Взяточничество: определение значимости данной формы коррупционных деяний и российская правоприменительная практика

Должностные лица берут взятки за то, чтобы выполнить свою работу хорошо, а не «спустя рукава» или за действия не по закону, а люди им дают взятки, чтобы получить то, что полагается им не по закону или за то, что получить без взятки не удалось бы. Мотивация обеих сторон крайне важна при определении виновности.

Начнем с определения самого термина «взяточничество», под которым скрывается не просто формальный подход к выявлению виновных лиц по одному всего лишь случаю (случайность для многих взяткодателей). Взяточничество — эго изощренная форма совершения и сокрытия коррупционных деяний (включающая и прикрытие неэффективной работы фиктивной управленческой документацией, и интригу в имитации борьбы с ним самими взяткополучателями). Это, по сути, фарисейство, подвергнутое критике в Священном Евангелии, при котором вместо реальной эффективной и добропорядочной работы должностных лиц на основе соблюдения прав граждан, согласования интересов в обществе (что учитывает больше возможностей, чем соблюдение прав), руководства гуманистическими ценностями, приоритетами создания социального государства создается обстановка конфликта. То есть необходимо ставить вопрос о комплексном подходе к рассмотрению проблемы бюрократизма, пониманию обстановки, в которой он формирует проблемы с документальным сопровождением любой экономической деятельности (частота изменения, сложность, барьерность, стоимость заполнения и пр.).

Взяточничество — это негласные взаимоотношения, которые редко возникают в условиях эффективной и ответственной работы должностных лиц без применения механизмов давления на граждан и их дифференциации (по сути, дискриминации) в зависимости от платежеспособности и отношений фаворитизма, что указывает на взаимосвязь многих видов коррупционного поведения между собой.

В условиях ориентации должностных лиц на получение взятки можно выделить, по крайней мере, три модели поведения.

Первая модель — оказание помощи «своим» по известным среди них расценкам (понуждающимся, не первоочередникам, непострадавшим, на условиях неравенства всех благополучателей, при действии отношений фаворитизма, непотизма, кумовства и нр.) — высшая степень оказания помощи.

Вторая модель — оказание помощи на условиях получения взятки сторонним лицам — «несвоим» (ее вымогательство в разных формах — от открытых, неприятия посетителей без подарков, до закрытых — через посредников). Цена варьирует в зависимости от «понятливости» благополучателя (соискателя выгоды на условиях обращения к должностному лицу в соответствии с административными регламентами) и настойчивости, своенравия (это же незаконно) недобросовестно и бессовестно работающего того или иного должностного лица, «продающего» свою добросовестную работу благополучателям не «своим» (не родственникам, сослуживцам и пр.). Недобросовестно работающему (оказывающему услуги не для «своих») должностному лицу сумма взятки (теневой дополнительной оплаты его услуг с учетом его негласной тарификации) может показаться недостаточной, и он может даже вредить такому «скаредному» благоиолучателю (например, распространять о нем нелицеприятные слухи, вредить его отношениям с другими должностными лицами, договариваясь об этом с ними, и т. д.), а не только не помогать.

И, наконец, третья модель вариативного (по выбору самого должностного лица) поведения в условиях недостаточной регламентации (в том числе как следствия развития коррупции в сферах распределения денежных потоков и материальных благ, статусов) — неисполнение своих должностных обязанностей, составляющих суть оказания помощи обращающимся, т. е. отказ благополучателям.

Это, по сути, дифференцированное (дискриминационное по отношению к части граждан) исполнение своих служебных обязанностей, связанное с нарушением норм права. Поэтому важнейший системный вопрос аналитики любого случая взяточничества — это выявление круга лиц, чьи заявки были удовлетворены (с анализом связей данного круга благополучателей с должностным лицом), и круга лиц, чьи просьбы, обращения, заявки удовлетворены не были, и выяснение оснований таких действий. То есть анализ практики работы должностных лиц (а именно недобросовестной работы должностных лиц, их вариативного поведения в зависимости от статуса, платежеспособности благополучателей) в условиях наличия большого потенциала российской правоприменительной практики по предупреждению взяточничества становится важнейшим основанием признания виновности той или иной стороны.

Действенная борьба с этим явлением не мыслится без разрушения в первую очередь устоявшихся, накатанных коррупционных схем вымогательства (что существенно — в особо крупных размерах) во всей совокупности злостных, злоумышленных, дорогостоящих для общества коррупционных деяний, связанных со взяточничеством как проявлением халатности, беспечности, эгоцентризма и прочих качеств коррупционеров — должностных лиц, а также избежание осуждения невиновных лиц.

Все рассуждения о размерах и условиях, мотивации взяток недостоверны, неполноценны (субъективны, во многом — не подтверждены с научной точки зрения), если нет надежной информационной базы для их анализа и формулировки далеко идущих выводов, влияющих па разработку на их основе изменений в нормах права и приоритетов правоприменительной практики.

Вопросы истории: опыт ведения записей обо всех видах платежей чиновникам в книгах монастырей России

Монастыри были участниками обращений в приказы в дореволюционной России. «Почесть» обслуживала, начиная с Киевской Руси, отношения покровительства и выражала уважение к тому, кому она предназначалась. Другая категория подношений в приказах была связана с ведением и оформлением дел. И, наконец, третья — так называемые «посулы» — усиление внимания к содействию более платежеспособной и фаворитпой стороне.

Как отмечает П. В. Седов, «еще в XIX в. исследователи обратили внимание на материалы о подношениях в приказах, содержащиеся в расходных книгах монастырских московских служб, три такие книги были в свое время опубликованы. В различных монастырских фондах хранятся многие сотни подобных расходных книг, а также отписки из Москвы монастырских стряпчих с описанием хода дела в приказах, взаимоотношений с приказными людьми и сведениями о даче им всевозможных подношений…»^[1] Исследователь приходит к выводу, что данные записи обладают высокой степенью достоверности, приводит из них следующие выдержки:

«В 1672 г. тихвинские монахи подали две челобитные и в обоих случаях дали от их записи в приказе 10 кои. и сторожу 6 коп. Дополнительно было уплачено 6 коп. приставу за выемку приставной памяти. В 1690 г. запись челобитной Тихвинского монастыря обошлась опять же в 10 коп. Для поиска челобитной противной стороны „в столпу“ Прилуцкий монастырь заплатил подьячему 18 коп.»^[2] Подьячие стремились зарабатывать побольше, увеличивая объем письма, а также используя сроки, — чтобы побыстрее сдвинуть дело, надо было также заплатить, иначе его волокитили. То есть дела шли не от желания помочь людям, не от их целесообразности, а от платежеспособности спонтанно обратившихся. Главными же персонами были цари и их окружение, а остальные — так, «маленькие» люди.

«В 1634 г. стряпчий Спасо-Прилуцкого монастыря „снес“ дьякону Г. Мартемьянову 30 руб. В следующем году старец того же монастыря Левкий, приехав в Москву добиваться места келаря, „дал“ дьяку Г. Нечаеву за свое и монастырское дела четыре раза по 20 руб., всего Г. Нечаев получил в этом году от монастыря „посулов“ на 90 руб. В 1676 г., когда выписка Иверского монастыря легла „на стол“ перед А. С. Матвеевым, было „посулено боярину“ 50 руб., подьячему Б. Протопопову — 30 руб. Примечательно, что и „за письмо“ самой выписки было заплачено намного больше нормы — 4 руб. 50 коп. В 1682 г. посадские люди Старой Руссы собирались „поднести“ за свое дело окольничему А. И. Ржевскому 50 „червонных золотых“. В 1684 г. за монастырское дело в Новгородском приказе тихвинские монахи дали, не считая трат на оформление дела, думному дьяку Е. И. Украинцеву 30 руб. и стону серебряную, подьячему И. Уланову — 20 руб., молодому иодьячеву Н. Ключареву — 10 руб. В то же году за другое дело Тихвинского монастыря Е. И. Украинцев получил еще 16 руб., И. Уланов — 5 руб. 50 кон., Н. Ключарев — 6 руб. В 1674 г. иверские монахи узнали, что крестьяне старорусских погостов, добиваясь освобождения от власти монастыря, подали челобитную „мимо всех“ приказов царскому духовнику и „верховому спалнику“ Д. Лихачеву „и сулят им“: духовнику — 1000 руб., а Д. Лихачеву — 2000 руб. В 1682 г. судья приказа Большого дворца М. С. Мертвого, оказывавший покровительство Иверскому монастырю, сообщил иверским монахам, что их противник ему „сулит тысячу рублев… и подьячему давал пятдесят рублев, чтоб он ему то дело показал и на ево б руку гнул“»^[3].

Таким образом, в условиях самодержавного гнета и бесправия большей части граждан официальные и неофициальные правила взаимодействия с приказными людьми заключались в установлении с ними личных отношений (т.е. подхалимство), постоянном выражении им своего уважения (с одной стороны — вымогательство, с другой — подкуп и все — в корыстных целях), обеспечении подношениями в интересах своего дела всех его участников — от лиц, принимающих решения, до канцелярских служащих), по сути, негласных условий урегулирования вопросов, связанных с деньгами и властью на местах.

Безусловно, создание правового, социального государства с демократическими, гуманистическими ценностями не сочетается с практикой «кормления». Бесправие большей части населения, служащего для выполнения тяжелых работ в дискриминационных условиях, закреплялось самоуправством чиновников, чье мнение учитывалось при решении тех или иных вопросов. То есть явление взяточничества, порочность такой системы управления, характеризуемой высокой степенью дискриминации большинства населения, следует изучать в контексте той эпохи, того уровня развития общественных отношений, ценностей, норм права, в которых они и были проявлены и отражены в монастырских документах как безусловных основаниях для анализа.

Но имеется и другая интерпретация российской истории — но сути, в защиту негласных правил обогащения узких групп лиц (сегодня — получателей теневых выгод), ведущих к обнищанию основной части населения. Вот, например, что пишет И. В. Годунов в учебнике для вузов: «В XVI—XVII вв., на заре становления российской бюрократии, появилось и получило широкое распространение такое понятие, как „почесть“, которая была формой добровольно-принудительного подношения и была призвана выражать уважение к тому, кто ее удостаивался. Уважительное значение „почести“ происходит от старинного русского обычая одаривать уважаемого человека, и особенно начальство. Этот обычай существовал на протяжении многих веков и, „конечно“, существует поныне»^[4]. То есть автор «добровольно-принудительное подношение» интерпретирует с позиции соблюдения не норм права (они в современной России иные, 400 лет спустя), но норм этики, нравственности, нс соотнося в то же время данную трактовку нравственности (уважения к чину) с вопросами духовности или ее религиозными толкованиями.

Взяточничество в условиях отсутствия конкретизации преступлений по видам (кто, кому и при каких обстоятельствах давал взятки, попадающие в учет, каковы критерии обоснованности и достоверности данного учета, его методологическое обоснование, добросовестное выявление и затем представление мотивов их дачи) в России представляется нам, во многом, результатом незрелых форм анализа, а также составной частью идеологии некоторых коррупционных группировок. Не раскрывается до сих пор контекст комплексного рассмотрения проблемы коррупции и ущерба, наносимого ей. Фрагментарный подход, безусловно, тоже удовлетворяет потребности общества в информировании о данном виде преступлений, но все же не является окончательным, является, по своей сути, вариантом представления части проблемы коррупции, проявления коррупционных связей для общественности, по которому нельзя пока сделать существенных выводов о том, много или мало случаев взяточничества выявлено на фоне реального развития взяточничества в России, но главное — нельзя оценить, насколько такое освещение проблемы со взяточничеством позволяет судить в целом о коррупции в России.

В российских СМИ проводится мониторинг размеров среднероссийских взяток. Кто их дает или берет, откуда эти данные — проблема оценок их достоверности и реалистичности. Отмечается, например, что за 2008— 2014 гг. средняя сумма взятки увеличилась более чем в 16 раз — с 9 тыс. до 145 тыс. руб.^{1 2}

Л в соответствии с данными, представленными в официальных статистических сборниках Судебного департамента при Верховном Суде РФ, начиная с 2003 г. отношение числа осужденных за дачу взятки к получившим ее растет, достигнув к 2014 г. почти 3: 1 (рис. 3.1).

Рис. 3.1. Динамика численности осужденных в России за взяточничество.

в 2003;2014 гг.2,.

? — Осуждено за дачу взятки; — Осуждено за получение взятки В этой связи возникает ряд вопросов. Какова значимость именно взяточничества во всей коррупции, его удельный вес в ущербе? На основании каких документов — видеонаблюдения, обращений участников процесса передачи взятки, заявлений наблюдателей (каких именно) происходит официальная (в МВД России) регистрация данного вида преступлений? В каком органе власти, бюджетном учреждении (может быть, только в МВД России или ГИБДД, в больницах, ЖКХ, в каких именно регионах (возможно, на одном участке 10 тыс. случаев в год?) — не разъясняется) многие годы происходит регистрация передачи взяток? Какому уровню должностных лиц дают взятки (низовому — потребители, среднему звену — потре-^[5][6]

бители или подчиненные, высшему уровню — руководители организаций, например, при проведении проверок)? Можно ли сделать учет данного вида преступлений отрытым (так как сегодня не понятно, каким образом ведется (в отдельном журнале, электронно))?

Нигде таких уточнений нет. А без них непонятно, почему в статистике взяточничества в 2014 г. было осуждено почти в 3 раза больше людей, дававших взятки (в каком размере, как это выявилось), чем бравших взятки (также — как это учитывалось)? Как обществу не просто верить этим данным, а иметь возможность проверить и знать реальную картину взяточничества, понимать, насколько опасны взятки, формировать свое грамотное поведение, если именно приведенной (систематизированной) статистике уделено первоочередное внимание правоохранительными органами и судебными властями России в представлении проблемы коррупции и ее преодолении.

По информации Верховного Суда РФ, в 2012 г. к уголовной ответственности за взятки (т.е. за коррупционные преступления) были привлечены 6014 человек, в том числе за взятки свыше 1 млн руб. были осуждены 76 человек, за взятки до 500 руб. привлечены к уголовной ответственности 926 человек. Около трети осужденных — лица, дававшие взятки, «подкупающие предложение». Срок до года получил 101 человек. Самые большие сроки — от 8 до 10 лет лишения свободы — получили по всей России 8 осужденных. Основным же наказанием для взяточников (а это значительная часть подсудимых коррупционеров) стал кратный штраф. Например, в 2012 г. студентка университета путей сообщений в Хабаровске была оштрафована на 25 тыс. руб. за попытку «купить оценку» на экзамене, но математике за 2 тыс. руб. В Тульской области начальник и сотрудник отдела строительства одной из районных администраций за попытку получить взятку в 150 тыс. руб. должны заплатить на двоих 10,5 млн руб. Пострадали и водители, пытавшиеся подкупить инспекторов ГИБДД^[7][8].

• [1] Седов П. В. Подношения в Московских приказах XVII века // Отечественная история.1996. No 1. С. 139.
• [2] Там же. С. 142.
• [3] Там же. С. 144.
• [4] Годунов И. В. Основы противодействия коррупции: учебник / вступ. статья Н. Д. Никан-дров. М.: Рос. акад. образования; Университет Рос. акад. образования; НИИ противодействия организованной преступности, 2012.
• [5] Борьба с коррупцией. 2014. URL: http: //www.public.ru/corruption_2014/ (дата обращения: 28.07.2016).
• [6] Основные статистические показатели состояния судимости в России за 2003—2007 гг. и 2008—2014 гг. Официальный сайт Судебного департамента при Верховном Суде РФ. URL: http: //www.cdep.ru (дата обращения: 28.07.2016).
• [7] Куликов В. Сыграли по-крупному // Российская газета. 19.06.2013. URL: http: //www.rg.ru/2013/06/19/vs.html (дата обращения: 28.07.2016).
• [8] Зайнудинов А. А. Ответственность водителя за дачу взятки должностному лицу, находящемуся при исполнении своих должностных обязанностей (ст. 291 УК РФ). Официальный сайт администрации Калтанайского городского округа. URL: http: //www.kaltan.net/node/439 (дата обращения: 11.02.2016).