Характеристика основных моделей макроэкономического развития

В современном мире сложилось несколько моделей макроэкономического развития. Выбор модели, в максимальной степени соответствующей условиям данного государства, обусловлен многими факторами. Среди них: географическое положение страны, особенности развития языка и культуры (в том числе — религиозной), экономики и социальной среды. Вместе с тем если мы посмотрим на эволюцию стратегии управления национальной экономикой, то обнаружим следующие особенности.

Основой современной глобальной капиталистической системы послужила рыночная модель экономики, так называемый классический канитализм эпохи свободной конкуренции. С известной долей условности можно утверждать, что в его рамках законы спроса и предложения действовали так, как описывают учебники, а основными факторами производства были труд, земля и капитал. Классической модели свободной рыночной экономики были свойственны относительно неограниченные экономический эгоизм и свобода предпринимательства, при этом приоритеты в развитии национального хозяйства были отданы частной инициативе.

Однако уже в последние десятилетия XIX в. ситуация постепенно меняется в связи с тем, что действие рыночных сил нуждается в корректировке в тех случаях, когда рыночные механизмы производят негативные внешние эффекты (экстерналии) для хозяйствующих субъектов и общества. Силой, способной уравновесить подобные экстерналии, в условиях действия конкурентного рыночного порядка постепенно становится государство, в руках которого находится соответствующий инструментарий регулирующих и регламентирующих мер, сглаживающий отрицательные последствия свободной рыночной конкуренции.

Первая половина XX в., в свою очередь, ознаменовалась чередой мировых войн и масштабных вооруженных конфликтов. В условиях масштабных военных действий эпохи Первой мировой войны в национальных экономиках государств, вовлеченных в вооруженный конфликт, происходили значительные трансформации. Образно говоря, стране стали нужны пушки, а не масло. Частный сектор оказался неспособным в полной мере реализовать военные заказы правительства на рыночных условиях. Приоритеты в национальном хозяйстве еще больше сдвинулись в сторону государства. Оно — основной заказчик и главный потребитель в экономике военного времени, в его руках находилась финансовая мощь страны, система денежного обращения, оно все активнее вмешивалось в дела частного сектора, забирая под свой контроль стратегически важные предприятия.

Установить государственный контроль над военной экономикой оказалось не только необходимо, но и возможно благодаря концентрации и централизации капитала, возникновению так называемых монополий. Сформировавшаяся модель получила название государственно-монополистического капитализма. Ее характерной чертой стало государственное регулирование хозяйственных отношений: расширение налоговой базы правительства, национализация, а то и конфискация целого ряда предприятий, использование элементов планирования при организации выпуска вооружений.

Поскольку экономика переориентировалась на обеспечение военного потенциала, все чаще давал о себе знать дефицит производства товаров потребительского назначения. Одним из неблагоприятных последствий войны стал кризис государственных финансов из-за необычайно высокого в сравнении с прежними временами роста расходов правительства (эти расходы покрывались не столько повышением налогов, сколько эмиссией, из-за чего возникла невиданная ранее инфляция).

После окончания Первой мировой войны в ведущих странах отмечался примерно десятилетний период возврата к прежней модели свободного рынка, однако перенесение старых принципов экономического поведения на новую почву привело к невиданной волне финансовых спекуляций, полностью разбалансировало спрос и предложение на рынке товаров. Для капиталистического мира наступила Великая депрессия, со всей очевидностью продемонстрировавшая недееспособность свободной рыночной экономики в новых условиях хозяйствования.

На основе осмысления реалий жесточайшего экономического кризиса 1929—1933 гг. возникли новые концепции, объясняющие причины неудач традиционных методов управления национальным хозяйством и предлагающие новые подходы к макроэкономическому регулированию. Наибольший успех имела теория Дж. Кейнса, суть которой сводилась к необходимости полномасштабного государственного вмешательства в экономику в кризисные периоды. Свободный рынок эпохи классического капитализма стал достоянием истории, а в экономике ведущих стран началась этатизация.

Этатизация — расширение государственного вмешательства в хозяйственную активность, включая контроль над ключевыми отраслями экономики, рынком труда, ценообразованием, а также в антимонопольную политику.

Основывающаяся на кейнсианских постулатах модель развития получила также название экономики спроса, поскольку одной из главных задач макроэкономической политики объявлялось стимулирование спроса. Правительство в данной модели превратилось в крупнейшего заказчика, финансируя поставки, осуществляемые частными подрядчиками, из бюджетных средств. Государство также проводило активную социальную политику, организуя общественные работы и устанавливая минимальные стандарты на уровень заработной платы и пособий по безработице и нетрудоспособности. Широкомасштабные государственные расходы на все проводимые программы в рамках нового экономического курса покрывались преимущественно за счет механизма внутреннего долга, а также путем увеличения налогового бремени.

Тяжелый удар по экономике ведущих стран нанесла Вторая мировая война, а также последовавшие вслед за ней конфликты в Индокитае. В условиях мобилизации всех имеющихся ресурсов для решения задач национальной обороны, а потом и послевоенного восстановления хозяйства, для поддержания социальной стабильности только государство могло быть гарантом общественной безопасности. Именно в таких нелегких условиях кейнсианская модель экономики спроса получила распространение и признание, продемонстрировала свою эффективность.

Параллельно с возникновением и развитием кейнсианской модели, которая была характерна для стран Западной Европы и Северной Америки, существовала и другая модель управления национальным хозяйством. Она известна под названием модели централизованно управляемого хозяйства или же административно-командной системы. К ней принято относить не только социалистические государства (прежде всего СССР), но и ряд стран, входивших в капиталистическую систему. Многие элементы централизованно управляемой экономики военно-феодального типа существовали, в частности, в Японии. Еще в большей степени указанная модель реализовывалась в гитлеровской Германии, для которой был характерен национал-социализм с небольшими рудиментами рыночного хозяйства. Для стран, в которых функционировала административно-командная система, были характерны внерыночные механизмы управления, карточная система распределения, индустриальная гигантомания, тотальный государственный контроль и чрезмерная идеологизация экономики.

С окончанием Второй мировой войны Германия и Япония оказались оккупированы державами-побсдителями, насаждавшими здесь свои экономические порядки. Так, западные земли Германии и Япония вскоре перешли на новую модель развития, причем в основе перехода лежали реформы, проведенные по рецептам ведущих американских и немецких экономистов либеральной ориентации.

Восточная Германия (ГДР) оказалась в советской зоне оккупации, и здесь была внедрена социалистическая административно-командная система, которая была доведена властями ГДР до абсурдного совершенства. Несмотря на свои преимущества в виде государственной заботы за ростом благосостояния и качества досуга трудящихся, тотальная система слежки за населением с целью поддержания лояльности режиму и изощренная «полоса препятствий» для предотвращения бегства несогласных на Запад в виде Берлинской стены стали своеобразной гордостью немецкого социализма, ревностно оберегавшего своих граждан от влияния рыночной идеологии.

Развернувшееся экономическое соревнование между социалистической и капиталистической системами привело к тому, что социальные гарантии все активнее стали устанавливаться и на Западе. Особенно это было характерно для стран Западной Европы и Канады. Здесь активно регулируемая государством экономика постепенно превращалась в так называемое социальное рыночное хозяйство, а само государство — в так называемое государство благоденствия. В этих условиях действие жестких законов конкуренции и рыночная стихия смягчались проводимой правительством в интересах значительной части населения экономической политики. В странах социализма, напротив, все чаще шли дискуссии о пользе развития товарно-денежных отношений, о становлении «социалистического рынка». На почве осмысления растущего взаимодействия двух социальноэкономических систем возникла теория конвергенции. Ее сторонники предсказывали грядущее слияние капитализма и социализма в единую систему, развивающуюся по общим законам.

Этатистская модель развития, к которой в первые послевоенные десятилетия в той или иной степени может быть отнесена и капиталистическая, и социалистическая экономика, оказалась довольно действенной в условиях экстенсивного роста. У большинства стран, принадлежавших к противоположным экономическим системам, еще были в наличии не вовлеченные в производство природные и человеческие ресурсы. Огосударствление способствовало быстрой индустриализации, помогало в условиях мобилизационной экономики военного времени, послужило послевоенному восстановлению народного хозяйства.

И кейнсианская экономика спроса в капиталистических странах, и административно-командная система социализма более или менее благополучно просуществовали вплоть до середины 1970;х гг. Однако в условиях перехода к преимущественно интенсивному развитию государственное регулирование экономики, разросшееся до своего критического уровня, начало давать ощутимые сбои.

Повышение роли государства в экономике привело к тому, что налоговая система с высокими ставками обложения доходов компаний и частных лиц дестимулировала предпринимательскую деятельность. Социальная политика правительства с гарантиями пособий, но безработице породила иждивенчество в обществе. Экономический рост замедлился, а все большая часть бизнеса стала уходить в тень, скрываясь от конфискационного налогообложения. Экономические кризисы конца 1970;х — начала 1980;х гг. (особенно нефтяные шоки) усугубили ситуацию, вызвав топливный голод в ведущих странах. Гигантомания промышленного развития нанесла существенный ущерб окружающей среде. Очевидными стали две задачи: пересмотр роли государства в экономике и переход на новые технологии, экономящие природные ресурсы.

Кризис экстенсивной модели этатистского толка привел к тому, что в условиях становления нового постиндустриального общества отпала необходимость в полномасштабной предпринимательской деятельности государства. В экономической теории на передний план вновь вышли идеи о возврате к «старым добрым» принципам либерализма, но уже на новом витке развития. На смену кейнсианской идеологии приходит неоконсерватизм (иногда называемый неолиберализмом).

Доктрина неоконсерватизма (неолиберализма) предписывала государству совершенно иную роль в экономике. На смену прямому вмешательству правительства в действие рыночных механизмов должно было прийти косвенное регулирование экономики. Государству следовало отказаться от предпринимательской деятельности в целом ряде отраслей экономики, передав их в ведение частного бизнеса. В сфере государственной ответственности должны были остаться только поддержание жизненно важной общественной инфраструктуры, оборона, разработка и соблюдение законов, а также финансовая и кредитно-денежная системы.

В рамках новой стратегии проводились широкомасштабные неоконсервативные реформы: менялась налоговая политика (низкие налоговые ставки стимулировали предпринимательство и трудовую деятельность), проводилась приватизация государственной собственности, несколько ограничивались социальные программы. В этих условиях в экономической политике акцент делался на кредитно-денежную сферу, и прежде всего контроль над процессом денежной эмиссии.

В результате среди стран с развитой экономикой в последней трети XX в. распространение получили три модели управления национальным хозяйством.

Неоконсервативная (неолиберальная) модель, характерная для англосаксонских стран, таких как США, Великобритания, Канада, Ирландия, Австралия и Новая Зеландия. Эта модель сложилась к концу 1980;х — началу 1990;х гг. Она изначально отличалась минимальным вмешательством государства в экономику и высокой предпринимательской активностью. По сравнению с остальными развитыми странами в отмеченных государствах заметно сократилась доля государственной собственности, за счет уменьшения расходной части бюджета снизился уровень социальной защиты населения.

С середины 1980;х гг. до 2000;х гг. англосаксонские страны демонстрировали довольно высокую динамику экономического развития. Однако за это пришлось «заплатить» увеличением неоднородности общества, довольно резко дифференцированного по уровню доходов. Серьезным испытаниям данная модель подверглась в условиях мирового кризиса 2008—2009 гг. Как считают современные критики англосаксонского неоконсерватизма (неолиберализма), именно упор на саморегулирующийся потенциал рынка стал одной из причин возникновения сначала ипотечного, затем банковского, а потом уже и глобального экономического кризиса.

При этом в условиях кризиса англосаксонские страны (прежде всего США и Великобритания) прибегли к объемному государственному финансовому стимулированию своей национальной экономики, а также приняли решение о внесении существенных коррективов в программы развития социального сектора (реформа здравоохранения и планы строительства сети высокоскоростных железных дорог в США, меры по поддержке занятости в Великобритании и Ирландии и др.). Тем не менее, хотя из первого глобального экономического кризиса страны англосаксонской модели развития вышли без серьезных материальных потерь, они понесли при этом существенный репутационный ущерб, перестав быть эталоном для прежних последователей неоконсерватизма (неолиберализма).

Современная модель социального рыночного хозяйства характерна для многих стран континентальной Европы. В этих странах, несмотря на частичный отказ от «экономики всеобщего благоденствия» периода 1960—1970;х гг., по-прежнему велика роль государства, сохраняющего в своей собственности значительное число предприятий в различных отраслях народного хозяйства, высок уровень государственных расходов, реализуются широкомасштабные программы социальной защиты населения.

Доходы частного сектора экономики перераспределяются через налоговую систему, довольно обременительную для предпринимателей и лиц с высокими доходами. По существу, такая модель — это социал-либерализм, своеобразный компромисс между социализмом и капитализмом, призванный способствовать достижению общественной гармонии. Однако говорить о том, что такая модель идеальна, преждевременно. К числу ее недостатков относятся высокий уровень безработицы, дефицит государственных финансов, неэффективность государственного предпринимательства в ключевых отраслях экономики. Тем не менее, социальное рыночное хозяйство позволило континентальным европейским странам с более благоприятными социальными последствиями выдержать удар мирового экономического кризиса.

Упор на регулирование и сознательный отказ от спасения многих компаний-банкротов за счет государственного финансового стимулирования способствовали более благоприятной ситуации в сфере государственных финансов этих стран в 2008—2009 гг. в сравнении с англосаксонскими экономиками, а инициированные правительством Франции мощные программы развития инфраструктуры (к примеру, создание новой транспортной системы Большого Парижа) гарантировали устойчивое развитие в условиях кризиса различным регионам страны, обеспечивая занятость населения, промышленные заказы и создавая дополнительные рынки товаров и услуг. Хорошо пережили кризис Германия, сохранившая большинство рабочих мест и предприятий благодаря государственной поддержке ряда отраслей национального хозяйства, а также страны Бенилюкса и Скандинавии.

Вместе с тем глобальный экономический кризис нанес ощутимый удар по государствам Южной Европы (Греции, Испании, Португалии, Кипру), в которых избыточно объемный общественный сектор экономики не соответствовал ее реальной эффективности. Данным государствам пришлось пережить тяжелую ситуацию в сфере государственных финансов (существенный дефицит бюджета привел к масштабному увеличению государственного долга), а в некоторых случаях даже дефолт по государственным долговым обязательствам. Только своевременная финансовая поддержка со стороны институтов ЕС и МВФ способствовала нормализации ситуации на юге Европы, но масштабное сокращение социальной поддержки, повышение налогов и рост безработицы из-за банкротства убыточных предприятий сохраняют напряженность в данном регионе.

Восточноазиатская модель действует в странах Восточной Азии (Япония, Южная Корея, Тайвань, Сингапур). Ее особенности — в своеобразной восточной клановости, тесном переплетении интересов предпринимателей и государства, экспортной ориентации национальной экономики. Совсем недавно такая стратегия считалась надежным фундаментом «японского чуда», но валютно-финансовый кризис конца 1990;х гг. и экономический спад в Японии на рубеже XX—XXI вв. продемонстрировали ее отрицательные черты. С приходом глобального экономического кризиса 2008— 2009 гг., страны данной группы еще раз убедились в недостатках экспортно ориентированной модели, а мощные антикризисные программы финансового стимулирования экономики, скорее всего, внесли свой вклад в ухудшение ситуации в сфере государственных финансов некогда успешной Страны восходящего солнца.

Основные характеристики моделей развития ведущих стран на примере наиболее характерных представителей каждой из них представлены в табл. 6.1.

Что касается бывших социалистических стран, в которых развивалась административно-командная система, то ее кризис пришелся на конец 1980;х гг. Плановая экономика оказалась невосприимчивой к быстрым изменениям в глобальном мире, она была неспособна поддерживать интенсивное развитие. Социалистические государства не выдержали конкуренции с Западом и стали на путь внедрения рыночной модели развития, переход к которой определяет сегодня их статус стран с переходной (от административно-командной к рыночной) экономикой. При этом страны Центральной и Восточной Европы, а также государства Балтии в целом тяготеют к социальному рыночному хозяйству, но в некоторых случаях активно заимствуют и элементы англосаксонской модели, что говорит о симбиозе их моделей развития.

со го Основные модели экономического развития ведущих стран.

оо со.

Отдельные альтернативные модели развития представляют государства БРИКС. Хотя формально они объединены в одну группу наиболее крупных стран с развивающимися рынками, обладающими достаточно весомым потенциалом в силу наличия разнообразных факторов производства (прежде всего человеческих ресурсов и полезных ископаемых), однако модели развития каждой из стран данной группы существенно различаются.

Примеры из практики^[1]

БРИКС — это новая неформальная организация, состоящая из (в порядке расшифровки аббревиатуры) Бразилии, России, Индии, Китая и Южно-Африканской Республики и созданная на базе международного соглашения для решения ряда важных политических и экономических задач наиболее крупных стран с развивающимися рынками, к которым относятся государства БРИКС. За несколько последних лет политические и экономические позиции БРИКС в мире значительно окрепли. Сейчас БРИКС стоит в одном ряду с такими объединениями, как Группа двадцати и Группа восьми, став мощным и активным игроком на мировой арене.

С точки зрения демографии, в странах — членах БРИКС проживает половина населения всей планеты, а в плане экономики на нее приходится чуть более четверти (27%) мирового хозяйства. В 2013 г. ВВП стран БРИКС составил по паритету покупательной способности около 30,2 трлн долл.

Нужно отметить, что, учитывая значительное влияние экономики США на другие страны и регионы мира, государства БРИКС объединились ради экономического соперничества с США и еще большей активности на мировых рынках. Заявленная цель данной группы — поддержка и объединение развивающихся стран. Она также консолидирует свои усилия для поддержания мира и единства ради ликвидации классового разрыва между разными государствами.

Страны БРИКС трудятся над формированием новой модели мирового экономического развития. Иначе говоря, лидеры государств, входящих в данную группу, нацелены на создание новой экономической формации, а не на лидерство в уже существующей системе мировой экономики.

Так, Китай, ощутив необходимость перехода к интенсивной форме экономического роста, к концу XX в. существенно изменил свою прежнюю модель развития, в основе которой лежал акцент на преобладание внерыночных форм хозяйствования. На смену административно-командной системе здесь пришла рыночная экономика с ведущей ролью государственного сектора и сохранением коммунистической идеологии. В условиях глобального экономического кризиса 2008—2009 гг. Китай, тем не менее, оказался одной из немногих национальных экономик, которые избежали отрицательных темпов экономического роста. Многие экономисты в кризисный период даже представляли тандем США — Китай в качестве главной движущей силы посткризисного развития современной системы мирохозяйственных связей (так называемая Большая двойка (G2), или Chimericd). Впрочем, в силу идеологических и геополитических разногласий двух крупнейших экономик мира едва ли можно всерьез говорить о наличии стремлений к тесному деловому сближению между США и Китая. Вместе с тем Китай оказывается в достаточно выигрышной позиции из-за возникших в 2014 г. разногласий между Россией и Западом: его позиции в мировой экономике на фоне новых геополитических вызовов будут неизбежно усиливаться, при этом Китай может с выгодой для себя участвовать и в отношениях с Россией, и в торговле с западными странами.

Определенная близость моделей развития прослеживается для Индии, Бразилии и ЮАР. Это своеобразный симбиоз из положительных свойств, присущих свободной рыночной экономике и предпринимательской активности населения, а также отрицательных характеристик неэффективной и коррупционной государственной бюрократии, тормозящей развитие. При этом все три страны отличаются приверженностью принципам демократии и проявления широких свобод в избирательных кампаниях, что нередко сопряжено с демагогией и популизмом избранных политиков. Вместе с тем для всех трех стран характерно и масштабное расслоение населения по уровню доходов, а для Индии — еще и по кастам.

В свою очередь, Россия в начале 2014 г. в очередной раз столкнулась с непростым выбором пути (и, несомненно, модели) своего дальнейшего развития, который пока не определен. Вместе с тем для России во многие исторические периоды была характерна так называемая импульсная модель развития, частые колебания (импульсы) в которой были связаны как с ясностью внутренних приоритетов и соответствующим образом направленных инвестиционных ресурсов, так и с реакцией экономики на благоприятные или, напротив, неблагоприятные импульсы, посылаемые извне. Можно ожидать, что в условиях очередной конфронтации со странами Запада модель развития РФ будет представлять собой жестко регулируемый государством рынок с импортозамещением основных товаров и услуг и масштабной мобилизацией внутренних ресурсов для преодоления негативных последствий внешней изоляции страны.

Размышляем самостоятельно

Какая из рассмотренных моделей развития различных стран, на ваш взгляд, наиболее подходит для адаптации в российских условиях?

Стоит отметить, что непросто, если вообще возможно, сделать однозначный выбор в пользу той или иной модели. У каждой страны есть свои неповторимые принципиальные особенности. В этих условиях единой универсальной социально-экономической стратегии, скорее всего, просто не существует. Любому государству в каждый конкретный период развития могут подходить различные варианты макроэкономической политики. Самое главное, чтобы при этом макроэкономическая политика содействовала росту конкурентоспособности национальной экономики.

• [1] БРИКС и ее влияние на многополярный мир // ИноСМИ. 2014. 11 августа. URL: http://inosmi.ru/world/20 140 811/222300359.html.