентами США (юридическими или физическими лицами), при выполнении определенных условий, принудительно включаются в налогооблагаемый доход указанных резидентов, что делало бессмысленным прямое использование офшорных компаний для вывода налогооблагаемых доходов резидента от налогообложения. В дальнейшем законодательство США и других развитых стран видоизменялось и совершенствовалось.

В настоящее время в национальных налоговых системах развитых стран применяются следующие методы противодействия губительной налоговой конкуренции:

• • регламентация правил трансфертного ценообразования и внутрифирменного кредитования;
• • введение положения о контролируемых резидентами развитых стран офшорных компаний, находящихся в офшорных юрисдикциях;
• • предотвращение избежания налогообложения на основе действующих налоговых соглашений, заключенных данной страной.

Однако, как показала практика, принятие законодательства только на национальном уровне не позволяло эффективно противодействовать губительной налоговой конкуренции и требовало согласованных действий на международном уровне. В конце 1990;х гг. и в начале XXI в. на международном уровне согласовываются и устанавливаются международные стандарты обмена налоговой информацией (утверждены странами Большой двадцатки (G20) в 2004 г.), подписываются международные налоговые соглашения, к странам-нарушителям начинают применяться согласованные меры стран — участников G20, ОЭСР, Международной организации по борьбе с отмыванием преступных доходов (ФАТФ) в виде составления «черных» и «серых» списков неблагоприятных юрисдикций, экономических ситуаций и т. п.

Финансовый кризис 2008—2009 гг. стал переломным моментом в развитии международной политики противодействия офшорным юрисдикциям. Одной из причин финансового кризиса эксперты называют налоговые факторы, связанные со стимулирующим воздействием офшорных юрисдикций на развитие финансового мошенничества. Большие объемы накопленных неучтенных финансовых ресурсов стали причиной появления различных высокорискованных финансовых инструментов и заключения инвестиционными компаниями и банками под завесой офшорной секретности большого объема неконтролируемых и нерегулируемых сделок, что и привело в конечном счете к финансовому коллапсу. К примеру, лишь одна афера американского финансового мошенника Б. Медоффа нанесла клиентам-инвесторам Union Вапсагге Privee ущерб в 700 млн долл. США¹.

Кроме того, в условиях падения налоговых доходов в условиях финансового кризиса роль потерь бюджетов государств из-за губительной налоговой конкуренции существенно возросла. При этом немалая часть финансовой помощи, выделяемой в рамках антикризисных национальных программ, оказалась в офшорных юрисдикциях.

Все это потребовало от ведущих стран мира ужесточения мер противодействия и контроля в отношении офшорных юрисдикций. Организатором межгосударственной антиофшорной компании стали G20 и ОЭСР. При этом G20 разрабатывает общую стратегию скоординированной антиофшорной политики, а ОЭСР детализирует основные меры и инструменты воздействия на офшорные юрисдикции.

В кризисный и посткризисный периоды основными направлениями межгосударственного антиофшорного регулирования стали:

• • усиление надзора за компаниями и банками, получающими государственную поддержку;
• • давление на офшорные юрисдикции с целью их принуждения к информационно-правовому сотрудничеству с ведущими странами мира;
• • пересмотр двусторонних налоговых соглашений в целях приведения их в соответствие с Модельной налоговой конвенцией ОЭСР в отношении налогов на доходы и капитал, а также заключение специальных соглашений по обмену информацией в налоговой сфере.

На встрече министров финансов стран G20 14 апреля 2009 г. в г. Хоршеме (Великобритания) было заявлено об усилении надзора за банками, пользующимися государственной поддержкой, и введении с марта 2010 г. санкций против некооперативных офшорных зон в случае их неподчинения новым требованиям налоговой прозрачности, согласованных на лондонской встрече лидеров G20 в апреле 2009 г. В качестве таких санкций называется, например, отказ Всемирного банка и МВФ от инвестиционных проектов в таких юрисдикциях.

В целях реализации решений лидеров G20 ОЭСР опубликовала «черный» и «серый» списки непризнанных и некооперативных налоговых юрисдикций¹. В рамках данного процесса претерпели значительные изменения действующие соглашения об избежании двойного налогообложения, а также в массовом порядке заключались новые соглашения об обмене налоговой информацией между ведущими странами и офшорными юрисдикциями.

По данным Глобального форума ОЭСР, но прозрачности и обмену налоговой информацией^[1][2], к ноябрю 2011 г. странами было заключено более 700 двусторонних соглашений об обменен налоговой информацией и внесены изменения в соглашения об избежании двойного налогообложения, из которых более 460 представляли собой новые отдельные соглашения об обмене налоговой информацией (для справки: за 10 предыдущих лет было подписано всего 51 соглашение, т. е. почти в девять раз меньше)^[3].

Принципиальным отличием новых положений, регламентирующих обмен налоговой информацией, явилось то, что они должны конкретизировать круг лиц, обязанных предоставлять информацию по запросам налоговых органов, а также упростить процесс получения такой информации из-за границы.

Принятые и согласованные государствами меры борьбы с уклонением от уплаты налогов дали основания странам G20 и ОЭСР к апрелю 2011 г. исключить из «черных» списков все офшорные юрисдикции, ранее в него занесенные, кроме двух (Республики Науру и Ниуэ), и объявить о потере офшорными зонами своей привлекательности для бизнеса и завершении «эры банковской тайны»¹.

Данное направление антиофшорного регулирования в виде заключения налоговых соглашений об обмене налоговой информацией можно рассматривать как метод правового диалога с офшорными юрисдикциями, в ходе которого государства будут получать на законных основаниях оперативную налоговую и финансовую информацию от каких бы то ни было лиц, ею располагающих, включая банки, финансовые институты и т. п., отказывать в снижении налогов, предусмотренных международным соглашением, или освобождении от них.

Однако международная практика показывает, что говорить о закате эры офшорных юрисдикций преждевременно. После заключения всех этих соглашений интерес к ним только возрос. Так, по данным экспертов, за 2013 г. в мире было зарегистрировано 45 тыс. новых офшорных компаний, в том числе на Британских Виргинских островах — 24 тыс., на Сейшельских островах — более 10 тыс. По темпам роста числа зарегистрированных компаний на первом месте Сейшельские острова — 29%. Средние темпы роста числа зарегистрированных компаний составляют более 10%.

Как отмечалось ранее, объем офшорных капиталов в 2011—2013 гг. увеличивался не менее чем на 6% ежегодно. Их общий объем оценивался в 2013 г. в 10 трлн долл, в сравнении с 7,8 трлн долл, в 2010 г. и 8,5 трлн долл, в 2011 г.

Другое направление антиофшорной политики можно назвать силовым. При помощи силового давления на швейцарские банки власти Германии и США в 2010 г. получили данные, но банковским счетам нескольких десятков тысяч своих налогоплательщиков, добивались не только разглашения такой информации, но и использования ее впоследствии для проведения налоговых расследований^[4][5]. К этому направлению можно отнести и практику налоговых органов Германии по покупке у частных лиц списков уклоняющихся от уплаты налогов с использованием юрисдикций Швейцарии и Люксембурга.

В рамках общей налоговой международной политики в отношении офшорных юрисдикций следует отметить еще ряд важнейших мероприятий, разработанных и реализуемых в соответствии с рекомендациями ОЭСР и совещаниями Большой двадцатки^[6].

1. В 2010 г. в США был принят закон о зарубежных счетах (Foreign Account Compliance Act — FATCA), в соответствии с которым финансовые организации по всему миру должны раскрывать сведения о счетах частных американских налогоплательщиков и компаний, которые прямо или косвенно контролируются американцами на 10% и более. Принятый закон фактически представляет собой инструмент предотвращения уклонения от уплаты налогов с доходов, получаемых американскими резидентами за пределами США.

В целях реализации закона банки, брокеры, инвесторы и страховщики заключают соглашения с налоговыми управлениями США, в соответствии с которыми выступают в качестве налоговых агентов по всем операциям налогоплательщиков, в том числе за границей. В случае нарушения законодательства с 2014 г. указанным агентам грозит удержание сбора в размере 30% с любых транзакций, проходящих через США, и закрытие счетов в американских финансовых учреждениях. Финансовые учреждения, присоединившиеся в закону FATCA, должны будут удерживать со своих клиентов такой же сбор, если они не раскрыли о себе информацию. С 2017 г. указанный сбор будет собираться со всех транзитных платежей иностранных финансовых учреждений, не участвующих в FATCA.

Принятие этого закона и его применение уже вызвали неоднозначную реакцию в мире. Ряд стран, в том числе Россия, рассматривают его как попытку распространения американского законодательства на весь мир и использование его в чисто политических целях давления па другие страны.

• 2. Проведение в 2009—2011 гг. достаточно успешных налоговых амнистий для офшорных капиталов (США — 2009, 2011 гг., Италия — 2009; 2010 гг., Великобритания — 2009—2010 гг.).
• 3.

  Введение

  в соответствии с решениями глав стран G20 налога на финансовые транзакции (так называемый налог Тобина). Первый такой налог ввела Франция в августе 2012 г. В начале 2013 г. Еврокомиссия разрешила еще 10 странам ввести такой налог. По предложению Еврокомиссии, сделки по приобретению облигаций и акций должны облагаться налогом по ставке 0,1%, сделки с производными финансовыми инструментами — по ставке 0,01%. По оценке Еврокомиссии, с учетом большого объема финансовых операций, несмотря на очень низкие ставки налога, общая сумма в случае его применения всеми странами ЕС может составить около 60 млрд евро. Среди стран, получивших разрешение, находятся Германия, Италия, Испания, Австрия и ряд других. Необходимо отметить, что Великобритания и США занимают в отношение этого налога достаточно сдержанную, если не сказать отрицательную позицию.

• 4. В 2012 г. Великобритания приняла новые Генеральные правила против злоупотреблений (GAAR), которые требуют разделения ответственного налогового планирования и агрессивного уклонения от уплаты налогов.
• 5. Утверждение в феврале 2012 г. обновленной редакции 40 рекомендаций Международной группы ФАТФ по противодействию отмыванию денежных средств, на основе которых должны строиться национальные законодательства стран — членов этой организации.
• 6. План действий по усилению борьбы с налоговыми гаванями и офшорными компаниями, а также с уклонением от уплаты налогов разработал ЕС. Среди предлагаемых мер — создание общей консолидированной базы корпоративных налогов (ССТВ), которая позволит ограничить недобросовестную налоговую конкуренцию в ЕС за счет ослабления возможностей трансфертного ценообразования у консолидированных налогоплательщиков.
• 7. В феврале 2013 г. ОЭСР утвердила план борьбы с эрозией налоговой базы и выводом прибыли корпораций из-под налогообложения (проект В EPS).
• 8. В феврале 2014 г. ОЭСР утвердила новые стандарты по обмену налоговой и финансовой информацией, предполагающие переход на автоматический обмен информацией об активах и счетах частных лиц и организаций.

Необходимо отметить, что многие зарубежные страны, в первую очередь европейские, США, Канада, Япония и другие, в последнее десятилетие внесли в национальное налоговое законодательство, но рекомендациям ОЭСР ряд понятий и норм, устраняющих выгоды от использования офшорных юрисдикций для уклонения от уплаты налогов. К таким нормам относятся концепции «фактического получателя дохода», налоговой доктрины (деловой цели, существа над формой и др.), «контролируемые иностранные компании» и др.

Можно отметить такие изменения в законодательстве, которые под давлением международного сообщества вносят сами офшорные юрисдикции, согласные на увеличение прозрачности своей деятельности и на обмен информацией с налоговыми органами заинтересованных стран. В этом плане показателен пример Каймановых островов, которые считаются неофициальным мировым центром индустрии хеджфондов и едва ли не самой закрытой офшорной юрисдикцией. В начале 2013 г. Каймановы острова заявили о своем намерении раскрыть имена всех управляющих и номинальных директоров инкорпорированных там хедж-фондов.

С 1 февраля 2013 г. в Швейцарии вступил в действие Закон «О международной административной помощи по налоговым делам», который ряд экспертов считают концом знаменитой швейцарской банковской тайны.

Оценивая совместные усилия международных организаций и национальных государств, необходимо отметить некоторую противоречивость политики офшорных юрисдикций некоторых зарубежных стран, в частности Великобритании, США, Канады и других. С одной стороны, эти страны достаточно активно и внутри страны, и на международном уровне выступают против недобросовестной налоговой конкуренции, с другой стороны, активно поддерживают деятельность офшорных юрисдикций на своей территории. Ярким примером такой деятельности являются такие офшорные юрисдикции, как Британские Виргинские острова, о. Мэн и ряд других территорий, входящих в Соединенное королевство Великобритании и Северной Ирландии и управляемых лично королевой Елизаветой II (минуя Правительство Великобритании). Аналогично в США штаты Делавер, Орегон, в Канаде Британская Колумбия и Онтарио являются достаточно известными офшорными юрисдикциями, которые вряд ли могли бы существовать без разрешения своих правительств.

• [1] См.: http://www.oecd.ru/dataoecd/.
• [2] См.: The Global Forum on Transparency and Exchange of Information for Tax Purposes. URL: http://oecd.ru.
• [3] См.: Уклонение от уплаты налогов. Проблемы и решения. С. 360.
• [4] См.: Уклонение от уплаты налогов. Проблемы и решения: монография для магистрантов. С. 265—273.
• [5] См.: Там же. С. 361.
• [6] См.: Там же. С. 330−331.