Древнее Двуречье: возникновение государства

Представленная в предыдущих главах попытка разобраться в социополитических моделях древних обществ, конечно, не исчерпывает всего их разнообразия. В ней следует видеть ключ к структуре традиционных неевропейских обществ. Без того, чтобы принять все сказанное во внимание, трудно, практически неосновательно рассчитывать на адекватное понимание сути Востока, как древнего, так и, что гораздо важнее, современного. В этом смысле она, скорее всего, может считаться путеводителем, который позволяет ориентироваться в сложном пространстве истории, в хитросплетении его многочисленных дорог. Эти дороги были разными, но все они в конечном счете, пусть с неодинаковой скоростью, вели человечество от ранних социальных организаций к развитым, от локальной группы и общины — к государству, от эгалитаризма — к иерархии. Реальная действительность человеческой истории многообразна. Но при всем ее неохватном многообразии, от древнего Двуречья до современной Океании, от высоких культур Индии и Китая до лишь недавно вступивших на путь цивилизации африканских народов, генеральные закономерности эволюции примерно одинаковы. Они и берутся за основу при изложении различных материалов из истории стран и народов Востока.

Здесь стоит с самого начала сделать одну весьма существенную оговорку, значимость которой будет становиться все очевиднее по мере более детального знакомства с материалом. Дело в том, что структурные формы, типологическое сходство которых берется за основу, — лишь скелет того или иного восточного общества^[1]. Конкретный же облик и тем более живой дух его зависят главным образом от цивилизационных и религиозно-культурных параметров. Что касается последних, то о них следует сказать самое главное: при всем несходстве и даже порой заметном принципиальном противостоянии друг другу (достаточно сравнить конфуцианский Китай и мир ислама) все они, тем не менее, в чем-то близки между собой. Эта близость, равно как и кардинальное отличие их от европейской антично-христианской традиции-цивилизации, состоит в том, что они появились на свет в совершенно иных обстоятельствах и были призваны обрамлять принципиально отличные от общества западного типа неевропейские структуры. Иными словами, системы идей и институтов во всех неевропейских традициях-цивилизациях, от дальневосточной до американской доколумбовой, разительно сходились в одном и основном. Они обслуживали такого рода структуры, где частнособственнические отношения не были главными и где поэтому не существовало и просто не могло возникнуть все то, что способствовало бы быстрому и эффективному развитию.

Это не значит, что ни в одной из них изначально не было элементов, которые при иных обстоятельствах могли бы привести к иным результатам. Напротив, такое бывало и даже сыграло свою роль (феномен Финикии) в формировании античной структуры. Но эти элементы со временем отмерли, уступив место другим, целиком ориентированным на обслуживание структуры власти-собственности в той или иной ее модификации и соответственно в утверждении стандартов общества восточного типа в рамках каждой неевропейской традиции-цивилизации. К сказанному можно добавить, что процесс сложения системы идей и институтов в любой из таких традиций-цивилизаций шел весьма медленно, особенно на раннем этапе развития государств.

Первые камни в фундамент мировой урбанистической цивилизации были заложены на древнем Ближнем Востоке, в долине нескольких великих плодородных рек. Примерно в VIII—VI тыс. до н.э. земледельцы ближневосточных предгорий, уже освоившие достижения неолитической революции и с каждым поколением все увеличивавшиеся в числе, стали спускаться в равнины и активно заселять плодородные долины рек, в первую очередь Тигра и Евфрата. Междуречье и берега этих рек, именуемые общим термином Двуречье, а также соседние районы (Загрос, Анатолия, Палестина) ныне хорошо изучены специалистами. Раскопанные археологами поселения (Джармо, Хассуна, Тель-Халаф и др.) свидетельствуют о том, что их обитатели жили в глинобитных домах, сеяли ячмень, пшеницу и лен, разводили коз, овец и коров. Они были знакомы с ранними формами ирригационного хозяйства (осушение болотистых земель с помощью каналов, возведение дамб и т. п.), изготовляли различные керамические сосуды, изделия из камня, позже даже из меди.

По мере продвижения земледельцев к югу, где удобряемые разливами рек почвы были особенно плодородны, поселения становились богаче и крупнее. Культура Убайд (конец V тыс. до н.э.) представлена уже поселками до 10 га, в центре которых размещались крупные храмовые комплексы на высоких земляных платформах, окруженные городскими стенами, что можно считать явственным признаком наступающей ранней урбанизации. Раскопки этих поселений свидетельствуют о многочисленном населении, развитом ремесле, включая знакомство с гончарным кругом, металлургией, ткачеством, некоторыми принципами архитектуры и монументального строительства.

Культуру Убайд принято считать протошумерской. Как известно, на рубеже V—IV тыс. до н.э. на территории Южного Двуречья появляются шумеры, с именем и деятельностью которых связывается возникновение древнейшего мирового очага цивилизации и государственности. Загадка шумеров до сих пор не разгадана. Их собственные легенды указывают на юг (приморские районы Персидского залива) в качестве прародины. Специалисты видят ее то на востоке, то на севере. Ясно одно: шумерский язык значительно отличался от группы семитских языков, распространенных среди большинства древних обитателей ближневосточной зоны. Похоже, что, появившись в зоне обитания насельников культуры Убайд, пришельцы-шумеры быстро и энергично заимствовали все достижения их культуры и, возможно, сыграли важную роль внешнего толчка в ускорении поступательного ее развития — теперь уже на их, шумерской, этнической основе.

• [1] Общество западного типа, о структуре которого тоже достаточно часто, в основном для сопоставления, заходит речь, не стоит в центре вниманияв данной работе.