Аксиоматика и проблематика эстетического опыта

Эстетическая теория, как и любая другая, базируется на ряде аксиом, принятие которых необходимо для того, чтобы ставить, раскрывать и решать те или иные проблемы. Это означает, что теоретические построения относительно эстетического опыта также по необходимости подразумевают свою аксиоматику, на основе которой выстраивается проблематика эстетического опыта.

Исходя из того, как развивались дискуссии относительно эстетического опыта в истории эстетики, к аксиоматике эстетического опыта можно отнести три аксиомы.

Первая аксиома эстетического опыта состоит в допущении того, что эстетический опыт существует. Смысл этой аксиомы состоит в принятии в качестве несомненного того факта, что существует данность эстетического опыта. Можно спорить о том, как именно дан нам этот опыт, посредством чего мы отличаем его от других видов опыта, что именно подразумевает эстетический опыт, но несомненным является само наличие такого опыта.

Правда, история эстетики богата на несогласия с этой аксиомой. Одни ученые (например, Дж. Дики) прямо заявляют, что никакого эстетического опыта не существует^[1]. Другие (например, В. Кенник) утверждают, что стремление определить сущность эстетического опыта обречено на провал^[2]. Третьи (ряд нейроэстетиков и культурологов) заверяют, что за данностью эстетического опыта находится нечто иное, например определенные нейронные процессы, лежащие в основе эстетического поведения^[3], поэтому их и необходимо в первую очередь исследовать для понимания эстетического опыта.

В то же время в истории эстетики есть ряд представителей, отстаивающих эту первую аксиому и предлагающих тот или иной вариант ее раскрытия. В работах таких авторов, как М. Бердсли, М. Дюфрен и ряда других, провозглашается существование эстетического опыта как особого состояния, несводимого к другим формам опыта или эстетических форм активности. Если противники существования эстетического опыта исходят из того, что такого опыта либо в принципе не существует, либо он представлен как некая форма заданное™, то адепты существования эстетического опыта, напротив, исходят из того, что этот опыт являет собою данность, а не заданное™.

Именно исходя из аксиомы существования эстетического опыта возможен круг проблематики, который посвящен таким вопросам, как определение эстетического опыта, отличие его от других форм опыта и других форм эстетической активности. Очевидно, что эти вопросы связаны друг с другом и зависят в первую очередь от вопроса о том, что же такое, собственно, эстетический опыт, ибо ответ на него проясняет все остальные вопросы в пределах указанного круга проблематики. Все это можно назвать первым кругом проблематики эстетического опыта, в центре которого находится вопрос о том, что такое эстетический опыт.

Вторая аксиома эстетического опыта состоит в допущении того, что анализ этого опыта возможен. Смысл этой аксиомы заключен в принятии в качестве очевидного того факта, что можно выделять в эстетическом опыте какие-то моменты, формы его строения, что в этом опыте есть разные стороны, так или иначе связанные друг с другом, и именно это и следует подвергать анализу.

Как и с первой аксиомой, история эстетики знает случаи сомнения в этой аксиоме. Основной посыл такого сомнения заключен в утверждении, что эстетический опыт (или производные от него, будь то эстетическое удовольствие, эстетическое суждение или эстетическое отношение) настолько субъективен, что невозможна никакая его аналитика. Об этом часто можно встретить утверждения у тех, кто занимает «бытовую» позицию относительно невыразимости эстетического опыта, на таком же тезисе настаивают и многочисленные противники теории эстетического отношения (Дж. Дики, М. Коэн, Т. Бинкли).

Однако, как и в первом случае, в истории эстетики встречалось множество адептов анализа эстетического опыта (например, Р. Ингарден, М. Бердсли), которые исходили из того, что эстетический опыт — не одномоментное событие, а сложный процесс, протекающий через ряд фаз, которые и следует подвергнуть анализу.

К проблематике, производной от аксиомы о возможности анализа эстетического опыта, относятся такие вопросы, как формы строения эстетического опыта, формы сторон эстетического опыта и пр. Эти вопросы, безусловно, связаны друг с другом и зависят от того, какие именно различия и на каком основании в эстетическом опыте можно провести, ибо в зависимости от ответа на этот вопрос становятся возможными ответы и на вопросы о строении эстетического опыта, его сторонах и т. п. Все это можно назвать вторым кругом проблематики эстетического опыта, в центре которого находится вопрос о возможности различий в эстетическом опыте.

Третья аксиома эстетического опыта состоит в допущении того, что анализ этого опыта необходим. Смысл аксиомы заключен в допущении как само собой разумеющегося того факта, что есть нечто особое в эстетическом опыте, анализ которого позволит дать что-то существенное как для самой эстетики, так и для областей за ее пределами.

Как и в первых двух случаях, в истории эстетики периодически выдвигаются сомнения в необходимости аналитики эстетического опыта. Так, Дж. Дики утверждает, что эстетическое отношение (как форма эсгетического опыта) является пустым понятием, ничего не дающим для анализа искусства. Схожую позицию отстаивает У. Эко; в качестве предмета анализа он выдвигает не эстетический опыт, а эстетическую коммуникацию, которая, по его мнению, лежит в основе любой эстетической активности.

Но точно так же в истории эстетики можно встретить ряд имен, отстаивающих необходимость анализа эстетического опыта как для самой эстетики, так и для областей, находящихся за ее пределами. Как утверждает, например, А. В. Фэйрчайлд, чтобы изучить современные арт-институты, необходимо обратиться к парадигмам эстетического опыта, к исследованию того, что и как изменилось в этом опыте. Схожие идеи по изменению стилей чувственности в современном эстетическом опыте отстаивают Н. М. Савченкова, В. В. Бычков, Н. Б. Маньковская и другие эстетики.

К проблематике, связанной с аксиомой о необходимости анализа эстетического опыта, относятся как вопросы, имеющие непосредственное отношение к эстетической теории, так и вопросы, лежащие за ее пределами. Так, в первом случае анализу подлежат вопросы об отношении эстетического опыта и других форм активности, об определении места чувственности в эстетической теории, о том, что дает изучение эстетического опыта для самого этого опыта. Во втором случае исследуется, можно ли перенести анализ эстетического опыта на проблемы изучения форм опыта, не имеющих отношения к эстетике; сказывается ли эстетический опыт на чувственном опыте; можно ли проследить историю человечества в зависимости от того, как менялось представление об эстетическом опыте.

Как и в двух предыдущих случаях, все эти вопросы тесно связаны друг с другом, но все же основным вопросом в пределах данного круга проблематики является вопрос о том, каким образом сказывается анализ эстетического опыта на нем самом. Все это можно назвать третьим кругом проблематики эстетического опыта, в центре которого находится вопрос о связи между анализом опыта и самим опытом.

Таким образом, любые рассуждения об эстетическом опыте упираются в ряд аксиом: 1) эстетический опыт существует; 2) анализ эстетического опыта возможен; 3) анализ его необходим. Им соответствует определенный круг проблем. В первом круге проблематики основным является вопрос о том, как же можно определить эстетический опыт. Во втором круге главным является вопрос о возможности различий в эстетическом опыте, в третьем круге — вопрос о том, что дает анализ эстетического опыта самому этому опыту. Только принимая различие на аксиоматику и проблематику эстетического опыта, можно его определить и проанализировать.

В свою очередь, представление о многообразии эстетического опыта затрагивает первые два круга проблематики. Третий круг проблематики, связанный с вопросом о том, что дает анализ эстетического опыта самому же опыту, затрагивает в основном вопросы о том, что извне может усиливать эстетический опыт. Проблема эта, безусловно, важная, но выходящая за пределы рассмотрения многообразия эстетического опыта; чтобы раскрыть ее, опишем вначале основные контуры первых двух кругов проблематики эстетического опыта, понимая при этом, что за их пределами остается много вопросов.

• [1] См.: Dickie G. Beardsley’s phantom aesthetic experience //Journal of Philosophy. 1965.№ 62. P. 129−136.
• [2] См.: Кенник В. Основывается ли традиционная эстетика на ошибке? // Американскаяфилософия искусства: основные концепции второй половины XX века — антиэссенциализм, перцептуализм, институционализм: аитол. Екатеринбург: Деловая кн., 1997. С. 87—112.
• [3] См.: Neuroaesthetics / eds. М. Skov, О. Vartanian. Amitiville N. Y.: Baywood, 2009. P. 3.