Личность и религия

Интерес к социальной обусловленности религии, ее роли в жизни общества и влиянии на становление и развитие личности со стороны общественных мыслителей был всегда. Он особенно активизировался в эпоху Просвещения, идеологи которой стали рассматривать человека прежде всего как «человека разумного», способного устроить свою жизнь на разумных и справедливых началах. Просвещенный человек должен жить собственным умом, освободившись от сковывающих разум догм, неоправданных запретов и робости перед авторитетами — будь то политическими или религиозными. (И.Кант).

Опост Конт, искавший с помощью социологии пути преодоления кризисных явлений в европейском обществе, в развитии общества и человеческого разума выделил три стадии, соответствующие периодам человеческой жизни — детству, юности и зрелости: теологическую, философскую, или метафизическую, и позитивную. Логику перехода от одной стадии к другой он видел в постепенном вытеснении религии научным знанием, объединяющем воедино идеи порядка и прогресса. Однако впоследствии, разочаровавшись в надежде на разумную организацию общества посредством просвещения умов, Конт приходит к выводу о необходимости «второго теологического синтеза» как духовной опоры социальных связей. Он тщательно вплоть до ритуальных деталей разрабатывает Религию Человечества, признавая тем самым, что религия и в прошлом и теперь дает людям чувство идентичности, обеспечивает их единство в социальной жизни.

Интегрирующим социальную жизнь фактором считал религию и французский социолог Э.Дюркгейм. Если в примитивном обществе религия обеспечивает социальную солидарность как механическую солидарность, то в более развитом, социально дифференцированном обществе она способна обеспечить чувство защищенности, надежной опоры и осмысленности существования каждой личности. Общая вера образует моральную общность — религиозную и мирскую Как социальный феномен рассматривал религию К.Маркс. Включенная в систему общественных отношений и порождаемая ими, религия выполняет вполне реальные функции в жизни общества, удовлетворяет определенные интересы и потребности, внешне и принудительным образом воздействует на человека. Однако, считал Маркс, она мешает самоосуществлению человека, питает социальный конформизм, внушая иллюзии, оправдывая социальное неравенство и эксплуатацию человека человеком как богоустановленный порядок, ибо является «сердцем бессердечного мира».

Если Дюркгейм строил свои аргументы на рассмотрении сравнительно небольшого числа фактов, но распространял выводы на религию в целом, то М. Вебер предпринял небывалое по масштабу исследование, охватившее мировые религии, имеющие наибольшее число последователей и оказавшие наибольшее влияние на ход истории.

Особое внимание он уделяет протестантизму, способствовавшему пробуждению духа предпринимательства, сформировавшему особый тип личности. Анализируя процесс «расколдовывания мира», разрастания до чудовищных размеров рациональности, технологий, Вебер приходит к выводу, что все это не может не сказаться на личности, на ее воображении, любви к прекрасному, героических чувствах, религиозном опыте, уступая место прагматическому расчету, заботе о комфорте, банальной тяге к «полезности».

Американский социолог Р. Белла в работе «По ту сторону религии» (1970) особо подчеркивает уникальность того знания и смыслов, которые сообщает человеку религия — глубоких вопросов о смысле жизни и смерти, зла и страданий.

Религиозность всегда занимала в духовной жизни российского общества важное место. Достаточно сказать, что на территории дореволюционной России действовало 78 тыс. православных храмов, 25 тыс. мечетей, более 6 тыс. синагог. 4,4 тыс. католических костелов, более 2 тыс. церквей в Грузии и Армении^[1]. Ныне только в Москве почти 400 храмов, в 300 из них совершается богослужение. В столице действуют 4 мужских и 4 женских монастыря, во всей Русской православной церкви их уже около 400^[2].

Религиозные индивиды бесконечно отличаются друг от друга и по относительной зрелости взглядов, и по влиянию этих взглядов на их жизнь. Это естественно, поскольку само религиозное становление находится под влиянием различных социальных и психологических характеристик личности. Понимая, что степень и характер религиозности личности тесно связаны с интенсивностью и качеством социальной деятельности, многие исследователи работали над созданием социальной типологии личности, в том числе религиозной. Немецкий исследователь Э. Шпрангер (1882−1963) выделил шесть основных идеальных типов людей — универсалий человеческой природы, независимых от места и времени. Это человек теоретический, экономический,

эстетический, социальный, политический и религиозный. Человек религиозный отличается стремлением включиться в высшую конечную систему ценностей. Религиозный тип в свою очередь неоднороден. В нем можно выделить типы: имманентного мистика, религиозные переживания которого выражены в утверждении жизни и активном участии в ней; трансцендентного мистика, стремящегося к соединению себя с более высокой реальностью путем ухода от жизни; дуалистическую религиозную натуру. Американский социолог Г. Ленски выделил два типа — людей с социальной религиозностью и людей с духовной религиозностью. Если социальная религиозность не связана с осознанными внутренними духовными потребностями, а зависит от изменения и одобрения большинством социальной установки, даже определенной моды, то для верующего с духовной религиозностью религия является конечной и неоспоримой ценностью. С увеличением именно социальной религиозности многие отечественные социологи связывают рост числа верующих в нашей стране в последние десятилетия.

Американский ученый Г. Олпорт ввел понятие религиозной ориентации личности: внешней

(неразвитой) и внутренней (подлинной). Для людей с внешней ориентацией религия является лишь способом достижения жизненных целей, средством доказать свою респектабельность, лояльность к общепринятому образу жизни. Это незрелые, эмоционально холодные, предубежденные люди, в частности этнически. Для людей с внутренней религиозностью религия представляет самостоятельную и конечную ценность, они терпимы, милосердны, мотивируют свою деятельность в разных социальных сферах религиозной верой, нормами и предписаниями религии^[3]. Развивая идеи Г. Олпорта К.Бэтсон выделил три религиозные ориентации: религия как средство, как цель и как поиск. Религия как средство — это внешняя ориентация, религия как цель — внутренняя, а вот как поиск — это некая гуманистическая религия, лишенная всякого догматизма, способствующая развитию личности, творческой эволюции человеческого интеллекта. Типология верующих расширялась и детализировалась исследователями. Выделялись верующие убежденные, формальные, верующие промежуточного типа и бездействующие.

Отечественные исследователи выделяют такие основные религиозные типы: «верующие — колеблющиеся — неверующие» или «верующие — колеблющиеся — индифферентные — неверующие — атеисты». И. Н. Яблоков типизировал верующих, исходя из характера и места религиозной ориентации в ряду ценностных ориентаций личности.

• 1. Верующие, у которых определяющей жизненной ориентацией выступает религиозная ориентация. Религиозное сознание в значительной мере оказывает влияние на мотивацию их социальной деятельности.
• 2. Верующие, у которых религиозная ориентация является важной, но не определяющей, а рядоположенной с другими. Религиозное сознание лишь отчасти может оказывать влияние на мотивацию социальной деятельности.
• 3. Верующие, у которых религиозная ориентация подчинена нерелигиозным мотивам. Сфера мотивации социальной деятельности фактически освобождена от религиозных стимулов.
• 4. Колеблющиеся между верой и неверием, социальная деятельность которых не мотивируется религиозными стимулами^[4].

Яблоков выделяет еще ритуалистов, которых нельзя отнести к религиозным, поскольку у них отсутствуют свойства религиозного сознания. Однако они оказываются «захваченными».

функционирующей религиозной системой: заходят в храм послушать службу, отмечают религиозные праздники.

Религия всегда существует в конкретном социальном контексте и, естественно, ее влияние на личность опосредовано многочисленными социальными влияниями. Нет линейной зависимости между религией и личностью. Религиозность формируется в процессе эмоционального, нравственного и интеллектуального созревания человека. И в религиозном, и в безрелигиозном воспитании человека решающую роль играет семья, в которой он живет полной жизнью, обретая социальный и религиозный опыт, осваивая этические регуляторы поведения. Поведение религиозной личности опосредовано этикой, обязующими требованиями «ты должен», соединением воззрения на мир с вытекающим из него пониманием смысла и нравственных обязательств жизни человеческой. Человек, разумеется, сам должен найти тот единственный смысл своей жизни, стремление к реализации которого делает человека личностью. Не человек ставит вопрос о смысле своей жизни, а жизнь, и человеку приходится на него отвечать ежедневно, ежечасно, отвечать не словами, а действиями. Ориентирами в поисках смысла являются ценности — смысловые универсалии. В. Франки, долгое время занимавшийся с людьми страдающими «смыслоутратой», выделял три группы ценностей: то, что мы даем обществу (ценности творчества); то, что мы берем от мира (переживание ценностей); и позиция, которую мы занимаем по отношению к судьбе. Проблема ценностей — это проблема личностной свободы и ответственности за их выбор и реализацию. Органом смысла для человека является совесть. Франка даже написал книгу под примечательным названием «Подсознательный бог». Совесть и ответственность присущи и религиозным, и нерелигиозным людям. Нерелигиозный человек несет ответственность за реализацию смысла своей жизни перед своей совестью, а религиозный — перед Богом, персонализируемой совестью, представляемой в качестве особой личности. В наше время человек должен быть готов к тому, чтобы воспринять не десять, а десять тысяч заповедей, заключенных в десяти тысячах ситуаций, с которыми сталкивает его жизнь. И только тогда эта жизнь будет восприниматься им как осмысленная.

Личность в нашей стране как раз и столкнулась с ситуациями, которые называют «маятниковыми» — движением от одного мировоззренческого положения к противоположному, а затем обратно — к положению, с отхода от которого началось движение. Предреволюционный период тотального господства православия, затем недолгий период мировоззренческого плюрализма, массовый отход от религии, и период массового атеизма — и «маятникообразный» характер современного движения к религии. Социологи отмечают, что распространение религиозности сегодня идет теми же «социальными путями», какими раньше шло ее отступление и наступление атеизма. С религией быстрее и решительнее порывала молодежь — и обратное движение идет прежде всего через молодежь, открытую новым веяниям. Теперь уже стареет «атеизм». Следует отметить, что движение к атеизму началось в больших городах — в Петербурге и Москве и лишь позже проникло в деревню. Обратное движение также началось с больших городов на периферию. В свое время атеизм распространялся из образованных слоев. И сегодня распространение религии шло в основном не от церкви, а от разного рода «властителей дум», «наиболее авторитетных в вопросах религии, морали и смысла жизни», от идейных процессов в интеллигенции. Идеологическая волна от них очень быстро завоевывала новые социальные пространства. Эту волну почувствовали и подхватили российские чины, встав со свечами в первых рядах в православных храмах, освящая новые офисы и предприятия. Визуализированные картинки не могли не оказать влияния на массовое сознания россиян, хотя вера большинства из них практически не наполнена никаким конкретным содержанием.

Интерес к религии возник первоначально как антиатеизм, но со временем стал приобретать содержательное культурное значение. Для многих обращение к религии — чистый порыв к идеалу. Происходит замещение одной идеологии другой. Религия — это одна из древнейших систем взглядов, ориентирующих человека в жизни, объясняющих смысл этой жизни. А уже первые годы перестройки — годы духовной смуты и утерянных надежд на скорые лучшие времена — ознаменовались беспощадной ломкой прежних идеалов, лозунгов, призывов. «Распалась связь времен», человек же не может жить без нравственных норм, идеалов, целеполаганий, без того, что называется идеологией, поэтому совершенно естественно сформировался религиозный вектор движения общественного сознания. В духовную жизнь вернулись произведения религиозных философов, богословов, журналистов — и интерес к ним огромен. Стала возрождаться целостность отечественной культуры. Зазвучали размышления о религии Гоголя, Достоевского, Толстого, прежде изымавшиеся из общественно-доступного арсенала духовной культуры.

Обращение к религии, к Богу стало для многих событием внутренней жизни, знаменующим собой определенный поворот его сознания. Поворот этот закрепляется принятием той или иной религии, веры, религиозной практики. Все это влечет за собой изменение жизненных позиций личности. Это движение от внутренних перемен к внешним может ускоряться или задерживаться, инициироваться или парализоваться конкретными условиями. Однако внешние обстоятельства не самодовлеющи — человек всегда обладает внутренней свободой, принимать или отвергать внешние обстоятельства. Человек каждодневно, если не ежечасно, произносит речевые формулы, являющиеся отзвуками известных молитв: «Спасибо» (спаси Бог), «Боже мой», «Упаси Бог», «Не дай Бог». Для многих приход к вере — лишь возобновление обращения к Богу, которое уже произошло давно. Вера наполняет жизнь человека новым смыслом.

Исследования показывают, что для многих верующих — и давно верующих и новообращенных — религия позволила заполнить мировоззренческий вакуум. Формирующееся новое мировоззрение должно быть противоположным прежнему, быть цельным, универсальным, способным ориентировать человека во всем многообразии каждодневной жизни. Таким мировоззрением могла стать только религия. Ломка прежней системы сразу выявила религиозные обертоны. Осуждение прошлого, системы навязывания воинствующего безбожия как обязательной установки всякой области духовного производства — литературы, искусства, поэзии, права, гуманитарного знания привело к тому, что атеизм превратился в бранное слово, а его приверженцам стали вменять в вину разрушение нравственности, вандализм по отношению к памятникам культуры и даже репрессии. Суть конфронтации идеологий было не противостояние атеистического и религиозного, оно стало «превращенной формой» (К.Маркс) выражения более глубоких конфликтов. Быть верующим становится все более нормальным, респектабельным, приличным. Число атеистов уменьшается, верующих растет. Это нормальное явление — из атеизма уходят те, кто определял себя атеистом из конформистских соображений. Сегодня любое критическое отношение к религии зачастую расценивается как проявление бездуховности. При этом забывается, что атеизм «древний и благородный компонент мировой культуры, представленный поколениями выдающихся мыслителей и ученых, общественных деятелей, выступавших за свободу человеческого духа, разум, обличавших мракобесие, фанатизм, жестокость, освящавшиеся именем Бога призывы покарать «еретиков» и «неверных»^[5] Обращение к религии в прошедшее десятилетие было прежде всего обращением к православию, с которым связана вся наша культура и история.

«Религиозное возрождение», кстати, не поколебало прогрессистко-гуманистического мировоззрения. Процесс эклектизации сознания — всемирный процесс, питающийся развитием науки, развитием коммуникаций, (делающий чужие верования, вроде буддизма, ближе и понятнее), ростом мировоззренческой терпимости. Да и общество меняется, вступает в период зрелости, для которого характерна ориентация на человека, ценность которого определяется достоинством его автономной личности.

• [1] См. Из истории цивилизации и современной религии /Отв.ред.Ш. М. Мунчаев,-М, 1997, С.78
• [2] Ксенофонтов В. Н. Динамика духовной жизни российскогообщества: границы управляющего воздействия //СовременнаяРоссия в изменяющемся мире: философские проблемысоциального управления. — М., 2006
• [3] Олпорт Г. Становление личности. Избранные труды. — М., 2002.-С. 130
• [4] Яблоков И. Н. Социология религии. — М" 1979. — С. 130
• [5] Митрохин Л. Н. Философия религии. — М., 1993.