Новая расстановка сил в Политбюро
С арестом министра государственной безопасности В. С. Абакумова (июль 1951 г.) начался третий этап борьбы за власть в сталинском окружении — этап подготовки более радикальных изменений в составе высших руководителей страны. Министр МГБ, бывший главным исполнителем расправы над «авиаторами», Жуковым, «ленинградцами», видимо, не вполне устраивал Сталина как организатор расследования «преступлений… Читать ещё >
Новая расстановка сил в Политбюро (реферат, курсовая, диплом, контрольная)
Уже к концу войны становились заметными изменения в расстановке сил в самом Политбюро ЦК. Явно ослабевали позиции старших по политическому возрасту соратников Сталина. Л. М. Каганович был снят с поста наркома путей сообщения как «не сумевший справиться с работой в условиях военной обстановки» (март 1942 г.). К. Е. Ворошилов выведен из ГКО (1944). В. М. Молотов был резко осужден за санкцию на публикацию речи Черчилля в советской печати и обещания ослабить цензуру (декабрь.
1945 г.). Об особом недовольстве Молотовым свидетельствовали обвинения в том, что он не удержал собственную супругу от «связей с антисоветскими еврейскими националистами».
«Дело авиаторов» пошатнуло позиции Г. М. Маленкова. 6 мая 1946 г. вышло постановление Политбюро, утверждавшее, что «Маленков, как шеф над авиационной промышленностью и по приему самолетов — над военновоздушными силами, морально отвечает за те безобразия, которые вскрыты в работе этих ведомств (выпуск и приемка недоброкачественных самолетов), что он, зная об этих безобразиях, не сигнализировал о них в ЦК ВКП (б)». Результатом стал вывод Маленкова из состава Секретариата ЦК. Утратив важный пост, он, тем не менее, остался одним из заместителей Председателя Совета Министров и членом Политбюро (избран в марте.
1946 г.), а 13 мая 1946 г. возглавил Специальный комитет по реактивной технике.
Как некоторое умаление власти Берии можно рассматривать его перемещение с поста министра внутренних дел на пост председателя Специального комитета при ГКО, но руководству «всеми работами, но использованию внутриатомной энергии урана». Па эту должность он был назначен 20 августа 1945 г. На посту министра в декабре 1945 г. его заменил С. Н. Круглов.
Оставаясь в Политбюро, Берия и Маленков составили оппозицию Жданову и его выдвиженцам Н. А. Вознесенскому, А. А. Кузнецову (секрегарь ЦК), М. И. Родионову (председатель Совмина РСФСР) и другим партийным деятелям из Ленинграда и Ленинградской области. Против них был использован, в частности, либерализм, проявленный в Ленинграде в отношении поэтессы А. А. Ахматовой и писателя М. М. Зощенко. Главным прегрешением Ахматовой было то, что она в ноябре 1945 г. несколько раз без санкции властей встречалась с Исайей Берлиным, вторым секретарем британского посольства в СССР, известным литературоведом (в 1920 г. он 10-летним мальчиком был увезен родителями из Петербурга в Англию). Они беседовали не только о поэзии, но и о гибели Н. С. Гумилева и О. Э. Мандельштама, о расстрелах в лагерях. В то же время с оптимизмом смотрели в будущее, отводя в нем не последнюю роль и себе. «Он не станет мне милым мужем, / Но мы с ним такое заслужим, / Что смутится Двадцатый Век» (А. Ахматова). Сталин отреагировал на эту встречу по-своему: «Оказывается, наша монахиня теперь еще и английских шпионов принимает…»[1].
Недовольство Сталина было вызвано также восторженным приемом, оказанным Ахматовой 3 апреля 1946 г. в Колонном зале Дома союзов на вечере ленинградских поэтов. У Зощенко «недостатки» оказались еще существеннее: недоброжелатели Жданова играли на том, что сатирические произведения писателя использовались в годы войны Геббельсом для уничижительных оценок русского человека.
Проигрыш «ленинградцев» обозначился 1 июля 1948 г. в связи с возвращением из опалы Маленкова и назначением его на пост секретаря ЦК. Внезапная смерть Жданова 31 августа 1948 г. ускорила разгром «ленинградцев». В начале 1949 г. от обязанностей секретаря ЦК освободили А. А. Кузнецова, из Политбюро вывели Вознесенского. Падение «ленинградцев» еще больше ослабило позиции «старой гвардии». В марте 1949 г. Молотов утратил пост министра иностранных дел (назначен А. Я. Вышинский). Микоян (связанный родственными отношениями с Кузнецовым) освобожден от обязанностей министра внешней торговли.
Период с марта 1949 г. по июль 1951 г. (второй этап послевоенной борьбы за власть в сталинском окружении) характеризуется усилением в руководстве позиций Маленкова и Берии (шансы последнего подкреплялись успешным испытанием атомной бомбы), приближением к властному Олимпу Н. С. Хрущева (в декабре 1949 г. избран первым секретарем Московского областного комитета (МК) и Московского городского комитета (МГК), секретарем ЦК партии). В то же время укреплялись позиции заместителя председателя Совмина СССР Н. А. Булганина. В феврале 1948 г. он был переведен из кандидатов в члены Политбюро, а в феврале 1951 г. утвержден председателем бюро Совмина по военно-промышленным и военным вопросам.
В 1949 г. по сфабрикованному при активном участии Маленкова «ленинградскому делу» началось уголовное преследование большой группы руководителей. Первые аресты произведены в августе. Обвинялись А. А. Кузнецов, М. И. Родионов, П. С. Попков в проведении в Ленинграде Всероссийской оптовой ярмарки без специальной санкции правительства, Н. А. Вознесенский — в умышленном занижении государственных планов, фальсификации статистической отчетности и утере секретных документов. Очевидно, что в связи с арестами «преступников» столь высокого ранга, в январе 1950 г. восстановлена смертная казнь, отмененная 26 мая 1947 г.
Подоплека преследований «ленинградцев» хорошо представлена в подготовленном Маленковым и Берией проекте закрытого письма Политбюро членам и кандидатам в члены ЦК от 12 октября 1949 г.: «Можно считать установленным, что в верхушке бывшего ленинградского руководства уже длительное время сложилась враждебная партии группа… Во вражеской группе Кузнецова неоднократно обсуждался и подготавливался вопрос о необходимости создания Российской коммунистической партии большевиков… и о переносе столицы РСФСР из Москвы в Ленинград. Эти мероприятия Кузнецов и др. мотивировали в своей среде клеветническими доводами, будто бы ЦК ВКП (б) и Союзное правительство проводят антирусскую политику и осуществляют протекционизм в отношении других народов за счет русского народа». Большую долю ответственности Маленков и Берия возлагали и на покойного Жданова.
Еще одну причину подозрительности назвал А. И. Микоян. «Ленинградцы» были якобы «недовольны засильем кавказцев в руководстве страны и ждали естественного ухода из жизни Сталина, чтобы изменить это положение, а пока хотели перевести Правительство РСФР в Ленинград, чтобы оторвать его от московского руководства»[2].
В конце сентября 1950 г. обвиняемые предстали перед судом. После расстрелов 26 главных обвиняемых (1 октября 1950 г.) последовали репрессии в отношении более 32 тыс. руководителей партийного, государственного и хозяйственного звена, обязанных своим выдвижением ленинградской партийной организации. Средства массовой информации об этом ничего не сообщали, чтобы не давать повода для слухов о расколе в руководстве страны и антирусском выступлении Сталина.
Как вам представляется, какие сдвиги в руководстве страны вызвало «ленинградское дело» и какие последствия имело?
С арестом министра государственной безопасности В. С. Абакумова (июль 1951 г.) начался третий этап борьбы за власть в сталинском окружении — этап подготовки более радикальных изменений в составе высших руководителей страны. Министр МГБ, бывший главным исполнителем расправы над «авиаторами», Жуковым, «ленинградцами», видимо, не вполне устраивал Сталина как организатор расследования «преступлений» Еврейского антифашистского комитета (ЕАК). Преследования комитета перешли в активную фазу со времени гибели (январь 1948 г.) его руководителя С. Михоэлса, подозревавшегося в попытках использовать дочь Сталина Светлану и ее мужа Г. И. Морозова в своих целях. Особое негодование Сталина вызвало то, что по каналам ЕАК в США транслировались слухи о его виновности в гибели (1932) жены Надежды Сергеевны, других родственников.
С деятельностью ЕАК было решено покончить после приезда в Москву в сентябре 1948 г. израильского посланника Голды Меир. Произошло это после ряда восторженных встреч, устроенных посланнице недавно образованного государства Израиль (провозглашено 14 мая 1948 г.), установившего тесные отношения с США. Особую настороженность вызывала готовность многих советских евреев переселиться на историческую родину или отправиться добровольцами на войну израильтян с арабами. Все это было расценено как измена социалистической Родине. Не нравились Сталину и дружеские отношения, завязавшиеся у Меир с женой Молотова П. С. Жемчужиной.
Советское руководство пыталось удержать Израиль в орбите своего влияния, помогая оружием, а также беспрецедентным предложением переселить палестинских арабов-беженцев (свыше 500 тыс.) в советскую Среднюю Азию и создать там арабскую республику или автономную область. Однако это не вызвало ожидаемой реакции. 28 ноября 1948 г. Политбюро ЦК постановило «немедля распустить» Еврейский антифашистский комитет. Арестам были подвергнуты 14 членов его президиума и активистов, а также бывший заместитель министра иностранных дел и начальник Совинформбюро С. Л. Лозовский, отвечавший за работу комитета по линии государственных структур, и П. С. Жемчужина, оказывавшая протекцию комитету.
В. С. Абакумов проявил медлительность в организации расследования «дела ЕАК». (Оно завершено уже без его участия летом 1952 г.) Появились подозрения, что делает он это намеренно. Такое предположение высказано 2 июля 1951 г. в письме следователя по особо важным делам МГБ СССР М. Д. Рюмина на имя Сталина, которое готовилось с помощью аппарата Маленкова. В нем утверждалось, что Абакумов сознательно тормозил расследование дела «еврейского националиста», врача Я. Г. Этингера, которое якобы позволяло получить сведения о масштабной вредительской деятельности врачей.
Созданная постановлением Политбюро комиссия в составе Г. М. Маленкова, Л. П. Берии, М. Ф. Шкирятова (заместитель председателя Комиссии партийного контроля при ЦК партии) и С. Д. Игнатьева (новый министр госбезопасности) проверила изложенные Рюминым факты и нашла их заслуживающими внимания. Так зародилось «дело врачей-отравителей», будто бы погубивших членов Политбюро А. С. Щербакова, А. А. Жданова и намеревавшихся извести других высших руководителей страны, привести к власти Абакумова с заговорщиками из руководимого им ведомства.
В раскручивании дела использовались письма заведующей отделением лечебно-санитарного управления Кремля Л. Ф. Тимашук, в которых отстаивался правильный диагноз смертельного заболевания Жданова. Письма стали поводом для дискредитации возглавлявшего почти четверть века личную охрану Сталина генерал-лейтенанта Н. С. Власика и А. Н. Поскребышева, члена ЦК, бессменного помощника руководителя партии с 1924 г.
Кадровые перестановки, оформленные после XIX съезда партии на Пленуме ЦК 16 октября 1952 г., положили начало процессу радикального обновления руководящих кадров. Если по решению предшествующего съезда в Политбюро было 9 членов и 2 кандидата, а в Секретариате — 4 члена, то новый состав Президиума ЦК КПСС (новое название партии и высшего органа партийной власти дал XIX съезд) включал 25 членов и 11 кандидатов, Секретариат — 10 членов. Расширение этих структур мотивировалось упразднением существовавшего прежде Оргбюро ЦК.
Новый ареопаг становился своего рода резервом для выдвижения на первый план новых властителей взамен оттесняемых в задние ряды. На пленуме Сталин обрушился с резкой критикой на Молотова и Микояна, обвиняя их в нестойкости, трусости и капитулянтстве перед американским империализмом. Принародно выражалось политическое недоверие Ворошилову. В бюро Президиума ЦК, образованном на пленуме, но не предусмотренном Уставом партии, помимо Сталина, значились Берия, Булганин, Каганович, Маленков, Сабуров и Хрущев. Представительство «старой партийной гвардии» в ближайшем окружении Сталина сводилось к минимуму.
В ноябре 1951 г. начало рассматриваться «мингрельское дело», чреватое важными политическими последствиями. Было принято постановление о взяточничестве в Грузии, в котором утверждалось, что в республике вскрыта мингрельская националистическая организация, которую возглавлял секретарь ЦК КП Грузии М. И. Барамия. Новое постановление ЦК (от 27 марта 1952 г.) о положении дел в Компартии Грузии «уточняло», что нелегальная националистическая группа «ставила своей целью отторжение Грузии от Советского Союза». По этому «делу» арестованы как «буржуазные националисты» 7 из 11 членов бюро ЦК КП Грузии, 427 секретарей обкомов, горкомов и райкомов партии. В одном из докладов Сталину по этому «делу» Рюмин и Игнатьев изложили подозрения министра государственной безопасности Грузии Н. М. Рухадзе в адрес Берии, который якобы тайно готовил заговор против Сталина. Таким образом, «дело» могло обернуться и против «самого большого мингрела».
В ноябре 1952 г., когда на Лубянке оказались начальник Лечебно-санитарного управления Кремля П. И. Егоров, известные профессора медицины.
B. Н. Виноградов, В. X. Василенко, М. С. Вовси, Б. Б. Коган, «дело врачей» приобрело зримые очертания. Сталин был недоволен нерешительностью министра Игнатьева, приказал отстранить от дела одного из главных его вдохновителей — Рюмина, который, видимо, опасаясь участи Абакумова, явно умерил свой пыл. 15 ноября вместо Рюмина был назначен новый следователь по «делу врачей» — заместитель министра госбезопасности.
C. А. Гоглидзе. Вскоре врачи «дали» нужные показания.
Вопросы о вредительстве в лечебном деле и положении в МГБ были вынесены на обсуждение Президиума ЦК КПСС. Заседание состоялось.
- 1 декабря 1952 г. Уже 4 декабря в постановлении ЦК вина за деятельность «врачей-отравителей» возлагалась на Абакумова и Власика. Министра здравоохранения Е. И. Смирнова сняли с поста. Было принято также постановление «О положении в МГБ», в котором отмечалось, что «партия слишком доверяла и плохо контролировала» его работу, указывалось на необходимость «решительно покончить с бесконтрольностью в деятельности органов».
- 9 января 1953 г. бюро Президиума ЦК обсудило проект сообщения ТАСС об аресте группы «врачей-вредителей». 13 января появилась «Хроника ТАСС» о раскрытии органами госбезопасности «террористической группы врачей». В числе ее участников были названы девять человек. Шестеро из них были евреями по национальности, трое — русскими. 22 февраля по всем областным управлениям МГБ разослан приказ, предписывавший уволить из МГБ сотрудников еврейской национальности. Однако до суда над «врачами-отравителями» дело не дошло. По словам Л. М. Кагановича, оно «пошло на убыль само собой» в последние дни жизни Сталина. После 25 февраля 1952 г. в СССР была приглушена антисионистская и антиамериканская риторика. Объяснение видится в публично данном этим днем согласии президента США Эйзенхауэра на встречу со Сталиным. Оно могло быть расценено как поворот США к более реалистичной политике в отношении стран социалистического лагеря, делающий излишним продолжение демонстрации устрашения в отношении прозападнически настроенной еврейской диаспоры этих стран.