Русский консерватизм XIX века

К консервативным течениям социально-философской мысли относят концепции, обосновывающие необходимость сохранения и поддержания исторически сложившихся форм государственной и общественной жизни, ее моральных, правовых, религиозных и семейных основ.

Идеология русского консерватизма, наиболее емко выраженная в формуле министра просвещения графа С. Г. Уварова «Православие. Самодержавие. Народность», на философском уровне разрабатывалась Константином Николаевичем Леонтьевым (1831 — 1891) и Константином Петровичем Победоносцевым (1846—1907).

Консерватизму присущ ряд мировоззренческих установок:

• • представление об обществе как едином целостном организме;
• • представление о самобытности исторического пути народов, их культур и духовной жизни;
• • отрицание всех революционных проектов переустройства общества и утверждение единственно возможного пути его изменения — пути реформ;
• • защита и обоснование необходимости сильного государства;
• • отрицание либерализма и демократии.

Особенность идей русских консерваторов заключалась не в охранении и консервации старого как такового, а в сохранении и приумножении исторической традиции, которая может менять формы в зависимости от эпохи, оставаясь в принципиальных пунктах неизменной по содержанию.

Консерватизм был нацелен не на застой, а на развитие, причем такое развитие, которое не отрекается от прошлого, а наоборот, опирается на него.

Взгляды русских консерваторов формировались в жесточайшей идейной борьбе как с представителями социально-политического радикализма во всех его разновидностях (революционное народничество, революционный демократизм, анархизм, марксизм и т. д.), так и либерализма.

Они видели опасность для России реализации и либеральных, и радикальных идей, понимая, что их воплощение в жизнь приведет страну к национальной катастрофе. Поэтому защиту России и ее государственности они рассматривали как свой священный долг.

Органическая теория развития и византизм К. Н. Леонтьева. К. Н. Леонтьев был не только активнейшим проповедником консервативных идей, но и разработал оригинальную социально-философскую концепцию консерватизма.

Он был одним из немногих философов, чьи прогнозы относительно социально-политического развития России оказались пророческими. По-видимому, в основе предвидения будущего России и Европы, тех тенденций их развития, которые, едва наметившись в XIX в., катастрофически разрослись в XX в., помимо дара прогнозирования Леонтьева, лежит разработанная им методология системного анализа.

Концепция К. Н. Леонтьева носит глубоко системный характер. В его методологии жило утраченное впоследствии единство культуры, в которой были вполне совместимы естественно-научное и гуманитарное знание. Он считал, что принципы развития, господствующие в природе, сохраняются и проявляют себя в человеческой истории. Проблемы развития и прогресса рассмотрены К. Н. Леонтьевым в работе «Византизм и славянство».

Связывая воедино природу и человека, мир его культуры, К. Леонтьев сформулировал органическую теорию развития, для которой характерны:

• • аналогия между любой органической системой и организмом как неразложимой целостностью;
• • представление о закономерных этапах развития системы, составляющих конечный во времени цикл.

Органическое развитие, по Леонтьеву, является сложным процессом, полный цикл которого включает в себя следующие этапы:

• 1) первичной простоты;
• 2) цветущей сложности;
• 3) вторичного смесительного упрощения.

На основе этой схемы К. Н. Леонтьев обосновал идею цикличности развития государств, народов, культур, выдвинутую Н. Я. Данилевским. Цикличность в развитии общества подобна фазам развития организма, где есть эмбриональный период, рождение, рост и расцвет всех возможностей, но есть также угасание и смерть. Любая органическая целостность имеет свой срок существования.

Процесс исторического развития, по Леонтьеву, ничего общего с западноевропейскими теориями прогресса не имеет. Развитие даже по нисходящей линии есть естественный упорядоченный процесс. Либеральный прогресс, в основе которого лежит борьба за равенство и свободу, направлен на разрушение порядка, деградацию общества, ниспровержение государственных, религиозно-церковных и социальных устоев.

О чем бы ни писал К. Н. Леонтьев, он писал о России и повторял без устали: «Мы стоим у какого-то страшного предела».

К. Н. Леонтьев крайне скептически относится к возможности создания славянского типа культуры, за что ратовал Н. Я. Данилевский. Он считал, что славянство есть, а славизма, т. е. славянского типа культуры, нет. Более того, он определял славянство для России как неизбежное политическое зло. Тип культуры России Леонтьев определяет как византийский.

Основополагающими началами византийской культуры выступают, по Леонтьеву:

• • самодержавие как принцип организации государственной жизни;
• • православие как источник единства духовной жизни на основе общего нравственно-религиозного опыта.

Он считал, что государственная мощь России определяется византизмом, а тот, кто потрясает авторитет византизма, подкапывается, сам, быть может, и не понимая того, под основы русского государства^[1].

Какое будущее ждет Россию в случае отказа от византийских начал жизни, т. е. от самодержавия и православия? Здесь, на его взгляд, просматривается несколько вариан тов.

Первый: тихое, медленное разложение византийских начал путем демократизации. Россия в таком случае пойдет подражательным путем, потеряет свое «национальное лицо» и растворится в западноевропейской культуре. С такой возможностью К. Н. Леонтьев не может и не хочет примириться: «Я желаю, чтобы отчизна моя достойна была моего уважения, и Россию всякую… я могу разве по принуждению выносить»^[2].

К. Н. Леонтьев был убежден в том, что демократия никогда не впишется в систему государственного устройства России, она его разрушит. Он предупреждал, что не нужно строить иллюзий в отношении демократии и свободы, чуждых русской государственности: порядок в ней держится исключительно самодержавным деспотизмом и централизмом. К тому же народ, живший столетия в условиях деспотизма, впитавший в себя чувства ненависти, страха, скорби, при разрушении принудительных начал становится неуправляемым. Такой народ опасен для всех, в том числе и для себя. Россию ждет анархия и гражданская война.

Второй, не менее катастрофический, вариант просматривался Леонтьевым и при попытке воплощения в жизнь социалистических учений. Видя нарастающую силу революционного движения, он делает предположение о том, что социалистического будущего России избежать не удастся. Как чуждое России явление, социализм в ней будет насаждаться насильственно. С появлением социализма, считал Леонтьев, история России завершается: на ее бывшей территории останется население, какая-то общественная материя, способная дать основание новой государственности, но это уже будет не Россия, а что-то другое.

Что может спасти Россию? И возможно ли вообще ее спасение? В попытках найти решение этого вопроса заключается самое глубокое противоречие в мировоззрении Леонтьева. Как холодный, бесстрастный ум, претендующий на строгую научность своей исторической схемы, он знал, что гибель России, как и любого государственного образования, неизбежна. Мыслитель с горечью писал, что все его прогнозы неизменно подтверждались последующими событиями. Он неоднократно повторял, что был бы счастлив ошибиться в своих прогнозах относительно будущего России. «Боюсь, однако, — заключал он в письме к священнику Фуделю, — что я останусь правым. Боюсь, как бы история не оправдала меня»^[3]. Как человеку ему бесконечно жаль гибнущую культуру, и он пытался найти выход в безвыходном положении.

Леонтьев считал, что хотя нельзя восстановить то, что уже по существу своему утрачено, но можно и должно, одной рукой охраняя и утверждая святыню церкви, могущество самодержавной власти, другою двигать нацию вперед: «Необходимо вступить решительным и твердым шагом на путь чисто экономических, хозяйственных реформ, необходимо опередить в этом изнеженную духом Европу, стать во главе движения… из последних сил стать первыми в мире!»^[4]

Критика демократии и радикальных проектов переустройства общества в творчестве К. П. Победоносцева. К. П. Победоносцев, как и остальные консерваторы придерживаясь органического взгляда на развитие общества, исходил из того, что «жизнь — не наука и не философия; она живет сама по себе живым организмом»^[5]. Поэтому все научные и философские суждения об обществе носят не безусловный, а вероятностный характер. Характеризуя разрушительные для русской государственности и культуры идеи, К. П. Победоносцев именовал их «болезнью» и «великой ложью».

«Болезпыо нашего времени», согласно взглядам ученого, является вера в возможность выработать на основе разума и науки общие рациональные начала устройства жизни общества. Болезнь состоит в том, что общие положения, выведенные наукой и философией, абсолютизируются и превращаются в догмы. Научных и философских концепций общества много, и каждая из них, опровергая все остальные, претендует на полноту истины.

В своих работах К. П. Победоносцев приходит к выводу, что социальное реформирование на основе общих отвлеченных от жизни теорий может привести Россию только к ее разрушению.

«Великой ложью нашего времени» для Победоносцева была демократия. Ученый считал, что теоретической основой «великой лжи» выступают представления идеологов французской революции, в первую очередь Ж.-Ж. Руссо, вся философия которого покоится на ложном основании — идее совершенства человеческой природы и равенства людей. Из этого ложного философского основания следуют ложные политические начала: идея народовластия, теория парламентаризма, учение о совершенстве демократии как власти, исходящей от народа и имеющей основание в народной воле.

Идея народовластия очень привлекательна, но в основе своей ложная, поскольку весь опыт истории свидетельствует о том, что в действительности управлять будет не народ, а политическая элита.

Теория парламентаризма, согласно которой воля народа выявляется через представительное учреждение — парламент, ложна, так как полностью противоречит практике парламентаризма.

При всем своем отрицании парламентаризма и демократии, Победоносцев не был сторонником диктатуры. Его идеалом была сильная государственная власть в союзе с церковью, что для России означало православную самодержавную монархию.

В отличие от сторонников диктатуры, Победоносцев не признавал насилие основой власти. Основой власти, как и основой права, как считал мыслитель, выступает религиозная вера.

• [1] См.: Леонтьев К. Н. Византизм и славянство // Его же. Восток, Россия и славянство. Философская и политическая публицистика. Духовная проза (1872—1891). М.: Республика, 1996.
• [2] Циг. по: Бердяев Н. А. Константин Леонтьев. Париж, 1926. С. 177.
• [3] Леонтьев К. Н. Национальная политика как оружие всемирной революции. URL: http://gumilevica.kulichki.net/LKN/LKN04.htm.
• [4] Леонтьев К. Н. Записки о необходимости новой большой газеты в Санкт-Петербурге.URL: http://bookz.ru/authors/leont_ev-konstantin/zapiska-_148.html.
• [5] Победоносцев К. П. Болезнь нашего времени // Его же. Великая ложь нашего времени. М" 1993. С. 78.