Трансформация чжоуского общества

Итак, со второй половины Чуньцю, примерно на рубеже VII—VI вв. до н.э., в чжоуском Китае все заметнее становится процесс внутренней трансформации. Он протекал двумя основными потоками. С одной стороны, давала о себе знать тенденция к приватизации, тесно связанная с разложением общины. С другой стороны, начинался заметный процесс дефеодализации, о котором стоит сказать подробнее.

Дело в том, что масштабы дворцовых интриг, нередко приводивших к насильственной смене правителей, а также постоянные междоусобные феодальные войны царств и аристократических уделов-кланов не просто создавали обстановку дестабилизации, но вели к внутреннему ослаблению чжоуских государств. Усиливавшиеся в связи с этим центробежные тенденции становились опасными для дальнейшего существования Китая, что наглядно подтверждалось расширением вмешательства во внутренние дела царств разных варварских племен, к помощи которых время от времени прибегала то одна, то другая из вовлеченных в конфликты сторон. Реальная власть правителей ослабевала, о чем вскользь говорилось в связи с упоминанием о гегемонах: после первых двух остальные претенденты на это звание уже не имели достаточной для него силы. Словом, перед раздробленным и втянутым в постоянные феодального типа междоусобицы Китаем объективно встала жизненно важная задача, суть которой сводилась к преодолению децентрализации. Раньше других эту задачу поняли и попытались всеми доступными им средствами решить правители царств. Главных средств решения было два.

> Первое из них сводилось к укреплению внутренней администрации за счет ослабления уделов. С конца VII и тем более с VI в. до н.э. новые уделы перестали создаваться. В качестве объекта пожалования за услуги правители царств начали прибегать к условным должностным владениям, исчислявшимся точно фиксированным количеством поселений либо дворов-домохозяйств, доход с которых становился жалованьем за службу или наградой за подвиги и успехи. Те земли в царствах, которые находились под непосредственной юрисдикцией правителя, из уделов стали превращаться в уезды, управляемые назначенными из центра чиновниками.

Система уездов, начало которой было положено в царствах Чу и Цзинь в VII в. до н.э., с VI в. до н.э. стала общепризнанной. Она вводилась и в крупных уделах, а крушение того или иного удела в ходе внутренних усобиц теперь уже неизбежно сопровождалось расформированием и превращением его в группу уездов, подчиненных представителям централизованной администрации. Независимо от того, укреплялась ли при этом власть правителя или дело шло к распаду царства на несколько частей, возглавлявшихся главами наиболее крупных уделов, которые превращались в независимые царства, уделы как таковые отмирали, а основой администрации царств, как старых, так и вновь создававшихся, становилась именно система уездов.

> Второе важное средство решения проблемы укрепления централизованной власти сводилось к ослаблению родовой феодальной знати, задававшей тон в удельных усобицах. Этому ослаблению способствовали сами воинственные аристократы, истреблявшие друг друга в бесконечных внутренних войнах. Но важно было не только воспользоваться истреблением знати, владетельных цинов и близких к ним по статусу высокопоставленных дафу. Не менее важно было также найти им замену. Ведь нельзя забывать, что именно цины и дафу занимали все ключевые позиции в управлении царствами. Только им, родовой знати, по традиции принадлежало право на важнейшие административные должности.

И вот здесь-то и вышли на передний план упоминавшиеся уже служивые-ши — низовой слой чжоуских социальных верхов. Все чаще и все охотнее принимая на службу ши, используя их в качестве чиновников и воинов-офицеров, правители царств открыли для себя преимущество опоры на них. Ши были наемными работниками, они шли к правителю и верно служили ему, исполняя те должности, на которые он их назначал, и получая то жалованье, которое он им выплачивал, будь то выдачи из казны или право на налоги с определенного количества поселений или дворов.

Заложив основу слоя чиновников и офицеров из числа ши, правители стали со временем опираться именно на него. Представители ши назначались на должности руководителей вновь создававшихся уездов, они же занимали все более видные должности в системе центрального аппарата, вытесняя из него родовую знать. Взаимоистребление и общий упадок родовой знати объективно способствовали сравнительной безболезненности этого медленного процесса замены цинов и дафу служивыми-ши. Соответственно менялись, а точнее, в известной степени возрождались критерии для оценки заслуг. Не родовитость аристократа, а личные заслуги чиновника начали становиться основой для его продвижения и успеха. В свою очередь, это вело к укреплению центральной власти и преодолению феодальной децентрализации. Феодализм как социально-политическая система периода Чуньцю уходил в прошлое, а дефеодализованная административнобюрократическая структура выходила на передний план во всех царствах чжоуского Китая.

В стране в целом создавалась принципиально новая политическая ситуация. Складывались условия для объединения царств. Вопрос был теперь в том, как и на какой основе можно объединить Китай, кто это может и должен сделать. Ведь формально продолжал существовать чжоуский ван, сын Неба, владелец небесного мандата. Он все еще возглавлял Поднебесную, хотя не отличался ни особыми достоинствами, ни реальной властью, которую крепко держали в своих руках только что усилившиеся правители царств. Так кто же и каким образом мог объединить страну в этих условиях, да к тому еще и на легитимной основе? Ответы на этот вначале общетеоретический вопрос давались разные.