Итоги реформы. 
Государственная политика и управление

Анализируя итоги административной реформы (на момент смены правительств в 2001 г.), нужно иметь в виду три ее общие характеристики. Во-первых, реформирование системы управления в Японии во многом оказалось вынужденным шагом, попыткой адаптации к изменившимся внешним обстоятельствам. Во-вторых, эти же изменения потребовали изменений в других сферах, поэтому административная реформа — основа для более масштабных преобразований (провозглашенный Хасимото курс включал в себя шесть больших реформ). В-третьих, с учетом традиций коллективизма, неоконсервативная реформа в Японии, несмотря на свою схожесть с реформами Тэтчер и Рейгана, имела в основании иные ценности и цели: это была не англо-саксонская традиция «защиты индивида от государства», а скорее скандинавские практики «власти государства для развития общества»^[1]. Этим обусловлена специфика японского опыта: приняв меры по дерегулированию, приватизации и сокращению социальных функций, государственный аппарат оказался в итоге сильнее, чем был.

На разных направлениях реформаторам удалось достичь разной степени успеха:

• 1) решение о роли премьер-министра получило половинчатый характер. С одной стороны, его позиция была усилена за счет расширения прав по законодательной инициативе и усиления экспертно-вспомогательной основы (советники, совещательные органы, министры по особым поручениям). С другой стороны, не изменилась сама «парламентско-кабинетная модель», поэтому не исчезли структурные недостатки — ориентация на парламентскую конъюнктуру и ограниченность в кадровых решениях;
• 2) Кабинет министров превратился в более мощную и скоординированную структуру за счет централизации своих технических органов (Канцелярии, Секретариата, Министерства общих дел), укрупнения министерств, налаживания межведомственных коммуникаций. При этом сохранилась та же проблема сильной зависимости правительства от расстановки сил в парламенте, что и у премьер-министра;
• 3) сформировалась система САЮЛ, позволившая «разгрузить» государственный аппарат;
• 4) контроль над бюрократией: с одной стороны, усилился парламентский контроль, с другой — инструменты самопроверки получила бюрократия (трехуровневая система оценивания);
• 5) государственная служба в целом стала более меритократичной и прозрачной. В то же время в рамках реформы 1996—2001 гг. не был затронут ряд конкретных моментов, связанных с государственной службой, которыми вынуждены были заниматься последующие политики (например, вопрос о регулировании практик «вращающихся дверей» был поднят только в 2007 г.);
• 6) проблема соотношения государственной власти и органов МСУ была кардинально решена в юридическом аспекте — четко разграничены функции обеих сторон, сведен к минимуму и строже регламентирован институт «доверения» государством своих функций МСУ, разработаны процедуры для защиты местных властей от произвола аппаратных чиновников. Обратная ситуация с финансовым аспектом: ввиду специфики системы налогообложения сохранилась зависимость префектур и муниципалитетов от правительственных трансфертов. Решение, которое могло бы упрочить финансовое положение МСУ, — укрупнение муниципалитетов — было выведено на повестку дня, но не реализовано («большое укрупнение эпохи Хэйсэй» произошло позже).

Японская реформа 1996—2001 гг. реализовала центральный заявленный принцип — курс на сочетание дерегулирования и повышения эффективности исполнения тех функций, которые оставались в ведении государства (policy success). Значение данной реформы, помимо описанных успехов, состоит еще и в подготовке «почвы» для новых реформ — например, Кабинетов Д. Коидзуми и С. Абэ.

• [1] Стрельцов Д. В. Система государственного управления Японии. С. 288—289.